Драко Малфой и хождение по мукам (гет)

Гермиона проснулась свежей и отдохнувшей. Мир казался просто прекрасным. Впервые за время, прошедшее с того момента, как слизеринский ублюдок сломал ей нос, девушка по-настоящему выспалась. Без мыслей об унижении, о мести Драко… Без снов, в которых, она вынуждена была признаться, хотя бы только самой себе, Малфой снова и снова появлялся… Четкий и легко осуществимый план, который вчера созрел в голове девушки, за ночь оброс необходимыми подробностями и деталями.

Вчерашняя реакция на раны Драко и её более чем удивительные эмоции притупились и больше не казались чем-то противоестественным. Ведь он дает кому-то… наверняка Заббини… делать это с собой. Значит, они оба получают удовольствие и воспринимают такое положение вещей как нормальное. Так чего же стесняться Гермионе Грейнджер, в жизни никого всерьез не ударившей?.. Кроме Драко. Да и то только один раз. То есть два. Девушка улыбнулась воспоминаниям о том, как текла кровь по лицу слизеринца. Ничего, скоро Малфой будет ползать у её ног, позабыв об этой подстилке Заббини. Он будет смотреть только на Гермиону, думать о ней, зависеть от нее. Сладкая месть свершится!

И начнется все сегодня, в Гостиной, за завтраком, где он будет сидеть и бояться поднять глаза, опасаясь, что грязнокровка, которая держит его секрет, расскажет о том, что видела, и опозорит его на весь Хогвартс! Конечно, Гермиона порядочная девушка и будет молчать, но ведь слизеринский ублюдок этого не знает…

Довольная и счастливая, Грейнджер трепетала от предвкушения того, как войдет в зал и с вызовом посмотрит в глаза Малфою, а тот абсолютно ничего не посмеет ей сказать! Она даже изменила своей привычке ходить на завтрак с недотёпами Поттером и Уизли, и максимально быстро, насколько позволяли приличия, не срываясь на бег, направилась в Гостиную.

Но в зале её ждало разочарование, от которого Гермиона заскрежетала зубами. Драко нигде не было. Заббини тоже исчезла. Внимательно осмотрев зал, постепенно наполнявшийся учениками, она так их и не увидела. Северус Снейп, как обычно нелюдимый, с лицом, не выражающим эмоций, скользнул взглядом по гриффиндорке и, как ни в чем не бывало, продолжил обозревать зал.

Такой поворот событий испортил Гермионе настроение. Она испытала ощущение, которое бывает, наверное, у ловцов, протянувших руку к снитчу и предвкушавших победу, когда их пальцы хватают воздух, и радужные мечты под крики разъяренных болельщиков и товарищей по команде превращаются в горький дым разочарования.

«Ничего, — успокаивала себя Гермиона, — он появится. Не может не появиться».

Но завтрак закончился, Гарри и Рон торопились на первую лекцию, а Драко все не было.

«Значит, ситуация серьезнее, чем я предполагала, – подумала гриффиндорка. – Надо поговорить с профессором Снейпом под благовидным предлогом и расспросить. Вот только как…»

Приняв решение, девушка в последний раз окинула взглядом Гостиную и, разочарованно вздохнув, поплелась на первую лекцию.

* * *

Слизеринский декан запер дверь в комнаты заклинанием, чтобы никто не мог войти. И выйти. Снейп оставил Малфоя на попечение Заббини. Зелье нужно было вливать в рот Драко каждый час, чтобы поддерживать концентрацию вещества, иначе заклятье, наложенное лордом Малфоем, сводило на нет эффект лечения.

Блейз ничего не спрашивала и ни о чем не просила. Она терпеливо выполняла все распоряжения декана без лишних вопросов. Снейпа это устраивало. Он понимал, что девушка заслужила право знать, что в произошедшем нет её вины, но решил ничего не говорить. Слишком много вопросов могло создать любое объяснение. Поэтому, как типичный слизеринец, зельевар молчал, чтобы избежать дополнительных проблем.

Его головной болью сейчас была необходимость принятия решения о том, сообщать ли Люциусу о произошедшем или нет. С одной стороны, как отец, он имел право знать о состоянии здоровья своего ребенка и даже поучаствовать в его лечении, хотя бы сняв заклятье, а с другой…

С другой стороны была Блейз, которой, как предполагаемой виновнице произошедшего, придется объясняться с человеком, который избивает сына для того, чтобы тот стал ближе к идеальному представлению о наследнике благородной фамилии… Перспектива не из приятных. Поэтому Снейп и не решался связаться со старшим Малфоем. «Все будет хорошо, — подумал он, собираясь на завтрак, — если эта чертова гриффиндорка ничего не разболтает. Тогда можно будет все скрыть».

