Сестры скорпиона (гет)

Элайв Файтер

Дом Антарес встретил меня свежей прохладой и пустынной тишиной. Не мешкая, я принялась за дело. Зелье, что я собиралась приготовить, принадлежало моей матери. То, что мне было нужно — оно очень походило на дурманное зелье, но слегка измененный состав придавал напитку новые свойства: человек безоговорочно верил вашим словам в первый час после того, как он выпил хоть каплю этой жидкости, а потом не сомневался в них до конца своих дней. Мощное было зелье, вот только пользоваться им следовало с умом, и ни в коем случае никто не должен был о нем знать — слишком большие возможности давал этот напиток. 

Готовилось зелье довольно быстро, да и нужно его было немного. Когда все ингредиенты были в котле, мне оставалось только дождаться полной готовности варева... Надеюсь, мне все удастся, и проблем не возникнет. Но это полбеды, главное, чтобы все получилось у Антарес — старая королева подала ей отличную идею, как знать, если бы ведьма занялась этим чуть раньше, может, моя наставница была бы жива. Я так скучаю по ней, ведь она стала для меня второй матерью, и имя у нее было самое что ни на есть материнское — Мария. 

Я попала к ней, когда мне было десять лет, именно тогда я лишилась родителей, и добрая женщина решилась приютить сиротку. Она почти сразу рассказала мне правду о себе и стала обучать. Не всегда наши отношения были гладкими — мне было четырнадцать, когда я сбежала из дома, и шестнадцать, когда я вернулась. Сейчас мне девятнадцать, но ее больше нет со мной, и я очень жалею о том побеге. Ведь он тоже не прошел бесследно для меня, но сейчас это последнее, о чем я хотела бы думать. 

Зелье все еще не было готово... Нужно будет его правильно упаковать, потом придумать, как его подсунуть Бертрану... Я невольно перевела взгляд в самый темный угол, где покоилась королева. Она все еще была молода и прекрасна, и Антарес сейчас была очень на нее похожа, если не считать одной мелочи: тело — всего лишь оболочка, которая, как ни крути, будет выражать то, что внутри. Лицо молодой королевы было смиренно, кротко и безмятежно, чего нельзя сказать о моей наставнице. Она пыталась играть свою роль, и делала это хорошо, но была всего лишь актером... Мне снова стало жаль королеву. Что, в сущности, плохого она нам сделала? Лично мне ничего, не знаю, как Антарес. Рано или поздно нам придется возвращать все на свои места, и как мы это сделаем?.. Я бы с радостью вернула молодому королю его супругу хоть сейчас, но... Не я командую этим парадом. 

Сейчас я вполне могла понять Ричарда, который просиживал у ложа жены ночи напролет: от нее трудно было отвести взгляд. Интересно, брат похож на нее? Прекрасен ли он так же, как его любимая сестра? Хм, о чем это я... Будь он хоть первым красавцем во всем своем королевстве, меня это не должно волновать...

Взглянув на бледное лицо пленницы еще раз, я сделала ее невидимой. Просто на всякий случай.

Краем уха я услышала, что зелье начало шипеть — значит, скоро оно будет совсем готово. Замечательно, еще пара минут, и я могу спокойно ожидать приезда королевского брата.

Антарес

Если с Ричардом и ведьмами проблема почти была решена, то… Оставался пресловутый принц, Бертран Фернеол, который мог в одночасье все сломать.

Наверное, сейчас я больше всего напоминала загнанного зверя в клетке, как внешне, так и внутренне. Внешне — потому что нервно металась из угла в угол в своих личных покоях, не в силах успокоить гулко бьющееся сердце. А внешняя суетливость напрямую вытекала из внутренней — я ощущала неминуемую близость провала.

А все Ричард со своим неземным великодушием! Понадобилось ему вокруг \"воскресшей королевы\" собирать толпу умиленных родственников, видите ли. Ситуация казалась безвыходной — я даже не могла посоветоваться с ученицей — она неизвестно куда пропала. Нет, в ней я не сомневалась, но в свете приезда \"братца\" мне просто необходимо было обсудить с ней все детали. Очевидно же, что необходимо было куда-то прятать саму Элайв — полностью вымышленная леди Элиза теперь могла угрожать нашей безопасности.

Что же теперь делать? Элайв — допустим, мне удастся что-то придумать, как то скрыть наш маленький обман, но вот что делать мне самой? Я не Катриона. У меня другая манера речи, другие привычки... Я не обладаю ее памятью. Король ослеплен своей любовью, но для близких людей настоящей королевы подмена будет очевидной. Мелькнула шальная мысль — возможно, стоит сбежать?

Или оживить девчонку, подправив память королю, стерев из нее эти несколько дней, а самой пустить слух, что леди Анна пошла на поправку? Наблюдать за их счастьем, вести светские беседы, и знать, что я могла бы спасти много колдуний, в том числе и свою наставницу, но не смогла, отступила? Никогда!

Я присела в резное кресло и взяла в руки свитки Вильгельмины. Немало мудрого в них содержалось...

\"Своею формой память людская напоминает рисунок на песке, на которой образы запечатлены неуверенной рукой ребенка. Женские лики, силуэты животных, надписи. Долго будет сохранной эта мудреная вязь, много она сможет рассказать своими символами человеку понимающему. Но есть много сил, в том числе и магических, способных влиять на эти рисунки... Изменять их, и даже полностью стирать... Внуши человеческой памяти ужасные вещи, и сам человек окажется в твоей власти. Сотри из памяти неугодные детали, и управляй им, точно марионеткой...\"

Сотри... Управляй... Память... Вот оно! Книга выпала из ослабевших рук, и, одновременно с грохотом, раздался стук в дверь.

