Драко Малфой и хождение по мукам (гет)

Утром Драко почувствовал себя лучше и чуть ли не силой вытолкал из комнаты Блейз, которая хотела остаться не до рассвета, а пойти вместе на завтрак. Но юноша проявил поистине малфоевское спокойствие и выдержку, несмотря на все заигрывания Заббини и умильные глаза. На провокационный вопрос, который девушка задавала уже буквально с другой стороны двери, приглашая его к очередной перепалке, он ответил просто: «Нет, Заббини. Я совсем не люблю тебя». Но, задумавшись, добавил: «По крайней мере не так, как тебе бы хотелось». И захлопнул дверь. Прижавшись спиной к холодному дереву, Драко обдумывал странную мысль: «Интересно, а были бы мы друзьями, будь она парнем?» И покраснев, решил: «Возможно, но точно не такими как сейчас».

Блейз стояла с другой стороны, прижавшись к двери спиной. Она чувствовала, как рдеют щеки, когда вспоминала о ласковых руках Драко. Поняв, что Малфой не собирается неожиданно открыть дверь и броситься за ней, девушка вздохнула, обозвала Драко неблагодарной свиньей и гордо удалилась. Она поняла, что ему уже лучше, и поэтому дала себя выставить.

Заббини не стеснялась своих отношений с Малфоем. И не стеснялась, когда девчонки за спиной шушукались о ней. Блейз прекрасно понимала, что это от зависти к её решимости, ведь сделать шаг, чтобы просто быть рядом с Драко, не говоря уже о том, чтобы провести с ним ночь, хотели многие, но немногие осмеливались. Еще бы, Серебряный принц был красивым и холеным юношей, с аристократическим лоском. Даже Гойл посматривал на Драко масляными глазами, когда тот занимался на квиддичном поле или шел в душ. Блейз усмехнулась, подумав о большом и глупом юноше и о том, что её глаза в такие моменты выглядели, наверное, так же. «Он никогда не поймет, что испытывает к Драко». Рассмеявшись собственным мыслям, девушка спокойной и уверенной походкой направилась в спальню.

Блейз почти любила Драко, не за какую-то отдельную черту, а в целом, со всеми его хорошими и плохими сторонами, проблемами и «скелетами в шкафах». Его большое сердце, острый ум, то, как он улыбался. И девушка снова покраснела. Она никогда не жалела ни о том, что Малфой был её первым. Ни о том, что пришлось с огромным трудом отбиваться от разъяренной Пенси и её подружек, когда та узнала об этом. Зато у девушек Слизерина появился негласный лидер. И Заббини не собиралась останавливаться на одном факультете.

Но девушка потому и попала в Слизерин, что умела контролировать свои чувства и эмоции и хладнокровно двигаться к намеченным целям. Достижимым целям. А Драко… Драко пока оставался целью недостижимой, поэтому девушка быстро научилась обманывать себя и прятать мечты о «большой и чистой» в дальний уголок сознания, где они теплились на грани угасания, подернутые серым пеплом и надежно укрытые от реальности.

А суровая реальность была такова, что Драко Малфой не принадлежал себе. Он был собственностью двух лордов – Люциуса и Волдеморта. Поэтому, став совершеннолетним, он будет сведен с Пенси, родит Лорду новых слуг и наверняка сложит голову в какой-нибудь бессмысленной стычке с аврорами из-за вбитой в него «малфоевской аристократической чести». И пока ситуация не изменилась, Блейз собиралась наслаждаться тем, что могла получить. А получала она достаточно.

Драко был хорошим и чутким любовником. Он никогда, ни разу, не сделал ей больно, хотя за глаза половина Хогвартса считала его садистом. Заббини умело использовала эти слухи, чтобы поддерживать репутацию Драко, а заодно не подпускать никого из потенциальных конкурентов к её мужчине. Мысли о том, какими способами вбивалось в Драко воспитание, которое позволило ему создавать и поддерживать такую репутацию, стерли легкую улыбку с губ девушки, но тут же улыбка трансформировалась в мстительную усмешку. Драко еще покажет, из чего сделан. А она — она поможет ему в этом. И тогда они будут…

Девушка взъерошила волосы и, напевая под нос, направилась в женскую спальню. Она продумывала, как бы поэффектнее, но не слишком вульгарно, чтобы родилось побольше слухов, «тайком» пробраться в комнату. «Наступить, что ли, на Пенси спросонья… — подумала она – Или зеркало опрокинуть…»

День обещал быть прекрасным.