Декан посмотрел на своих подопечных. Драко по-прежнему был без сознания. Но девушка держалась хорошо. «Настоящая слизеринка» — с гордостью подумал Снейп, вспоминая былое величие своего факультета. Она не плакала, но покрасневшие глаза выдавали её.

Блейз молча сидела возле постели, на которую положил юношу декан, и смотрела на Драко. Его бледное лицо заставляло её умирать от горя. Единственное, чего девушка желала, это чтобы Малфой открыл глаза, и она могла попросить прощения за свою ошибку.

— Я приду только после занятий, – Снейп запахнул мантию и подошел к двери. — Если проголодаешься… терпи. Я заблокирую дверь.

— Хорошо, сэр, – голос Блейз был ровным – А если Драко придет в себя?

Снейп отвернулся:

— Не придет.

И вышел в коридор.

Блейз тихо-тихо заплакала, сжав руку юноши. Слезы катились по её щекам, падая на блузку, которую она так и не переодела правильно.

Драко чувствовал присутствие рядом кого-то маленького и теплого, кто думал о нем очень интенсивно. И кого-то большого и холодного, что-то скрывающего и разрывающегося между противоречивыми желаниями. Но глаза упорно не хотели открываться, и сознание постоянно соскальзывало в беспамятство. Потом большой ушел, а маленький заплакал. Драко чувствовал раскаяние, жалость, стыд и яростное желание что-то сказать, исходившие от маленького. Изо всех сил юноша тянулся к нему, но все, чего он смог добиться, так лишь предельным усилием воли заставить чуть сильнее сжать пальцы своей руки, которую, он чувствовал, кто-то держит. Волна счастья от маленького накрыла юношу, и он провалился в беспамятство, где его ждал до боли знакомый кошмар, в котором Драко смотрел в зеркало и разговаривал с отражением.

— Что, опять кто-то плачет из-за тебя? – спросил двойник.

— Да…

— И что ты чувствуешь?

— Боль… Я… виноват.

— Да. Ты виноват. Ты слишком добрый. А такие, как ты и Поттер, всегда страдают за весь мир.

— И что ты мне посоветуешь?

— Ты знаешь. Просто стань таким, как хочет Люциус. И мир вокруг тоже станет другим.

— Что, больше никто не станет плакать из-за меня?

Двойник усмехнулся:

— Нет. Будут. Но тебе будет все равно.

Юноша смотрел на отражение, которое приобретало все большее сходство с отцом.

— Никогда.

Драко открыл глаза. Наступил вечер. Блейз забралась под одеяло и обняла его, заснув на груди юноши. Мокрые дорожки на щеках говорили, что она опять плакала. Драко вытер их непослушными пальцами. Тело по-прежнему отказывалось подчиняться.

Снейп сидел в кресле возле камина и пил дорогой виски. Он слышал, как Драко ворочается, чтобы выбраться из кровати, не разбудив Блейз. Но не подал вида. Зельевар молча наблюдал, как юноша нетвердой походкой идет к нему. Когда Драко плюхнулся в соседнее кресло, тяжело дыша и хватаясь за грудь, Снейп налил ему бокал виски:

— Взбодрись…

Юноша залпом выпил половину жидкости и закашлялся. Приятное тепло распространялось из желудка во все стороны. Отдышавшись, он сказал:

— Хороший напиток, сэр. Очень достойный сорт.

Декан молчал и больше не смотрел в его сторону. Юноша вытянул ноги к огню. Он по-прежнему был в банном халате, вот только тапочки валялись возле кровати, и дойти до них он был еще не готов. Тело ныло, но раны на спине не болели. Закатав рукав, он увидел, что раны на руках зажили, избежав превращения в шрамы, но оставили на память тоненькие незаметные полоски, которые можно легко скрыть загаром.

Снейп краем глаза наблюдал за юношей, пытаясь определить, какой первый вопрос он задаст. Что произошло? Или, как это случилось? Кто виноват? Или, кто знает о произошедшем?

— Сэр, — Драко прочистил горло. — А Блейз поела хоть что-нибудь?