Это была Элайв. Вся она так и светилась неуместной, на мой взгляд, радостью:

— Я могу войти?

— Да, разумеется, — я вскочила и за руку втащила ее в комнату. — Элайв, где ты была?

— Я...

Но нужно было быстро что-то решать, поэтому я не дала ей договорить.

— Ты срочно должна скрыться. Если получится, мы вдвоем сможем изменить память всем, кто хотя бы теоретически мог тебя запомнить, и...

Она непонимающе взглянула на меня.

— Но зачем?!

Я нервно передернула плечами.

— Затем, что сюда скоро приезжает мой дражайший родственник, принц Бертран Фернеол, наверняка не имеющий о леди Элизе ни малейшего понятия, Элайв! — я несколько разозлилась. Объяснять очевидные вещи, когда мы на краю гибели!

А Элайв точно решила измерить количество оставшегося у меня терпения:

— Это я знаю — слышала уже, Антарес. Я не понимаю, зачем мне нужно бежать?

Она что, издевается?

Люстра над головой неожиданно громко хлопнула, и осыпала ее с ног до головы сияющей стеклянной пылью — все, что осталось от тысячи хрустальных подвесок.

Небрежно отряхнув платье, она лукаво улыбнулась и сказала:

— Возможно, мне следовало выразиться несколько определеннее. У меня есть план.

Элайв Файтер

Антарес нервничала, злилась, никак не могла обуздать свои эмоции, но мне удалось ее заинтересовать: 

— Возможно, мне следовало выразиться несколько определеннее. У меня есть план!

— Так говори быстрее! Не медли! 

— Я смогу договориться с королевским братом. С помощью этого, — я достала из складок платья крошечный пузырек. 

Казалось, наставницу нельзя было удивить сильнее, но мне удалось:

— Это зелье, которое поможет мне найти с ним общий язык. 

— Но каким образом?

— Личный рецепт, это сработает, поверь. 

— Элайв! Я поражена! Признаться, я начинаю думать, что рано окрестила тебя всего лишь ученицей, ты не перестаешь меня удивлять! Клянусь, если мы выберемся отсюда живыми, я сделаю все, чтобы провести обряд. Ты станешь полноправной ведьмой, обещаю!

Антарес была эмоциональна, как всегда, впрочем, и я не смогла сдержать улыбки: 

— Благодарю тебя, я не забуду этого. 

— Отлично, одной проблемой меньше! 

— Именно, занимайся тем, что тебе приказала старая королева, и ни о чем не беспокойся, остальное я возьму на себя. 

— Спасибо, Эл, спасибо. Я не знаю, когда именно приедет \"мой\" брат, но насчет амнистии я уже поговорила с королем. 

— И что его величество?

— Согласился, конечно, — фыркнула девушка, чем снова вызвала мою улыбку. Мне бы ее уверенность в себе. — Теперь следует проследить, как моя воля будет выполняться. А затем... Впрочем, все потом, сейчас еще рано о чем-то говорить... Ох, как же ты меня обрадовала своим планом! Прямо гора с плеч! 

— Так ведь для того я и нахожусь здесь, чтобы помогать тебе.

Я могла только вновь улыбнуться, теперь стало понятно, что я не прогадала с клятвой и с ведьмой, в верности которой я поклялась. Не успела я как следует насладиться моментом, как в дверь постучали: 

— Ваше величество, приехал ваш брат, принц Бертран. Он ждет вас!

— Передай, что я скоро буду! 

Когда удаляющиеся шаги за дверью стихли, Антарес прошептала: 

— Что будем делать? 

В голове возникло несколько шуточек по поводу того, что обычно этот вопрос задаю я, но вместо этого я сказала: 

— Сейчас я пойду к нему, и поднесу кубок якобы от тебя, в знак приветствия... А дальше уже дело техники. Приходи минут через десять, этого мне должно хватить. 

Выбежав из комнаты, я отправилась на кухню, где взяла кубок вина для дорого гостя. Сначала я капнула туда всего одну каплю напитка, но потом... Что-то заставило мою руку дрогнуть еще пару раз — чтобы наверняка. 

В королевский зал для приема гостей я входила уже полностью уверенная в успехе. К счастью, Бертран там был один, и никто не мог мне помешать: 

— Добро пожаловать, принц! Рады видеть вас в этом замке! Королева прибудет через несколько минут, а пока выпейте это.

Юноша без лишних вопросов взял у меня кубок и сделал несколько глотков:

— Славное вино делают у вас в королевстве! 

— Да, сеньор, это так...

И как мне понять, действует ли напиток?.. Все стало понятно, когда Бертран поднял на меня глаза, и в его взгляде я прочитала полную покорность и ожидание приказа: такой взгляд бывает у собак, когда они смотрят на хозяина. 

Я присела рядом с ним, взяла его за руку и сказала, глядя прямо в глаза:

— Я Элиза, приближенная вашей сестры, вы знаете меня много лет. Вы очень цените мое мнение, потому что я знаю Катриону лучше всех. Вы всегда советуетесь со мной относительно всего, что связано с королевой. Но вы не любите говорить с ней о прошлом, о вашем детстве, вы считаете, что подобные разговоры не пристало вести королевским особам...

Когда король с королевой вошли в зал, взгляд Бертрана снова стал царственным и осмысленным, а я стояла на почтительном от него расстоянии. Антарес вопросительно посмотрела на меня, и я едва заметно кивнула.

