Песня о любви к апокалипсису (гет)

Ранее:

— Сейчас там живём только мы с Гермионой, — продолжает Поттер. — А после вашего суда мы и вовсе отправимся в Австралию. Кричер присмотрит за вами в наше отсутствие.

* * *

24 мая 1998 год

Это её вина. Это всё её вина. Это она отправила туда своих родителей.

Перекатившись на бок, Гермиона сворачивается клубком вокруг мурлыкающего Живоглота. Шторы задёрнуты, но настырный луч солнца всё равно пробивается в комнату. Сейчас либо вечер, либо раннее утро. Она вообще спала? Неужели Гарри подлил ей зелье сна-без-сновидений? Мир вокруг кажется каким-то нереальным. Распознать хотя бы какую-то эмоцию Снейпа не получается из-за шквала собственного горя. Остальное — не что иное, как фоновый шум.

Это её вина.

— Гермиона? — говорит знакомый голос, сопровождаемый тихим стуком в дверь. — Это Флёр. Могу войти?

— Заходи.

Флёр заходит в комнату с подносом еды, от которого веет запахом кофе и жареного бекона. Значит, раннее утро. Прежде чем опустить поднос, девушка убирает салфетки с прикроватного столика.

— Гарри приготовил тебе завтрак, — улыбается она. — Я добавила немного фруктов, — присев на край кровати, Флёр кладёт прохладную руку на плечо Гермионы. — Мне так жаль твоих родителей.

Гермиона шмыгает носом. Говорить не получается. Если она сейчас что-то скажет, то снова начнёт плакать и, возможно, никогда больше не перестанет.

Автомобильная авария. Они умерли, не подозревая, что у них есть дочь, — не подозревая, что где-то рядом с ними, в этом мире, существует магия. Закрывая глаза, Гермиона видит разбитое стекло, погнутый металл и кровь. Повсюду.

Что она делала, когда это произошло? Сидела в палатке с Гарри и оплакивала уход Рона? За прошедший год Гермиона почти и не думала о своих родителях. Как будто стереть им память и отправить в чужую страну — было одним из пунктиков в её ежедневном списке дел. Сделала и забыла.

Если быть совсем честной с собой, то она вспоминала их всё меньше и меньше с каждым новым учебным годом в Хогвартсе. Они заслуживали лучшего, чем дочь, которая предпочитала проводить каникулы где угодно, но не дома с родителями.

— Тебе что-нибудь нужно? — спрашивает Флёр, гладя Гермиону по волосам.

Она качает головой. Закрыв глаза, пытается притвориться, что мир, в котором она живёт, прост, а родственных душ не существует. В этом воображаемом мире всё может быть так, как было раньше.

Это похоже на попытку втиснуться обратно в своё рождественское бальное платье. Как что-то, что тебе больше не подходит.

— Сколько сейчас времени? — спрашивает Гермиона.

— Почти девять.

Гермиона и Гарри должны были отправиться в Австралию через два дня. Портключ заказан на утро — сразу после суда над Снейпом. Они были так воодушевлены, заказывая перемещение, ведь скоро, совсем скоро, планировали отправиться в новое приключение, где им потребуется отыскать её родителей и попытаться вернуть им память.

Живоглот хлопает лапой по руке Флёр, и та отстраняется.

— Мне нужно побыть одной. Пожалуйста, — шепчет Гермиона.

— Ты уверена?

Нет.

— Да.

* * *

Что, чёрт возьми, не так с Грейнджер?

В попытке отвлечься от очередной глубокой душевной боли Северус листает стопку газет и журналов, принесённую бывшим студентом — одним из авроров, которому поручено присматривать за ним. Пуффендуец, прилично разбирающийся в зельях и почти так же отчаянно стремящийся угодить бывшему профессору, прямо как Грейнджер. Раньше. Стало достаточно легко убедить его пожертвовать материалами для чтения заключённому-пациенту.

За день до суда новости так и плещут ядом. К примеру, «Придира» предполагает, что теперь он гибрид вампира и змеи, что, по его мнению, скорее нелепо, чем грубо.

Очередная вспышка боли от Грейнджер. Боги. Северус переворачивает страницы быстрее, едва просматривая абсурдную чушь в статьях.

Он видит списки погибших. Один из близнецов Уизли, несколько однокурсников Грейнджер, Тонкс и Люпин. Северус не понаслышке знает, что такое — горе, — как это чувство может то спадать, то в секунду усиливаться в разы. Эта вещь весьма непостоянна; иногда он неделями не думал о Лили, об Альбусе, о Чарити, а потом, в один прекрасный день, боль затапливала его целиком.

Бросая газету на пол, слышит шорох страниц. Следующий на очереди — «Ежедневный пророк»; его репортёры сомневаются в достоверности воспоминаний, которые Северус передал Поттеру. Но они ни разу не сомневаются в словах Поттера: он добродетелен и заслуживает доверия, а потому слишком легко идёт на поводу у других. Северус же — язвительный лжец, использовал Гарри, чтобы спасти свою шкуру. Этот святой спаситель в статьях мало похож на того Гарри Поттера, которого Северус учил в течение шести лет.

Имена, не знакомые Северусу, разбросаны по страницам газеты. Эти самые незнакомцы утверждают, что они были одними из самых близких друзей Лили, и она, конечно, никогда не дружила с этим странным типом-полукровкой. Настоящие школьные друзья Лили, за исключением Северуса, все мертвы.

