Министерство Тайн. Загадка Красной Гарпии (гет)

Мастер зелий взмахнул палочкой, призвав графин с виски, и подлил немного в свой бокал.

— Утверждение, что о Красной Гарпии не знает никто, несколько ошибочно, — он вернул графин на стол, и оранжевый свет огня в камине преломился в гранёном хрустале. — В волшебных кругах «Адмирал Дункан» хорошо известен под другим названием, вы и сами это знаете. Вопрос в том, что известно более узкому кругу лиц.

— Для ясности можно сравнить с одной третьей от общего числа работников Министерства, — уточнил Барти.

С той памятной встречи минула половина недели, и сейчас, в субботний вечер Гарри сидел в небольшой и скромно обставленной гостиной, принадлежавшей Краучу-младшему, как и небольшая квартира в центре Лондона. Поттер был удивлён: он почему-то думал, что дом Барти будет несколько…больше и помпезнее. Как бы то ни было, мракоборец был здесь, и за последние полчаса узнал много нового.

Как известно, Красная Гарпия скрывалась за фасадом «Адмирала Дункана», весьма популярного среди магглов с нетрадиционным взглядом на жизнь.

«Для отвода глаз и фильтра нежелательных посетителей», — иронизировал Снейп столь необычный выбор места.

Магическая часть «Адмирала Дункана», «Валькирия», чем выделялась среди прочих названий своей заурядностью.

«Да уж, — думал Гарри, — заурядное снаружи и незаурядное внутри». Как сундук Грюма, усовершенствованный заклятием магического расширения, «Валькирия» имела несколько подразделений. Основная масса знала лишь о первом отделении «сундучка», о скандальном клубе. Всё остальное было доступно лишь «более узкому кругу магов, соизмеримому с одной третьей Министерства».

Знакомый приём, не единожды встречавшийся в истории.

Карточные игры — одно из подразделений, но Гарпия не ограничивалась лишь этим. Как сказал Снейп:

— Там волшебники имеют возможность предаваться весьма экзотичным занятиям развлекательного, азартного, даже эротичного и — в случае раскрытия тайны — потенциально-криминального характера. Впрочем, строжайшая секретность — табу заведения, которое никто не смеет нарушать, в противном случае проговорившегося весьма быстро «усмирят». Чем экстравагантней предоставляемые услуги, тем выше уровень секретности.

Тоже весьма предсказуемо, не так ли? У каждого свои предпочтения в играх — за карточным столом или в постели, — неважно, но всегда найдётся тот, кто поддержит это. И тот, кому удастся заработать на этом немалые деньги, обеспечив сохранность «доброго имени» своих зачастую именитых клиентов. Красная Гарпия весьма преуспела в этом.

— Другими словами, нет ничего криминального в том, чтобы рассказать кому-то, какие крутые таблетки можно достать в «Валькирии», — сказал Поттер, вложив в это долю юмора, который было трудно не распознать.

Глаза Снейпа блеснули в оранжевом свете.

— С точки зрения простого обывателя — нисколько. С точки зрения мракоборца — сами знаете ответ.

Гарри поднёс бокал к лицу: лёд почти растаял, и виски согрелся в руках. Разговор складывался интересный и целиком захватил его, отчего не хотелось отвлекаться на что-то ещё. Говорил и отвечал на вопросы преимущественно Снейп, Крауч-младший по большей части хранил молчание. За исключением нескольких замечаний, сделанных с присущим ему сарказмом. В остальное время он сидел на диване, по-хозяйски закинув скрещенные в лодыжках ноги на край журнального столика, и растягивал первый и пока единственный бокал виски — удовольствия ради.

— И как попасть в более узкий круг?

— Деньги, — произнёс Снейп, как нечто само собой разумеющееся, хотя так оно и было, — и хорошие связи. Тот, кто окажется там, раз и навсегда запоминает: с привилегиями приходит ответственность. Гарпия выполняет свою часть сделки, волшебник — свою.

— Взаимное сохранение секрета? — угадал Поттер.

— Выше положение, больше ответственность.

Гарри отставил недопитый виски, решив притормозить, и зябко скрестил руки на груди: его кресло располагалось дальше остальных от камина, а тонкий джемпер совсем не грел.

— Похоже на пирамиду.

— Это пирамида и есть, — откликнулся Барти. — Уровень за уровнем, к самой высокой точке. И чем выше, тем больнее падать.

Поттер напрягся, что не ускользнуло от внимания волшебников.

— Что-то мне подсказывает: те, кто в самом верху, явно не увеселением заняты. Иначе с чего Красной Гарпии так волноваться по поводу Эдварда Брикмана? Не украл же он список членов Визенгамота, забавлявшихся в стенах «Валькирии» с несовершеннолетними колдуньями?

Снейп быстро переглянулся с Барти. Тот едва уловимо дёрнул уголком рта, но смысл Гарри не смог расшифровать. Мастеру зелий мимика Крауча-младшего сказала больше.

— Вы правы, не такой список он украл, — и добавил с различимой усмешкой в интонации, — хотя за это ему бы тоже досталось. Барти не зря сравнил численность Красной Гарпии с масштабами Министерства.

— Только не говорите, что Гарпия и есть Министерство, — пробурчал Поттер, с одной стороны, допуская такой вариант, с другой же никак не мог смириться с мыслью, что не пойми откуда взявшаяся «тайная организация» правит балом в тени кулис.

— Не всё, — поправил его Снейп, поглаживая пальцами бархатную обивку на кресле, — но значительная его часть.

— Великие мира сего тоже люди. Время от времени им нужно отдыхать, — раздалось со стороны Крауча-младшего, который недвусмысленно поводил бровями, намекая на характер отдыха, а после поднялся с дивана. Он приблизился к камину и коротко взмахнул палочкой, усиливая огонь. Поленья проворно затрещали, что обрадовало Поттера, и он вновь потянулся к своему виски, внезапно захотев, чтобы в бокале оказался горячий глинтвейн, хоть в марте напиток не совсем актуален.

— Я изучил дела, что вы отдали мне. Самое раннее из них датируется восемьдесят первым годом, — сказал Гарри, наблюдая за тем, как Крауч-младший взял пачку сигарет с каминной полки и прикурил от зажигалки (в отличие от других курящих волшебников он принципиально не пользовался палочкой, Поттер давно это заметил). — Допустим, я вам верю, и связь между этими нераскрытыми делами и нынешними пропажами действительно существует.