Антарес

Сказать, что я опасалась разоблачения — значит ничего не сказать. Теперь, когда на кону были судьбы сотен ведьм, ставки неуклонно росли, и речь уже не шла о желании отомстить — в моей власти было спасение знаний, спасение древней силы, которая лишь чудом не выродилась. Впрочем, ее искра уже едва теплилась, почти задушенная инквизиторским огнем. Каждая вырванная из их лап душа — поистине бесценна. И я должна, обязательно должна справиться.

Я взглянула на Элайв, без слов интересуясь результатом ее плана (пару минут назад в качестве приветственного жеста она поднесла принцу кубок с зельем) — получив в ответ кивок, я почти успокоилась. Откровенно говоря, я слегка сомневалась в исходе этой авантюры — право, было бы проще спрятать ученицу и слегка подкорректировать королю память. Но сейчас что-либо менять было слишком поздно, поэтому я, скрепя сердце, и, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, шла навстречу псевдо-брату.

Надо сказать, это был красивый мальчик — под стать своей сестрице. Он был высок и статен, светлые кудри вились непослушной копной, на лице сияла улыбка, серые глаза искрились потаенным весельем, да и вообще, принц имел наружность романтического пастушка, однако же вид у него был благородный, но вместе с тем веселый и добродушный.

Странно, но никаких следов воздействия на нем не было заметно — взгляд оставался ясным, взгляда с Элайв он не поддерживал. Я еще раз взглянула на нее, но она оставалась такой же уверенной. Что ж. Придется довериться.

Не дойдя до меня пары шагов, он склонился в учтивом полупоклоне:

— Ваше величество.

Почти физически ощущая направленные на нас взгляды — все же Катриона вместе со своим братом оставалась здесь чужой, несмотря на любовь короля и лесть, которая изливалась волнами от этих лживых, двуличных...

Удивительно, но я даже испытала мимолетную жалость к той, чью роль мне приходилось играть. Нервы, наверное. Однако нужно отвечать этому мальчику, не то выйдет конфуз:

— Приветствую вас, Ваше высочество.

Он поднял на меня удивленный взгляд. Так, что я сделала не так, в чем я ошиблась? Неужто эта вздорная девчонка плевать хотела на политес, и приветствовала любимого родственника, просто бросаясь ему на шею? Лихорадочно размышляя, что же мне сейчас делать, я подумала, что он, возможно, сможет списать мою холодность и неестественное поведение на изменившийся статус. Да помогут мне все силы рая и ада…

— Надеюсь, Ваше величество, ваше здоровье улучшилось, — чопорно произнес принц Бертран, и, подумать только, схватил меня за руку! Впрочем, надо думать, машинально, потому что тут же вскрикнул. Да такое, что весь зал пораженно ахнул:

— Ой, Катриона, у тебя такие холодные руки!

Я замерла. Ну ничего себе непосредственность — видимо, мои предположения о нестандартном поведении юной принцессы подтверждались самым нелепым образом. Впрочем, все присутствующие, да и он сам, уже осознали масштаб промаха, и с позволения короля церемонию мягко свернули, к всеобщему удовольствию.

Уже шагая к выходу из зала, я обернулась. Как оказалось, зря. Юный принц о чем-то весело расспрашивал мою ученицу. Та — о боги — ему робко улыбалась. Но улыбалась же, улыбалась! В глазах ее определенно горел живой интерес. Вот она оступилась, уронила веер, а Бертран молниеносно наклонился и поднял его, но не вернул владелице, а все так же продолжал идти рядом, рассеянно помахивая вещицей, держа веер у собственного колена. Элайв же порозовела от смущения, или от злости, не знаю, наблюдая за беззаботным новым знакомым...

Хотя... неизвестно, что ему внушило это любопытное зельице. Если он таким образом ведет себя с собственной сестрой, то...

Определенно, мир катился к чертям.

Элайв Файтер

Бертран поразил весь двор, и, похоже, поразил неприятно. Я не очень разбираюсь в этикете, но даже мне стало понятно, что он был слишком развязен и несдержан, и клянусь, мое зелье тут не при чем. Возможно, Катриона была такой же непосредственной девушкой — в таком случае Антарес оказала королю услугу, на время подменив ее. Представляю, в какой шок молодая королева повергла бы королевский двор, если бы вела себя так же, как ее братец. 

Когда король с королевой удалялись под почтительными взглядами вассалов, Бертран обернулся ко мне и прошептал:

— Я все испортил? 

— Ну что вы, ваше высочество! — ответила я после некоторой заминки, ибо для королевской особы такой вопрос был очень нетипичен. — Просто вы не учли, что теперь ваша сестра не может так же живо общаться с вами, она теперь королева, и значит вынуждена подчиняться правилам этикета… Простите мою дерзость, милорд, но вам бы тоже не помешало быть посдержанней. 

— Воистину вашими устами говорит сам рассудок, леди Элиза. Что бы мы без вас делали, — улыбнулся он. 

Я не смогла сдержать ответной улыбки: 

— Благодарю вас, ваше высочество. 

Я попыталась ретироваться с \"поля боя\", но оступилась и выронила свой веер. Бертран поднял его, и не собирался возвращать!.. Надеюсь, я не сильно покраснела, потому что я была смущена до предела. Что это было? Еще одна невинная выходка? Не верю. 

— Ваше высочество, вы не вернете мне?.. — я указала на веер, не зная, как правильнее подступиться к этому вопросу. Мой голос дрогнул, и это было очень плохо! Эмоции? У меня? Какого черта?! 

