Наследницы (джен)

Дарина уехала в Розовую страну только через два месяца. Все эти два месяца Агнет то рыдала на плече у Аргута, то истерически кричала на весь замок, что никуда не отпустит дочь, то порывалась отправиться к Элли и умолять взять девочку в Изумрудный город — лишь бы не в Розовый дворец! Агнет боялась, что у Дарины будет такая же судьба, как и у неё. Или ещё хуже. Вырастет, захочет захватить власть, побудет королевой три дня, а потом — вечное презрение и изгнание. И неизвестно, найдётся ли на долю Дарины такой же суровый и снисходительный кузнец с великолепным железным замком.

Впрочем, без разницы, кого пытаться свергнуть с трона — все волшебницы сейчас правительницы. Только отомстит каждая по-своему. И всё же Изумрудный город казался Агнет более спокойным вариантом, чем Розовый дворец.

Она даже подумывала, не решиться ли, не сломить ли свою гордость и не отправить ли дочь к Корине — всё-таки и близко, и без сюрпризов. Но неизвестно, на что настроит девочку Корина, которая сама к Агнет любви не питала.

Дарина же ничуть не беспокоилась. Красивая Стелла и Розовый дворец ей казались куда более привлекательными, чем Корина и её недостроенный город.

Дарину поселили в пансионе при Школе Искусств, в отдельной комнатке. Это было необычным исключением — как правило, девочки жили по четверо. Дарину было к кому подселить… Но Стелла отдала специальный приказ, и никто не осмелился возразить.

Весь первый день Дарина молча плакала, ни с кем не разговаривала и не проявляла ни малейшего интереса к окружающей обстановке. На второй день уже успокоилась, но на занятия в школе явилась только на четвёртый. Стелла убедительно просила всех преподавателей не спрашивать строго с девочки — всё-таки назвать талантливой Дарину было трудно. Талант у неё был один — магия.

При приёмных экзаменах (просто тестирование способностей) выяснилось ещё, что девочка — левша. Не то чтобы это создавало какие-то отдельные сложности — в Волшебной стране не было предубеждения, что левшей обязательно надо переучивать на владение правой рукой. Но при обучении всё-таки надо было иметь это в виду — как ставить руку для письма хотя бы. В Школе Искусств не так уж редко появлялись левши — многие талантливые люди рождаются с левой ведущей рукой, — но всё-таки это был, как правило, один ученик из многих. Почему-то Стелла, узнав, что Дарина левша, улыбнулась с таким выражением, словно это её обрадовало.

— Предвещать всем левшам особые склонности к изящным искусствам — тоже предубеждение, — сказала она, — но работать с ними всё же интересно, вы так не считаете?

Учителям оставалось только согласиться.

На первые выходные Стелла, сдержав обещание, помогла Дарине отправиться домой к родителям. Она ожидала, признаться, что Дарина выкинет какой-нибудь фортель и не вернётся вовремя, но девочка оказалась пунктуальной. С мрачным лицом явилась к учебной неделе и молча стала ходить на занятия, не пропуская ничего из того, куда её записали. Пока что это были только чтение, чистописание и арифметика, танцы, основы музыкальной грамоты, природоведение и история страны. Везде Дарина шла примерно с одинаковым успехом, не вырываясь вперёд, но и не отставая. Никто не ждал, что она будет великолепно танцевать, но неуклюжей девочка не была, и движения, красивые и гармоничные, усваивала вполне легко. С музыкой было то же самое: она более-менее усваивала нотную грамоту, расположение струн и клавиш на музыкальных инструментах, со слухом, правда, было неважно — но учителя пообещали, что его можно развить.

Друзей она себе не заводила. Не грубила, если к ней обращались другие дети, не отталкивала никого нарочно, но всячески показывала, что ей и одной хорошо и к сближению она не стремится. Не примыкала к весёлым компаниям, редко участвовала в общих играх, не хихикала с подружками, не сплетничала, не подмигивала мальчикам — просто была как-то всегда сама по себе. Дети же поначалу пытались расположить её к себе, но потом отстали — попыткам подружиться изрядно мешала ещё и Даринина прирождённая заносчивость. Нет, она никого не унижала, просто сама себя всегда вела как этакая маленькая королева, а это мало кому нравилось (да что там — никому). Хотя все знали, что по делу к ней всегда можно обратиться и она не оттолкнёт, а если и откажет в помощи — значит, не без причины. Просто не трогали лишний раз.