— Делами, которые всегда будут числиться нераскрытыми, — добавил Барти, и Гарри быстро кивнул: до этого он и сам догадался.

— Я одного не понимаю: вся эта история с Красной Гарпией кажется до смешного элементарной. Неужели за столь долгое время не нашёлся тот, кто смог бы заметить очевидное?

Барти лишь снисходительно усмехнулся, казалось, не воспринимая слова Поттера всерьёз, а Снейп вдруг уставился на мракоборца с особенным видом, отдалённо смахивавшим на то самое превосходство удава над кроликом, которое испытали на собственной шкуре все студенты Хогвартса. За исключением слизеринцев.

Гарри очень хотел не выглядеть ущербным в глазах профессора, и дело было вовсе не в потребности самоутверждения. Действительно, факт таинственного существования Красной Гарпии буквально под носом у властей и Ордена Феникса казался чем-то нелепым. Почему никому не удалось вычислить её, вывести на чистую воду?

Или удалось? Как Эдварду и всем тем, кто пропал без вести?

— Красная Гарпия устранила всех потенциальных врагов? — осторожно спросил Гарри, готовый уловить малейшие перемены в настроении собеседников, и был вознаграждён. Из удава Снейп превратился в человека, а Барти, чьё лицо на пару секунд утонуло в клубах дыма, облокотился о каминную полку и блеснул широкой улыбкой.

— За плечами Гарпии множество преступлений серьёзнее тех, что обеспечивают наполняемость Азкабана. Она весьма трепетно относится к собственным секретам и ревностно охраняет их неприкосновенность. У вас была возможность убедиться.

Опрокинув в себя остатки виски, Гарри весь превратился во внимание и с такой силой сжал стенки опустевшего бокала, что где-то на задворках сознания удивился собственному поведению. Он не отдавал себе отчёт, когда, с трудом разжав пальцы, без слов протянул бокал Снейпу, и тот, спрятав усмешку за покашливанием, взялся за волшебную палочку. Играючи кубики льда попрыгали в стакан, подгоняемые магией, а после профессор налил виски в палец толщиной. Барти забавляло происходящее, настроение сделалось игривым, а интонация — сахарной, как спелый арбуз, хоть речь шла о серьёзных вещах. Намеренно растягивая слова, он прохаживался по ковру, делая шаги в такт каждой фразе:

— Прослушка в кабинетах Министерства. Как и в камерах нижнего уровня. Изучение записей с допросов. И материалов расследуемых дел. Слежка за особо активными, — многозначительная пауза, — и непослушными сотрудниками. Мне продолжить список?

Поттер отрицательно мотнул головой, нахмурившись, и Крауч-младший расплылся в характерной улыбке, трогавшей его губы всякий раз, когда всё происходило так, как было нужно ему.

Гарри впечатлило услышанное. Немудрено. В одночасье узнать, что миром, который вокруг тебя, правит не Министерство магии, а некая организация, внедрившаяся в Министерство магии, — это вряд ли оставит кого-нибудь равнодушным. Ладно, не всем миром, а лишь одной страной, но суть от этого не меняется.

— Теперь я понимаю, почему раскрытие подобных тайн равносильно смерти, — невесело заключил Поттер, поморщившись от досады, но то, что он услышал после этого, заставило встрепенуться и насторожиться.

— Эдвард Брикман понимал, с чем имел дело, как и то, что Гарпия попытается убить его вне зависимости от того, расскажет он что-то или нет. Также он прекрасно осознавал, что его болтовня в стенах Министерства дойдёт до ушей Красной Гарпии; если он сам одной ногой был в могиле с тех пор, как украл то, что трогать не следовало, то его ни в чём не повинный «слушатель», сам того не осознавая, с радостью сигал в эту могилу двумя ногами…

— Постойте-постойте, — Гарри перебил профессора и почувствовал, как сердце забилось быстрее, — тем слушателем был я, но вы сказали, что мне ничего не грозит.

Он даже сел ровнее и нервно затряс коленом, заметив, с каким вниманием Барти взглянул на него, мгновение назад присев на подлокотник дивана. Будто оценивал его поведение.

Гарри вдруг почувствовал себя лабораторной крысой, чья жизнь проходила под микроскопом двух сумасшедших учёных, фиксирующих реакцию подопытного на то или иное действие.

Точным щелчком отправив бычок в пепельницу, стоявшую на столе, Крауч-младший немного подался вперёд и заговорил таким тоном, словно эта фраза была коронной в нынешнем вечере:

— Я мог бы сказать, что отныне у вас только два пути: либо вы вступаете в ряды Красной Гарпии, либо следуете примеру мистера Брикмана, однако это неправда. Впрочем, первое это как раз то, что нам нужно.

«Об этом я уже и сам догадался», — раздражённо подумал Поттер, чувствуя, что стало жарче, и дело вовсе не в разгоревшемся огне в камине.

— Обрисую ваше положение в нескольких словах, — произнёс Снейп, едва Гарри открыл рот, что не оставило ему ни малейшего шанса вставить хотя бы слово, — вы приступили к расследованию, что привело вас к Красной Гарпии.

— Не без нашего ведома, Северус, — напомнил Барти, вращая металлическую зажигалку между пальцев, и хитро прищурился, добавив, — мистер Поттер оскорбится, если мы про это не скажем.

«Спасибо, мне стало намного легче», — мысленно откликнулся Гарри, ещё давно осознав, что вышеупомянутое расследование ему буквально всучили, и Снейп кивнул так, словно замечание не имело значения.

— Эдвард Брикман в любом случае раскрыл бы тайну организации, — в ответ на предвзятое хмыканье Поттера он изогнул губы в тонкой ухмылке, — мы следили за ним много месяцев.

Поттер молча слушал, и выражение его лица, по всей видимости, вызвало какие-то мысли у мастера зелий. Возможно, об ограниченности и тупоголовости гриффиндорцев, это всегда будет на повестке дня. Другими словами, сложилось впечатление, что Снейп выбросил значительный кусок из первоначального варианта своей речи и сказал лишь:

— Он в любом случае рассказал бы о Красной Гарпии. Вопрос в том, кому именно.

— Вам нужно было, чтобы этим человеком был я, ведь мне…как вы сказали? — Гарри сделал паузу, как будто вспоминал точную формулировку, и закончил с пренебрежением:

— Ничего не грозит? Точно.

Он не собирался доказывать, что не настолько туп, как казалось профессору, потому что его кандидатура как агента в борьбе против Гарпии, которая по какой-то причине не могла причинить ему вреда (если это на самом деле было правдой), просто идеальна. Обеспечен стопроцентный успех.

