Изгоняющий тьму (джен)

Непривычные тёмно-синие форменные мантии, резкие голоса, мрачные незнакомые лица.

Снейп на всякий случай нащупал в кармане палочку и сжал её в кулак. Не то чтобы он на самом деле опасался нападения — не в Хогвартсе, и уж тем более не со стороны французского Аврората, и всё же эта вязкая, немного пугающая напряжённость действовала ему на нервы.

Их всех собрали в учительской. Преподаватели стояли у стены в полном молчании, словно ожидая допроса. На строгом лице директора МакГонагалл застыло выражение сдержанного неприятия происходящего. Снейп постоял немного в дверях, рядом с дежурившим у входа аврором, помедлил, не желая входить в клетку, и наконец решительно шагнул. Отвечая на его невысказанный вопрос, Минерва молча протянула ему свиток, и Северус, быстро прочитав несколько строк, написанных размашистым почерком Кингсли, удивлённо поднял на неё глаза. Приказ министра о полном содействии — сухо, казённо и никаких объяснений. Что, чёрт возьми, происходит?

Минерва отрицательно покачала головой, видимо, зная не больше него. Снейп вернул ей свиток и тоже встал у стены. Ожидание затягивалось. Шелестели мантии, входили и выходили авроры — британские и французские. Никто ничего не объяснял. Последним в кабинет вошёл Поттер, сдвинул с одного из столов разложенные на нём свитки, уселся прямо на край столешницы и негромко, ни к кому конкретно не обращаясь, сказал:

— Они собираются обыскивать Хогвартс.

Учителя возмущённо зашумели.

— Нам кто-нибудь что-нибудь объяснит? — рассерженно спросила Спраут.

— Что происходит?! — в тон ей воскликнула Хуч.

— Это просто возмутительно! — возмутился Флитвик. — Мы что, все арестованы?

Ответа на этот вопрос ни у кого не нашлось, и все снова замолчали.

Наконец в коридоре послышались шаги. Авроры, стоявшие в дверях, торопливо расступились, и в учительскую вошли трое. Гавейн Робардс, глава британского Аврората, и двое незнакомцев, мужчина и женщина. На бледного и немного нервного француза в аврорской мантии Снейп глянул лишь мельком, а вот женщина, вошедшая в учительскую последней, его, напротив, сразу же заинтересовала. Невысокая, коротко стриженая, лет тридцати пяти. Скорее хорошенькая, чем красивая. Было в ней одновременно и что-то хрупкое, утончённо-французское, и в то же время нечто странно пугающее, словно истинная её натура, цепкая и хищная, пряталась где-то глубоко в тени.

— Думаю, для начала мне нужно представить наших гостей, — сказал Робардс. — Рене Легард, заместитель главы французского Аврората, и мадемуазель Деверо…

— Думаю, для начала вам нужно объяснить нам, что здесь происходит, — не терпящим возражения тоном сказала МакГонагалл. — Содействие и прочая ерунда это, конечно, замечательно, — она пренебрежительно потрясла министерским приказом, всем своим видом выражая явное с ним несогласие, — но либо вы сейчас же скажете, что случилось, либо я выставлю вас за дверь. Это, чёрт возьми, школа, а не аврорский участок.

— Нам необходимо опросить вас всех по очереди, — сказал Легард, — и осмотреть Хогвартс. Это вопрос государственной безопасности, и я не могу прямо сейчас посвятить вас во все подробности. Если вы проявите содействие, это не займёт много времени.

Легард говорил, а Снейп по-прежнему не сводил взгляда с мадемуазель Деверо. Она стояла чуть в стороне и очень внимательно смотрела на Поттера. Слова Легарда вызвали у неё лёгкое подёргивание левой брови — видимо, так у неё проявлялась наивысшая степень неодобрения ситуации.

— Почему мы должны отвечать на вопросы французского Аврората? — возмущённо воскликнул Флитвик. — Мы не в вашей юрисдикции!

— Это совместное расследование, — ответил Легард, — вам нужно проявить немного терпения. Как только мы найдём то, что ищем, то сразу уйдём.

Все учителя заговорили одновременно. Хуч отказывалась от допроса. МакГонагалл требовала объяснений. Вектор заявляла о своём желании немедленно покинуть Хогвартс. Легард поднял руку, пытаясь призвать всех к тишине, но его проигнорировали.

— Вы хотите объяснений? — негромко произнесла мадемуазель Деверо, и все в кабинете вдруг разом замолчали. — Я вас понимаю. Я бы тоже хотела знать что происходит.

Она сделала шаг вперёд, словно выходя из тени мужчин, и, по-прежнему внимательно глядя на Поттера, сказала:

— Через два с половиной года, в день взятия Бастилии, мисс Грейнджер убила Жерара Дефо, французского министра магии. И нам поручено найти её и арестовать.

На мгновение в комнате повисла звенящая тишина, а затем все снова заговорили.

— Что значит, убила? — не понял Поттер.

— Что значит, через два года? — воскликнул Невилл.

— О чём вы вообще сейчас толкуете? — растерянно спросила МакГонагалл. — Вы обвиняете мисс Грейнджер в том, что еще не произошло?

— Это уже произошло, только в две тысячи четвёртом году.

— И как вы об этом узнали? — спросил Снейп.

— Во французском Министерстве Магии есть артефакт, он называется «Инкунабула Намгус». Это книга, в которой несколько раз в год появляются описания событий из недалёкого будущего, имеющие знаковое или переломное значение для страны. И убийство главы государства определённо одно из них.

— И на основании предсказания какой-то книги вы собираетесь арестовать человека? — не веря собственным ушам, спросила МакГонагалл.

— Мы предпочли бы встретиться с мисс Грейнджер лично и просто провести беседу, — ответил Легард, — но, боюсь, она не готова оказывать нам содействие и всячески скрывается от представителей власти. Говоря иным языком, мисс Грейнджер явно подалась в бега, тем самым вполне недвусмысленно подтверждая свою вину.

— А почему вы ищете мисс Грейнджер здесь, в замке? — спросил Снейп. — Она работает в Министерстве, в Отделе Тайн, и к Хогвартсу не имеет никакого отношения.

— Сегодня мисс Грейнджер видели на станции в Хогсмиде, — ответил Легард, — и мы совершенно точно знаем, что утром она была в замке. Поэтому мы хотим опросить всех преподавателей и, если потребуется, обыскать Хогвартс. И начать мы хотели бы с мистера Поттера и мистера Лонгботтома.