Он отбрасывает газету в сторону и потирает грудь. Кажется, слезливый водопад Грейнджер ещё вот-вот и затопит его самого.

Скоро должна прийти Минерва, но ждать больше он не может и потому вызывает своих нянек.

— Мне нужно связаться с Гермионой Грейнджер.

* * *

В следующий раз Гермиона просыпается в обед. Сначала она думает, что рыжеволосый парень, входящий в её комнату с подносом еды, — это Рон. Моргнув несколько раз, чтобы прояснить зрение, она понимает, что у него телосложение загонщика, да и волосы достаточно длинные, которые скрывают отсутствующее ухо. Джордж.

— Привет, — говорит он. Не тем нежным, аккуратным, прощупывающим почву тоном, которым разговаривают с ней все остальные. Он ведёт себя как обычно. — Как тебе завтрак? Сейчас я приготовил обед, так что перед тобой стоит задача: либо съесть его целиком, либо я обижусь.

Убрав поднос, оставшийся после завтрака, Джордж протягивает ей тост с сыром, салат, чашку чая и несколько печений, похожих на заварной крем.

— Джордж, сейчас у меня нет никакого желания превращаться в канарейку, — ворчит Гермиона.

— Ха, подколола. Но это совершенно обычное печенье. А теперь подвинься. Я всё утро провёл на ногах, охраняя свой бизнес от магазинных воров. Постоянная бдительность так утомляет.

В итоге они сидят бок о бок, прислонившись спинами к изголовью кровати. Гермиона ковыряется в тосте, едва ощущая вкус тающего, очень зрелого чеддера. Джордж — последний человек, которого она ожидала увидеть здесь. А он ещё и заботится о ней.

Ну, возможно, и не последний. Если бы её родственная душа сейчас не лежала в больнице, то вот он и был бы последним.

Джордж, должно быть, чувствует себя так всё время. Прошло меньше месяца с тех пор, как он потерял Фреда, но он продолжает делать вид, что всё в порядке. Как будто ему обязательно нужно шутить и гримасничать, иначе все остальные развалятся на части. Гермиона суёт ему печенье. Посмеиваясь, он откусывает кусочек.

— Видишь? — улыбается Джордж. — Не канарейка. Тебе следует научиться доверять мне.

— Я знаю тебя с одиннадцати лет. И давным-давно усвоила урок.

Но печенье всё равно пробует. Ничего не происходит. Ну, кроме того, что рука Джорджа теперь обнимает её за плечи — тёплая, твёрдая, тяжёлая. Гермиона прислоняется к нему.

— Я знаю, что все, вероятно, уже говорили тебе об этом, — шепчет он, нежно сжимая её плечо, — но ты поступила правильно, отослав их в другую страну.

На глазах выступают горячие слёзы. Неужели она ещё не всё выплакала? Что-то прорывается сквозь фоновый шум эмоций Снейпа — нарастающее чувство беспокойства, которое принадлежит явно не ей.

— Сейчас в это трудно поверить, — говорит она дрожащим голосом.

Джордж снова сжимает её руку.

— Разве не я только что говорил, что ты должна доверять мне?

Она хмыкает.

— А как ты себя чувствуешь?

— Чертовски несчастен, но мы говорим не обо мне.

Их прерывает стук в дверь, прежде чем Гермиона успевает придумать ответ.

— Гермиона? — Гарри стоит по другую сторону двери. — С тобой хотят поговорить по каминной связи. Снейп.

Джордж фыркает.

— Только не говори, что пыталась сунуть ему своё домашнее эссе, пока он валяется в больнице.

— Ещё не успела, — Гермиона высвобождается из его объятий. — Пойду посмотрю, чего он от меня там хочет.

Спускаясь по лестнице, она проводит палочкой по лицу, скрывая следы недавних слёз. Его раздражение ей уже знакомо, но в нём есть что-то ещё. Крошечный, крошечный лучик света, который ощущается почти как… беспокойство? То беспокойство, которое она перенимала от него раньше, было направлено не на неё. Стоп, серьёзно? Гарри сказал ему?

Теперь, когда они отменили поездку в Австралию, возьмут ли к себе Снейпа после суда на попечение? Нет, ни при каких обстоятельствах она не станет заботиться о нём. Нежно ухаживать за своей родственной душой, чтобы поднять её на ноги?.. Пф-ф, это никак не входило в её планы на будущее.

Да если она и попытается, Снейп, вероятно, снова отправит её далеко и надолго.

— Здравствуйте, — говорит Гермиона, опускаясь на колени перед камином.

— Что с вами творится?

Звучит как обвинение, на его лице читается насмешка. Это отвечает на вопрос о том, рассказал ли ему Гарри. Скорее всего. Вряд ли Снейп, узнав о произошедшем, начнёт как-то иначе к ней относиться.

Да и она ничего ему не должна — не обязана оправдывать свою боль. Хотя вряд ли получится рассказать, даже если бы решилась. Гарри она просто показала экран компьютера, сидя в интернет-кафе. Он узнал обо всём из статьи. А произнести эти слова вслух Гермиона до сих пор не находила в себе смелости.

Вместо того, чтобы сообщить ему о смерти родителей, она говорит Снейпу всего два слова:

— Идите вон.