Нет, дело было вовсе не в неспособности протянуть логическую нить от одного факта к другому. Дело было в причине. Что в Поттере такого особенного? Уж точно не старый шрам на лбу.

Это он и спросил у двух волшебников, и ответ не заставил себя ждать:

— Поверьте хотя бы тому, что так и есть. Гарпия не тронет вас.

Гарпия не тронет курицу, несущую золотые яйца, ага. Плюс один к списку именитых клиентов? Знаменитый Гарри Поттер.

Чушь собачья.

Мракоборец фыркнул, не заметив мимолётного удивления собеседников, ведь он так ничего и не ответил.

Вряд ли дело было в его знаменитости. Впрочем, этот вопрос Поттер решил оставить на потом.

— Красная Гарпия когда-то нагрешила, и вы хотите, чтобы я украл — что? Доказательства преступлений?

— Согласитесь, понять это было нетрудно, — ухмыльнулся Барти.

— Угу, — Гарри отхлебнул из своего бокала и, не выпуская его из руки, оттопырил указательный палец, помахав им в пространстве между двумя волшебниками, — вот только зачем это нужно вам?

Едва Снейп терпеливо вдохнул, собираясь пояснить, по какой причине они не могли рассказать этого сейчас, Крауч-младший успел отрезать обманчиво-ласковым тоном, за которым скрывалось предупреждение не лезть не в свои дела:

— Думаю, вы услышали достаточно, — перехватив косой взгляд мастера зелий, Барти добавил гораздо мягче, — на первых порах этого хватит.

Поттер проглотил ругательства.

— Вот только я пока не дал своего согласия, — заметил он не менее ласковым тоном, под стать Краучу-младшему, но, к разочарованию мракоборца, тот даже не переменился в лице. Как же Гарри хотелось увидеть хотя бы тень недовольства, но нет.

Никто не стал останавливать его, когда он забрал пиджак со спинки кресла, что означало лишь одно: Поттер собрался домой.

— Хорошо подумайте, мистер Поттер, — бросил Барти вслед, когда Гарри потянулся к чаше с летучим порохом, — возможно, именно вам удастся прекратить череду смертей. Эдвард Брикман не первый и не последний.

Всё, что мистер Поттер смог сделать прежде, чем исчезнуть в зелёном пламени, это наградить волшебника не самым доброжелательным взглядом.

Как он и предполагал, его оставили в покое. Снейп и Крауч-младший избрали верную стратегию, не давили и лишний раз не давали о себе знать. Жизнь вернулась в привычное русло, дела в Министерстве шли своим чередом. Преступлений было поменьше, значит, работалось значительно легче, и Поттер не замечал, как один день сменял другой. Лишь оранжевые папки, хранившиеся в его сейфе, тревожили нервы. Он понимал, что рано или поздно согласится. Будь проклято его стремление предотвратить гибель невинных людей, привязавшееся ещё с незапамятных времён, но Гарри ничего не мог с собой поделать. И Снейп с Барти прекрасно это знали.

Это злило больше всего.

Однако произошло кое-что, что на время заставило забыть о Красной Гарпии. Минуло ещё две недели, когда в стопке новых писем Поттер обнаружил одно из госпиталя св. Мунго, адресованное Джинни. Нехорошо вскрывать чужую почту, но любопытство пополам с неподдельным беспокойством взяли верх над условностями, и Гарри спешно вскрыл конверт.

Каково же было его изумление, когда вместо всех тех страшных вещей, что волшебник успел придумать, пока справлялся с конвертом, он увидел короткое послание от личного врача Джинни, известившего о том, что результаты анализов в порядке, плод развивается нормально, и если прописанное зелье не помогает справиться с тяжёлым эмоциональным состоянием, он настоятельно советует прийти на приём за новыми рекомендациями.

Поттер прислонился к стене в длинном коридоре дома на площади Гриммо, почувствовав, как подкосились ноги.

Тяжёлое эмоциональное состояние? Беременность? Что ещё он пропустил?

Джинни выглядела более озабоченной, чем обычно, но Гарри списывал всё на работу, потому что сам немало уставал от неё. Как же он ошибался.

Вот только почему Джинни молчала? Как она могла не рассказать ему о том, что беременна?

— Какой у тебя срок? — спросил он за ужином, причём так внезапно, что супруга осеклась и похлопала ресницами, словно что-то попало ей в глаза. Когда, наконец, смысл вопроса стал ясен, она отложила вилку и ответила, отчего-то глядя в почти пустую тарелку:

— Девять недель. Откуда ты узнал?

Поттер продемонстрировал вскрытое письмо, которое прятал под салфеткой, и спросил, почему Джинни не рассказала обо всём сразу и собиралась ли рассказывать вообще. Она постаралась преподнести правду как можно мягче, мотивируя молчание тем, что Гарри в последнее время был весь в работе, что он не смог бы по-настоящему обрадоваться новости, к тому же, для неё самой это стало большой неожиданностью, ведь они не планировали заводить детей ещё года два, как минимум.

Подумав о том, что ему уже двадцать три, и вышеупомянутое решение было принято без его участия, Поттер едва не выскочил из кухни, подгоняемый обидой, но Джинни вовремя спохватилась, уговорив его обсудить всё после ужина.

Они действительно смогли спокойно поговорить, и Гарри умерил свой пыл, когда Джинни пообещала, что будет держать его в курсе всех визитов к врачу. Сразу после этого она отправилась на встречу с Гермионой (они собирались посидеть в каком-нибудь пабе, хоть Джинни в силу открывшихся обстоятельств не пила ничего крепче чая), а Поттер закрылся в своём кабинете.

Смерть Клары, а тем более Эдварда не давали ему покоя. Мысли переходили от обстоятельств смерти колдуньи к раздумьям о бутылке вина, испорченного синильной кислотой. Как будто за двумя преступлениями стоял один и тот же человек. Люциус? Если учесть тот факт, что именно он был в доме Брикманов незадолго до смерти Клары, ответ напрашивался сам собой.

Однако и после этого интерес Гарпии не был удовлетворён, раз, по словам Барти, украденное было у них. И возвращать это они явно не собирались, преследуя, возможно, те же цели, что и Брикман (не зря же Эдвард так косился на Снейпа во время допроса, они определённо были знакомы). Или какие-то свои, неважно; раз то, что было у Снейпа и Крауча-младшего, являлось Аххилесовой пятой Гарпии, значит, имея это в своём распоряжении, можно добиться чего угодно от таинственной организации. Только если не умереть раньше достижения цели.