— Элиза, не позволите ли вы мне оставить его у себя?

Возможно, я ошибаюсь, но если мужчина просит у женщины какую-либо вещь, принадлежащую ей, не значит ли это, что он… Глупое предположение, нет, это работает только среди равных, а я хоть и \"дворянка\", но все же рангом ниже. 

— Конечно, милорд. Хотя, признаться, я не до конца понимаю, зачем он вам... Разрешите откланяться, я...

— Куда же вы так спешите? 

— Я должна сопровождать королеву. 

— О, так вы идете к Катрионе? Не могли бы вы передать ей мои извинения и искренние сожаления? Я обещаю, что впредь подобное не повторится. И... Могу я просить вас об одном одолжении?

— Еще одном? Будьте скромнее, ваше высочество. 

— Клянусь, это последнее. Узнайте, пожалуйста, у Катрионы, можем ли мы с ней встретиться в неформальной обстановке, как брат и сестра, а не как королева и принц?

— Хорошо, милорд, я все узнаю.

— Благодарю вас, я ваш должник. 

Глядя на веер в его руках, я не очень верила словам принца, но все же кивнула и быстро покинула королевский зал приемов. 

Неужели это все — действие моего зелья? Его непосредственное поведение — точно не моя вина, за это я могу ручаться, но вот внимание его высочества к моей персоне... Где-то в глубине души мне бы хотелось верить, что мужчина королевского рода может заинтересоваться такой девушкой, как я, но возможно, все дело в напитке... Как это узнать? Действие зелья ослабеет через два-три дня, и хотя Бертран по-прежнему будет уверен, что давно мне знает, остальные побочные эффекты (если они есть) должны исчезнуть. Пусть это будет так! И хотя Бертран так же прекрасен, как и его сестра, мне следует держаться от него подальше.

Подойдя к комнате королевы, я поняла, что у меня есть еще одна проблема. Антарес наверняка все заметила, и вряд ли ей понравилось то, что она увидела. Не знаю, что она могла подумать, но по головке меня точно не погладят. 

Сделав глубокий вдох для храбрости, я постучала:

— Разрешите, ваше высочество?

Антарес

— Разрешите, ваше высочество? — раздался тихий голос ученицы. Надо сказать, голос, не лишенный неких нот виноватости — что ж, хотя бы у кого-то в этом безумном дворцовом мире имеется здравый смысл. Ну, или совесть, умноженная на инстинкт самосохранения.

— К чему такая официальщина, моя дорогая? — с иронией поинтересовалась я, за локоток втаскивая ее внутрь. — Неужто твой юный друг не научил тебя принципам свободы и равенства? Как я заметила, время у него было...

Девушка присела на подлокотник кресла и стала расправлять тяжелые складки платья, хотя особой необходимости в этом не было. Ведьма — и вдруг смутилась? Никогда б не подумала.

— Все... не так, как ты подумала, Антарес... — с видимым усилием, наконец, произнесла она. — Он просто удивил меня, только и всего.

Я кивнула.

— Разумеется. Ты знаешь, в свою бытность принцем, нынешний король Ричард тоже умел удивлять. Не поверишь, но как-то на приеме какого-то очень важного иностранного посла юный наследник престола битый час занимался тем, что усердно разрисовывал шкатулку, предназначенную для церемониального вручения этому самому послу. Был грандиозный скандал.

Элайв прыснула:

— Но, если ты все видела, то почему не остановила?

— Видишь ли... Основная проблема была в том, что именно я достала ему кисти и краски. И потом, я не настолько непостоянна, чтобы после полутора часов уговоров на это предприятие, менять свое мнение и начать отговаривать...

Теперь уже смеялись мы обе — напряжение, висевшее в воздухе незримой тяжестью, спало. Некая холодность, присутствующая до сей поры, тоже исчезла. Было почему-то легко и свободно сидеть сейчас и говорить на такие темы, которых с другими точно не коснешься. Никогда.

— Так значит ты... не сердишься? — поинтересовалась она.

Я подняла брови:

— На что? Как видишь, я сама далеко не ангел.

Со значением посмотрев на Элайв, я поняла, что она уловила этот полунамек. Я никогда не говорила ей об истинной цели нашего пребывания здесь, но, уверена, ей не составило большого труда догадаться. И то, что она в первую же минуту после этого не расторгла магический контракт, уже говорило о многом.

— Ах да, — бесцеремонно ворвался ее голос в мои мысли. — Принц просил меня узнать, может ли он встретиться с тобой в неформальной обстановке?

— Что? Этого еще не хватало! — я вскочила. — Он же моментально меня раскусит! Начнутся воспоминания...

Ученица успокаивающе махнула рукой:

— Ты не знаешь силы моего зелья!

Я непонимающе уставилась на нее.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что ты и это предусмотрела?

Ответом мне послужила самодовольная усмешка.

Я не нашлась, что ответить.

— Поразительно. Элайв, я перед тобой в долгу. Что я могу для тебя сделать? — только и выдохнула я.

— Ну, хотя бы попроси своего \"братика\" вернуть мне мой веер, — ехидно сказала она, но, увидев мой непонимающий взгляд, осеклась. — Что? Почему ты так смотришь?

Я сделала пару неуверенных шагов назад:

— Ты шутишь? Он и в самом деле не вернул тебе твой уроненный веер?

— Ну да...

Я побелела.

— А ну-ка, признавайся, что ты ему внушила?

— Только то, что я, леди Элиза, подруга детства, приближенная...

Я застонала.