— И что вы планируете у меня спросить? — поинтересовался Поттер. — Не прячу ли я Гермиону под кроватью? Не прячу, но можете не сомневаться, если бы я знал, где она находится, я бы вам этого не сказал.

— Почему? — спросил Легард. — Она ваша подруга, я знаю. Но не кажется ли вам, что, пряча её от нас, вы ей совершенно точно не помогаете. Мисс Грейнджер, сама, вероятно, того не понимая, угодила в переплетение некой череды событий, которые рано или поздно приведут её к убийству. И, возможно, лишь наше вмешательство способно помочь ей это предотвратить.

— Я не верю в предсказания, всё это чушь, — сказал Поттер, — но если вы хотите, то можете осмотреть мою комнату.

* * *

Легард и двое авроров ушли обыскивать комнату Поттера, в то время как Снейпа опросили прямо в учительской. Робардс задал ему несколько формальных вопросов — где и как он провёл день, был ли он утром в Хогсмиде и когда в последний раз видел Грейнджер. Снейп на все вопросы ответил коротко, сухо и честно. Робардс кивнул, сделал пометки в аврорском свитке с печатью французского Аврората и позволил Снейпу покинуть учительскую.

А уже в коридоре, на пути в подземелья, Снейпа совершенно неожиданно догнала Деверо.

— Я думал, вас интересует Поттер, — сказал он, когда, подстроившись под его шаг, француженка стала спускаться вместе с ним по лестнице.

— К сожалению, Поттер ничего не знает, — сказала она с лёгким пренебрежением в голосе, — у него же всё на лице написано. Впрочем, вы и сами это понимаете. А вот вы прекрасно умеете скрывать свои эмоции.

— Мне нечего скрывать, — ответил Снейп.

— Вы сказали Робардсу, что видели Грейнджер две недели назад. Зачем она к вам приходила?

— Я же ответил — просила помочь сварить зелье.

— И вы не помогли?

— Нет.

— Почему?

Снейп вздохнул. Деверо его раздражала. Не потому, что заставляла повторно отвечать на те же самые вопросы, а потому что прекрасно умела читать между строк.

— Нас с мисс Грейнджер едва ли можно назвать друзьями. Я учил её шесть лет и считаю, что этого более чем достаточно. Её эксперименты в Отделе Тайн меня не интересуют и не касаются.

— Она вам не нравится? — догадалась Деверо.

— Не нравится. Она зубрилка и заучка, и ищет знаний ради знаний, а не для того, чтобы открывать новое. Она вполне способна повторить инструкцию в учебнике, но не способно самостоятельно хоть что-то создать.

— Вам с ней скучно, понимаю, — кивнула Деверо. — Я вот с Легардом тоже с ума схожу от тоски, он — как паровоз, способен ездить только по прямым рельсам. Так какое зелье мисс Грейнджер хотела сварить?

— Не знаю, — ответил Снейп, — я не стал её слушать.

— А вот сейчас вы солгали, — Деверо даже замедлила шаг, посмотрела на него внимательно, с лёгким прищуром, словно и правда надеялась в повороте его головы или в напряженной линии шеи найти так интересующие её ответы, — или просто что-то недоговариваете. Убийство, профессор, это очень серьёзное обвинение, неужто вы и правда хотите быть к этому причастны?

— Убийство? — хмыкнул Снейп. — Убийство, которое якобы случится только через два с половиной года, предсказанное какой-то книжечкой и столь внезапно и по совершенно непонятной мне причине переполошившее Министерства Магии двух стран. Вы это серьёзно? Думаю, это не я, а вы нам что-то недоговариваете, мадемуазель Деверо?

— Саманта, или просто Сэм, — сказала она с улыбкой, — эта ваша мадемуазель меня просто ужасно бесит. Меня вырастила мать, американка до мозга костей, и тяга англичан ко всем этим дурацким формальностям мы обе считаем нелепой блажью. Так что же вы от меня скрываете, профессор?

— Хотите обыскать мою комнату, мадемуазель Деверо? — берясь за ручку двери, цинично спросил Снейп.

— Ну что вы, профессор, уверена, что вы-то как раз Грейнджер у себя не прячете, — сказала Саманта, отступая на шаг, — но почему-то мне кажется, что вы скрываете куда более важные и интересные секреты. Так что если вы вдруг задумаете ими поменяться, вы знаете, где меня найти.

* * *

Деверо, конечно была права, о зелье Северус ей действительно рассказал не всю правду, помогать варить его Грейнджер он не собирался, но рецепт зелья себе всё-таки оставил. Так, из чистого любопытства. И теперь от этого рецепта следовало срочно избавиться. Едва ли из состава этого зелья авроры смогли бы что-нибудь выудить, но рисковать Северус не хотел.

Он запер дверь кабинета на ключ, подошёл к своему столу и только тогда увидел хронометр. Бронзовый диск, похожий на обычные карманные часы, только чуть более крупный, лежал посреди столешницы. И означало это только одно. Грейнджер, несмотря на всё его нежелание в этом участвовать, всё-таки втянула его в свои неприятности.

Снейп сел за стол и какое-то время просто рассматривал хронометр. Интересно, сколько дают за соучастие в убийстве, которое случится только через два года? Мысль, конечно, дурацкая, да и отдавать хронометр Деверо он всё равно не собирался, но раз хронометр у него на столе, то и Грейнджер тоже находится в Хогвартсе.

А значит, Деверо её рано или поздно найдёт.

Вот только Хогвартс своих не выдаёт. И это правило знают все, видимо, даже пришлая француженка с американскими корнями. Не зря же она предложила ему поменяться. Вопрос только, что на что менять? Этого Снейп пока не понимал. Свобода Грейнджер в обмен на то, что сам он пока не нашёл? Глупо звучит, но что если это действительно правда? Может, Грейнджер это просто предлог для Деверо, чтобы оказаться в замке? Может, вовсе не ради неё сюда приехали французские авроры? Или всё же ради неё, а точнее, ради того, что сама Грейнджер, используя хронометр, хотела отыскать в Хогвартсе? Едва ли эти события никак не связаны между собой. Цепочка событий, запущенных Грейнджер, которые через два с лишним года должны были привести её к убийству и «гильотине», начиналась здесь, в Хогвартсе, с хронометра, что лежал у него на столе?