И для этого им нужен был он, Гарри, якобы неприкосновенный для Красной Гарпии. Раз его не могли убить, значит, через него профессор и его друг могли получить, что хотели. Вот только Поттер сомневался, что их цель — остановить череду пропаж и смертей. Это не более чем способ вовлечь его в сомнительную авантюру. Как там говорят? Чужими руками жар загребать? Именно.

Гарри попытался вызвать Крауча-младшего через каминную сеть. Разговаривать сейчас он отказался, но предупредил, чтобы Поттер ждал его через две минуты.

Удостоверившись, что взлохмаченная сильнее обычного голова мракоборца исчезла из камина, Барти плотно прикрыл дверь спальни и вернулся в тесную гостиную, где его гость уже успел заскучать, с неодобрением рассматривая старые обои и местами потёртую обивку кресла, в котором сидел.

— И всё же, — продолжил Крауч-младший прерванный разговор, — не понимаю, почему по столь важному вопросу ко мне прислали вас, мистер Малфой, а не обратились напрямую.

Люциус с гордостью пропустил мимо ушей недоверие собеседника, различимое в интонации, и ответил, поглаживая рукоятку трости:

— Как вам известно, начальство физически не способно уладить все вопросы, на это попросту не хватит времени, — сделав паузу, Малфой осмотрел Барти с ног до головы и, приподняв подбородок, добавил, — поэтому вопрос о местонахождении украденных воспоминаний всецело поручили мне.

— Вот как, — хмыкнул Крауч-младший и медленно растянул губы в слишком понимающей улыбке. Люциус и это проигнорировал, а вот Барти откровенно веселило происходящее, хоть в глубине души он прекрасно понимал: обратный отсчёт начался.

Отсчёт до того момента, когда в Гарпии поймут, что он играет по своим правилам.

Вынув из нагрудного кармана сигарету, которую собирался прикурить за несколько секунд до того, как кто-то (в смысле Поттер) постучался по каминной сети, Барти принялся ленивыми движениями разминать фильтр, излюбленно прохаживаясь по ковру, и являл своим видом неподдельную беспечность.

— В таком случае, Гарпии известно, что мистер Брикман покончил с собой раньше, чем мне удалось выяснить, где он прячет воспоминания. Он создал искусную видимость убийства, добавив в вино тот же яд, которым отравилась его сестра, что отбрасывает лёгкую тень на Красную Гарпию, однако поводов для беспокойства нет.

— Вы правы, нет, — согласился Малфой, после чего поднялся с кресла и преградил путь Краучу-младшему, — однако Гарпии также известно то, что мистер Поттер по-прежнему интересуется делом Брикманов.

Серые глаза Люциуса блеснули стальным холодом, что нисколько не умалило блеск в карих радужках Барти.

— Мистер Поттер едва ли сможет узнать больше положенного, даже когда вступит в ряды Красной Гарпии. — Наконец, он прикурил и, выпустив облачко дыма, многозначительно добавил:

— Что, кстати говоря, ждёт и вашего сына, Люциус.

Сей факт вызвал не самые лучшие чувства у Малфоя: дёрнув щекой, он слишком резко отвернулся, сделав несколько шагов в направлении камина, и отрезал:

— С этим не должно возникнуть проблем.

Хмыканье Крауча-младшего вышло достаточно громким, чтобы Люциус его услышал.

— Неужели? — С полной уверенностью в обратном.

Не оборачиваясь, Малфой почти заскрипел зубами, а Барти получал истинное удовольствие, плавной поступью приближаясь к волшебнику и разговаривая так вкрадчиво, будто своими словами желал добраться до нутра собеседника и задеть за живое:

— Все мы знаем историю длиной почти в двадцать лет. Знаем её начало и конец.

Пояснять не нужно было, Люциус понимал, что имел в виду Крауч-младший. Крепче сжав пальцы на рукоятке в форме змеи, ему удалось сделать так, чтобы голос не дрогнул:

— Я не подведу Красную Гарпию.

Барти неодобрительно зацокал языком, и по спине и затылку Малфоя поползли мурашки.

— Тёмному Лорду вы говорили почти тоже самое, — обоняния коснулся терпкий запах дыма, — и чем всё закончилось…

Неудачей Люциуса в Отделе Тайн и непосильным заданием, повешенным на ни в чём не повинного Драко.

Паркет взвизгнул под каблуками Малфоя, когда тот резко развернулся и без тени страха зашипел в лицо победно ухмылявшемуся Барти:

— Дети не должны отвечать за грехи родителей, — сделав паузу, Люциус смерил Крауча-младшего быстрым взглядом, и всё его раздражение вмиг испарилось, когда он добавил с присущим ему выражением превосходства над окружающими, — иначе вас бы тоже постигла незавидная участь. Прошлые события можно с лёгкостью переиграть, когда их истинная суть уже стёрлась из памяти людей.

Сухо кивнув в знак прощания, Малфой подождал, когда не подавший виду Барти разблокирует камин, и удалился, абсолютно уверенный, что этот разговор не дойдёт до ушей начальника Красной Гарпии.

Отвратительно. Швырнув в пустой камин не выкуренную и наполовину сигарету, Крауч-младший отправился к Поттеру.

— Мистеру Брикману удалось сделать то, что не удавалось никому, — произнёс Крауч-младший с одобрением и каплей восхищения, — забраться туда, куда Гарпия не пускает практически никого. Другими словами, он украл то, о чём мы с профессором Снейпом могли только мечтать, до бесконечности выстраивая обречённые на провал планы. Узнав о случившемся, мы не могли допустить, чтобы Гарпия добралась до Эдварда раньше, чем мы. Оставалось лишь придумать, как сделать это так, чтобы не вызвать подозрений ни у одной из сторон.

— И Гарпия, и Эдвард должны были поверить, что вы действуете в интересах того, кого обокрали? — подхватил мысль Поттер, нетерпеливо ёрзая в кожаном кресле, и Барти, устроившийся на диване у противоположной стены, кивнул.

— Гарпия практикует радикальные и болезненные методы добычи информации, — расплывчато сообщил он. — Безусловно, действенные и отнимающие гораздо меньшее количество времени, чем то, что проходит за обычными допросами. Убедить её передать Брикмана всецело мне и профессору Снейпу не составило труда, но вот избежать излюбленной Гарпией методики оказалось бы затруднительно. К тому же, нужно было придумать, как впутать вас, Поттер, во всю эту историю.