Снейп вздрогнул. «Люциус никогда не сломает его, – подумал зельевар. Как будто впервые увидев, он пристально рассматривал юношу. – И это будет трагедией семьи Малфоев».

«Хорошие умирают молодыми…» — тоскливое предчувствие пронзило слизеринского декана. Зельевар залпом допил содержимое бокала.

* * *

Спустя час Драко стал собираться. Тело наконец-то стало послушным, и силы постепенно возвращались. Он хотел было отнести Блейз к себе на руках, чтобы не будить, но Снейп запретил и сам растолкал девушку. Она сразу бросилась на шею Драко и повисла на нем, рыдая и причитая:

— Прости, прости меня. Пожалуйста, прости.

— Успокойся, глупенькая, – Драко гладил и гладил её волосы, лицо, легкими поцелуями пытался отвлечь от рыданий. – Со мной все в порядке. Ты не виновата.

Снейп никогда не любил проявлять свои чувства, скорее стеснялся этого. И не любил, когда другие слишком свободно демонстрировали чувства и эмоции. Наверное, сказывалась многолетняя практика двойной жизни шпиона. Поэтому сцена начала утомлять зельевара.

— Хватит. Идите уже, – декан отвернулся. – Вы мне надоели.

Драко отцепил от себя Заббини, которая все тише всхлипывала, почти успокоившись, и взяв за руку, повел к выходу.

У дверей он повернулся и посмотрел в спину зельевару, который не удостоил своих гостей ни единым жестом:

— Большое спасибо за все, профессор Снейп, сэр.

Слизеринский декан молчал, отвернувшись. Но Драко знал, что декан думает о них. А вовсе не о том, что они ему надоели.

— Пойдем, Блейз.

Остаток ночи прошел спокойно. Малфой и Заббини мирно спали в комнате старосты. Снейп в одиночку прикончил бутылку виски, думая о том, правильно ли они с Люциусом поступили, когда решили изменить судьбу Драко. Ведь он так и не поддался, оставаясь нормальным подростком, не плохим и не хорошим. Обыкновенным. Размышляя, зельевар уснул в кресле. Ему ничего не снилось. И это было хорошо.

Гермиона целый день думала о Драко… О том, где он прячется… Мысль, что ублюдок зажимается со своей подстилкой, которую тоже нигде не было видно, а гриффиндорка никак не может досадить ему, приводила в ярость. Когда Гермиона, наконец, заснула, ей приснился Малфой, смотревший на неё глазами, в которых девушка видела свое отражение. И глядя в его глаза, девушка чувствовала себя живой, нужной, принимаемой… Не заучкой и ходячим конспектом, какой чувствовала себя рядом с Роном. Не нужной опорой, которой чувствовала себя рядом с Гарри. Она верила, когда смотрела в глаза Драко, что он смотрит на неё и видит человека. Пусть грязнокровку, пусть подругу своего злейшего врага, пусть ненавистную. Но человека, к которому можно испытывать сильные чувства. И ей это нравилось.

Она видела в его глазах себя как в зеркале. Целиком и полностью. В её мыслях Драко Малфой ненавидел Гермиону Грейнджер от кончиков волос до кончиков пальцев ног, со всеми её сильными и слабыми сторонами. В то время как другие видели лишь ту сторону Грейнджер, которую хотели видеть – примерная ученица, книжный червь, честолюбивая староста, боевая подруга…

Перед Драко не надо было притворяться, показывая то, что ожидают увидеть в подающей надежды молодой колдунье. Он ничего не ждал от грязнокровки — ни побед, ни поражений. Его ненависть срывала все маски, оставляя Гермиону такой, какой она была на самом деле, настоящей. Живым человеком, а не куклой, играющей навязанные роли.

Конечно, она злилась на его оскорбления, мелкие придирки раздражали, аристократические замашки, манера говорить и двигаться вызывали отвращение… Но все эти детали складывались в четкий и понятный образ врага, соперничество с которым придавало смысл её стремлениям, окрашивая самые рутинные школьные дела духом соревнования.

За годы обучения в Хогвартсе, незаметно для Гермионы, Драко стал любимым соперником. Только ради того, чтобы обойти его, она готова была просиживать такие ценные выходные в библиотеке, с целью подготовить ответ, за который её похвалят преподаватели. Желательно, на глазах Малфоя. И его ярость будет радовать сердце девушки, а ненависть – давать силы бороться дальше. Да, это была не самая лучшая мотивация. Но гораздо лучше того детского лепета, на который только и были способны её дружки.

