Fate (джен)

Драко не замечает, как пролетают дни, складываясь в недели и месяцы. И когда Луна во время своего очередного визита спрашивает, почему он не волнуется из-за завтрашнего заседания, он на секунду впадает в ступор.

Он читал «Пророк» невнимательно — наискосок пробегал взглядом заголовки, выбирая интересные статьи, чтобы было что обсудить с Луной, но давно перестал смотреть на даты. Он знал лишь то, что уже наступила зима, потому что за окном было бело, а в волосах навещающей его каждый день Луны таяли снежинки. Но он банально забыл, что завтра ему вынесут окончательный приговор.

Паника комом подступает к горлу, голова идёт кругом. Драко настолько погрузился в момент: в это беззаботное счастье, которое подарили ему Луна и Фейт, скрасив его дни в заключении, заставив его забыть о том, что он ждёт суда, и вместо этого ждать следующей встречи. Как он мог забыть?!

— Драко, дыши, — мягкий голос Луны пробивается сквозь пелену его затуманенного восприятия. — Просто дыши. Все хорошо.

Он не сразу понимает, что она гладит его по руке. Тепло её тонких пальцев обжигает, отвлекает, успокаивает. Приступ паники отступает, сворачивается клубочком на задворках сознания, словно змея, подчиняющаяся гипнотической мелодии факира. Драко делает глубокий вдох. Затем медленно выдыхает. И открывает глаза.

Луна смотрит на него с тревогой, нервно кусает губы, явно виня себя в том, что задала неуместный вопрос.

— Всё в порядке, — кривовато улыбается Драко, накрывая её ладонь своей. — Просто с тобой я потерял счёт времени, — он говорит это абсолютно искренне и без укора, констатируя очевидную и приятную истину. — Так что спасибо, что ты напомнила мне о заседании! А то завтра я бы удивился сильнее.

Драко пытается говорить расслабленно и свести все к шутке, но лёгкая дрожь в голосе выдаёт его нервозность, которую не удалось замаскировать. Да и толку, пытаться спрятать от Луны эмоции почти невозможно.

Но несмотря на его напускную браваду, Луна все равно остаётся понурой.

— Драко… — она отводит взгляд, избегая прямого контакта. — Дело не только в заседании… — она запинается, впервые на памяти Драко, не находясь со словами.

Драко непонимающе приподнимает бровь.

— А в чем ещё? — напряженно спрашивает он, пытаясь понять.

— Во мне, — расплывчато отвечает Луна. — Я так больше не могу!

Она вскакивает с дивана и начинает мерить шагами комнату, собираясь с мыслями.

— Мне не стоило приходить, не стоило предлагать Гарри свою помощь! Я не знала, что будет так сложно!

Драко не понимает, о чем идёт речь, совсем. Фейт, напуганная внезапной экспрессией Луны, и вовсе соскальзывает с дивана и уходит на кухню, подальше от шума.

— О чем ты, Луна? — мягко спрашивает Драко, встав с дивана и подходя ближе в надежде её успокоить. — При чем тут Поттер?

— Да как обычно, при всем! — она отталкивает протянутую к ней руку. — Я не могу больше врать.

Драко неверяще отступает на шаг назад. Врать?..

— Я пришла к тебе не совсем по своей воле, — слова придавливают Драко куда сильнее, чем он мог бы ожидать. — Твоя мама буквально умоляла Гарри помочь спасти тебя от Азкабана, ведь сам ты себя не спасешь. Но Гарри не знал, что с тобой делать и как подступиться, и решил посоветоваться со мной.

Драко чувствует, как к горлу подступает горький комок. Это все было фарсом?

— Я сама предложила навестить тебя вместо Гарри. Все же у вас с ним много лет вражды, а со мной — так, несколько месяцев моего заключения! — Луна обхватывает себя руками, отворачиваясь от Драко. — Я хотела понять, почему он счел тебя достойным второго шанса. Ведь после всех твоих проступков ты заслуживал наказания! — Луна отходит к окну и тяжело опирается на подоконник, наблюдая за снежинками. — Только вот я узнала тебя ближе, и мне стало тебя жаль.

Эта неосторожная фраза оказывается последней каплей для Драко. Последнее, что он мог бы стерпеть — это жалость.

— Мне не нужна твоя жалость, Лавгуд, — злобно шипит Драко.

— Ты просто запутавшийся мальчишка, попавший в дурную компанию. Вокруг тебя было куда больше настоящих ублюдков и психопатов, — конечно, ты не мог пойти против них! — Луна полностью игнорирует Драко.

— Лавгуд, — медленно цедит Драко. Она ходит по очень тонкому льду.

— Нет, это все равно тебя не оправдывает, но ты хотя бы искренне сожалеешь о содеянном и сам считаешь себя заслуживающим наказания. И я вижу, что ты можешь измениться! — Луна оборачивается к Драко и тут же отступает на шаг — такая пугающая ярость отображена на его лице. Но затем она берет себя в руки и сумбурно продолжает: — Только тебе нужно дать шанс, который при отсутствии показаний с твоей стороны никто тебе не предоставит! Поэтому мы с твоим адвокатом тщательно подготовились к заседанию, чтобы отстоять твою свободу…

Ещё и адвокат нарисовался, как у магглов! Незнакомка, которой Луна, судя по её дальнейшему сбивчивому рассказу, сливала всю информацию, которой он с ней делился. Делился искренне, как с другом, не под запись, а просто потому что общение с Луной располагало к такой открытости. А она вела двойную игру: улыбалась ему, сочувствовала, поддерживала, чтобы, едва переступив порог этой квартиры, растрезвонить какому-то третьему лицу всю подноготную Драко Малфоя. Это было мерзко.