И тут погибает Клара.

— Что произошло очень вовремя, — заключил Крауч-младший, в полной мере продемонстрировав своё отношение к несчастному случаю, — разом решив все задачи.

Пока Эдвард, как главный подозреваемый, находился в стенах Министерства, Красная Гарпия не могла причинить ему значительный вред, что выглядело бы весьма подозрительно, а значит, Барти и Снейп могли сколько угодно допрашивать его, выясняя обстоятельства, никоим образом не связанные со смертью Клары. Делая вид, что действуют в интересах Гарпии, на деле разыгрывая собственную шахматную партию.

— Вам удалось выяснить необходимое, — Гарри не опасался говорить при Кикимере, который по просьбе хозяина принёс чай, — а после снять с себя любые обязательства и ответственность за жизнь других людей.

Только глупый не догадался бы, о чьей жизни шла речь, и своей интонацией Поттер ясно дал понять, что его чувства к Краучу-младшему и Снейпу практически граничили с презрением. Однако Барти выглядел настолько расслабленным и довольным собой, что в голову Гарри забралась шальная мысль: не оказывал ли он испытываемыми чувствами честь двум волшебникам, и в особенности одному, сейчас сидевшему в его кабинете?

К счастью, Крауч-младший оказался не настолько плох, как Поттер о нём думал.

— Вы думаете, что Эдвард мёртв, — мягко и даже как-то обезоруживающе произнёс Барти, глядя на Гарри блестящими от улыбки глазами, — однако это не так.

Мракоборец перестал размешивать сахар в чае.

— Но как же тело? И отчёт колдоэкспертов с найденным ядом, в точности совпавшим с тем, что был обнаружен в вине? — говоря всё это, Поттер заметил, что Крауч-младший не перестал улыбаться. Замолчав, он нахмурился, но через несколько мгновений лицо разгладилось, а губы сами собой приняли форму правильной буквы «о».

— Поняли, наконец? — сколько Гарри не напрягал слух, в этом голосе не было ни капли разочарования его несмышлёностью, и он вдруг поймал себя на мысли, что с Барти проще иметь дело, чем со Снейпом. Если бы сейчас мастер зелий сидел на диване и потягивал виски, Поттер уже давно воспламенился бы от его едких замечаний.

— Вы помогли ему инсценировать собственную смерть в обмен на нужную информацию, — уже уверенно рассуждал он, по рассеянности добавив ещё одну ложку сахара в чай, — и покинуть страну. Дело сделано, предатель устранён, а отсутствие украденного мотивируете тем, что не успели узнать, где он спрятал украденное, до того, как Брикман покончил с собой.

Кубики льда тихо стукнулись друг о друга, когда Барти поставил бокал на столик.

— А вы соображаете, если захотите, — и вновь Гарри не смог обидеться на этот слегка насмешливый тон.

Он замолчал на некоторое время, и осторожно, стараясь не обжечься, пил слишком сладкий чай, глядя куда-то сквозь обитую деревянными панелями стену, вновь и вновь обдумывая услышанное. Чашка опустела почти наполовину, когда Поттер задал самый главный для него вопрос:

— Вы хотите, чтобы я продолжил дело Брикмана. Что это значит? Я тоже должен что-то украсть у Красной Гарпии?

— Не у Гарпии, — откликнулся Крауч-младший, — у её заклятого врага.

Гарри вопросительно уставился на Барти, но было ясно, что пояснять он пока что не собирался. Опустив взгляд на остывший чай, Поттер решился:

— Хорошо, я согласен, — и уточнил, вновь взглянув на собеседника, — я в деле.

— Отлично, — тут же поднявшись, Крауч-младший застегнул пуговицу на пиджаке, явно намереваясь попрощаться, отчего у Гарри сложилось впечатление, что волшебник с момента прихода был уверен в успехе. Поспешив выйти из-за стола, он протянул ладонь для рукопожатия, чувствуя странную недосказанность, витавшую в воздухе, и Барти, коротко сжавший предложенную ладонь, чутко уловил настроение мракоборца. Коснувшись виска так, словно только что вспомнил о чём-то важном, он с неожиданным предвкушением произнёс:

— Раз вы миновали этот непростой этап между неопределённостью и принятым решением, будьте готовы к следующему шагу. Вскоре вы получите приказ о повышении, — уже оказавшись в высоком проёме камина, Барти подмигнул Поттеру. — Советую не отказываться.

* * *

Скрывать происходящее от друзей с каждым днём становилось всё труднее. Крауч-младший и Снейп не говорили этого, но Поттер и сам понимал: незнание означает безопасность. Только как объяснить это Джинни, с которой в последнее время так сложно найти общий язык? Едва воцарившийся после недавнего непонимания мир грозился вновь развалиться на части, когда Гарри обнаруживал себя погружённым в раздумья только после того, как Джинни обвиняла его в невнимательности. Он списывал её плохое настроение на беременность, хоть ничего в этом не смыслил, но всё же попытался немного загладить вину, предложив пойти вместе к врачу, но супруга наотрез отказалась. Когда Джинни ушла, Поттер задумчиво потёр щёку и с удивлением наткнулся на порядочную щетину. Пройдя в ванную, он впервые за последние полторы недели осмысленно взглянул на собственное отражение.

Мысли о предстоящей «миссии» настолько поглотили его, что он не заметил, как оброс. Щетина прибавляла несколько лет, но вместе с тем придавала мужественности, которой Гарри, по его собственному мнению, не хватало. Разве что в союзе с круглыми стёклами очков это выглядело смешно. Сняв оправу, Поттер быстро заморгал, давая глазам возможность привыкнуть, и, кисло улыбнувшись, вновь посмотрел в зеркало. Отражение же, напротив, расплылось в довольной улыбке и горделиво задрало подбородок, что вызвало кратковременную вспышку злости.

Гарри потянулся к бритве.

— Тебе так больше нравится, но к очкам я привык, — пробурчал он, выдавливая на ладонь немного пены для бритья, и смутно подумал о том, что в его жизни много вещей, к которым он «привык». Возможно, даже ненужных вещей.

Спустя двадцать минут он уже был в Министерстве. Приказ о повышении ждал его на столе, а уже на следующее утро вся магическая Великобритания благодаря статье на первой полосе «Ежедневного пророка» узнала о том, что Поттер стал главой мракоборческого отдела.