Снейп яростно растёр лицо руками, отчаянно пытаясь собраться с мыслями. Играть в игру с таким количеством неизвестных ему ещё ни разу не доводилось. Помедлив, он всё же наколдовал Патронуса и велел ему разыскать Грейнджер. Поисковое заклинание можно заблокировать и отследить, а вот Патронуса отследить невозможно. Голубая, светящаяся нежным светом лань затанцевала на месте и… так никуда и не отправилась. Снейп озадаченно посмотрел на всё ещё лежащий на столе хронометр, а затем снова на лань. Что, чёрт возьми, происходит? Грейнджер в Хогвартсе и не в Хогвартсе? Но как такое возможно?

Снейп торопливо протянул руку, чтобы взять хронометр со стола, и ничего не почувствовал! Пустота! Пальцы царапнули столешницу и вместо хронометра ухватили лишь воздух. Чёртова магия крови! И как он узнает смысл послания, если даже взять хронометр в руки не в состоянии? Впрочем, тут же одёрнул он сам себя, если Грейнджер смогла воспользоваться хронометром, значит, зелье она всё-таки сварила, а следовательно, Поттер отдал ей кровь, и его кровь хронометр признал. Снейп поднялся со своего места, подошёл к камину и, на всякий случай загородив спиной лежащий на столе хронометр, вызвал по каминной сети Поттера. Тот отозвался почти мгновенно.

— Вас обыскали? — спросил Снейп.

— Да, — ответил Поттер, — и ничего не нашли. Ушли осматривать теплицы и комнаты Невилла. Что, чёрт возьми, происходит, профессор?

— Пока не знаю, идите сюда. Вы мне нужны.

Снейп открыл камин для перехода и посторонился, впуская мальчишку в свой кабинет, затем запечатал камин заклинанием и велел Поттеру поднять руки.

— Я должен убедиться, что на вас нет следящих чар.

Поттер послушно развёл руки в стороны.

— О чём вас спрашивали на допросе? — спросил он, пока Снейп читал диагностическое заклинание.

— Ни о чём, хоть сколько-нибудь важном, — ответил Северус. — Не думаю, что мои ответы их вообще интересовали. Когда вы в последний раз видели Грейнджер?

— Неделю назад, — ответил Гарри, — на дне рождения Рона. И уж поверьте, никакого Министра Магии убивать она не собиралась. Вы ведь тоже не верите в эту чушь?

Снейп потёр подбородок. Две недели назад... Давно… Значит, она ничего ему не рассказала.

— Вы пробовали найти Грейнджер на своей карте?

— Пробовал, — ответил Гарри, — и не нашёл. Но карта не всегда всё показывает правильно, к примеру, Выручай-комнату она не видит. А вы думаете, Гермиона всё-таки в замке?

— Видите эту вещь на моём столе? — произнес Снейп, отступая в сторону.

Поттер посмотрел на хронометр.

— Это часы?

— Это магический инженерный хронометр, — пояснил Северус, — и вам придётся взять его в руку.

— Но зачем?

— Затем, что сам я этого сделать не могу, — теряя терпение, сказал Снейп. Он протянул руку, попытался поднять со стола хронометр, но пальцы его снова схватили лишь пустоту. — Этот хронометр подчиняется только Певереллам, а вы, Поттер, последний Певерелл.

— Я в этом не уверен, — начал было Гарри, но Снейп не дал ему возможности договорить. Он быстро схватил Поттера за руку и перевернул её ладонью вверх. Шрам на ладони был ещё свежим, хотя и подлеченным заклинанием, и именно там, где Снейп и рассчитывал его найти.

— Это ведь Грейнджер взяла у вас кровь? В отличие от вас, она в вашей родословной, видимо, не сомневалась. Что она вам сказала?

— Что ей нужна кровь для эксперимента.

— Певерелла?

— Нет, — Поттер зарделся, но после короткой паузы всё же ответил: — Избранного.

— Предпочла сыграть на вашем тщеславии, вместо того, чтобы рассказать вам правду? — хмыкнул Снейп. — Что ж, это разумно, раз вас в свои планы она посвящать не собиралась. Впрочем, мне она тоже рассказала не слишком многое. Как бы там ни было, этот хронометр, Поттер, послание для вас от Грейнджер, и только вы сможете его открыть. Но прежде чем вы это сделаете, выслушайте меня внимательно, потому что я не знаю, что произойдёт, когда вы его откроете.

Этот Хронометр создал ваш предок Игнотус Певерелл. Игнотус был гениальным артефактором и строителем и именно он почти тысячу лет назад помог Основателям Хогвартса построить замок. Всё необычное, что есть в Хогвартсе, было придумано именно им: появляющиеся и исчезающие комнаты, сквозные проходы из одной части замка в другую, движущиеся лестницы и говорящие каменные горгульи. Игнотус был необщителен и нелюдим и, как и многие гении, предпочитал обществу людей книги, но в жизни Игнотуса было одно исключение — друг Гилберт Роули. Роули звёзд с неба не хватал, но был предан Певереллу до конца жизни, вёл записи его трудов, помогал ему с чертежами и неплохо разбирался в зельях.

— Зачем вы всё это мне сейчас рассказываете? — непонимающе спросил Поттер.

— Не перебивайте, — оборвал его Снейп. — Во время строительства Хогвартса Игнотус создал в замке несколько тайных комнат, о которых мы до сих пор ничего толком не знаем. В четырёх из них Основатели разместили артефакты, поддерживающие работу замка. Именно благодаря им спустя много веков лестницы в школе всё ещё движутся, печь на кухне никогда не гаснет, а в подземельях и коридорах замка по-прежнему тепло. Но были и другие комнаты, цель создания которых была известна только Певереллу. Вход в эти комнаты был заперт магией, а ключом от всех дверей должен был служить хронометр. Хронометр Игнотуса был зачарован так, что подчинялся только тому, в ком текла кровь Певереллов опять-таки за одним исключением.

— Гилберт Роули? — догадался Поттер.

— Чтобы его друг тоже имел возможность пользоваться хронометром, они вместе создали зелье преемственности крови. Этим зельем мисс Грейнджер и воспользовалась.

— Откуда вы всё это знаете?

— Гилберт Роули вёл дневники, в течение нескольких веков они передавались из поколения в поколение в семье Роули. Последним их владельцем был Торфинн Роули. После того, как он умер в Азкабане, все сколько-нибудь ценные магические предметы из его дома были переданы в Отдел Тайн. Там-то мисс Грейнджер их и нашла. Как и этот хронометр. А затем ваша подруга по одной ведомой ей причине решила, что Хогвартсу пришло время поделиться с миром своими тайнами. Она пришла ко мне и попросила, чтобы я помог ей сварить зелье преемственности, но я ей, естественно, отказал. И Грейнджер, не придумав ничего лучшего, решила всё сделать сама.

