Незаменимый ингредиент (гет)

Поппи Помфри обходила просторные, гулкие помещения лазарета. Приёмная, холл, большие палаты, маленькие отдельные, лаборатория — вот её светлое и безупречно чистое царство.

Непривычная тишина царила в Больничном крыле. А что здесь было ещё недавно! Несколько недель назад жизнь летела и кружилась тут в бесконечном водовороте, в жуткой пляске — или в соревновании, поединке, — со смертью. Но неразбериха после битвы за Хогвартс наконец улеглась, и к концу августа по школе разлился привычный летний покой. Скоро он сменится осенней кутерьмой, замок вновь наполнится студентами, их голосами и смехом — да, смехом, потому что жизнь непобедима, и после самых страшных потерь все мы заново учимся смеяться.

Мадам Помфри вздохнула и огляделась. Давным-давно здесь, в этом холле, ей вручил ключи от лазарета Армандо Диппет, а Альбус Дамблдор пожелал удачи новой хозяйке Больничного крыла. Когда-то невозможно было представить Хогвартс без профессора Дамблдора, но к его отсутствию пришлось привыкнуть, как и к отсутствию многих, многих других. Хорошо, что хоть кто-то остался. Она сама, Минерва, Филиус, Помона... и даже Северус Снейп.

Мадам Помфри остановилась у витража в приёмной, изображавшего четырёх основателей. Ровена и Хельга мило беседовали в центре, а Годрик и Салазар по краям испытующе и строго смотрели друг на друга. Прямой осанкой, чёрными волосами и суровым видом этот Салазар немного напоминал Поппи Снейпа, а маленькая Хельга с треугольным личиком-сердечком и кротко склонённой головой была чем-то похожа на Флоренс Белл.

Поразительное дело — Флоренс знала о нём правду, знала с того самого ноябрьского дня, когда эти безрассудные дети устроили тот взрыв и едва не погубили себя; знала и скрывала, ни словом, ни взглядом не выдав хранимую ею тайну. А ведь тайна-то была с двойным дном — она молчала и об истинной роли Северуса Снейпа в войне, и о чувстве, которое сама испытывала к нему. Профессор Снейп и романтическая история — в это и поверить-то трудно, но факт оставался фактом.

...Когда Гарри, — взъерошенный, запыхавшийся, выживший вновь, дорогой мальчик Гарри — влетел в Больничное крыло и бросился к Поппи с криком: "Он там, в хижине, спасите его!", она ничего не поняла, но побежала на зов незамедлительно — благо, ей было на кого оставить переполненный лазарет и Большой зал. Гермиона Грейнджер, выросшая словно из-под земли рядом с Гарри Поттером, посвятила медсестру во всю историю, жестикулируя и тараторя. Один Рон Уизли поражённо молчал и старался держаться как можно ближе к Гермионе.

"Тайный" ход к хижине был завален обломками, и туда ещё пришлось пробиваться; путь им прокладывал Хагрид, не без сожаления сметая в стороны гигантских пауков и прочих коварных тварей. Поверженные пауки лежали вдоль дороги, и у некоторых из них лапы ещё подрагивали в агонии. В Хогсмиде торопливо тушили пожары, и над крышами деревни стлался едкий дым.

Визжащая хижина была ещё цела, пламя не тронуло её. Гарри летел по ступеням, и дряхлая лестница жалобно скрипела под его ботинками со сбитыми мысами, а Хагрид и вовсе заставлял прогибаться хрупкие деревяшки.

Поппи ахнула, увидев... Снейп растянулся на полу в луже крови, на его шее белели свежие, едва заживлённые шрамы; рядом с ним, уронив голову на сложенные руки, коричнево-белым пятном лежала сестра Флоренс. Правый рукав её был закатан, на прозрачной коже виднелся порез; а вокруг, по всему полу, поднимались, распускаясь на глазах, алые ландыши, наполняя помещение густым и сладким ароматом, изгоняя горькую вонь битвы, запах крови и гари.

Под изумлёнными взглядами Гарри и Хагрида мадам Помфри и Гермиона упали на колени и бросились собирать краснеющие цветы...