Однако прежде чем мирное население обрадовалось этой новости, главный её виновник пребывал в состоянии, сильно напоминающем прострацию. Гарри ожидал чего угодно, но не этого. Он — начальник мракоборческого отдела? Он? В двадцать три года?

Расскажи друзьям, и они наверняка нашли бы множество причин, по которым он подходил на эту должность: начиная от громкого имени и «неоценимого вклада в историю магического сообщества Великобритании», заканчивая активным участием в операциях и успешным расследованием многих дел, занимавших первую полосу «Ежедневного пророка». Однако отсек Гермионы пустовал, и никто больше не знал о «радостной новости», поэтому Поттер сидел, потирая уже гладкую щёку, и искренне недоумевал, как можно поставить во главе мракоборцев такого как он. Он не считал, что обладал выдающимися способностями руководителя, хоть Гермиона не раз вспоминала времена, когда Гарри был лидером Отряда Дамблдора. Да, сейчас он старший мракоборец с собственной боевой группой, но всё равно это другое. В конце концов, Робардс прекрасно справлялся в роли главы и никаких нареканий у вышестоящего начальства не вызывал.

Безусловно, была и обратная сторона медали, о которой Поттер тоже хорошо знал.

Добраться до верхушки Красной Гарпии может человек исключительно высокого статуса. Начальник штаб-квартиры мракоборцев — это не начальник второго отдела в целом, но уже что-то.

Даже если забыть всё вышеперечисленное, оставалась последняя, но самая важная причина, по которой Гарри не хотел перебираться в кабинет начальника.

Он привык к другому. Он привык ловить преступников, возвращаться с заданий с ранами и ушибами, оставляющими после себя незаживающие шрамы, — другими словами, его жизнь наполнена опасностью, что будоражит кровь, ведь так было чуть ли не с самого детства.

Плевать даже на то, что теперь он работал в Вест-Энде.

Он не кабинетная крыса.

Как бы то ни было, приказ вступал в силу с начала следующей недели, и он ничего не мог поделать. На календаре значилось одиннадцатое апреля, пятница. Не очень-то много времени, чтобы принять на себя управление столь сложным, но жизненно-важным органом Министерства.

Гермиона появилась на рабочем месте двадцатью минутами позже Гарри, и он решил отложить новость на потом. Кто знал, какие вопросы могли прийти ей в голову, ведь далеко не на все Поттер мог дать ответ. Вокруг уши не просто любопытных сослуживцев, но и, возможно, Красной Гарпии. Не стоило рисковать понапрасну.

Однако Гарри ждал сюрприз.

Провозившись до обеда с несколькими расследованиями, друзья отправились с излюбленное и не очень дорогое кафе в Кэмдене, и пока ожидали заказ, болтали о делах, не связанных со службой. На вопрос как обстоят дела дома Поттер, не моргнув глазом, соврал, что всё отлично, и мысленно выдохнул: значит, Джинни тоже искусно врала Гермионе. Колдунья в свою очередь рассказала о том, что скоро нужно будет помогать Молли с огородом, весна в разгаре, и работы предстояло много. Недовольства этим фактом ни в интонации, ни в настроении Уизли Гарри не заметил.

Они успели съесть суп и принялись за картошку с рыбой, когда Гермиона привлекла внимание друга.

— Тут такое дело, — неуверенно начала она, ковыряясь вилкой в пюре, и Поттер насторожился. Он хорошо знал этот тон. Заглянув подруге в лицо, он ободряюще коснулся её плеча, чем, казалось, сделал только хуже. Гермиона сжалась, боясь посмотреть Гарри в глаза, что совершенно ему не понравилось. Он даже отложил вилку, мигом забыв про еду, а о стенки черепа как будто забился маленький мячик, вызывая неподдельную тревогу.

Наконец, Уизли набрала в грудь воздуха, ресницы вздрогнули, открывая подавленный взгляд.

— Я получила утром приказ о переводе в другое подразделение.

Гарри нахмурился, чувствуя, что это далеко не последний неприятный сюрприз.

— И куда же?

И вновь этот виноватый взгляд, словно Гермиона пыталась попросить прощение.

— В Сектор борьбы с неправомерным использованием магии, — проговорила она на одной бесцветной ноте, видя, как приоткрылся рот Поттера, который явно хотел переспросить, и покачала головой.

— И на какую должность? — спросил он, хотя ответ уже ясно читался в глазах подруги.

Остаток обеда прошёл в полном молчании.

— Когда это произошло? — Гарри вновь заговорил, когда они спешили по коридору второго уровня.

Она посмотрела по сторонам, убеждаясь, что никто их не слышит — проходящим мимо волшебникам не было до них никакого дела, — но всё равно заговорила в полголоса:

— Утром приказ ждал меня на столе, а спустя пять минут, как я его прочитала, прилетела записка от Крауча-младшего с просьбой зайти к нему. Я была вне себя от растерянности, но, конечно же, пришла, и... — Гермиона запнулась, и Гарри утянул её к одному из окон, за которым ярко светило солнце. От взгляда а-ля «мы же спешим» он лишь отмахнулся.

— Он что-нибудь рассказал тебе?

— Например? — не поняла Уизли, и пришёл черёд Поттера теряться в словах.

— Что-нибудь, что ты не должна знать?

Гермиона прищурилась в подозрении, и Гарри захотелось стукнуть себя. Скажи Гермионе, что она не должна чего-то знать…

Когда Гарри открыл рот, чтобы упомянуть о собственном возможном повышении, надеясь тем самым сбить подругу с толку, та отклонилась вбок, заглядывая ему за спину. Её лицо приняло настороженное выражение, и Поттер, обернувшись, почти сразу заметил в толпе Полумну, приближавшуюся к ним слегка пружинящим шагом, отчего вздрагивали лепестки мелких цветов на заколках в её волосах.

— Они скоро превратятся в вишни, — выразительно молвила она, переколов одну заколку повыше, и окинула Гарри знакомым, слегка рассредоточенным взглядом, — ты как раз сможешь это увидеть.

Мракоборец хотел спросить, почему, но Гермиона раньше его заметила вчетверо сложенный пергамент с золотым логотипом Министерства, который Лавгуд зажала под локтём. Точно такой же, какой Уизли получила утром.

— Только не говори, что тебя тоже куда-то перевели, — попыталась улыбнуться она, но у неё плохо вышло, особенно когда Полумна выглянула в окно, отчего баска из оранжевой органзы на её блузке вспыхнула в лучах ненастоящего солнца, и мечтательно произнесла:

— Теперь я смогу наблюдать это великолепие каждый день.