— А почему вы думаете, что Гермиона сейчас именно здесь?

— Потому что хронометр Певерелла может работать только в замке, он не может перемещаться за его пределами, и если хронометр активен, значит, его нынешний владелец тоже находится в Хогвартсе. А теперь возьмите хронометр и осторожно его откройте.

Поттер приблизился к столу, на секунду замешкался, словно в глубине души боялся, что у него ничего не получится, а затем решительно взял хронометр в руку и откинул крышку. Внутри, в переплетении многочисленных шестерёнок и колец, на поверхности пожелтевшего от времени циферблата лежал обрывок обожжённой записки и пепел.

«Он меня запер...»

— Это почерк Гермионы, — сказал Поттер. — Но почему записка повреждена?

— Потому что хронометр не предназначен для отправки сообщений? Потому что зелье преемственности было сварено неправильно? Потому что магическая связь между Грейнджер и хронометром сильно ослабла? — мысли Снейпа, совершенно оглушенные только что сделанным им открытием, понеслись вскачь. — А может, это всего лишь стечение обстоятельств, и нам с вами просто не повезло. У меня нет ответа на ваш вопрос, Поттер.

— Может, тогда мы сами попробуем воспользоваться хронометром, чтобы отправить Гермионе записку, ну, чтобы дать ей знать, что сообщение не доставлено.

— Нет, — перебил его Снейп. — Если дело действительно в ослабленной связи, то хронометр, вероятно, сможет вернуться к мисс Грейнджер всего лишь раз, а значит, мы не должны потратить эту возможность впустую.

Говоря это, он достал из ящика пинцет, вытащил записку из хронометра и аккуратно запечатал её в пробирку. А затем сел за стол и, сложив руки на груди, попытался сосредоточиться. Голова у него сейчас походила на гудящий колокол — настоящий набат и ни одной хоть сколько-нибудь стоящей мысли, способной помочь ему выбраться из тупика. Грейнджер только что поставила перед ним задачу, которую просто невозможно было выполнить.

— Сейчас у нас уже есть ответы на часть наших вопросов, — наконец произнёс он, — просто нужно внимательнее смотреть. Видите стрелку хронометра, Поттер? Она движется назад, знаете, почему?

— Потому что хронометр это ещё и хроноворот? — растерянно спросил Гарри.

— Да, Поттер. Вот почему мой Патронус так и не смог отыскать Грейнджер, вот почему ваша карта её тоже не видит. И именно по этой же причине её не могут отыскать французские авроры.

А теперь давайте подведём итог. Мисс Грейнджер приехала в Хогвартс, для того, чтобы воспользовавшись хронометром, найти какой-то артефакт. И теперь заперта в тайной комнате, которая находится в неизвестном нам месте и времени, и по какой-то причине больше не может эту комнату открыть. Мы точно знаем, что она не в будущем. Хронометр Певерела не способен перемещаться в то время, где он никогда прежде не был. Мы так же знаем, что, возможно, где-то в Париже какая-то книга и правда предсказала убийство, которое мисс Грейнджер якобы совершит. Вполне вероятно, Легард в это действительно верит, и именно поэтому он в Хогвартсе, но только не Деверо.

Убийство должно случиться через два года, а не через два дня, и только ради ареста вашей подруги Деверо бы в Хогвартс не приехала. А значит на самом деле её интересует нечто совсем иное, нечто находящееся в Хогвартсе и, вероятнее всего, это и есть тот самый артефакт, на поиски которого мисс Грейнджер и отправилась в прошлое. Возможно ли, что этот артефакт и правда приведёт мисс Грейнджер к убийству в будущем, я не знаю. Но это сейчас и не важно. Сейчас нам важно понять, как отыскать мисс Грейнджер и вернуть её в наше время, воспользовавшись хронометром, который вам подчиняется, но которым мы не умеем управлять. И что не маловажно, сделать это нужно прямо под носом у рыскающего по Хогвартсу Аврората. И если честно, я пока понятия не имею, как нам с этим справиться!

Надо было отдать Поттеру должное — паники на его лице не было, только сухая собранная решимость.

— И с чего мы начнём? — спросил он склоняясь над циферблатом.

Вдвоём они вновь внимательно осмотрели хронометр. Большой круглый циферблат, где вместо цифр нанесены руны, семь отщёлкивающихся в стороны цветных лепестков, бесконечные рычажки, две ярко-серебристые римские цифры, явно выставленные вручную боковыми колесиками, — 24 и 414. И ни малейшего понятия, как всё это работает. Снейп от досады даже скрипнул зубами. И почему он не стал слушать, когда Грейнджер пыталась ему это объяснить?

— Нужно начать с поиска комнаты, — наконец решил он. — Дом Грейнджер наверняка уже обыскали, так что там нам делать нечего. Как и её рабочее место в Отделе Тайн. Значит, единственное место, которое осталось ещё не тронутым — это ваша память, Поттер, и в ней-то нам и придётся покопаться.

Подумайте, попытайтесь вспомнить. Грейнджер вынашивала идею с хронометром несколько месяцев, вы наверняка что-то, да заметили, просто не придали этому значения, не думали, что это может быть важным. Вопросы, которые она при вас задавала, книги, которые она при вас читала...

— Карта, — вдруг перебил его Поттер. — Это и правда было давно. Пару месяцев назад Гермиона приходила ко мне, чтобы одолжить мою карту Хогвартса. С собой у неё тоже была карта замка, только очень старая, и Гермиона хотела понять, чем её карта отличается от моей.

— И чем же?

— Цифрами. На карте Гермионы всё было усыпано цифрами, а ещё там были нарисованы коридоры, которых я в замке никогда прежде не видел. Гермиона сказала, что это первые строительные чертежи Хогвартса, и она не знает, существует ли то, что на них изображено, в реальной жизни.

— Так, — сказал Снейп, — это уже кое-что. Если предположить, что все помещения Хогвартса на карте были пронумерованы, то вполне вероятно, что цифры, выставленные сейчас на хронометре, это и есть номера комнат.

— Но почему их две? — спросил Гарри.

— Первая цифра — это комната, из которой часы трансгрессировали, она нужна для того, чтобы часы знали, куда им следует вернуться; вторая — это комната, в которую они должны были попасть.

— И какая из них — какая?