В общем, школа приняла Дарину, а Дарина приняла школу, и они научились мирно сосуществовать, не причиняя друг другу особого вреда, но и не проникшись взаимной симпатией.

А столица Розовой страны Дарине понравилась. Иногда, когда ученицам позволялись свободные прогулки, она просто уходила из пансиона и бродила по улицам, стараясь обойти их все. Город оказался значительно больше, чем она себе представляла, и куда красивее, чем недостроенная столица Голубой страны — самый крупный населённый пункт, который она видела в своей жизни.

Дарину удивляло не только количество и качество домов, но и люди. В той деревеньке, возле которой стоял Железный замок, все знали всех, и нередко приходились друг другу если не близкой, то дальней роднёй. Здесь такого не было. Здесь даже и как-то не принято было заводить знакомства со всеми подряд, а особенно — между разными классами населения. Люди, живущие на соседних улицах, могли ни разу в жизни не встретиться. Дарина долго этому удивлялась, но вынуждена была принять такое положение вещей как данность. В городах так положено. Если вначале она ожидала, что все заинтересуются — что за девочка, откуда, как зовут, почему зашла сюда, на эту улицу (так вели себя жители любых деревень, где её не знали лично), — то потом поняла, что никто из горожан вообще не обращает внимания на «чужих», потому что чужие здесь друг другу все. Ну что ж, ей же лучше. И Дарина перестала волноваться на этот счёт.

Стелла виделась с Дариной каждый день, но не всегда это были занятия магией. Прежде чем проводить какие-то уроки, следовало расположить девочку к себе. Заставить её улыбаться. Превратить её из колючего ежонка в порхающую птичку. Вероятно, со временем общение с остальными девочками, весёлыми и дружелюбными, сделает Дарину чуть-чуть помягче, но пока что об этом оставалось только мечтать. Дарина не шла на контакт. На вопросы отвечала вежливо, но неохотно. Была из тех, о которых говорят «себе на уме». Её не смущал ни возраст, ни социальный статус собеседника, она со всеми вела себя одинаково и на кого угодно могла смотреть свысока — ну, кроме разве что самой Стеллы.

Немало времени ушло на то, чтобы Стелла смогла понять и подсказать своей неожиданной ученице, как не превращать цветы в камни внезапно. То есть — как направлять магию только по своему желанию. К тому времени Дарина уже не только цветы в камни превращала, но и совершила множество мелких и порой не всегда приятных трансформаций всевозможных вещиц, как своих, так и чужих. Однажды она нечаянно коснулась бантика в причёске сидящей впереди одноклассницы, и он стал хрустальным — и все радовались, а второй раз так же нечаянно наступила кому-то на ногу — и его башмак стал угольно-чёрным. Действительно угольным — стал тяжёлым, оставлял позади себя чёрную пыль и пачкал всё кругом. Обувь пришлось выбросить, а Дарине — извиняться и объясняться (что она и сделала очень спокойно и с достоинством). Конечно, все знали о её способностях. Такое не скроешь. И Стелла сразу же предупредила всех учителей, а те — детей. И всё равно это не застраховывало от неприятных неожиданностей.

Дарина познакомилась со своими родственниками — двоюродными, троюродными и так далее братьями, сёстрами, тётушками, дядюшками и прочими со стороны родителей Агнет. Впечатление от этого знакомства осталось взаимно неприятным. Хотя и Агнет все эти родственники в своё время не жаловали и почти не поддерживали с ней отношения — а потом и вовсе прервали по понятным обстоятельствам. Взглянув на Дарину, они отметили, что «девочка ещё хуже» — слишком уж горда не по годам, да и амбиции велики, и больше видеться с ней желанием не горели. Дарину это не обеспокоило. У неё была другая цель в жизни, чем шептаться с двоюродными сестричками и троюродными племянницами. Так как Агнет в своё время была младшей в семье и вообще поздним ребёнком, то Дарину отделяли от её кузин порой до двух десятков лет.

Она уже поняла, что стать волшебницей и королевой ей светит не так скоро, но это было возможно — и она к этому шла. Если понадобится ждать десять лет — она будет ждать и учиться. Если двадцать — всё равно будет. Даже если сто лет пройдёт, но это будет возможным — она все эти сто лет употребит на то, чтобы стать самой великой, самой лучшей волшебницей и правительницей. И все склонят перед нею головы. Не зря она названа в честь принцессы Дарины. Она должна стать принцессой. А потом и королевой. Чем она хуже Корины, Ланги или Элли? Они тоже когда-то были простыми девочками.

А чем она хуже принцессы Анни?