«Зачем так напрягаться? К чему прикладывать столько усилий? Пусть не получилось, ну и что?» Это по-настоящему бесило Грейнджер. Бессмысленные отговорки для того, чтобы прикрыть свою лень. Да, она хотела быть первой, лучшей. Но не среди лентяев, а среди людей честолюбивых, движущихся к цели.

И Драко был типичным образцом стремлений. Он выбивался из сил, чтобы показать отцу, что достоин быть наследником славного аристократического рода. Твердой рукой младший Малфой держал первенство среди благородных, контролируя Слизерин. Соперничество с таким человеком поднимало Гермиону на новый уровень.

И вот теперь этот враг где-то прячется, а она должна изводиться и страдать в одиночку… Так не пойдет! Гермиона заснула с единственной мыслью: «Завтра она найдет Драко. Если надо – будет говорить со Снейпом. Если не получится – она перевернет весь Хогвартс, чтобы добраться до своего врага и заглянуть в его проклятые глаза». Зачем ей это нужно, и что она скажет, когда заглянет в них, абсолютно не занимало девушку. Она просто хотела, чтобы Драко смотрел на нее.

* * *

Малфой смотрел на Заббини, спящую на его кровати. Даже во сне девушка не разжимала руку, в которой держала подарок – стилизованную под молнию «Z» на длинной серебряной цепочке. Драко заказал её в одной элитной мастерской, при этом он заставил мастеров отложить другие заказы, воспользовавшись авторитетом семьи Малфоев.

Блейз успокоилась и заснула, вымотанная событиями этих дней. Все вроде бы нормализовалось, и Драко рассчитывал вернуться в привычную колею школьной рутины с радостью человека, мечтающего обрести покой в тихой гавани стабильности.

Пожалев девушку, он не стал будить её и направился на завтрак, чтобы подкрепить силы. Он старался не думать о том, кто нашел его, полагая, что декан позаботился, чтобы все, кто знал о произошедшем, молчали, и все события остались скрыты от посторонних глаз. Конечно, ему хотелось бы знать, кто ударил его, когда он пришел в себя в первый раз… Но, может, лучше и не стоило…

Драко не боялся огласки и сплетен, но если их не будет, то это устроит его больше. Достаточно того, что он сначала пропал на три дня из школы, а затем еще на день исчез уже в ней. Хватит тем для болтовни, чтобы скрасить не один скучный вечер людям без личной жизни.

Поэтому Драко решил, что сегодня надо обязательно попасть на завтрак. Блейз проспит его, а ведь бедняжка ничего не ела почти сутки. Значит нужно принести ей еды. Снейп не держал в своих апартаментах пищу, поэтому ничем не мог накормить своих незваных гостей.

Сам Драко тоже был не прочь подкрепить растраченные силы хорошей порцией курятины. Или парой тостов с джемом. Черт, да он съел бы и проклятый тыквенный пирог, прочно ассоциировавшийся у него с плебейством вроде Уизли, по ошибке природы получивших магические способности. При мысли о еде Драко понял, насколько, оказывается, голоден. Быстрым шагом он направился в столовую. Слизеринское подземелье опустело. Все ушли на завтрак. Эхо шагов Малфоя раздавалось в гулком коридоре, заглушая остальные звуки. Поэтому Драко слишком поздно заметил, как кто-то вывернул из-за угла и на полном ходу врезался ему в грудь. Юноша отупил на шаг, потирая ушибленное место. А врезавшийся в него человек шлепнулся на пол. Драко попытался разглядеть, кто это был, но взгляд все время соскальзывал. «Неужели Грейнджер, — удивился юноша, совершенно машинально протягивая ей руку. – А зелье отвода глаз действует…» Эти мысли отвлекли юношу от происходящего, и он не сразу сообразил, что протягивает руку грязнокровке, искренней ненависти которой он добился своими выходками.

Гермиона, проснувшаяся с одним-единственным желанием – найти Малфоя, не дожидаясь завтрака, побежала искать его. Резонно предположив, что, проведя почти сутки без еды, юноша первым делом бросится в столовую, она была весьма разочарована, не найдя его там. Завтрак начался, подтянулись даже те, кто любил поспать. Рон уже объелся, и Гарри смеялся над ним, укоряя за пустую трату еды, ведь через час рыжий все равно начнет жаловаться на голод. Но ни Малфоя, ни Заббини не было.

