Омаки всякие, разные, к Эффекту Клейна (джен)

Гамбург, предпортовый район, нижний город. Июнь 2181 года, 11:25 по местному времени.

Залив Эльбы переливался от искрящейся мелкой волны, перемежая слепящий блеск отраженного солнца синевой безоблачного летнего неба. Теплый, легкий ветерок, гоняющий волны вдоль залива, располагал к прогулкам по дамбам крупнейшего порта Федеративной Германии, чудом избежавшего участи Роттердама. Старый город пережил все: мировые войны, подъем уровня мирового океана, блокаду Тумана, гражданскую войну и гордо хранил свою тысячелетнюю историю, бережно сохраненную в немногих оставшихся от прежнего Гамбурга домах и церквях, превращенных в музеи.

Сейчас мимо одной из таких церквей шел молодой паренек, петляя по узким улочкам предпортовой части города. Немногие прохожие не обращали на него никакого внимания — привычные к иностранным морякам и даже инопланетникам жители города спешили кто куда, занятые исключительно своими заботами.

Для парня, напротив, окружающий его город казался сюрреалистичным, и чем дольше он ходил по его улицам, тем страннее и нереальней становилось все вокруг. Аккуратные, яркие вывески магазинчиков и пивных были единственными голопроекциями (а часто и обычными вывесками) на улице. Никакой рекламы вокруг, тишина, нарушаемая лишь гулом аэрокаров, чириканьем вездесущих воробьев и шуршанием крон деревьев, высаженных вдоль тротуаров улиц. Не было и привычных пробок, в которых утопал любой мегаполис на пять-шесть уровней вверх. Конечно, движение было довольно интенсивным, но и только. Молодой человек сверился с картой на инструметроне и повернул налево.

На плече у него болталась армейская вещевая сумка, надетая по погоде рубашка-безрукавка выставляла на всеобщее обозрение загорелые мускулистые руки парня, чуть не бегом вбежавшего в двери строгого, блестящего стеклом и металлом пятиэтажного здания со знакомой всем и каждому серебристой эмблемой над входом.

Внутри здания было пусто, прохладно и тихо. Высокие ботинки парня гулко простучали о каменный пол небольшого холла и наконец остановились перед стойкой с большим голоэкраном.

Несколько касаний экрана, мигнувший зеленым огоньком волновой сканер для подтверждения личности, минутная пауза — и резким щелчком раскрылась белоснежная дверь по левую руку от экрана. Паренек кивнул непонятно чему и прошел через дверь в соседнее помещение.

— Кхе… Вещи на пол, с собой мультикарту и иные документы, — пробормотал чей-то голос из динамика над головой паренька. — Идите по черной полосе.

Паренек кивнул и пошел, куда сказано, изподтишка разглядывая белый глянец окружающего его безликого интерьера. Пройдя короткий переход, он сквозь распахнувшиеся стеклянные створки дверей вышел в небольшую комнату, в которой единственными предметами мебели были белый пластиковый стул и небольшой стол. Прямо перед столом возникла голограмма немолодого, но крепкого мужчины в идеально сидящей на нем черно-белой форме.

— Садитесь, сержант, — указала на стул голограмма.

Паренек, усмехнувшись, уселся, куда сказано.

— И почему же старший сержант четвертого корпуса морской пехоты ОСОЗ решил посетить нашу скромную обитель? — с неприкрытой иронией спросила голограмма.

— Сэр, я полагал, сюда приходят только за одним, сэр, — наконец раздался голос паренька.

— Вы сейчас в самоволке, сержант. Статья двенадцать, параграф четыре дисциплинарного кодекса сил обороны Земли, — напомнил мужчина. — Это измена присяге, если вы не знаете. Поэтому я предлагаю вам сейчас встать и выйти, сержант. Приходите, когда уволитесь с действующей службы.

— Не могу, сэр.

— Вот как? И почему же? Вы совершили преступление? Так у нас тут не французский легион, мы таким не занимаемся.

— Нет, сэр, я не совершал никаких преступных действий, сэр.

— Тогда я вас не понимаю, господин Сандерс.

— Я больше не могу служить Земле, сэр. Вот и все.

— Планетарный Корпус Альянса, молодой человек, прямо в уставе, третьей строчкой постулирует защиту интересов Земли и землян.

— Я читал, сэр. И готов защищать. Но не служить. Не… Этому.

— Вы идеалист, господин Сандерс?

— Так точно, сэр.

— Сынок, не под протокол… поверь мне, разницы ты почти не заметишь. Твои командиры будут людьми, а люди везде одинаковы.

— Понимаю, сэр. Но командиры этих людей — Туман. И я уже вижу разницу.

— А вы упрямы, господин Сандерс, — вздохнула голограмма. — Хорошо, заполняйте формы перед вами, сержант. С вашим увольнением, если справитесь с тестами, мы вам посодействуем.