Это принадлежало моей дочери (джен)

Возраст 13 лет: быстрое взросление

— РАСТ!

Он вскочил на кровати, резко откинув одеяла и потянувшись за копьём. В тусклом свете очага оглянулся на Элой, сидевшую на кровати. Её руки были измазаны кровью.

Он подскочил к ней так быстро, как только смог, одновременно выискивая незваного гостя в хижине. Не обнаружив никого, Раст вперился в девочку взглядом, лихорадочно пытаясь обнаружить рану, которая объяснила бы кровь на руках. Орехово-зелёные глаза взирали на него с выражением неподдельного ужаса, пока он ощупывал её торс в поисках ранения. Она чуть не задохнулась, её взгляд метнулся с окровавленных рук на его встревоженное лицо.

Элой рассерженно оттолкнула его руки, прежде чем те достигли таза, сбросила одеяло с ног. Их взглядам открылся источник кровотечения.

Ох...

— Я умираю? — голос её дрожал от страха и звучал тише, чем обычно.

Раст страшился этого дня. Ему так и не довелось объяснить это даже Алане. Он напряг память в поисках чего-нибудь — урока, объяснения, нотации, которые слышал от супруги. Но толком ничего не вспоминалось из тех смутных рассказов. Паника на лице Элой перехватила ему дыхание. Это всё было так неожиданно.

Мужчина тяжело сглотнул.

— Нет, ты не умираешь, — сказал он тихо, потянувшись за тряпицей, лежавшей в миске с водой у стола, и тщательно вытер ей руки. Когда Раст закончил, она схватилась за живот, поморщившись.

— Тогда почему я себя так чувствую? — простонала она, чувствуя себя неловко и не скрывая боли.

— Элой, так и должно происходить, — тихо усмехнулся он. — Ты становишься молодой женщиной.

Он видел, как её веснушчатые щёки стремительно заалели. Брови Элой сошлись на переносице, когда она сообразила, что с ней происходит.

— Ужасно стыдно, — тяжело вздохнула девочка, глядя на испачканную одежду и одеяло. Прикрыла чистыми руками лицо.

— Знаю, но это естественно, — пояснил он, вставая. Взял таз, служивший им для мытья, установил его в дальнем углу и повесил котёл с водой над огнём. Затем повесил полотнище, так чтобы она могла помыться в относительном уединении. Элой свалила в кучу покрывала на кровати и легла, свернувшись и обхватив руками колени, прижатые к груди. Она дергала одну из кос, исподтишка наблюдая за ним через всю комнату. Он чувствовал неловкость, так как понимал, что в сущности отмахнулся от её переживаний и страха.

— Подойди сюда, — поманил он её рукой, наливая воду, подогревавшуюся над огнём, в таз. По пути захватил для неё несколько тряпок и полотенце.

Она осторожно поднялась с кровати и подошла к нему, отводя глаза. Он оставил её в уединении, в котором она явно нуждалась, и вынес на крыльцо её постельное бельё, чтобы положить в корзину для стирки. Из наружной кладовой мужчина взял пару новых одеял. Вернувшись в хижину, он вручил ей свёрток чистой ветоши. Когда она наконец привела себя в порядок и оделась, он приступил к неловкому рассказу о действии полового созревания на подростка. Она при этом не прекращая ёрзала на стуле.

За весь разговор он не отвёл взгляда от пола и был полностью уверен, что она испытывала в этой ситуации такую же неловкость, как и он сам. Когда она наконец заговорила, её голос звучал почти обычно.

— Почему Великая Мать не могла придумать менее грязный способ делать детей? — спросила она, недоверчиво поморщившись. — Этот кажется... неудобным.

Раст подавил смех, прикрыв рот ладонью.

— Ты не беременна... ты слишком молода. И это другое, — объяснил он, прогнав прочь ужасающие мысли даже о далёкой возможности такого события. Он еле смирился с мыслью о том, что его маленькая девочка теперь по законам племени считалась женщиной.

— Но ты только что сказал, что я могу стать беременной теперь, когда это случилось! Я не хочу! Я не хочу быть матерью! — она смяла в кулаках одеяло, гневно тряхнув головой. Он раздражённо потёр лоб. Похоже, она не уловила суть разговора.

— Элой, тебе не нужно становиться матерью прямо сейчас, — он неловко поёрзал на стуле, который придвинул, чтобы сесть перед ней, после чего сделал глубокий вдох.

— Мы закончили этот разговор.

— Хорошо, это было ужасно и меня от него тошнит, — взорвалась девочка, нервно дёрнув себя за прядь волос. Лицо её вновь искривилось от боли, а вторая рука дёрнулась к животу. Не придавая значения её эмоциональной речи, он взял заткнутую пробкой бутылку со стола и бросил ей.

Она поймала бутылку и, осмотрев её, сделала глоток болеутоляющего эликсира. После наблюдала за тем, как он возвращается в кровать, повернувшись к ней спиной. Он уже и забыл, насколько раздражённой была его супруга во время лунного цикла, хотя она и испытывала меньшую боль. Ему оставалось только надеяться, что его объяснений будет достаточно. Он мысленно пробежался по воображаемому списку, прежде чем поддаться дремоте. Вдруг с противоположного конца комнаты донёсся тихий голос.

— Раст...

Он обернулся к Элой, уже сидевшей в кровати среди чистых одеял и в чистой одежде. Её расплетённые рыжие волосы высыхали после купания. Она комкала одеяло, укрывавшее её колени, не встречаясь с ним взглядом и обдумывая свои следующие слова.

— Спасибо, — наконец сказала она очень тихо, бросив на него быстрый взгляд. После чего легла и отвернулась. Он последовал её примеру, развернувшись к стене и натянув на себя одеяло.

Раст позволил себе короткую улыбку, но понимал, что это событие лишь означало, что дни, которые они могли бы провести вместе, медленно подходят к концу.