Снейп, к которому Гермиона хотела обратиться с вопросом, выглядел несколько помятым. И его пугающий студентов образ сегодня проступил с ещё большей отчетливостью. Подойти к нему, когда зельевар находился в таком состоянии, Гермиона не решилась, несмотря на вчерашний настрой.

Наконец, не выдержав ожидания, девушка сорвалась с места и быстрым шагом пошла в сторону слизеринского подземелья. Гарри посмотрел ей вслед и немного удивился, но решил, что Гермиона идет по каким-то делам старост. Рон же ничего не заметил, так как передохнул и собирался с новыми силами наброситься на извечного врага – пищу, количество которой, несмотря на все его усилия, не уменьшалось. Хотя он очень старался.

Грейнджер недолго плутала по пустым коридорам Слизерина. Она полагалась на свою интуицию, которая безошибочно вела хозяйку к цели. Вывернув из-за очередного поворота, она на полном ходу врезалась кому-то в грудь и упала на пол.

Подняв глаза, она увидела, что перед ней стоит Малфой, который с явным трудом пытается сфокусировать на ней свой взгляд. Сердце Гермионы подпрыгнуло. Но тут девушка сообразила, что совершенно не знает, как объяснить, что она делает здесь. Лихорадочно раздумывая, что бы такое сказать, она машинально взяла руку, протянутую ей Драко, и поднялась. Простое и совершенно естественное прикосновение к его руке вызвало у нее бурю эмоций. Гриффиндорка покраснела и промямлила:

— Спасибо.

Драко посмотрел на Гермиону еще раз. Когда он сознательно захотел увидеть её, зелье перестало действовать.

— Будь осторожна, — Драко обошел девушку и направился дальше. Он помнил, как сломал ей нос, но совершенно не считал необходимым извиниться. Зачем, спрашивается, было провоцировать его? Покричали и разошлись. Всем стало легче. Каждый избавился от стресса. Вместо этого, с типично гриффиндорским подходом она уперлась. И вот что из этого вышло. Люциус вдоволь потешился с сыном, и Драко считал, что получил свое воздаяние сполна.

Гермиона растерялась. Она ожидала чего угодно — еще одного удара, едкой тирады, хамства или крика, а он просто ушел. Проигнорировал её. Не обратил внимания. Похоже, он её совершенно не боится! И толком не смотрит на неё. Но это только потому, что он не знает, что это она нашла его ночью. Ничего. Сейчас слизеринец заговорит по-другому.

Грейнджер охватила такая ярость, которой она не ожидала увидеть в себе, полагая, что дикие всплески неконтролируемых эмоций — удел несдержанных аристократов.

— Малфой! Ты ничего не хочешь мне сказать?!

Драко удивился. Обычно Грейнджер избегала конфликтов и старалась уйти от их стычек, но сегодня она явно напрашивалась. Да и вообще, что она делает в слизеринском подземелье? Неужели пришла за извинениями?

— Не смеши людей, Грейнджер, — Драко повернулся и посмотрел на девушку. Взгляд снова попытался соскользнуть с её лица в сторону, но юноша заставил себя сконцентрироваться и увидел искаженное яростью лицо Гермионы. — Малфои никогда не извиняются. Я сделал, что хотел…

«… и понес за это наказание» — чуть было не закончил фразу Драко, но вовремя прикусил язык. Не хватало, чтобы всякие магглорожденные знали о том, что происходит в его семье.

Внутренне Гермиона обрадовалась: «Наконец-то удалось зацепить его! Теперь подсечем и…»

— Ты извинишься, Малфой! — девушка уперла руки в бока и выставила вперед ногу. — Если не хочешь, чтобы кто-нибудь узнал о твоем ночном приключении.

Драко вздрогнул: «Из всех людей, живущих в Хогвартсе, именно её угораздило найти меня. Что за невезение… Но значит, это она сообщила Снейпу и директору. А может, это она меня пинала?»

— Узнают о чем, заучка? — он постарался придать голосу максимум ехидства, — что ты ударила беззащитного?

Гермиона покраснела до корней волос. «Как он догадался? Он же был без сознания! Все решили, что он ударился, когда упал!»

— Я так и знал, — Драко сделал шаг к девушке, и она отошла назад — Все вы, гриффиндорцы, в душе не такие прекрасные и благородные, как хотите показать. Подкараулила шанс и воспользовалась им?!

