Запах вереска (гет)

В тот полный разочарования — прежде всего, в собственных действиях — вечер Темный лорд подчистил память еще и Гойлу. Так, на всякий случай. Потом несколько дней промучился в попытках извести или хотя бы уменьшить беспокойный сгусток кристаллизованного зеленого света в душе.

Конечно, меры он предпринимал и раньше — сразу, как обнаружил непорядок. Он знал многие способы очищения души и разума от всего лишнего. Зелья. Ритуалы. Но против крохотного поначалу уголька все оказалось бессильно. Даже консультации с иноземными колдунами-знахарями — хранителями секретов древней колдомедицины — ничего не дали. Проклятий нет. Болезней нет. Магический фон неспокоен из-за внутреннего конфликта. «Душу твою тревожит очаг непривычной для нее светлой силы». Да, глаза просто открыли. Спасибо. Тогда, в семьдесят пятом, он в итоге решил отпустить проблему. А что еще оставалось? К тому же дискомфорта уголек не доставлял. Были основания надеяться, что как появился внезапно, так сам собой и рассосется.

Не рассосался. А после каждой встречи с объектом одержимости вырастал и причинял все больше беспокойства. Новый виток борьбы с частью самого себя, начатый с большим энтузиазмом, закончился ничем. Волдеморт опробовал массу новых рецептов, лишился волос. Все без толку. Кристалл продолжал безжалостно слепить его внутреннее око сверкающими гранями и посылать лишающие покоя мысли о Лили Эванс.

Нашлось одно единственное спасение — ментальная магия. Проведя сеанс глубинной автолегилименции, спрятав кристалл в глубинах подсознания и укрыв его прочной окклюментной ширмой, тщательно зачистив все воспоминания о роковой грязнокровке, Темный лорд вернулся в рабочее состояние. И пребывал в нем, пока в воспоминаниях зельевара снова не увидел ее.

«Мать Избранного, — думал Волдеморт, тяжело опираясь на края думосброса. — Что ж, это многое объясняет».

Провидение вступило с Темным лордом в игру задолго до рождения Избранного. Провидению, а не грязнокровой девчонке, он обязан бессонными ночами и сомнениями в собственных силах. Но теперь он узнал, кто враг.

А вызовы бросала все же она. Причем ровно три. У Провидения четкая бухгалтерия.

Гарри Поттера, а, если понадобится, и его мать — орудие Рока против Темного лорда — предстояло уничтожить. Иначе никак.

* * *

— Только не Гарри, не Гарри, пожалуйста, не Гарри! — от ее криков грудь разрывало ослепляющей болью.

— Пощадите… пощадите… Не Гарри! Пожалуйста — я все сделаю… — ему показалось, что она помнит.

Не удержался. Скользнул в ее память. Не помнила. Но действительно готова была на все. Теперь это уже ничего не меняло.

Единственное, что он мог для нее сделать — позволить умереть раньше сына.

Она действительно горячо любила свое дитя. Жестокая насмешка судьбы. Волдеморт завидовал годовалому младенцу, доживавшему последние минуты недолгой жизни.

Авада далась тяжело. Палочка плясала в руках. И все же зеленый луч достиг цели.

Вначале перехватило дыхание. И просто опалило веки, оставив горящие борозды на замерзших щеках. Он не понял, как осел на пол, и чего добивался, когда над безжизненным телом шептал:

— Реннервейт, Финита… — и много чего еще.

А потом остался лишь крик. Его крик. Крик боли душевной и физической.

Кристалл наполнялся магией. Он сам намеренно насыщал его ею, пока не зазмеились пылающие трещины и не вырвался свет. Свет пронзил его тысячей игл и выжег плоть. Тело Темного лорда обратилось в прах.

* * *

За окнами стояла непроглядная тьма. Желтый свет обычной свечи выхватывал только маленький круг света, в котором, рассматривая собственные руки, сидел директор Хогвартса.

