Это принадлежало моей дочери (джен)

Возраст 20: Эпилог

Дочь Раста звали Аланой...

Элой не верилось, что приёмный отец так много утаивал от неё. Но винить его за это она не могла.

История, рассказанная Тирсой, открыла старую рану в сердце. Элой запретила себе горевать, когда Тирса объявила её Искателем, и не призналась, насколько сильно повлияли на неё Испытание и смерть Раста.

Шагая по тропе из Сердца Матери в Объятия, она чувствовала, как камень на сердце становится всё тяжелее. Дойдя до ворот, она уже почти бежала, слёзы норовили хлынуть из глаз. Стараясь не замечать тела по обочинам дороги и тлеющие остовы деревьев в Объятиях, девушка ринулась по направлению к холму, который так часто посещала Чудная Грата.

Потеряв много сил, она плелась по тропе вверх, держась за бок и стараясь не разреветься. Наконец достигнув вершины, Элой расслабилась и рухнула рядом с костром. Слёзы, которые больше не было нужды сдерживать, хлынули ручьём.

Тогда она не понимала, как много значил этот амулет для Раста. Они не говорили о своих отношениях так часто, как стоило бы. И теперь, когда он... умер, она сожалела об этом ещё больше.

Элой часто посещала его могилу, оставляя на плоском камне мелкие безделушки, напоминавшие ей о доме. Рассказывала ему о своих приключениях, глубоко внутри осознавая, что глупо верить, будто он её слышит. Но делала это всё равно. Сказанные перед Испытанием слова эхом пронеслись в её мозгу: "Эта привязанность ко мне — обуза для тебя". Путешествие в Священные Земли, скорее всего, отнимало драгоценное время от выполнения главной задачи. Но всякий раз завидев ворота, ведущие к дому детства, она чувствовала, будто груз на плечах становится легче.

Ночной ветер овевал склон, тревожа как пепел лежащих внизу Объятий, так и тот, что остался здесь от предыдущего посетителя. Она была рада, что холм не потревожили захватчики Затмения, вторгшиеся в Священные Земли. Это оставляло ей возможность переночевать здесь и отправиться на следующее утро назад в Меридиан, чтобы приготовиться к сражению с АИДОМ и Затмением Гелиса.

Вытерев вновь выступившие слёзы, она развела огонь при помощи искрового разрядника, наблюдая за тем, как искры превращаются в пламя. Картины пылающих Объятий, открывшиеся её взору как только она спешилась с бегуна у главных ворот, вновь ожили в памяти. Пришлось тряхнуть головой, отгоняя их прочь, чтобы вновь не заплакать. Дым всё ещё поднимался от деревьев, сгоревших во время нападения, отравляя ночной воздух.

Она приходила сюда, чтобы спастись от любопытных глаз Нора после того, как стала Искателем и убила своего первого захватчика. Тогда она тоже плакала — вид свежей могилы Раста около их дома сразу после резни на Испытании и открытия того, что она родилась в Священной Горе, стал для неё последней каплей.

Она резко вздохнула. Ожерелье — его последний дар — тяжким грузом висело на шее. Элой достала из-за шиворота изношенный кожаный шнурок, снимая амулет с шеи. Костяной медальон был в поту и грязи, так как пережил вместе с ней сражение у Священной Горы. Повертев бусины, она вытерла ожерелье синим платком. Лёгкая улыбка тронула губы.

Когда Раст подарил ей амулет, она пришла в ужас от мысли, что больше никогда его не увидит, и умоляла его остаться. Ирония того, как она решительно заявляла, что найдёт его после Испытания, надев ожерелье его мёртвой дочери, теперь открылась ей в полной мере. Это ещё больше усугубило боль от его смерти. Теперь девушка понимала, почему он так мучительно смотрел на неё, когда она держала в руке амулет и заявляла, что намерена последовать за ним куда угодно.