* * *

— Рон, — Гарри протирал глаза, пытаясь понять, зачем сосед роется в своем осеннем гардеробе. – Что ты делаешь?

Рон продолжал разрушать аккуратный порядок, созданный в его вещах заботливыми руками мисс Уизли, когда она приезжала навестить сына. – Ищу рубашку с длинным рукавом.

Гарри ничего не понял и решил, что, наверное, еще спит. Тогда он перевернулся на другой бок и накрылся одеялом, свернувшись калачиком. «Не буду больше есть на ночь. От этого голова перестает работать, — подумал юноша, проваливаясь в сон. — Зачем длинный рукав в такую жару…»

Когда он проснулся снова, Рона уже не было в комнате, зато оставались раскиданные вещи. Гарри проморгался и понял, что ему все-таки не приснилось. На всякий случай Поттер прислушался к своим ощущениям, но температура показалась ему обычной. Никаких особых изменений юноша не почувствовал. В Хогвартсе круглый год хорошо топили, ведь Шотландия очень холодное место по британским меркам. Было нормально жарко и надевать рубашку с длинным рукавом было очевидной глупостью. Поняв, что до начала завтрака осталось пять минут, Гарри обругал Рона, который занимался своими делами и не удосужился разбудить его, и направился в столовую.

По дороге ему попалось несколько человек с других факультетов, которые, глупо улыбаясь и жестоко потея, шли на завтрак в рубашках с длинным рукавом. Гарри ничего не сказал, но предпочел ускорить шаг, т.к. его охватывало смутное нехорошее предчувствие.

Как он и ожидал, оправдались его худшие опасения. Наверное, половина мужского населения Хогвартса стоически потела в рубашках с длинным рукавом. Рон был среди них, и гордость, написанная на его лице, никак не вязалась с мокрым лбом и подмышками.

— Доброе утро, Гермиона! А что тут случилось? – спросил Гарри у подруги и плюхнулся на свое место. – Новый способ похудения придумали? Или, не дай бог, это последний писк моды?

— Доброе, Гарри, — Девушка нахмурилась. – Да, это писк. Последний. Всех идиотов, которые напялили на себя лишнюю одежду в такую жару и теперь схлопочут тепловой удар. Но чую, тут не обошлось без тлетворного влияния одного слизеринского ублюдка… Или двух.

— Думаешь, это проделки Малфоя? – удивился Гарри. — Он вроде ничего особенного не делал…

— Ну почему сразу его… — Гермиона потерла переносицу, как делала всегда, когда болела голова, и Гарри смущенно отвел глаза. Он чувствовал себя виноватым в том, что не защитил Грейнджер. – Есть и другие… слизеринцы… Например, эта Заббини… Девчонки только о ней и говорят. Вчера, она всю ночь где-то шлялась, и её поймали соседки по комнате, когда, возвращаясь утром, она впотьмах опрокинула зеркало на Пенси Паркинсон и на все вопросы только глупо улыбалась и мечтательно так вздыхала. Поговаривают, что она … ну ты понял… с Драко, а может, с кем-то из преподавателей.

— Не может быть, Гермиона, — покачал головой Поттер. — Это все досужие домыслы. Кто сможет терпеть такую сво… такого заносчивого… слизеринца, как Малфой?

— Не знаю, — Гермиона пристально осмотрела зал, — Но почему с тех пор как ублюдок вернулся в рубахе с длинным рукавом, кто-то упорно распространяет слухи о том, что это безумно модно, прямо-таки последний писк… Мол, Малфой знает толк в том, как будет одеваться магический бомонд в новом сезоне… Отец его известный модник, вот некоторые и поверили всякой болтовне. Не могу понять, как иначе кто-то стал бы добровольно подражать слизеринскому…

Гермиона задумалась, каким еще эпитетом можно охарактеризовать Малфоя, кроме как «ублюдок». Но она была порядочной девушкой и в принципе не знала много ругательств. «Рона, что ли, спросить?» – подумала она мимоходом.

— Да и вообще, почему он носит эту рубаху не по сезону… А, Гарри?

— По-моему, ты слишком много думаешь так рано утром, — юноша намазал тост. — Гермиона, ты с каким джемом тост хочешь, клубничным или абрикосовым?

