Изгоняющий тьму (джен)

Флитвика Снейп нашёл в кабинете заклинаний. Маленький волшебник обложился подушками и, сидя на полу по-турецки, в совершенно раздражённом настроении пил чай.

— Это не слыхано! — возмутился он, завидев входящего Снейпа. — Я работаю в Хогвартсе больше пятидесяти лет, а мой класс сегодня обыскали, словно я какой-то карманник. Даже под кровать заглянули, непонятно, зачем. Подобного бесчинства не было даже в год правления Волдеморта, когда здесь хозяйничали эти Кэроу. Это возмутительно! Я напишу жалобу!

Флитвик яростно ударил по полу маленьким кулачком, и окружающие его подушки подпрыгнули.

— Филиус, — сказал Снейп, усаживаясь рядом, — вы знаете об истории Хогвартса больше нас всех. Мне нужно знать, какой артефакт когда-то хранился в замке на четвёртом этаже, недалеко от статуи одноглазой ведьмы, и был в последствии изъят или уничтожен. Я понимаю, что информации мало, я даже не знаю, какой это примерно год…

— Думаю, ты говоришь о камне Еретиков, потому что ни о каком другом случае, связанном с Хогвартсом, я не знаю, — внезапно перебил его Флитвик. Он заинтересовано посмотрел на Снейпа, явно с радостью отнесясь к идее отвлечься от собственных переживаний, и, быстро выбравшись из окружавшей его кучи подушек, пошёл к полкам с книгами. — На самом деле история эта довольно тёмная, и ты, возможно, о ней даже слышал, но я понятия не имею, как много в ней правды. Случилось это в конце восемнадцатого века, году так в тысяча семьсот восьмидесятом. Министром тогда был Максимильян Крауди. Он довольно долго слыл весьма сдержанным политиком, провел несколько вполне демократичных реформ, а затем по его приказу вдруг начались чистки среди чистокровных волшебников. Несколько десятков семей были арестованы по обвинению в созданий экстремистских группировок. Должен был пройти показательный суд. А затем что-то случилось, и Крауди неожиданно погиб на ступеньках Хогвартса при весьма загадочных обстоятельствах. Говорят, его убил камень, который тем вечером из Хогвартса пытался вынести Эдвард Гринграсс, его старинный друг и по совместительству глава Отдела Тайн. Камень тот потом конфисковали и уничтожили. Как именно умер Крауди, так и не сообщили, но среди дневников Декстера Фортескью, тогдашнего директора Хогвартса, я нашёл кое-какие записи.

Флитвик достал с полки толстую тетрадь в кожаном переплёте и, развернув её на нужной странице, передал Снейпу.

— Вот, взгляни, здесь немного. Фортескью пишет, что камень вынул из Крауди душу и душа у него была чернее чёрного, а потом министр просто упал замертво. Но говорят, Фортескью был тем ещё выдумщиком.

Снейп быстро прочитал несколько абзацев, описывающих события той ночи, но не узнал ничего нового, кроме того, что рассказал ему Флитвик.

— А это что за символ, — спросил он, разглядывая довольно схематичный рисунок, выполненный мелкими штришками на обороте страницы, — щит с сидящим на нём вороном.

— А это и есть тот самый знак охотников на еретиков. Вроде как было в древности тайное общество, которое охотилось на чёрных магов, и этот же самый знак нашли у Гринграсса на плече. После этого камень и прозвали камнем Еретиков, — Филиус неожиданно прервался и в удивлении уставился на Снейпа. — Не хочешь ли ты сказать, Северус, — спросил он, — что именно этим камнем мисс Грейнджер и убьёт через два года французского министра магии? Но это же бред!

— Филиус, — сказал Снейп, — что бы мы сейчас с вами ни обсуждали, держитесь от этого подальше. Вам совершенно точно не нужны эти неприятности. У меня только одна просьба. В тот момент, когда Поттер пришлёт вам Патронуса, попросите МакГонагал на один час снять с Хогвартса антиаппарационный барьер.

* * *

В кабинете его уже ждали Поттер и Лонгботтом — сидели на парте рядком, как две нахохлившиеся птицы, и что-то негромко обсуждали.

— Вы посвятили Лонгботтома в нашу проблему? — спросил Снейп, усаживаясь за стол.

Поттер кивнул.

— Лонгботтом, — без всякой иронии в голосе сказал Северус, — возможно, вам придётся стоять на шухере. Возможно, вас даже арестуют. Вы точно готовы к такому повороту событий?