Бертран явно не был наследником престола, а поддельная Элиза занимала достаточно высокое положение. То есть это значило...

— Поздравляю вас, дама сердца высокородного принца!

Элайв Файтер 

Слова Антарес прозвучали громом среди ясного неба. То есть авантюра с использованием оборотного зелья не совсем подходит под слова \"ясное небо\", но, по крайней мере, мы контролировали ситуацию, а теперь... 

— Нет, ты ошибаешься! Я ниже рангом, этого просто не может быть!

— К сожалению, может, — нахмурилась наставница. — Если принц не является главным наследником, а так и есть, он волен выбрать любую даму своего круга. Очевидно, он счел тебя достаточно благородной. 

Слишком хорошо, чтобы быть правдой, так не бывает. 

— А вдруг это действие зелья? Тогда это пройдет через пару дней. 

— На твоем месте я бы не была столь оптимистична... 

— Но Антарес!.. — смирив недоумение и страх, я все же хотела знать, что меня ждет. — Хорошо, пусть ты права. Тогда как мне себя вести? Я же ничего не знаю о ваших великосветских правилах!

— Об этом не переживай, Бертран сам не очень-то их придерживается. Тебе нечего опасаться. 

— Посмотрим... А мы могли бы это как-нибудь использовать?

— О, Эл, неужели ты настолько прагматична? — рассмеялась наставница. — Юный принц хочет вверить тебе свою душу, а ты думаешь, как ею выгодней распорядиться? — она хочет пристыдить меня? Что-то не очень верится. 

— Он вверяет свою душу не мне, а дворянке Элизе, которой вообще не существует. Мне же, крестьянке, его королевское высочество ни к чему. 

Признаться, в этих словах я не сказала всей правды: несмотря ни на что, мне льстило все это, да и принц был так хорош собой, что я уже не была уверена в своей способности здраво рассуждать! Да и посудите сами, часто ли на вашей памяти принцы интересовались служанками? Разве что в сказках. 

— Так что мне ему ответить? Катриона встретится с ним? 

— Нет, это слишком опасно.

— Но и оставлять его без внимания нельзя, еще не хватало нам лишних подозрений!

— Что ты предлагаешь? Я не его сестра, я не смогу говорить с ним так, как это делала она, — наставница была права, но мы должны были что-то предпринять. Ее отказ вызвал бы слишком много вопросов... Прочь сомнения, мы же ведьмы, чтобы ни случилось, вдвоем мы точно с этим справимся! 

— Я предлагаю пойти на эту встречу вдвоем, и если что-то выйдет из-под контроля… Ты достаточно могущественная ведьма, чтобы совладать со всем этим. 

— Хорошо, раз ты так настаиваешь, я пойду, но мы очень рискуем! 

— Мы рискуем каждую минуту в этом замке. Кстати, как твой план с освобождением ведьм? 

— Со дня на день он осуществится. Король готовит пышный праздник... — Антарес задумалась о чем-то, так и не договорив фразы. Я не стала мешать ее мыслям, и как можно бесшумнее удалилась. Видит бог, поводов для размышлений и у меня было немало.

В памяти всплыл сегодняшний день и история с этим несчастным веером... Будь оно все проклято! Если бы вы знали, благороднейший принц, кого вы почтили своим вниманием! Помнится, были времена, когда не всякий матрос считал меня достойной своего общества, а тут королевская особа... Интересно, где сейчас тот, кто последним держал в руках мое сердце? Он оставил его за ненадобностью, выкинул, как ненужную вещь, не потрудившись вернуть его мне. И прошло не так много времени с тех пор, как я вновь стала полноправной хозяйкой своей души. Сейчас очевидно, что мне не стоит питать больших надежд: однажды настоящая Катриона вернется на свой трон, а Элиза исчезнет без следа, никто и не вспомнит о ее существовании. В том числе и Бертран забудет и не будет вспоминать, как не вспоминает обо мне Освальд, похоронивший меня при жизни. Боже, как давно это было, и как до сих пор неприятно это вспоминать! Если бы можно было переписать прошлое, я бы точно вычеркнула из него год с ним... Он был моряком. Освальд был первым, кого я встретила после побега из дома, я по неопытности доверилась ему и уплыла с ним к другим берегам... Возвращаться мне пришлось уже одной. 

Все это осталось далеко позади, сейчас у меня другие проблемы, которые требуют решения, но вот что меня интересует: если бы Бертран узнал, кто я на самом деле, остался бы он так же любезен?

Антарес

— Король готовит пышный праздник... — я неожиданно обнаружила изъян в плане, который вот уже столько часов безуспешно искала. Пышный, шумный праздник. Вот оно.

О черт, отчего же я так глупа? Разумеется, на любое мало-мальски крупное торжество собирается, в том числе, все высшее духовенство. Разумеется, даровать свободу сотне заключенных в темницы женщин невозможно без согласования со святыми отцами, и я уверена, король ради любимой женушки бросился улаживать этот вопрос, но все же напрямую отпускать такое количество обвиняемых в колдовстве прямо перед носом у Его Преосвященства, по меньшей мере, неразумно, да еще и от имени королевы, персонажа, по сути, неизвестного. 

А если еще вспомнить историю с привезенной невесть откуда Вильгельминой, королевой-колдуньей... Похоже, сейчас я вполне близка к тому, чтобы разделить ее судьбу. Радует только то, что я все-таки не настоящая королева. 