— Абрикосовым, – и девушка отвлеклась от мыслей о мести слизеринцу, сделав себе пометку в памяти: «Надо проверить, что он прячет под рубашкой… И кто его защищает. Ведь это означает только одно – у ублюдка есть союзник, который мне, соответственно, враг…»

Драко сидел на своем месте и с некоторым недоумением обозревал Гостиную. Он не понимал, как в теплых, даже жарких помещениях Хогвартса, можно добровольно обрекать себя на мучения, закрывая кожу от свежего воздуха. Сам бы он давно избавился от рубашки и надел шведку, но раны еще не зажили, а рубцы будут рассасываться еще, как минимум, неделю. Но, похоже, некоторые идиоты решили, что длинный рукав – это модно. «Не иначе Заббини постаралась» — усмехнулся Малфой и посмотрел на слизеринский стол, за которым все, включая девушек, были одеты в рубашки с длинным рукавом. Даже Гойл решил последовать за модой, о которой никогда не имел ни малейшего представления, и напялил осеннюю рубашку, не придумав ничего лучше, как наглухо застегнуть её. А его чрезвычайно довольное лицо излучало такую гордость, как будто это с него пошла мода, мгновенно распространившаяся по всей Школе. Сама Блейз, как ни в чем не бывало, болтала с соседками по столу и мило улыбалась.

Драко пристально посмотрел на неё и мысленно позвал. Это всегда срабатывало. Но только с ней. Девушка тут же подняла глаза. Посмотрев в них, Малфой сразу понял, что был прав насчет её проделок, и еле заметно улыбнулся. Блейз покраснела и потупила взгляд, а соседки оживленно зашушукались, увидев с кем она переглядывается. «Надо будет сделать ей подарок» — подумал Драко и поймал взгляд Заббини. «Приходи сегодня ко мне, – послал он мысль. — Я приготовлю тебе подарок. На всю ночь». Вдогонку юноша послал Блейз мысленный образ подарка, и девушка покраснела еще больше, едва заметно кивнув. Соседки захихикали, но Заббини не стала одергивать их. Слишком хорошее у неё было настроение. Она, конечно, свободная юная девушка, и ей нечего стесняться в своих желаниях, тем более что они никому не мешают. И никого не касаются. Но не железная ведь… Каждый имеет свои маленькие слабости… А мысли Драко, которые она читала в его глазах, вызывали прилив крови к щекам и заставляли сердце биться быстрее. «Скорей бы вечер, — подумала Заббини, приводя в порядок свои несколько растрепанные чувства и успокаиваясь. – Нет, не так. Скоро вечер. Спокойно. Скоро вечер». Ведь она так соскучилась.

Грейнджер пристально наблюдала за происходящим за слизеринским столом. Она методично регистрировала все происходящее. Взгляды, которыми обменивались Драко и Блейз, смешки и ухмылки их соседей, заметивших этот беззвучный обмен, гневное сопение надувшей губы Пенси, двусмысленные взгляды слизеринских парней… Полные скрытого недовольства взгляды Гойла, которыми он награждал Малфоя и Заббини… Гермиона вздрогнула. Но продолжила наблюдение. «Кстати, а как Гойла зовут? – подумала она несколько отстраненно, погруженная в свои наблюдения. – Столько лет учимся, а этот слизеринец ничем примечательным себя не проявил. Кроме тупости. Даже имя его запомнить и то проблема». Картина становилась все четче. Девушки, которые подходили и наклонялись к Заббини, как будто давая отчет. И не только слизеринки. Несколько девушек из Равенкло и Пуффендуя подошли к Блейз, когда та выходила из зала. Интуиция подсказывала Гермионе, что девушка смотрит в нужном направлении. Грейнджер переваривала получаемые факты, складывая их в концепцию. «Враг найден» – совершенно четкая мысль пронзила сознание. И глаза, блуждавшие по залу, остановились на Блейз Заббини, двигавшейся к выходу в слизеринское подземелье. Девушка замерла на секунду, и, повернувшись, посмотрела прямо в глаза Грейнджер. «Она знает, — на секунду Гермионе показалось, что на неё смотрит голодный оборотень. Но наваждение схлынуло, как только девушка отвела взгляд, – что я смотрю. И знает, что я знаю…» Когда она снова подняла глаза, Заббини почти скрылась за поворотом.

