Омаки всякие, разные, к Эффекту Клейна (джен)

Айова коротко кивнула вошедшему губернатору Деметры, привычно соблюдая нормы общения с людьми и исподтишка разглядывая свою гордость — оранжерею, кропотливо собранную со всех уголков ее родной планеты. Она бережно ухаживала за ней в память о Шоне…

— Госпожа Верховный Флагман, этот документ неприемлем! Ваша резолюция выходит за рамки допустимого!

— Джеймс, не стоит так кричать, надорвешься… Что конкретно тебя не устраивает?

— Да при чем тут я, госпожа Верховный Флагман Айова! Человечество не игрушка, чтобы вот так… — губернатор колонии испуганно замолк под пронзительным взглядом ментальной модели суперлинкора.

— Именно из-за таких трусливых словечек, дорогой Джеймс, лучшие ваши представители и приползли к нам на коленях. «Человечество не игрушка… Наш народ… Мы единым порывом…»

Девушка зло усмехулась.

— Ты, разумеется, этого видеть не мог, а вот я, как тебе известно, ничего не забываю, — она отвернулась, закрыв глаза. — Вы, «не игрушки», доигрались до коллапса экономики, голода на обеих америках и полной анархии! Вы, американцы! Не Мексика, не Бразилия, нет! ВЫ.

Она резко развернулась обратно, скрестив руки на груди.

— И сейчас, когда мы открыли вам Млечный Путь, помогли справиться с болезнями, с преступностью, навели порядок в вашем идиотском обществе, вы, местячковые правители, как и положено глупым приматам, разом позабыли, кто именно сделал вам сытую жизнь и уже хотите скинуть ярмо опостылевшей вам ответственности перед людьми со своей кривой шеи! И именно такие, как ты, а не я, считаете ваш же народ игрушкой. «Человечество!» Лицемер! Плевать тебе на человечество. И поэтому ты сейчас же покинешь мой борт и сделаешь все, что записано в резолюции!

Изящная рука ментальной модели резко разрубила воздух, указав на выход и заставив съежившегося губернатора еще сильнее втянуть голову в плечи. Он рефлекторно поднял руки, отступил на шаг и почти бегом вылетел из оранжереи.

Айова только покачала головой, раздраженно следя сенсорами обитаемого объема за поспешно удаляющимся к челноку Джимом в окружении своих колониальных прихлебателей. Таких же напуганных и бледных.

«Прости нас, Ай. Мы глупы и беззащитны, — вдруг вспомнила она. — И ни один человек никогда не сможет сделать так, чтобы никто другой обиженным не ушел…»

С края идеально очерченой щеки вечно юной аватары туманницы сорвалась маленькая капелька жидкости, состоящая из воды, соли и ее утраченной любви.

Ментальная модель флагмана Четвертого Флота Альянса поспешно вышла из оранжереи.