Издав нервный смешок, я все же слегка успокоилась, поняв, что от меня все равно ничего не зависит. Ситуация такая же, как и у жертвы одурманивающего зелья — человек идет по тонкой ниточке чужой воли — и один неверный шаг означает смерть. Сейчас главное — не сорваться, иначе поглотит уже не тьма пополам с пустотой и болью, а рыжие и внешне нестрашные языки пламени...

Я поднялась и уже хотела покинуть свои покои, как вдруг двери распахнулись, и на пороге появился Ричард. Что же ему понадобилось?

— Добрый день, Катриона, — поприветствовал он меня с улыбкой, но глаза его при этом оставались серьезными. Неужели... Но нет, пока я ничем себя не скомпрометировала.

Я склонилась в полупоклоне:

— Ваше величество? Что-то произошло?

Наконец-то в его глазах мелькнула хотя бы искорка тепла:

— Нет, с чего ты взяла? Все в порядке...

Сам, однако, в глаза мне предпочитал не смотреть. Ох, чувствую, всем ведьмовским нутром чувствую — лжете вы, мой король, бессовестно лжете... Не положено монарху лгать, он же честь и совесть своего народа... Жаль только, что даром читать мысли я не наделена. Придется снова изображать наивную куклу...

— Я же вижу, что что-то произошло. Я в чем-то провинилась перед вами, да? — побольше трагизма в голос. Хотя, если на самом деле посчитать все то, в чем я перед ним виновна, выйдет недурной список...

— Нет, но... — король замялся.

— Но?

— Знаешь, Катриона... Мне очень неудобно тебе об этом говорить, — надо же! — но высшее духовенство несколько против твоего предложения об освобождении заключенных женщин...

Я зарыдала, возможно, несколько театрально:

— О-о-о-о, ты не доверяешь мне, Ричард?

— Да нет же, ты все не так...

— Ты жестокий, безжалостный! — будь на его месте монарх с более жестким характером, я бы уже лишилась головы. 

Он явно был испуган — во всяком случае, подойдя, с небывалой осторожностью взял мое лицо в свои руки, заставив посмотреть в глаза. Я постаралась изобразить кристально честный взгляд, но...

— Ты знаешь, я тебе ве... — он осекся. — С тобой все хорошо?

— Да...

— Твои глаза. Они изменились.

Проклятье!

Элайв Файтер 

Наверное, на этот замок наложено какое-то страшное проклятие: я не вижу других объяснений, почему человеку здесь нельзя просто побыть одному?! Не успела я подойти к своей комнате, как увидела Бертрана, радостно спешащего мне навстречу. Хм, ради него я, пожалуй, готова пожертвовать своим досугом. 

— Леди Элиза, как хорошо, что я вас застал здесь! 

— Ваше высочество о чем-то хотели меня попросить? — спросила я, присев в полупоклоне. 

— Я хотел узнать ответ Катрионы. 

— Она встретится с вами, милорд, но только в моем присутствии. Надеюсь, вы не возражаете? 

— Что вы, Элиза, я буду крайне рад вашему обществу. Я всегда ему рад, — невпопад добавил он. Кажется, эти слова случайно вырвались, что немало его смутило. 

— Если это все, могу я... — потянувшись к двери, я уже собиралась ретироваться, но не тут-то было.

— Постойте, — он хотел взять меня за руку, но вовремя остановился. 

— Да, ваше высочество? 

— Я должен сказать вам одну вещь, но не знаю, как ее сформулировать...

Я до боли сжала челюсти, чтобы подавить улыбку, которая в любой момент грозила расцвести на моем лице пышным цветом, однако остановить ее было вдвойне непросто, ведь нужно что-то ему ответить: 

— Я выслушаю вас, милорд, и очень постараюсь понять. 

— Дело в том... Вы ведь поданная моей сестры...

— И горжусь этим. 

— Вы отлично выполняете свои обязанности, но я веду не к этому. Вы знаете наши законы: являясь вассалом королевы, вы вправе не подчиняться мне, мы равны по положению. Признаться, я даже склонен ставить вас несколько выше...

Я не могла больше контролировать свое лицо, и, улыбнувшись, ответила:

— Вы безгранично любезны, принц. 

Не знаю, какого ответа он ждал, но мой ему не понравился. 

— Мне кажется, вы не вполне меня поняли... — продолжил он свои объяснения, но к счастью, я была от них избавлена. В коридоре появилась служанка, которая, похоже, была послана за мной: 

— Леди Элиза, королева зовет вас к себе! Она говорит, что это очень срочно и просит быть вас немедленно!

Отпустив служанку и пообещав принцу закончить наш разговор, я, насколько позволяют приличия, быстро побежала к Антарес. Что у нее могло стрястись? К чему такая срочность? Надеюсь, это не связано с нашим разоблачением, это было бы очень не вовремя!

Антарес

Я нервно мерила шагами комнату. Где же Элайв, куда она могла подеваться? И именно в тот момент, когда она мне так нужна!

В дверь робко постучали:

— Да входи уже! — раздраженно бросила я. Дверь распахнулась — на пороге стояла ученица. Щеки ее раскраснелись, из прически выбились отдельные прядки, в общем, вид был изрядно выбивающийся из стандартного.

— Ты что, на метле летела? — ехидно, и, пожалуй, слишком громко поинтересовалась я у нее, и только спустя секунду заметила, что дверь открыта. Было поздно — слова уже прозвучали. Ну что ж, будем надеяться, что крамольную шуточку никто не услышал. Хотя... Плевать. Слишком поздно отступать и менять что-либо, все и так становилось чересчур опасным — поэтому стоит все же прикрыть двери.