Лонгботтом посмотрел на Поттера и тоже кивнул.

Снейп открыл ящик стола, несколько раз перечитал рецепт зелья, который оставила ему Гермиона, и не нашёлся, что сказать. Грейнджер, заучка-Грейнджер всегда очень чётко следовала рецепту.

— Я прокрутил в голове этот рецепт уже тысячу раз, — наконец признался он честно, — и я не знаю, в чём ошибка. Возможно, это не ошибка в прямом смысле этого слова, может, это какой-то очень тонкий нюанс, может, она неправильно порезала наперстянку. Зелья, сваренные на крови, очень чувствительны к мелким ошибкам... А возможно, всё дело не в том, как сварено это зелье, а из чего. Возможно, мне просто нужен свежий взгляд. Я хочу, чтобы вы посмотрели на этот рецепт, Лонгботтом, и сказали мне, что в нём не так. Может, что-то не так с самими ингредиентами?

Невилл удивлённо посмотрел на Снейпа, взял свиток и стал внимательно читать.

— Нет, навряд ли, — сказал он задумчиво, бросил встревоженный взгляд на Снейпа и вновь уткнулся носом в свиток. — Вот только... — он замолчал. — Только... Когда этот рецепт был создан?

— Вероятно, не менее тысячи лет назад, — ответил Гарри.

— Тогда это не водяной орех, — сказал Невилл.

— Что? — не понял Снейп.

— В рецепте сказано, что нужно добавить три капли вытяжки из стебля водяного ореха. До семнадцатого века водяным орехом называли совершенно другое растение из семейства лотосовых, так называемый лотос орехоносный, а к началу восемнадцатого века ореол произрастания лотоса сузился до нескольких регионов западного Уэльса, а затем оно и вовсе исчезло из Англии. В девятнадцатом веке один герболог открыл новое растение из семейства дербенниковых, внешне оно было довольно сильно похоже на орехоносный лотос — те же розовые цветы, те же кругловатые листья — поэтому он и решил назвать его водяным орехом. Эти растения действительно довольно похожи внешне, но это совершенно разные семейства, а значит, и свойства у них разные..

— Подожди, — растерянно глядя на Невилла, сказал Поттер. — Ты сейчас говоришь, что растение, которое нам нужно, чтобы приготовить зелье, способное вернуть Гермиону назад, не существует уже двести лет?

— Спокойно, Поттер, — произнёс Снейп. На одно короткое мгновение ему почудилось, что у Поттера сейчас случится истерика, но он ошибся.

Поттер лишь нервно взъерошил волосы и тут же спросил:

— Может там, где сейчас находится Гермиона, это растение всё ещё есть?

— Ну, всё не так страшно, — сказал Невилл, — у меня есть масляная вытяжка сикоморы. Не сказал бы, что это то же самое, что и водяной орех, но они самые ближайшие родственники.

— Но как нам сообщить Гермионе, в чём именно её ошибка? — спросил Поттер. — А главное, как ей выбраться из тайной комнаты, чтобы эту ошибку исправить? Может, Бомбарда Максима?

— Мы ничего не будем взрывать в Хогвартсе, — сказал Снейп, — мы просто воспользуемся магическим стремлением любого предмета вернуться в своё собственное время. Лонгботтом, не утрудитесь ли принести нам вытяжку?

Снейп достал из пробирки записку, ту самую, что прислала им Грейнджер, увеличил её Энгоргио и на обратной её стороне аккуратно и очень убористо написал: "Положите меня в зелье, перемещайтесь и аппарируйте".

— Сейчас мы пропитаем эту записку вытяжкой сикоморы и в хронометре отправим её обратно, — сказал он. — Время всегда стремится восстановиться. То, что с таким трудом пробилось сюда, с лёгкостью вернётся назад.

— А что потом? — спросил Поттер.

— А потом вы вернётесь вместе с Лонгботтомом на четвёртый этаж, поменяете цифры местами, выбрав в качестве места прибытия комнату четыреста четырнадцать, закроете крышку хронометра и положите его на пол, — сказал Снейп. — И если хронометр исчезнет, отправьте Флитвику патронуса.

— Но ведь Легард всё ещё обыскивает Хогвартс...

— Не он здесь на самом деле главный, и не его вам нужно опасаться, — вновь перебил его Снейп. — В случае необходимости задержите авроров на пять минут. Если у Грейнджер всё получится, если хронометр вернет её назад в наше время, она аппарирует.

— А что будете делать вы? — спросил Поттер.

— А я попробую выиграть нам время и договориться.