А потом они с Гермионой готовили зелье в лаборатории с одной разрушенной стеной, прикрывая котёл от осыпающейся штукатурки. Когда всё было готово, Гермиона отёрла пот со лба и улыбнулась:

— Как вы были правы, мадам Помфри! Знаете, что завещал мне Дамблдор? Сказки Барда Бидля. Самые старые сказки обернулись былью... удивительно. А теперь мы с вами сварили зелье Алого Ландыша. Сколько всего произошло!..

— Помогло бы оно ещё! — воскликнула Поппи и, расчувствовавшись, крепко обняла Гермиону. В тот миг, кажется, для них закончилась война.

Зелье помогло — Северус Снейп выжил; поправилась, конечно, и Флоренс Белл — с ней случился обморок от переутомления, не больше. Придя в себя, она ещё порывалась встать и помогать в лазарете, но Поппи так шикнула на коллегу, что ей пришлось остаться в постели.

— Побереги-ка силы, — сказала мадам Помфри. — Теперь без тебя, Фло, тоже нельзя представить Хогвартс...

Тогда мисс Белл не поняла смысла этих слов. Позже Поппи объяснила: она уже слишком стара, чтобы возглавлять Больничное крыло. Лазарету нужна новая хозяйка с цветочным именем — так уж сложилось, что последние триста лет все целительницы из Больничного крыла носили подобные имена: Маргарет, Примроз, Розамунда, Поппи... и Флоренс. Мадам Помфри собиралась поселиться в Хогсмиде вместе с двумя детьми — осиротевшими учениками школы, над которыми намеревалась оформить опекунство; больше, чем двое подростков, ей уже было не перенести.

— Но без вас тем более невозможно представить Хогвартс! — возразила Флоренс — пока ещё — Белл. — Вы... мадам Помфри, вы ведь незаменимы!

— О нет, — покачала седой головой Поппи, — не я... В тебе есть всё то незаменимое, что было — могу теперь признаться без ложной скромности — во мне. Целительский дар, любовь к детям — в тебе это есть. Вот он, незаменимый ингредиент... И ты останешься здесь... вряд ли директор станет возражать! Очень сомневаюсь!

Нет, Минерва не возражала. Северус Снейп сложил с себя директорские полномочия, ещё когда лежал в лазарете; но он остался в школе — и вновь возглавил факультет Слизерин. Жизнь продолжалась.

И Поппи Помфри обходила помещения лазарета, готовясь передать ключи в надёжные руки Флоренс. Вот она — в конце коридора, у поворота на лестницу, показался её летящий силуэт в коричневой форме; рядом с нею чёрной птицей шагал Северус. Они остановились у раскрытой двери одной из палат, переглянувшись — мадам Помфри этого не знала, но у них перед глазами встало одно воспоминание...

...Раннее утро. Солнечный свет, пробивающийся сквозь зазор между плотными шторами. Сознание возвращалось медленно, наваливаясь лавиной событий и чувств; Северус открыл глаза и с усилием повернул голову. Он смутно помнил первое пробуждение — далёкие голоса, весть о победе и о том, что Поттер остался-таки жив, и тёмное зелье, пахнувшее лесом и весной.

На соседней койке, укрытая тонким пледом, лежала Флоренс, и от всего её облика тоже веяло весной; вокруг лба у неё вились мелкие кудряшки, и если бы не полураспустившаяся коса, покоившаяся на плече, её голова и впрямь походила бы на одуванчик. Мисс Белл глубоко вздохнула, её ресницы затрепетали, и вот она посмотрела на него и улыбнулась.

Северус протянул к ней руку — и Флоренс потянулась к нему в ответ, и они коснулись друг друга кончиками пальцев. Потом было сказано многое, потом он узнал, что обязан ей жизнью, и нашёл наконец нужные слова, чтобы рассказать ей о своих чувствах. Но в тот момент — взглядом, прикосновением, улыбкой — было сказано всё...

...Мадам Помфри, конечно, этого не знала. Она просто смотрела на них и всей душой радовалась такому исходу всей этой истории; очередная страница хогвартской повести была перевёрнута, но впереди ждали заполнения многие-многие другие. Пусть меняются лица, моды, законы и эпохи — в магии Хогвартса всегда будут присутствовать незаменимые ингредиенты. Любовь, дружба, талант, надежда и вера — не это ли самые важные составляющие любого хоть сколько-нибудь важного дела в этом мире?..