Элайв улыбнулась, но, взглянув на меня, побледнела. Мне показалось, что улыбка ее выцветает, точно чернила на пергаменте под воздействием времени. Интересно, что во мне такого? Неужели такой потерянный взгляд? Хотя... Королю почему-то тоже не понравились мои глаза. Наверное, ведьминскую искру никаким зельем не уничтожишь.

— Не на метле... Бедным придворным пришлось бы сильно удивиться, — прошептала Эл. — А вот о тебе того же самого сказать не смогу, Антарес. Что произошло? 

Я недоверчиво взглянула в зеркало — как ни странно, она права. В глазах определенно горит нечто сумасшедшее, на бледных щеках рдеют алые пятна, тонкие пальцы слегка дрожат. Сейчас я совсем не была похожа на королеву, тихую, спокойную, с затаенной мечтательностью в спокойных глазах, с тихой неторопливостью движений. Я абсолютно сейчас была на нее не похожа! И зелье, кажется, не могло скрыть этого вопиющего несходства... Черт, черт, черт! Нужно успокоиться, все пока хорошо...

— Антарес! — чей-то голос ворвался в мои мысли, заставив меня вздрогнуть.

— Что?! — взвизгнула я. 

— Я спросила, что произошло. Ты не ответила, — почти испуганно ответила Элайв.

Я расхохоталась.

— А ничего не произошло, Эл. Почти что ничего... И, похоже, для нас вообще ничего скоро не будет.

Пришла ее очередь вздрагивать.

— Я не понимаю...

Горько усмехнувшись, я покачала головой.

— Его преосвященство настраивает Ричарда против меня... Он, разумеется, насторожился, когда узнал о желании королевы освободить... ведьм, которых он с таким трудом изловил, — я цедила слова в пустоту.

Послышался испуганный вдох. Я повернулась к девушке:

— Ты боишься?

— Нет, но...

Ясно, что последует за этим \"но\".

— Но считаешь, что безопасней будет отказаться? — она, помедлив, кивнула. — Я бы отказалась, но теперь — вопрос не только в мести королю. Моя наставница поручила мне освободить колдуний, и я не откажусь! — на последней фразе я почти кричала. — Ты со мной?

Элайв передернула плечами.

— Мое зелье...

— Исключено. Слишком сложно подобраться, слишком многим нужно закрыть рот. Так что, ты и после этого остаешься? — я внимательно взглянула ей в глаза.

— Разумеется!

Элайв Файтер 

Антарес была на грани истерики, и это было вдвойне опасно: хищник страшен сам по себе, но когда его загоняют в угол, он способен на все, а нам не нужен такой исход. 

— Разумеется! Я не брошу тебя, но, пожалуйста, выслушай, что я тебе скажу. Чтобы ни случилось, не позволяй этому выбить тебя из седла, хладнокровие и еще раз хладнокровие! И не забывай пить оборотное зелье, это сейчас главное. 

Мои слова должны были привести Антарес в чувство, настроить на благоприятный исход, но я сама понимала, что сейчас мы близки к провалу как никогда. Уж если церковная ищейка взяла наш след, оторваться будет совсем не просто. 

Но чем могу помочь я? Конечно, немного освоившись в придворной обстановке, от меня уже больше пользы, чем в первые дни, но этого все еще недостаточно. 

— Так как мы поступим, Элайв? Сейчас нам следует обдумывать каждый шаг... 

— Предлагаю разделиться. Продолжай играть свою роль, у тебя это неплохо получается, а я попробую узнать, что можно сделать. 

— Как? — скептично спросила наставница, и я вполне разделяла ее настрой:

— Без понятия.

Итак, нужно было действовать... Ох, хотела бы я сказать, что тут же приступила к гениальному плану, который привел нас к победе, но нет. Я бесцельно шаталась по замку, пытаясь придумать хоть что-нибудь, что спасло бы нас от костра инквизиции, и вдруг... Воистину, ищущий да обрящет! Ноги занесли меня к залу приемов, откуда выходил сам архиепископ. Он был на аудиенции у короля? Представляю, о чем они могли говорить... Служитель церкви находился явно не в лучшем расположении духа, значит, беседа была непростой. Я склонилась перед проходящим мимо святым отцом, он автоматически кивнул головой, но, пройдя несколько шагов, остановился: 

— Назови мне свое имя, дочь моя. 

— Элиза, ваше преосвященство. 

— Не ты ли являешься приближенной королевы нашей, Катрионы?

— Именно я. 

— Сам Господь послал тебя мне! Я хотел бы поговорить с тобой. 

Эти слова удивили меня и испугали, но... Не отказываться же, в самом деле! 

— Конечно, ваше преосвященство.

— Идем. 

И архиепископ быстрым шагом двинулся прочь из замка. Я семенила за ним, держась на почтительном расстоянии и прокручивая в голове десятки вариантов грядущего разговора. Он хочет поговорить о королеве, очевидно, но чего он хочет от меня? Чего он не смог добиться от Ричарда?..

Наша скромная процессия остановилась в королевском саду, где, по иронии судьбы, меня чуть не схватили церковные прислужники, что так жаждали ведьминой смерти. 

— Итак, Элиза, речь пойдет о вашей госпоже. 

— Катрионе? Чем она обеспокоила вас, ваше преосвященство?

— Можете ли вы поручиться за свою госпожу? 

Он внимательно наблюдал за моей реакцией, но я-то знала, что не совру ни единым словом:

— Катриона добрейшая христианка, я не встречала людей добропорядочнее, чем она. 

— Хорошо... Вы знали, о чем она просит короля? О каком подарке?

— Нет, я не...