— Это же очевидно, Поттер. Певерелл был инженером, он не стал бы располагать цифры в хаотическом порядке. Двадцать четыре — это мой кабинет, четыреста четырнадцать — это комната, в которой заперта Грейнджер. А теперь вы должны мне сказать, где эта комната находится.

— Откуда я знаю? — удивился Поттер. — Я видел карту лишь мельком. Да и столько времени прошло!

Он попытался сосредоточиться, но почти сразу же покачал головой.

— Нет, это нереально, может, легилименция?

— Это так не работает, — возразил Снейп, — я много раз вам говорил, что лигилименция это не чтение мыслей. Возможно, я увижу комнату, ваш разговор, но всё лишь крупными мазками, мелкие детали так не рассмотреть.

— Тогда, быть может, омут памяти?

Белая ленточка воспоминаний скользнула в каменную чашу. Снейп решительно опустил голову и оказался на Гриммо. Рядом из серого водоворота собственных воспоминаний вынырнул Поттер. Карта лежала на столе, Грейнджер водила по ней пальцем, точно маленькая девочка, учившаяся читать по слогам. Пятый этаж, шестой. Она складывала и разворачивала листы, а Поттер, тот Поттер, чьими глазами они могли видеть события двухмесячной давности, то подходил к столу, то вновь отходил, не желая сосредотачиваться на карте.

— Вот, — наконец сказал Снейп, когда оба они уже почти потеряли терпение. — Галерея, следующая после коридора, в котором находится статуя ведьмы. Видите, номер четыреста пятнадцать, значит, наша тайная комната где-то рядом.

* * *

Спустя пятнадцать минут они уже стояли в крытой галерее четвёртого этажа и смотрели на совершенно пустую стену.

Двадцать футов влево и столько же вправо. И никакого намека на дверь. Потайные проходы, с которыми Снейпу прежде доводилось иметь дело, прятались в нишах за гобеленами или охранялись статуями, здесь же ничего такого не было, просто голая стена. В галерею то и дело входили ученики, но, завидев Снейпа, торопливо поворачивали в обратную сторону; откуда-то снизу доносился шум голосов и команды авроров, видимо, на третьем этаже полным ходом шёл обыск.

Поттер остановился в самом начале галереи, закрыл и снова открыл хронометр.

— Мне кажется, руны светятся, — сказал он, прошёл пару футов по коридору и снова остановился. — Смотрите, профессор, чем дальше я иду, тем ярче становятся руны. Думаю, там, где руны будут светиться ярче всего, и спрятана тайная комната.

Он сделал ещё несколько шагов вперёд, потом вернулся немного назад и наконец остановился.

— Думаю, это здесь. И как нам открыть эту дверь?

— Всё, что я знаю со слов Грейнджер, так это то, что дверь открывает определённое сочетание из пяти рун и лепестков. Отщёлкиваете металлический лепесток определённого цвета и опускаете его на циферблат, накрывая им руну, и так пять раз, пока не сложите нужную вам комбинацию из сочетания разных цветов, уникальную для каждой двери.

— Но это же сотни возможных комбинаций, — немного растерянно произнёс Поттер, отщёлкивая друг за другом пять разноцветных лепестков.

Снейп молчал. Он и сам прекрасно понимал, что попытка вслепую перебрать сотни возможных комбинаций — это не выход. Поттер с резкими торопливыми щелчками сложил ещё одну комбинацию и, не получив желаемого результата, стал оглядываться по сторонам.

— Знаете, профессор, — сказал он, рассматривая стену. — Игнотус был не дурак, раз создал всё это, и раз он зачаровал хронометр так, чтобы я, будучи его потомком, мог им воспользоваться, значит, он должен был оставить мне хоть какие-то подсказки здесь. Не мог же он рассчитывать, что дневники Роули сохранятся? — говоря это, он подошёл к одному витражному окну, потом к другому и наконец остановился. — Знаете, витраж с русалкой в ванной старост был прекрасной подсказкой...

Снейп не понял, причём здесь витраж с русалкой, но ход мыслей Поттера уловил. Они стояли перед узким витражным окном и смотрели на изображённые на нём женщину в платье цветов Когтеврана и звёздное небо.

— Вас не смущает, — сказал Гарри, — что звёзд на витраже пять и все они разных цветов?

Поттер отщёлкнул на хронометре пять лепестков тех же цветов, что и звёзды на витраже, и подошёл к стене.

И ничего не произошло.

— Красный, жёлтый, чёрный, белый, зелёный, — повторял он снова и снова перещёлкивая лепестки на хронометре и то и дело сверяясь с витражом. — Чёрт, не работает!

— Вы же знаете, Поттер, — сказал Снейп, — что окна в Хогвартсе бьют по несколько раз в год, и далеко не все из них удаётся восстановить при помощи магии, — говоря это, он поднял руку и произнёс: — Акцио реестр стекольных работ!

Толстый гроссбух принёсся буквально через пару минут, напугал стайку девчонок в соседнем коридоре и наконец оказался у Снейпа в руках.

Северус открыл книгу и стал сверяться с оглавлением, пытаясь найти перечень ремонтных работ этой части замка. Пришлось повозиться.

— Вот, — наконец произнёс он. — Галерея четвёртого этажа, третий витраж справа. Здесь сказано, что этот витраж ремонтировали в тысяча девятьсот семьдесят пятом году без использования магии. Бирюзового стекла у мастера не было, поэтому его заменили на белое.

Гарри вытер ладонь о штаны, отщёлкнул белый лепесток и заменил его на бирюзовый. И в следующее мгновение в стене появилась дверь.

Вот только комната оказалась пуста.

— Мы ошиблись, — с явным разочарованием в голосе сказал Поттер, заходя внутрь.

— Не думаю, — ответил Снейп. В нижней части противоположной стены, почти у самого пола, виднелась порядком поистёртая от времени, но всё ещё читаемая надпись.

"Хронометр не слушается. Зелье нестабильно".

— Это ведь послание от Гермионы, написанное много лет назад? — спросил Поттер

Как бы странно это ни звучало, но Поттер был прав — Грейнджер действительно вырезала это сообщение много лет назад, в далёком прошлом.

Сколько же прошло времени? Десятилетие? Две сотни лет?

— Почему зелье не работает? — спросил Поттер. — Если хронометр отправил её в прошлое, то зелье должно было быть сварено правильно.

— Не знаю, какой именно смысл мисс Грейнджер вкладывает в слово «нестабильно», — сказал Северус, — но, думаю, возможных причин две. В том времени, где сейчас находится мисс Грейнджер, в этой комнате, вероятно, размещён какой-то артефакт, которого в нашем времени уже нет. Он-то, возможно, и сбивает работу хронометра. Вторая причина — в зелье есть дефект, который и ослабляет силу его воздействия. В любом случае, здесь и сейчас мы эту проблему не решим.