— Смотрю, невеселый пришел, — Аберфорт тяжело посмотрел из-под кустистых бровей. — Что, опять кто-то умер из-за твоей в очередной раз не оправдавшей себя веры в лучшее в людях?

— А ты, как всегда, умеешь понять и поддержать, — грустно усмехнулся Альбус и, сняв очки, потер переносицу.

— Ну, за этим не ко мне, — младший брат хмыкнул и отвернулся к стойке.

— Выпить нальешь?

Аберфорт вернулся с пузатой бутылкой и двумя мутными стаканами. С мрачным видом впечатал их в стол. Пока он возился с пробкой, Альбус очистил посуду заклинанием.

— Знаешь, я бы не сказал, что вера в лучшее в людях себя не оправдала, — заговорил он, глядя на закручивающуюся в стакане янтарную жидкость. Запахло крепким алкоголем. — Оправдала. Хоть и не так, как я предполагал, — он вздохнул.

Аберфорт сел напротив и залпом осушил свой стакан.

— Ну, договаривай, раз начал. О чем вообще речь?

— Помнишь про зелье Пробуждения света?

— Это для которого нужна добровольно отданная кровь Фестрога⁽¹⁾?

— Оно самое.

— Дай вспомню, по чью душу ты его варил… — Аберфорт хлопнул заскорузлой рукой по колену. — Тома Реддла! Точно. Тогда еще Пивз с его шарфа перхоть собирал.

— Все верно.

— И что пошло не так с темной душой Темного лорда?

— Я распылил зелье в зале, где Том выступал перед Визенгамотом. И в тот же день цвет контрольного образца поменялся, из чего следовало, что оно сработало. Но я все гадал, как. Том продолжал двигаться ровно тем путем, что и раньше. Убийств, нападений даже больше стало. А он, оказывается, полюбил. Кто бы мог подумать? Это зелье ведь не имитирует чувства, не внушает их, а только пробуждает то светлое, что в человеке было, но по каким-то причинам не могло себя проявить раньше. От Тома я ожидал чего угодно, только не любви.

— Так, темный волшебник оказался способным по-настоящему полюбить. Повод для печали где?

— Видишь ли, я надеялся, что когда в душе человека пробуждается Свет, то удерживает его от дурных поступков. В случае с Томом я делал ставку на склонность к познанию и саморазвитию. Надеялся, что зелье откроет ему глаза на возможности светлой магии и уведет с дороги зла. Однако я ошибался. Свет не остановил его, даже когда Том пришел убивать девочку, которую любил. Тьма оказалась сильнее.

Они некоторое время молчали. В окно бился мотылек.

— Значит, единственный результат твоего эксперимента в том, что погибла очередная девочка, — глухо пророкотал Аберфорт.

— Аб, — покачал головой Альбус, не на долго прикрыв глаза. — Это не совсем так. Том Реддл тоже исчез. Я не знаю точно, как все произошло. Зелье Пробуждения не накладывает обязательств, следовательно дело не в нем. Больше склоняюсь к мысли, что Волдеморта победила сила материнской любви. Лили заслонила собой ребенка и принесла свою жизнь в жертву. Это сработало как защитный ритуал. И когда Том попытался убить мальчика то, от отката пострадал сам. Не исключаю, что здесь сыграли роль и его чувства к убитой, сделав более уязвимым.

* * *

Аберфорт потушил свечу и вгляделся в темную пустынную улицу. Пока тихо. Но скоро дойдут новости и начнется веселье. Он хорошо помнил народные гуляния по случаю победы над Гриндевальдом. Эти обещали пройти с еще большим размахом. Следовало поспать. Потом возможность представится не скоро.

Он ушел в свою комнату, а из угла выскользнула бесплотная тень — дух, в котором не осталось ни искры света. Только память. Память о нестерпимой боли и о незавершенном деле.

1) Вымышленный автором фика гибрид Фестрала и Единорога, крайне редко рождающийся, чрезвычайно скрытный и агрессивный.

Вернуться к тексту