— Она просит отпустить всех заключенных женщин и детей. Понимаете ли вы, что это значит, леди Элиза? 

О, я прекрасно понимала, но стоило ли мне это показывать? Пожалуй, сейчас нет смысла темнить:

— Кто-то из них совершил преступление против церкви?

— Не кто-то, но многие! И церковь не может так просто дать им свободу. Среди них есть опаснейшие ведьмы! И такое поведение вашей королевы...

— Я могу поклясться, что моя госпожа делает это исключительно из человеколюбия, святой отец, ведь повелел же Господь наш любить ближнего своего, как самое себя. 

На этих словах следовало перекреститься, но... Как-то раз я случайно перекрестилась на глазах у моей предыдущей наставницы, и она прижгла мне руку раскаленной кочергой, шрам остался до сих пор, и после этого я больше никогда не осеняла себя крестным знаменем, однако сейчас от этого зависят наши жизни. Неловким движением я все же перекрестилась, но эта секундная заминка не скрылась от внимания святого отца. 

— Аминь. Я верю вам, дочь моя, но убедительно прошу поговорить с вашей госпожой! Она совсем недавно в нашем королевстве, и ей не стоит наживать здесь врагов, тем более в лице церкви. 

— Я поговорю с ней, ваше преосвященство, но ведь я всего лишь приближенная, и я не...

— Не сомневайтесь, моя дорогая, церковь умеет не только преследовать своих врагов, но и горячо благодарить своих друзей! Каждому воздастся по поступкам его. 

Он протянул мне руку, дав понять, что разговор окончен. Я поцеловала ее (что за странный обычай?), и довольный собой, архиепископ удалился. 

Не знаю, хорошо ли я сейчас сыграла свою роль, но, кажется, пару лишних дней в безопасности мне удалось выиграть.

Антарес

Праздник по случаю выздоровления королевы был в разгаре. Снова, как и в день свадьбы, светило солнце, развевались яркие флаги, невнятно шумела веселая толпа.

Я стояла на балконе рядом с королем, слабый ветерок трепал непривычно легкие золотые пряди, схваченные ажурной диадемой. Меня тяготил этот день. Я растянула пересохшие губы в приветливую улыбку — рука, уже чисто автоматически совершавшая приветственные жесты, слегка ныла, поэтому выражение лица, наверное, было несколько неестественным. Ничего, издалека, наверное, не слишком заметно, во всяком случае, хотелось бы надеяться. Держась неестественно прямо, я оперлась на руку Ричарда — так все же было несколько легче выдерживать усталость, а главное — напряженное ожидание того, главного, зачем я здесь, собственно, и нахожусь...

Но меня волновали не ведьмы.. нет, не так. Их свобода, конечно, была для меня важной, но сегодня особенный день не только для них. Сегодня впервые за много лет из башни спустится моя наставница, старая королева, бабка нынешнего короля, Вильгельмина. Да, она спустится, чтобы увидеть высоту неба, почувствовать на тонкой коже теплые лучи солнца, вдохнуть полной грудью чистый воздух...

О, как я хотела именно для нее этой свободы... Наверное, у меня бы получилось стать чуточку счастливее, когда я смогла бы быть с ней намного чаще, чем в те короткие часы в темной башне, любезно выделенные нам святыми отцами, имеющими в своих руках реальную власть в королевстве. Я, наверное, смогла бы вернуть ей силы, а вдвоем с Элайв — возможно, и молодость! И тогда...

Я невольно улыбнулась уже по-настоящему — слишком близко было до исполнения мечты. Казалось, мгновения пересыпаются из ладони в ладонь, точно золотой песок. Струятся, перетекают, своим течением приближая тот самый миг.

Было несколько страшно — когда то, чего ты хочешь, оказывается настолько близко, так, что руку протяни, неизбежно приходит неуверенность, что что-то будет не так, что-то сорвется, не сложится. Несмотря на то, что я могу больше, чем большинство, судьба для меня не менее грозная субстанция. Разве что чуть более понятная.

Однако, кажется, опасения мои были несколько напрасными.

Король махнул рукой, и герольд провозгласил:

— Слушайте все! Слушайте! — толпа несколько поутихла. — По повелению милостивого короля Ричарда Тириона, по случаю выздоровления ее Величества, королевы Катрионы, будут помилованы все женщины и дети, томящиеся в государственных тюрьмах!

— Да здравствует король! Да здравствует королева! — взревела толпа. Я поежилась.

— А так же будет дана свобода вдовствующей королеве-матери, по случаю… — глашатай осекся, — ее выздоровления.

Я едва подавила в себе желание рассмеяться. И что же за болезнь, которой страдала королева? Воспаление магического дара?

Но тут же почувствовав на себе настороженный взгляд, замерла. Внимательные, практически ощутимо колючие глаза служителя церкви следили за каждым моим движением.

Что же делать? Я внутренне заметалась, торопливо придав лицу невинно-спокойное выражение лица. Не думаю, что он мне поверил, однако так откровенно рассматривать перестал.

Тем временем из башни начала спускаться, ведомая двумя слугами, моя наставница. Какой же старой она выглядела при свете солнца! Ее привели в королевский сад и оставили прямо под балконом, на котором находилась я.

Не в силах сдержать порыв, я склонилась к ней.

Как только она поймала мой взгляд, то тяжело вздохнула, и... медленно, очень медленно, начала падать.

Я почувствовала колоссальный прилив сил, который смял мое сознание. Чувство падения... и пустота. И хотя меня быстро привели в чувство, но у меня было ощущение, что моя душа так и не вернулась в тело.