Элой смутно помнила, что однажды он назвал её своей дочерью, но всякий раз отмахивалась от этого воспоминания, считая его сном. Вид знакомых очертаний амулета, вырезанного Растом, только растравлял рану. Раст был единственной семьёй, которую она когда-либо знала. Прощание с ним словно ножом полоснуло по её сердцу — в особенности из-за того, что последние воспоминания о приёмном отце были настолько смутными. Тогда она чуть не истекла кровью, почти потеряла сознание и помнила немногое. Помнила то, как он поднял её сильными, до последнего шрама знакомыми руками, морщины на его лице, то, как он произнёс её имя, пока она падала...

Она крепко зажмурилась. Горе и воспоминания были слишком сильны, чтобы переносить их в одиночестве на голой скале. Дым от сложенного наспех костерка разметался ветром.

Элой сняла броню Ткача Щита и аккуратно сложила, после чего развернула одеяло, подаренное ей оставшимися в живых соплеменниками. Они собрали ей и припасов в дорогу.

Лёжа под звёздным небом, созведия которого были ей настолько же хорошо знакомы, насколько и тропы в долине внизу, она вспоминала то, что сказала Расту недавно, стоя у его могилы.

Мне ничто не мешает войти внутрь горы и... дальше. Но я ещё не была там. Пока нет. Не знаю, почему. Думаю... Мне нужно было сначала увидеться с тобой, прежде чем я отправлюсь к машине.

Сайленс прав — меня там никто не ждёт.

Там что-то, а не кто-то. Но я хотя бы буду знать правду.

Я скучаю по тебе.

Будто невидимая нить потянула её к дому после победы над заражённым громозевом и разговора с Соной и Варлом. Воины, которых она сопровождала до самых ворот в Священную Гору, спросили, куда она направляется. Но она проигнорировала их, слишком глубоко погрузившись в мысли, чтобы объясняться.

Тропа к бывшему дому была усеяна трупами людей и заражённых машин. Запахи дыма и смерти пропитали её измученный рассудок. Она шла будто во сне. Наконец опустившись на колени перед могилой, она почувствовала, что не может выразить всё, что накопилось на сердце. Элой рассказывала свою историю камням, зная, что может пройти немало времени, прежде чем она сможет вернуться сюда.

Если вообще сможет.

В ИЛИФИИ-9, приближаясь к экзогенной камере "ДЗ" — по крайней мере, визор опознал её именно так, — на мгновение она представила себе лицо Раста. Элой вообразила, что он мог бы стоять здесь, рядом с ней. Он никогда не смог бы понять того, что она узнала о Древних. Но надеялась, что он бы заверил её, что даже без матери она всё равно человек.

Просматривая точки данных, найденные в месте своего рождения, с числами и маркировками её создания, она чувствовала себя более машиной, нежели человеком.

Приказ ГЕИ о рождении Элой был последней отчаянной попыткой не допустить разрушения всемирной системы терраформирования. Это ошеломляло. Она фыркнула, вспомнив как драматично заявила Сайленсу, что она всего лишь инструмент.

Раст всегда видел её той, кто она есть, — человеком. Со всеми недостатками и причудами. Он выхаживал её, бинтовал раны, кормил, мыл и одевал её. На протяжении девятнадцати лет жизни он был для Элой всем. Раст никогда не относился к ней как к машине, не требовал невозможного, не считаясь с её жизнью, как это делал Сайленс. Конечно, они спорили. Ни разу не сошлись во взглядах на законы племени. Но он признавал за ней право на своё мнение.

Элой избегала его помощи и не подчинялась его учениям, но он ни разу не поднял на неё руку, о его разочаровании говорили слова и взгляды.

Она лежала в свете костра, глядя в ночное небо, которое объединяло их когда-то. Слёзы из уголков глаз стекали на одеяло. Отметина на шее, оставленная Гелисом перед тем, как он убил Раста, покалывала, когда Элой вспоминала о приёмном отце.

Она потерла шрам пальцами, изгоняя невидимую боль и держа амулет Раста в другой руке.