Закройте комнату, Найдите Лонгботтома, но только убедитесь, что за вами обоими не следят. Встретимся в моём кабинете через пятнадцать минут, попробуем разобраться с зельем. Пароль «Аконит».

— А вы?

— А я поговорю с Флитвиком, возможно, он что-то знает о необычных артефактах, которые были найдены на территории школы за последние несколько сот лет.

Флитвика Снейп нашёл в кабинете заклинаний. Маленький волшебник обложился подушками и, сидя на полу по-турецки, в совершенно раздражённом настроении пил чай.

— Это не слыхано! — возмутился он, завидев входящего Снейпа. — Я работаю в Хогвартсе больше пятидесяти лет, а мой класс сегодня обыскали, словно я какой-то карманник. Даже под кровать заглянули, непонятно, зачем. Подобного бесчинства не было даже в год правления Волдеморта, когда здесь хозяйничали эти Кэроу. Это возмутительно! Я напишу жалобу!

Флитвик яростно ударил по полу маленьким кулачком, и окружающие его подушки подпрыгнули.

— Филиус, — сказал Снейп, усаживаясь рядом, — вы знаете об истории Хогвартса больше нас всех. Мне нужно знать, какой артефакт когда-то хранился в замке на четвёртом этаже, недалеко от статуи одноглазой ведьмы, и был в последствии изъят или уничтожен. Я понимаю, что информации мало, я даже не знаю, какой это примерно год…

— Думаю, ты говоришь о камне Еретиков, потому что ни о каком другом случае, связанном с Хогвартсом, я не знаю, — внезапно перебил его Флитвик. Он заинтересовано посмотрел на Снейпа, явно с радостью отнесясь к идее отвлечься от собственных переживаний, и, быстро выбравшись из окружавшей его кучи подушек, пошёл к полкам с книгами. — На самом деле история эта довольно тёмная, и ты, возможно, о ней даже слышал, но я понятия не имею, как много в ней правды. Случилось это в конце восемнадцатого века, году так в тысяча семьсот восьмидесятом. Министром тогда был Максимильян Крауди. Он довольно долго слыл весьма сдержанным политиком, провел несколько вполне демократичных реформ, а затем по его приказу вдруг начались чистки среди чистокровных волшебников. Несколько десятков семей были арестованы по обвинению в созданий экстремистских группировок. Должен был пройти показательный суд. А затем что-то случилось, и Крауди неожиданно погиб на ступеньках Хогвартса при весьма загадочных обстоятельствах. Говорят, его убил камень, который тем вечером из Хогвартса пытался вынести Эдвард Гринграсс, его старинный друг и по совместительству глава Отдела Тайн. Камень тот потом конфисковали и уничтожили. Как именно умер Крауди, так и не сообщили, но среди дневников Декстера Фортескью, тогдашнего директора Хогвартса, я нашёл кое-какие записи.

Флитвик достал с полки толстую тетрадь в кожаном переплёте и, развернув её на нужной странице, передал Снейпу.

— Вот, взгляни, здесь немного. Фортескью пишет, что камень вынул из Крауди душу и душа у него была чернее чёрного, а потом министр просто упал замертво. Но говорят, Фортескью был тем ещё выдумщиком.

Снейп быстро прочитал несколько абзацев, описывающих события той ночи, но не узнал ничего нового, кроме того, что рассказал ему Флитвик.

— А это что за символ, — спросил он, разглядывая довольно схематичный рисунок, выполненный мелкими штришками на обороте страницы, — щит с сидящим на нём вороном.

— А это и есть тот самый знак охотников на еретиков. Вроде как было в древности тайное общество, которое охотилось на чёрных магов, и этот же самый знак нашли у Гринграсса на плече. После этого камень и прозвали камнем Еретиков, — Филиус неожиданно прервался и в удивлении уставился на Снейпа. — Не хочешь ли ты сказать, Северус, — спросил он, — что именно этим камнем мисс Грейнджер и убьёт через два года французского министра магии? Но это же бред!

— Филиус, — сказал Снейп, — что бы мы сейчас с вами ни обсуждали, держитесь от этого подальше. Вам совершенно точно не нужны эти неприятности. У меня только одна просьба. В тот момент, когда Поттер пришлёт вам Патронуса, попросите МакГонагал на один час снять с Хогвартса антиаппарационный барьер.

* * *

В кабинете его уже ждали Поттер и Лонгботтом — сидели на парте рядком, как две нахохлившиеся птицы, и что-то негромко обсуждали.

— Вы посвятили Лонгботтома в нашу проблему? — спросил Снейп, усаживаясь за стол.

Поттер кивнул.

— Лонгботтом, — без всякой иронии в голосе сказал Северус, — возможно, вам придётся стоять на шухере. Возможно, вас даже арестуют. Вы точно готовы к такому повороту событий?

Лонгботтом посмотрел на Поттера и тоже кивнул.

Снейп открыл ящик стола, несколько раз перечитал рецепт зелья, который оставила ему Гермиона, и не нашёлся, что сказать. Грейнджер, заучка-Грейнджер всегда очень чётко следовала рецепту.

— Я прокрутил в голове этот рецепт уже тысячу раз, — наконец признался он честно, — и я не знаю, в чём ошибка. Возможно, это не ошибка в прямом смысле этого слова, может, это какой-то очень тонкий нюанс, может, она неправильно порезала наперстянку. Зелья, сваренные на крови, очень чувствительны к мелким ошибкам... А возможно, всё дело не в том, как сварено это зелье, а из чего. Возможно, мне просто нужен свежий взгляд. Я хочу, чтобы вы посмотрели на этот рецепт, Лонгботтом, и сказали мне, что в нём не так. Может, что-то не так с самими ингредиентами?

Невилл удивлённо посмотрел на Снейпа, взял свиток и стал внимательно читать.

— Нет, навряд ли, — сказал он задумчиво, бросил встревоженный взгляд на Снейпа и вновь уткнулся носом в свиток. — Вот только... — он замолчал. — Только... Когда этот рецепт был создан?

— Вероятно, не менее тысячи лет назад, — ответил Гарри.

— Тогда это не водяной орех, — сказал Невилл.

— Что? — не понял Снейп.