* * *

«Буду рад, если вы почтите меня своим визитом. БК-м»

«Я-то как рад буду», — пронеслось в мыслях Поттера огненной колесницей, когда он стремительно пересёк штаб-квартиру и уверенно дёрнул ручку двери с металлической табличкой Сектора борьбы с неправомерным использованием магии.

— Добрый день, мистер Поттер, — мелодично приветствовала его миловидная секретарша Барти, при виде которой у Гарри ком стал посреди горла.

Ещё несколько дней, и на её месте будет Гермиона. Его Гермиона, с которой он работал бок о бок последние два года. Это было похоже на удар боевого заклинания в спину — больно и неожиданно.

Лишь кивнув в ответ на приветственную реплику, Гарри вошёл в следовавший за приёмной кабинет.

— Я получил приказ о повышении, — без приветствий начал он, вонзив тяжёлый взгляд в макушку Крауча-младшего, что-то писавшего на листе пергамента, — и понимаю, что мне не отвертеться, только причём тут она?

Барти поднял голову и сделал вид, что не понял, о ком шла речь.

— «Она»?

— Гермиона, — Поттер сунул руки в карманы, чтобы не захотелось потянуться к палочке в пиджаке. — Зачем она вам?

— Вы успокоитесь, если я скажу, что вдали от вас она будет в безопасности? — рассеянно откликнулся Крауч-младший, оставив размашистую подпись внизу документа.

Своей усмешкой Гарри продемонстрировал силу недоверия, испытываемого к волшебнику.

— Вдали от меня, но рядом с вами? Сомневаюсь.

— Вы здесь не за этим.

В спину чуть не ударила дверь, внезапно открывшаяся по мановению палочки Барти, и Поттеру не без раздражения пришлось сделать пару шагов вперёд. Проводив взглядом скреплённый печатью документ, что улетел в приёмную, Гарри едва успел обернуться, чтобы заметить, как оранжевая и довольно увесистая папка метнулась со стола в его сторону. Он едва успел поймать её прежде, чем она врезалась ему в грудь. Судя по ухмыльнувшемуся Краучу-младшему, сделал он это нарочно.

— Прошу следовать за мной, — бросил он на ходу, и Поттер, скрипя зубами, послушался, уже на выходе из приёмной обнаружив, что под оранжевой министерской обложкой, на которой отсутствовали какие-либо обозначения или надписи, скрывалась другая, красная, с золотым рисунком посередине. Однако Гарри не успел как следует рассмотреть его, потому что Барти закрыл папку.

— Дома изучите.

Терзаемый тщательно сдерживаемым любопытством, Поттер обнаружил, что их путь лежал на пятый уровень отдела Международного магического сотрудничества, в одно из его крыльев, где располагалось Международное бюро магического законодательства. Здесь было многолюдно, тут и там слышалась иностранная речь, а яркость красок и замысловатость нарядов некоторых волшебников, прибывших с других краёв, поражала взор. Миновав значительную часть выложенного тёмным мрамором широкого коридора, Крауч-младший остановился возле двери кабинета заместителя начальника бюро, и на золотой табличке Поттер увидел более чем знакомую фамилию. Только он задумался о том, какого дьявола они делали здесь, как Барти нажал на ручку и, вдруг вцепившись в пиджак опешившего Гарри, втянул его в кабинет.

Вернее, Поттер ожидал, что они попадут в кабинет, но вместо этого оказались в узком и плохо освещённом коридоре. Низкий потолок, лампы без плафонов и бетонные стены вряд ли могли быть характерны для Министерства Магии, отличавшегося своим богатым убранством, вот только они по-прежнему находились в сердце административного учреждения. Только если эта дверь не была магическим образом связана с каким-то другим местом.

— Нет, мы всё ещё в Министерстве, — заметил Барти, распознавший причину растерянности мракоборца, и, больше не говоря ни слова, двинулся вперёд. Гарри же ничего не оставалось, как пойти следом.

Спустя десять шагов показалась первая металлическая дверь, своим видом напомнив Поттеру о камерах на самом нижнем уровне. Однако Крауч-младший прошёл мимо неё, как не удостоил вниманием ещё три двери, войдя лишь в четвёртую.

— Так, ладно, — пробормотал Гарри себе под нос, подавляя искру тревоги, когда обнаружил, что они с Барти не одни в тёмном помещении, где единственным источником света была конусообразная люстра, освещавшая небольшой участок в центре. Трое волшебников в форме, говорившей об их принадлежности к одному из отделов (какому именно, не позволяла определить густая тень), сидели перед освещённым пятачком, глядя в развёрнутые в воздухе и отливавшие зелёным полупрозрачные галогенные экраны. На них, как на быстрой перемотке, мелькали картинки, но не это насторожило Поттера.

На участке под люстрой на парившей в воздухе кушетке лежал Люциус, погружённый в глубокий сон или гипноз, а возле его висков кружились маленькие шарики света. С трудом оторвав взгляд от этого зрелища, Поттер заметил, что Барти тихо переговаривался с одним из волшебников, и вновь взглянул на один из экранов. На нём, словно в кинофильме, Люциус открыл дверь, и в расширившемся проёме появилась бордовая стена с висящей на ней картиной огненно-красной птицы.

— У вас наверняка есть вопросы, — совсем рядом раздался тихий голос Барти, и Поттер кивнул, наконец, распознав в трёх волшебниках стирателей памяти.

— Что здесь происходит? — так же негромко спросил он, вновь возвращаясь взглядом к изображению на экране, но картинка вскоре зарябила и вновь сменилась быстрой перемоткой. — Точнее, я вижу, что происходит, но не понимаю, зачем.

— Люциус Малфой подослан Красной Гарпией, чтобы следить за моими действиями и докладывать обо всём, что вызывает подозрение, — ответил Крауч-младший, не страшась, что стиратели могут их услышать. Хотя, учитывая их нахождение здесь, Гарри понимал: они в курсе происходящего.

— Это как-то связано с тем, что украл Эдвард? — догадался Поттер, заметив лицо Нарциссы, мелькнувшее на одном из экранов.

— С тем, что я не спешу возвращать Гарпии? — боковым зрением Гарри заметил, что Барти смотрел на него, и, повернув голову, в полумраке различил хитрую улыбку. — Напрямую связано. Не в наших интересах, чтобы Люциус узнал об этом прежде, чем вы выполните свою часть сделки.