Так много встреченных ею людей за пределами Священных Земель потеряло близких: Эренд, Авад, Элида, Кимик из Банук, Рея из Утару, Брагельд из Озерам, Варл, Сона... Похоже, ей нужно сменить титул Искателя на Советника — слишком уж часто она помогала остальным обрести покой, когда те теряли близких.

Но теперь, когда она лежала в одиночестве у костра, как и каждую ночь за пределами Священных Земель, никого не было рядом, чтобы помочь ей обрести душевное равновесие. Элой тихо плакала в служившее ей подушкой свёрнутое одеяло. Сон почти сморил её. Она достала второе одеяло, завернулась в него и наконец смогла уснуть.

Проснувшись от света, сверкавшего на верхушках гор, окружающих Священные Земли, она сбросила с себя одеяла и села, сонно потягиваясь. Одеяла?

Элой помнила, что у неё было только два, и одно из них лежало под головой. Она потёрла глаза, после чего почувствовала присутствие постороннего.

Напротив неё, свежуя кролика, сидела Чудная Грата. Другой кролик уже поджаривался над заново разведённым огнём. Элой взглянула на покрывало и вспомнила, где видела его раньше. В доме Раста... её доме.

Грата повернула кролика другой стороной к огню, пока Элой складывала одеяла и упаковывала припасы в дорогу. Запах кролика заставил желудок девушки заворчать. Она замерла и бросила смущённый взгляд на старую женщину-изгоя. Грата отвела глаза и слегка ухмыльнулась.

— Великая Мать посылает дары даже в отсутствие некоего Искателя.

Элой почувствовала, как пылает её лицо. Она тайком оставляла добычу Грате всякий раз, когда посещала могилу Раста и дом детства. Похоже, Грата знала об этом и таким образом решила поблагодарить девушку.

Раньше Элой никогда не приходило в голову, что Чудная Грата видела всю её жизнь до того самого момента, когда девушка покинула Священные Земли. Раст всегда охотился и собирал травы с ягодами для старой женщины в холодные месяцы, даже предлагал ей убежище во время метели. Конечно, Элой ей помогала и по первой просьбе ходила на охоту вместо Раста. Девушке всегда казалось грубым со стороны Граты, что та ни разу не поблагодарила их прямо, несмотря на всю помощь.

Всё же, когда Элой посетила женщину после Испытания, Грата говорила о радости и надежде при виде того, как растут дети Великой Матери. И Элой поняла её.

Когда девушка натянула последнюю часть доспеха, Грата сняла второго кролика с вертела и протянула ей вместе с мясом ещё и миску ягод и корешков. Элой взглянула ей в глаза, и та не отвела взгляд. Впервые за всё время старая женщина не таясь, смотрела на неё, будто желая выразить скрытые чувства.

Элой приняла еду и вслух поблагодарила Грату. Утреннюю тишину разорвали звуки пения — внизу в долине шествовала огромная процессия выживших Нора. Они подбирали тела убитых машин и соплеменников, расчищая тропы Священных Земель. Некоторые из них пели незнакомую девушке песню.

Элой и Грата чинно позавтракали. Старая женщина нарушила тишину, обратившись к ней.

— Элой, Великая Мать знала, что ты вернёшься к нам, — голос Граты дрожал, чего девушка не могла припомнить за все годы встреч. — Ты спасла Нора.

Элой опустила миску на землю и принялась преувеличенно внимательно осматривать модуль захватчика на своём копье. Она не могла заставить себя встретиться взглядом с женщиной.

— Грата... — тихим голосом начала она. — Я... Я просто сделала то, что должна была...

Следующие слова заставили её замереть.

— Раст бы тобой гордился.

Она не могла...

Элой бросила копьё и спрятала лицо в ладонях, не в силах удержать слёзы. Горестные воспоминания были ещё свежи в памяти, и она так долго пыталась не думать об этом. Здесь на холме, чувствуя слабый запах горящих Объятий в утреннем воздухе, она дала волю слезам, облегчая душу. Вспомнив лицо приёмного отца, она зарыдала ещё сильнее. Вспомнила его запах, голос, то, как он клал руку ей на плечо всякий раз, когда обучал чему-то новому.