— В рецепте сказано, что нужно добавить три капли вытяжки из стебля водяного ореха. До семнадцатого века водяным орехом называли совершенно другое растение из семейства лотосовых, так называемый лотос орехоносный, а к началу восемнадцатого века ореол произрастания лотоса сузился до нескольких регионов западного Уэльса, а затем оно и вовсе исчезло из Англии. В девятнадцатом веке один герболог открыл новое растение из семейства дербенниковых, внешне оно было довольно сильно похоже на орехоносный лотос — те же розовые цветы, те же кругловатые листья — поэтому он и решил назвать его водяным орехом. Эти растения действительно довольно похожи внешне, но это совершенно разные семейства, а значит, и свойства у них разные..

— Подожди, — растерянно глядя на Невилла, сказал Поттер. — Ты сейчас говоришь, что растение, которое нам нужно, чтобы приготовить зелье, способное вернуть Гермиону назад, не существует уже двести лет?

— Спокойно, Поттер, — произнёс Снейп. На одно короткое мгновение ему почудилось, что у Поттера сейчас случится истерика, но он ошибся.

Поттер лишь нервно взъерошил волосы и тут же спросил:

— Может там, где сейчас находится Гермиона, это растение всё ещё есть?

— Ну, всё не так страшно, — сказал Невилл, — у меня есть масляная вытяжка сикоморы. Не сказал бы, что это то же самое, что и водяной орех, но они самые ближайшие родственники.

— Но как нам сообщить Гермионе, в чём именно её ошибка? — спросил Поттер. — А главное, как ей выбраться из тайной комнаты, чтобы эту ошибку исправить? Может, Бомбарда Максима?

— Мы ничего не будем взрывать в Хогвартсе, — сказал Снейп, — мы просто воспользуемся магическим стремлением любого предмета вернуться в своё собственное время. Лонгботтом, не утрудитесь ли принести нам вытяжку?

Снейп достал из пробирки записку, ту самую, что прислала им Грейнджер, увеличил её Энгоргио и на обратной её стороне аккуратно и очень убористо написал: "Положите меня в зелье, перемещайтесь и аппарируйте".

— Сейчас мы пропитаем эту записку вытяжкой сикоморы и в хронометре отправим её обратно, — сказал он. — Время всегда стремится восстановиться. То, что с таким трудом пробилось сюда, с лёгкостью вернётся назад.

— А что потом? — спросил Поттер.

— А потом вы вернётесь вместе с Лонгботтомом на четвёртый этаж, поменяете цифры местами, выбрав в качестве места прибытия комнату четыреста четырнадцать, закроете крышку хронометра и положите его на пол, — сказал Снейп. — И если хронометр исчезнет, отправьте Флитвику патронуса.

— Но ведь Легард всё ещё обыскивает Хогвартс...

— Не он здесь на самом деле главный, и не его вам нужно опасаться, — вновь перебил его Снейп. — В случае необходимости задержите авроров на пять минут. Если у Грейнджер всё получится, если хронометр вернет её назад в наше время, она аппарирует.

— А что будете делать вы? — спросил Поттер.

— А я попробую выиграть нам время и договориться.

Легард с Деверо сидели в учительской. Авроры входили и выходили. Снова шелестели синие мантии, снова вокруг царили нервное напряжение и суета.

Снейп остановился в дверях, опёрся о косяк и как можно более непринуждённым тоном спросил:

— Мадемуазель Деверо, не хотите ли прогуляться?

Легард посмотрел на него с удивлением, собрался что-то сказать, но Деверо остановила его жестом руки, легко поднялась и тут же, в точности копируя интонацию Снейпа, с улыбкой ответила:

— Почему бы и нет.

Сейчас, глядя на её точёную фигуру в красивой приталенной мантии, можно было увидеть лишь молодую интересную женщину: небрежно растрёпанные каштановые волосы, чуть вздёрнутый нос и милые веснушки на переносице. Тот самый хищник, что сегодня охотился за камнем Еретиков, отлично прятался где-то глубоко внутри.

Уже на лестнице, ведущей в холл первого этажа, она на секунду замедлила шаг и, бросив на него неодобрительный взгляд, негромко сказала:

— Всё-таки ваше чопорное английское упрямство, профессор, действует мне на нервы. Если вы ещё раз назовёте меня мадемуазель Деверо, я вас попросту прокляну.

Снейп пожал плечами и, не желая спорить, сказал:

— Саманта.

На улице было прохладно, ещё не растаял снег, но в воздухе уже ощущались первые признаки весны, Снейп вытащил из кармана палочку, помедлил, но всё же не стал использовать согревающие чары. Они остановились у каменного фонтана и, оперевшись о его покрытую изморосью каменную чашу, ещё какое-то время постояли в полной тишине.

— Итак, вы её нашли, — наконец сказала Деверо.

— Кого? — спросил Снейп.

— Я думала, вы пришли договариваться…

— Смотря что на что вы предлагаете поменять, — ответил Снейп.

Саманта посмотрела на него с лёгким укором и тут же спросила:

— Зачем вы тянете время, профессор? Вы думаете, я не знаю, что над замком только что сняли антиаппарационный барьер?

Снейп посмотрел вверх, туда, где над Хогвартсом плыли перистые облака, будто и правда рассчитывал увидеть в небе дыру.

— Вы ведь за мной всё это время следили? — немного помедлив, спросил он.

— Конечно, за всеми вами.

Снейп понятия не имел, говорит ли она правду, но сейчас это было неважно.

— Вам нужен камень или Грейнджер? — спросил он.

— Всё вместе, разумеется, — ответила Деверо, — но если придётся выбирать, я предпочту камень.

— А как же Легард?

— Легард всего лишь солдафон, выполняющий чужие приказы, не стоит обращать на него внимания.

Снейп покрутил в голове разные варианты и всё-таки спросил:

— Вы ведь не из Аврората, а из Отдела Тайн?

— Из самого тайного Отдела Тайн, из Энигматы, — ответила Саманта. — Думаю, вы знаете, о чём идёт речь.

Снейп знал. Энигмата занималась изучением самой сути магии и времени, исследованиями, которые для всех прочих были под запретом. И это многое объясняло — и способности Деверо в магии, и её влияние на Министерство.

— Итак, вы здесь из-за камня Еретиков? — спросил Снейп. — Ведь именно о нём идёт речь в вашем пророчестве, не так ли? И именно этим камнем, по вашему мнению, мисс Грейнджер должна убить французского министра магии?

— Камень Изгонятелей, камень Еретиков. Как только его не называли, — кивнула Саманта. — Только этот камень никого не убивает, он изгоняет тьму. Что вы вообще о нём знаете, профессор?