Поттер нахмурился, подумав, что ослышался, но здесь царила такая неестественная тишина, что шансы ошибиться были равны нулю.

— Сделки? — теперь они смотрели друг другу в глаза. — Разве речь шла о сделке?

— А вы полагали, что я попрошу вас помочь мне на безвозмездной основе? — различив смятение в настроении Гарри, Барти тихо усмехнулся, хоть Поттер быстро взял себя в руки и ответил:

— Деньги мне не нужны, если вы на это намекаете.

— Ну что вы, мистер Поттер, — разливался бархат голоса Крауча-младшего, — деньги это слишком скучно.

Он указал на дверь, Гарри послушно вышел в коридор и, дождавшись Барти, пошёл рядом с ним в сторону выхода. Сейчас он был вовсе не против того, чтобы мракоборец открыл папку и ожидаемо увидел колдографию Люциуса Малфоя, прикреплённую к первой странице личного дела. Причём, судя по золотому логотипу с изображением птичьей головы, которую венчала корона, дело было взято явно не в хранилище Министерства.

Поттер спросил, как долго Люциус находился здесь, и Крауч-младший, не моргнув глазом, сказал, что с сегодняшнего утра. Встретив изумление Гарри усмешкой, он пояснил прежде, чем к мракоборцу, поражённому тем, что за последние шесть часов ещё никого не смутило отсутствие Малфоя, пояснил:

— Для всех остальных Люциус сидит в своём кабинете и занимается соответствующими его должности делами, — он призывно взглянул на Поттера, мол, угадай, и лицо волшебника озарила догадка.

— Оборотное зелье.

Верная догадка.

— Но как тот, кто выдаёт себя за Малфоя, может находиться в его кабинете, если мы, открыв нужную дверь, оказались здесь? — Гарри указал на бетонные стены, действительно не понимая, в чём подвох, и ответ не заставил себя ждать.

Всё дело в чарах, наложенных на кабинет, этот коридор и особенную дверь.

— По какому принципу она различает, кто друг, а кто враг? — спросил Поттер, когда они приблизились к двери.

— Всё просто: кровная магия.

И прежде, чем Гарри успел что-либо сделать или сказать, Барти взял его за локоть и коротко рассёк палочкой воздух; лёгкая боль пронзила руку дёрнувшегося от неожиданности мракоборца, и он, застигнутый врасплох, увидел, как из глубокого пореза на внутренней стороне ладони засочилась кровь. И всё же Поттер не спешил предпринимать что-либо, тем более что Крауч-младший положил его руку на дверную ручку и пробормотал неизвестное заклинание на латыни. Как только кровь соприкоснулась с холодным металлом, дверь объяло голубоватое сияние, кончики пальцев закололо, как от статического электричества, а через мгновение всё закончилось. Следов крови на ручке как не бывало

Придержав папку локтём, Гарри вынул из кармана платок и прижал к порезу. Они коротко переглянулись и вышли в по-прежнему шумный и многолюдный коридор Международного бюро магического законодательства.

Уже вечером, изучая материалы о Люциусе Малфое, собранные Красной Гарпией, благодаря которым Поттер узнал много нового о волшебнике, он обнаружил записку на листке сиреневой бумаги, вложенную между последней страницей и обложкой.

«Благодаря заклинанию вы можете попасть в то место, где мы были, не только с пятого уровня, но и с любого места в Министерстве. Достаточно прикоснуться к любой дверной ручке, они выполнены из одного и того же металла, и произнести определённое заклинание. БК-м»

На обратной стороне листа Гарри обнаружил короткое заклинание на латыни.

В дверь постучали, и Поттер, быстро спрятав папку с запиской в верхний ящик, попросил войти. Джинни вошла с чашкой чая на блюдце и, улыбнувшись, поставила его на стол, а после опустилась в свободное кресло. Гарри ничего не смог поделать с взглядом, метнувшимся к пока ещё плоскому животу под обтягивающей блузой.

Джинни спрашивала о том, как прошёл его рабочий день, а Гарри, отвечая привычными фразами, думал, что в последнее время она всё чаще брала внеурочный выходной. Помолчав, супруга поинтересовалась текущими расследованиями, и Поттер рассказал, как сегодня он с группой мракоборцев прибыл по вызову пожилой волшебницы, уверявшей, что в её дом пробрались грабители, а на деле это оказался обыкновенный боггарт, шумевший в старом шкафу на чердаке.

— Гермиона прислала сову, сказала, что теперь она секретарь Крауча-младшего, — звенела колокольчиком Джинни, попивая чай и совершенно не замечая, как флегматично муж повёл бровью, — хотя ты уже об этом знаешь. Мне кажется, Барти ещё тот…

— Скажи, у тебя всё в порядке? — произнёс он в разгаре её речи, отражавшей отношение к упомянутому начальнику Сектора, и Гарри поймал себя на мысли, что его вопросы всё чаще ставили Джинни в неловкое положение.

— Конечно, — не сразу отозвалась она, — почему ты спрашиваешь?

— Ты часто берёшь выходные, — он покачал головой, предупреждая ненужные возражения. — Когда на работе, постоянно пропадаешь на допросах. Не думаю, что это хорошо сказывается на ребёнке.

Реакция Джинни была предсказуемой: поднявшись, она отошла к задёрнутому шторами окну, отвечая оттуда не терпящим возражений тоном:

— Ты прекрасно знаешь, что я наблюдаюсь у врача. Беременность протекает хорошо, на моём сроке ещё можно работать. Не о чем волноваться.

Встав, Поттер неуверенно потоптался на месте, но потом подошёл к Джинни со спины и, коснувшись покатого плеча, прижался губами к её затылку.

— И всё же. Со следующей недели я вступаю в должность начальника штаб-квартиры. Можешь смело приносить заявление на отпуск, — улыбнулся он в мягкие волосы, и через пару мгновений слегка прохладные пальцы накрыли его ладонь.

Джинни была такой ещё со школы: боевая, сильная, не привыкшая жаловаться и ожидавшая того же самого от окружавших её людей. Ей не нужна жалость, только поддержка и согласие с тем, что она всё делала правильно. Гарри старался соответствовать изо всех сил, но не всегда понимал её мотивы. Он просто любил её, стараясь выражать свои чувства ясно и просто. Для семейного счастья ему хватало того, что было, но новость о будущем ребёнке сделала его жизнь чуточку ярче.

Женщины всегда хотят немного большего, и, как выяснилось, они ещё могут хотеть немного другого. Чего хотела Джинни, Гарри пока не мог понять.