Боль, которую Элой пронесла в себе через весь Дом Солнца и земли за пределами Объятий, вновь затопила её. И племя, изгнавшее её после рождения, пело скорбные песни в долине внизу. Обветренные руки обняли её за плечи — Грата обняла её и тихо успокаивала, шепча в завесу спутанных рыжих волос. Элой обняла её в ответ, заливая слезами плечи, покрытые поношенной тканью. Женщина, ни разу не заговорившая прямо с такими же изгоями, как она сама, теперь утешала Искателя, гладя девушку по спине.

— Всё хорошо, милая, не держи эту боль в себе.

Элой попыталась вернуть себе самообладание. Ей нужно было попасть в Меридиан и покончить с угрозой всему миру. Но её так давно никто... просто не обнимал. Она разрывалась между долгом перед миром и горем, грозившим поглотить её.

Мудрая Грата отстранилась первой и провела узловатой рукой по покрасневшим щекам Элой, стирая слёзы.

— Вот и всё. Всё будет хорошо.

Элой рассмеялась, всхлипывая, и уже сама вытерла глаза.

— Спасибо, Грата... — нерешительно сказала она, почтительно склонив голову. — Мне... мне это было нужно.

Старая женщина широко улыбнулась и похлопала Элой по плечу, после чего собрала свои вещи и драгоценные чётки. Она потянулась к девушке и поцеловала ей руку. Затем развернулась и пустилась вниз в долину, к своему дому. Элой уже видела, что область вокруг хижины Раста осталась нетронутой — чужаки Затмения и заражённые машины обошли местность стороной.

Достигнув рухнувших врат Объятий с мешком припасов на плече и надеясь приручить бегуна, чтобы облегчить ношу, она увидела небольшую группу Воинов.

Приблизившись, она различила среди них Варла, Теба и нескольких Воинов, которых спасла вчера в Колыбели Матери. Раны Варла отчётливо виднелись, синяки уже наливались цветом, а порезы покрывала лекарственная мазь. Теб опирался на импровизированный костыль, на раны ему наложили перевязку. Она была признательна хотя бы за то, что они оба могут стоять.

Варл заметил её первым.

— Элой!

Она подняла копьё в знак приветствия, и подошла поближе, чтобы не срывать голос. Варл взял её за руку. Раны на лице резко контрастировали с широкой улыбкой. Теб тоже нерешительно улыбнулся девушке, а один из Воинов поклонился прежде, чем она смогла остановить его.

— Мы пришли проводить тебя, — пояснил Теб.

— И сказать, что мы отправимся в Меридиан, как только сможем, — заключил Варл, перенося вес на другую ногу.

Элой благодарно кивнула и вернула копьё за спину.

— Ну... — начала она, откашлявшись.

— Тебе надо идти, — закончил за неё Теб. Она кивнула, чувствуя как глаза вновь защипало.

— Ага.

Варл на секунду заколебался, но шагнул вперёд и заключил девушку в неловкие объятия. У неё перехватило дыхание. Теб и другие Воины удивлённо воззрились на Варла. Она похлопала старшего юношу по спине, вдыхая запах его туники и плаща. Отпустив Элой, Варл на мгновение задержал руку на её плече. Теперь к ней приблизился Теб, держа в руках маленький свёрток.

— Ремонтный набор для твоей брони, — пояснил он, и она признательно кивнула.

Группа провожающих её Воинов разошлась, и Элой почувствовала благодарность за помощь и за внимание. В который раз она уходит в земли за пределами Объятий. Пересекая мост, она вновь бросила взгляд назад. На всякий случай, если она потерпит поражение в борьбе с АИДОМ.

И обнаружила, как со стены ей машут на прощание.

Она была готова поклясться, что видит среди них Раста, его знакомую бороду и линии краски на лице, что искажаются от улыбки. Она моргнула, и видение пропало.

Сжимая костяной амулет Раста в руке, Элой двинулась навстречу своей судьбе.