— Выметайся, — шепотом цедит Драко, опустив голову и сжимая кулаки. Луна замолкает на полуслове. — Я не просил о помощи.

— Но, Драко!.. — пытается возразить она, делая нерешительный шаг в его сторону. — Мне уже не все равно. Я хочу помочь тебе!..

— А мне уже все равно, — бесцветно отвечает Драко, отступая на шаг назад. — Пожалуйста, просто уйди. Я не хочу тебя видеть.

Луна поникает ещё сильнее, чем в начале этого разговора. Драко больно видеть её такой — сломленной и расстроенной. Но обида в его собственной душе заглушает все остальные чувства, поэтому он, вернув на лицо непроницаемую маску, просто повторяет:

— Уйди.

Луна тихонько всхлипывает и начинает медленно собирать вещи: складывает в сумку блокнот, в котором она постоянно рисовала — то Драко, то Фейт, то абстрактные узоры, — закрывает чернильницу, прячет перо, подбирает с пола свой шарф и повязывает его на шею. Недопитые чашки с хорошим чаем, который однажды принесла Луна, сиротливо остаются на столике, и Драко, чтобы не смотреть на нее, поднимает их и уносит на кухню, отправляя остатки чая в слив. Прямо как Луна поступила с их едва завязавшейся дружбой.

Фейт осторожно трется о ноги Драко, и он не находит в себе сил оттолкнуть её. Кошка не виновата, что та, что принесла её в эту квартирку, оказалась двуличной и подлой.

— И забери Фейт, — с тяжестью на сердце произносит он. — В Азкабан меня с кошкой точно не пустят. А ей нужен дом.

Драко приседает на корточки, гладя кошку, к которой успел очень сильно привязаться за время их внезапного сожительства, берет её на руки, прижимая к груди и зарываясь носом в гладкую шерстку. Фейт доверчиво тыкается мордочкой куда-то в область его уха, негромко мурлыча. Драко приходится приложить немалые усилия, чтобы отпустить этот тёплый комочек нежности, который пробудил его от апатии.

Аврор, безмолвным наблюдателем стоящий у двери, открывает её для Луны, которая, подхватив Фейт, понуро уходит, оставляя Драко вновь в одиночестве. Она хотела сказать ещё что-то, но Драко прервал её поднятой ладонью. Она сказала достаточно.

Тишина, в которую вновь погружается квартирка, давит хуже прежнего. Драко машинально споласкивает чашки и возвращается в комнату, падая на диван без сил, прикрыв глаза рукой.

За что она с ним так?

Впервые в жизни Драко пошёл против своих принципов: открылся другому человеку, показал свои слабости, и что получил взамен? Удар в спину. Предательство. От девушки, от которой он никогда не ждал такого поступка.

Драко закусывает губу — до крови. Он чувствует металлический вкус на зубах и снова стремительно падает в пропасть сомнений, страданий и боли. Почему он вообще решил, что заслуживает шанса на искупление? Почему не все равно маме — он понимает. Он — последнее, что у неё осталось. Но почему Поттер, с которым они грызлись все семь лет в Хогвартсе, считает, что Драко заслуживает второй шанс? Почему Луна пошла даже на предательство, чтобы вытащить Драко? И зачем ему эта свобода ценой разбитого сердца?

Драко не хочет думать, не хочет разбираться, не хочет понимать. Завтра его ждёт суд. И будь что будет. Он не собирается делать ничего. Проще поставить на себе крест, чем получить эту фальшивую свободу, которой он даже не заслужил.

Он переворачивается на бок и тянется к отложенной под столик книге — для неё не хватило места на столешнице, когда пришла Луна, — скользит пальцами по корешку, пытаясь дотянуться, — лишь бы не вставать! — и наконец хватается за твердый переплёт. Он подтягивает книгу к себе, поднимает над головой и раскрывает на месте последней закладки. Но в его планы почитать, чтобы отвлечься, вмешивается вырванный из блокнота лист, спланировавший на лицо, стоило открыть книгу. Он ловит лист одной рукой и, отложив книгу на столик, переворачивает его. На него смотрит его собственный портрет: отросшие волосы уже достаточно длинные, чтобы мешаться, но ещё недостаточно длинные, чтобы собрать в хвост, лежат небрежной копной, обрамляя узкое лицо, на котором — Драко не верит своим глазам — улыбка. И не насмешливо-надменная искусственная улыбка, которую Драко натягивал, как вторую кожу, а настоящая, искренняя улыбка. В уголках глаз — морщинки, а сами глаза чуть прикрыты — он напоминает на этом рисунке Фейт — такой же расслабленный и счастливый. Ещё не знающий, что все это — иллюзия.

Драко отводит руку с рисунком в сторону и разжимает пальцы. Лист бумаги с неровно оборванным краем планирует на пол под тихий стон Драко.

Это будет очень долгая ночь.