Драко подошел еще ближе. Он намеренно давил на Гермиону, чтобы глупые мысли о шантаже больше никогда не приходили ей в голову. Девушка уперлась спиной в стену прохода и вздрогнула. Слова Драко задели её. Крыть было нечем.

— Мы квиты, Гермиона Грейнджер. — юноша отвернулся и пошел по коридору к своей цели — столовой. — Ты отомстила. Враг наказан.

Голос его был вполне серьезен. Драко было немного стыдно. Ведь он ударил девушку, к тому же серьезно. Но теперь, когда он знал, кто пинал его парализованное тело, извиняться было не за что. Достаточно того, что он назвал девушку по имени. Это и был его способ попросить прощения.

Грейнджер вся напряглась. Она понимала, что проигрывает. Действительно, они были квиты. И вот сейчас он уйдет, снова оставшись при своём, а она не получит того, что хотела. Тогда она решила пустить в ход тяжелую артиллерию.

— Ты все равно извинишься, Малфой! Или ты хочешь, чтобы все узнали, что ты прячешь под рубашкой?..

Драко напрягся: «Как много ей вообще известно? Кто разболтал? Неужели директор? Или она догадалась, когда увидела мои раны?» В том, что профессор Снейп будет молчать, он не сомневался ни на секунду.

— Заткнись, грязнокровка! Ты не посмеешь распускать сплетни о моем отце! Я скорее…

— Так это не Заббини… — Гермиона снова растерялась. Стройная картина извращенности слизеринского ублюдка и его подстилки рушилась на глазах. И тут девушка вспомнила то, что скрылось под напластованиями гнева и ненависти, то, что она почувствовала в тот злополучный день, когда Драко ударил её. — Это твой отец тебя так?!

— Оставь Блейз в покое! — юноша пришел в ярость. Он мог спокойно отнестись к угрозам и шантажу, если это касалось его. Но того, что грязнокровка выдумала всякие гадости о Заббини, которой никогда толком не знала, и которая своими чувствами самоотверженно удерживала его в этом несправедливом и жестоком мире, разозлило юношу сверх всякой меры. Драко сорвался на крик:

— Ты ничего о ней не знаешь! Ты ничего обо мне не знаешь! Ты просто дрянь, которая пытается добиться своего вымогательством! Жалкая грязнокровка, которая считает себя хитрее всех! Да как ты смеешь угрожать мне слухами и сплетнями! Ты мразь, а не…

Драко махнул рукой, демонстрируя свое презрение к зарвавшейся гриффиндорке, но тут свет в его глазах померк, и юноша рухнул на пол.

Гарри недолго плутал по коридорам слизеринского подземелья. Это место никогда не нравилось ему уже тем, что здесь обитала главная змея всего Хогвартса, жалкая пародия на дракона – Драко Малфой. Поэтому, недолго думая, Поттер решил ускорить поиски, воспользовавшись магической картой. Гермиона была совсем рядом и продолжала идти вперед.

Почти дойдя до места, где должна была быть Гермиона, он услышал голос Малфоя, яростно выкрикивавшего:

— Жалкая грязнокровка, которая считает себя хитрее всех!

Горячая кровь Поттера мгновенно закипела. Неужели ублюдку показалось мало того, что он получил от Рона!? Он снова напал на Гермиону! Сорвав со стены держатель для факела вместо оружия, юноша побежал туда, где находилась в опасности его подруга.

Гриффиндорец успел вовремя. Ублюдок как раз замахивался, чтобы ударить девушку. Подскочив к нему, Гарри с размаху ударил Драко по голове подфакельником. Слизеринец обмяк и, завалившись на бок, рухнул на пол.

Еще сжимая в руке свое оружие, Поттер подскочил к Гермионе.

— С тобой все в порядке?! Он ничего не успел тебе сделать?!

— О Великий Мерлин, Гарри! Что ты наделал! — девушка не на шутку испугалась. — Ты убил его!

Драко Малфой лежал на полу с совершенно пустыми глазами, не выражающими ничего. Из раны на голове потихоньку сочилась кровь, окрашивая светлые волосы в розовый цвет. Второй раз за два дня Драко был без сознания, проваливаясь в свой обычный кошмар с зеркалом. И это обстоятельство не доставляло юноше никакой радости.

* * *

Знакомое отражение смотрело на Малфоя из зеркала его собственными глазами несколько укоризненно.

— Ты что-то зачастил…