— Лишь то, что произошло в Хогвартсе в тысяча семьсот восемьдесят первом году, — нахмурившись, ответил Снейп.

— Что ж, тогда я думаю, мне нужно вам кое-что объяснить. В юности, профессор, вы увлекались чёрной магией, поэтому вы хорошо представляете, какие причудливые формы она порой может принимать. Вы знаете, что магия неоднородна по своей структуре, и мы, несмотря на все наши исследования, по-прежнему не понимаем, куда она уходит своими корнями. А теперь представьте, что кто-то всё же смог приоткрыть врата в то место, где это магия зарождается, и тут же решил, что это прекрасная возможность усилить свой собственный магический потенциал. Энигмата веками следила за такими экспериментами и всячески старалась их пресекать. Но чёрная магия так сильна, что сама порой отыскивает тех, кто жаждет стать для неё вместилищем. Причем, порой в буквальном смысле этого слова.

Максимильян Крауди был вполне преуспевающим политиком, но звёзд с неба не хватал, хотя всегда мечтал о великих свершениях, и так бы он и остался в истории как автор двух посредственных законопроектов, если бы неожиданно не узнал о заговоре чистокровных и о некоем тайном ордене, члены которого научились черпать силу по ту сторону врат. Слухов о том, как именно это случилось, было много, кто-то говорил о случайном открытии, кто-то о семейных дневниках, кто-то об экспериментах с аркой смерти. Но важно сейчас не это.

Представьте себе концентрированную магию, профессор, некую магическую субстанцию, разновидность обскури, если хотите. Стоит впустить эту сущность внутрь себя, и ваш магический потенциал мгновенно возрастёт многократно. Вот только за всё в этой жизни нужно платить. Проходят месяцы, в редких случаях годы и эта магическая сущность потихоньку начинает разрушать вас изнутри, поглощает вашу душу, разрушает ваш мозг, убивает вас как личность. Вы начинаете слышать голоса и совершать поступки, которые не контролируете. И постепенно эта магия полностью подчиняет вас себе.

— Всё, что вы сейчас говорите, звучит как история о одержимости бесами, — сказал Снейп.

— А разве это тоже в какой-то мере не разновидность чёрной магии, профессор? Что мы знаем о переселении душ, об одержимости и о божественных чудесах? Маглы видят в этом религию, а что видите вы? Может, вы тоже видите в магии бога?

Как бы там ни было, Максимильян Крауди увидел в этом не дьявола, а огромные возможности. И решил этой магией овладеть. Он начал повальные аресты среди чистокровных в попытках получить доступ к секретам тайного ордена и в конце концов этого добился. И сущность поглотила его почти мгновенно. Его друг Эдвардс Гринграсс понял это слишком поздно, он до последнего думал, что Крауди борется со злом, а вовсе не сам желает стать его вместилищем. Именно он рассказал Крауди о существовании камня Еретиков и о его способности разрушать и изгонять тёмные сущности. Узнав о том, что камень находится в Хогвартсе, Крауди отправился в замок и приказал аврорам найти камень. Когда Гринграсс понял, как глубоко заблуждался, он попытался вынести камень из замка, чтобы его спасти, но не успел. И вот тогда-то, на ступеньках Хогвартса, оказавшись лицом к лицу со своим бывшим другом, он и сделал единственное, что мог. Провёл обряд разделения. Ну, а дальше вы знаете — обряд прошёл неудачно, сущность отделилась, но это убило министра. Гринграсса арестовали, но камень повредили, случайно разбив его на несколько частей. Гринграсс умер через месяц в Азкабне, так не дожив до суда. А остатки камня передали в Отделе Тайн.

— А как Гринграсс открыл дверь тайной комнаты? — спросил Снейп.

— Он был одним из нас, — ответила Деверо.

— Одним из вас? — не понял Снейп. — Вы имеете в виду — главой Отдела Тайн?

— Я имею в виду — хранителем камня, и членом ордена Изгонятелей или Ордена охотников на Еретиков, если хотите, как и все Певереллы до него. После того, как камень раздробили, необходимость передавать семейную тайну из поколения в поколение пропала, поэтому до Поттера она просто не дошла. Я тоже член этого Ордена, профессор.

Сказав это, Саманта приподняла рукав мантии и показала своё предплечье.

— У вас своя метка, профессор, а у меня — своя.

На бледной коже Деверо был изображен ворон, сидящий на круглом щите. Такой же, как тот, что был нарисован в дневнике, который сегодня показывал ему Флитвик.

— Орден существует девять веков и девять веков он борется со злом, — сказала Саманта. — Он ищет тех, кем овладела чёрная магия, тех, в кого пробираются тёмные сущности, кого поглощают обскури, а найдя, проводит ритуал разделения. Мы спасаем те души, что ещё можно спасти, находим лазейки и врата и запечатываем их печатями. Но теперь, когда камень раздроблен, ритуалы разделения почти никогда не удаются.

— А потом ваша книга сделала предсказание, — догадался Снейп, — и вы поняли, что Грейнджер пыталась провести обряд разделения над вашим министром магии. Обряд не удался, и министр погиб, так вы и узнали, что существует ещё один камень.

— Дневники, которые вёл когда-то Роули, были утеряны, и долгие годы никто не знал, что хронометр Игнотуса Певерелла может совершать прыжки во времени в пределах Хогвартса. Видимо, мисс Грейнджер нашла эти дневники, как и записи, которые вёл когда-то Эдвард Гринграсс. А вот что случилось дальше, я пока не знаю.

— А дальше ничего ещё не случилось, — сказал Снейп, — и от тех событий, что привели вас сегодня в Хогвартс, нас отделяют ещё два года. Кто знает, возможно, ваша книга и правда никогда не ошибается, тогда за эти два года мисс Грейнджер всё-таки станет членом вашего ордена и именно вы отправите её к министру магии, чтобы провести обряд разделения. Но даже если это и так, сейчас это меня не волнует. Сейчас мне нужно от вас только одно — вы снимете с Грейнджер все обвинения и всё ей расскажете о вашем ордене. А авроры Легарда немедленно покинут Хогвартс. И только тогда мисс Грейнджер вернёт вам камень.

— Магически подписанный контракт вас устроит? — с усмешкой спросила Деверо.

Снейп кивнул и, уже возвращаясь за Самантой в Хогвартс, с надеждой подумал, что все таки не ошибся и предсказанное будущее действительно можно изменить.