Блейз почувствовала, что кто-то недобро смотрит ей в спину. Она сконцентрировалась на ощущении, мгновенно определив кто – Грейнджер. Девушка повернулась, стараясь, чтобы гнев и ненависть внутри не слишком сильно отражались в её глазах. Мало ли, вдруг кто-то еще смотрит. Например, Драко, перед которым она не хотела демонстрировать свою ненависть, ведь он просил её простить грязнокровку и Люциуса. Но, посмотрев гриффиндорке в глаза, Блейз вспомнила шрамы Драко и не сдержалась. Гермиона тут же отвела глаза. И девушка спокойно пошла в сторону слизеринского подземелья, на ходу выслушивая доклады своих девочек. Все шло по плану «Мода». «Общественное мнение, — усмехнулась Заббини своим мыслям, — такая интересная штука». Другая мысль еще больше рассмешила её: «Что же увидела Грейнджер в моих глазах, что так дернулась?» Но мысли практичной девушки уже развивались дальше: «И, похоже, она со своей наблюдательностью является серьезным противником. Да и в глазах и сердце Драко она занимает слишком много места. Пора сделать с этим кое-что». Не то чтобы Блейз опасалась женских чар Грейнджер, просто она была слизеринкой, что означало, что даже малейшая возможность какого-либо вмешательства в её планы должна была быть пресечена на корню.

Драко ждал недолго. Едва последняя голова в подземелье коснулась подушки, Заббини ворвалась в комнату старосты и набросилась на юношу. Драко с трудом отбился от страстных поцелуев, чуть не забыв, что позвал девушку, чтобы одарить её, а не быть одариваемым ласками.

— Подожди, Заббини! – в перерывах между поцелуями и отнюдь не целомудренными объятьями, когда Блейз забиралась ему под рубашку и кокетливо подставляла шею и грудь для ответных ласк. — Ты же знаешь, все будет. Только позже. А сейчас подарок.

— Не хочу ждать! – капризным голосом заявила Заббини и повисла на шее Драко. — Я таааак соскучилась! Ну-ка, повали меня на кровать и соблазни, в лучших традициях аристократии!

— Да успокойся ты! – Малфою все труднее было сохранять спокойствие рядом с девушкой, так вызывающе провоцирующей его. Хотелось повалить Блейз на кровать и в самом деле оторваться в лучших традициях разгульной молодой аристократии, и только боль в спине от неосторожных движений одергивала и останавливала от излишне активных действий. – Хотел торжественно, а получай так!

Драко аккуратно достал из кармана штанов, которые еще каким-то чудом держались на нем без помощи ремня, почти стащенные с бедер, маленькую красную бархатную коробочку. И сунул её в руку девушке.

— Какая прелесть! – радостно воскликнула Заббини и спрятала коробочку в карман. – А теперь в койку!

— Да ты хоть посмотри, что там! – пытался урезонить Малфой разошедшуюся не на шутку девушку. Но та упорно не желала слушаться, все настойчивее и настойчивее добиваясь от Драко решительных действий.

— Потом! – и Заббини в расстегнутом платье, обнажавшим её прекрасную грудь, прыгнула на Драко, обвив его ногами и руками. – А теперь пусть благородный принц несет свою принцессу на ложе и предастся с ней возвышенным ласкам… А затем и агрессивным…

Драко вздохнул и решил, что подарок все равно никуда не денется. И прекратил сдерживаться. Оторвав девушку от себя, он поднял её на руки и сделал шаг в сторону кровати: «А теперь, прекрасная принцесса, извольте получить сполна по всем вашим желаниям». Блейз томно закатила глаза и картинно взмахнула рукой: «Ах, принц, вы и камень сумеете уговорить!».

Позже, когда Блейз наконец-то издала какой-то невразумительный звук, похожий на стон полностью удовлетворенного человека и отказалась от дальнейших игр, Драко вздохнул и расслабился. Он действительно постарался, чтобы девушка осталась довольна. Для этого ему пришлось здорово попотеть, и в прямом смысле слова тоже. Её аппетиты казались ненасытными, и Драко поразился, как в таком хрупком теле может помещаться столько страсти. «Наверное, это в крови – подумал он об очевидных итальянских корнях Заббини, — что-то еще от древних римлян. А может, и эллинов». Драко нежно убрал волосы, прилипшие к лицу девушки, и сел на кровати, слушая её дыхание, которое постепенно успокаивалось. Исцарапанная спина нещадно чесалась, и пот залил все раны, вызывая раздражение. Драко снова почувствовал жар. «Перестарался, — вздохнул он и потянулся к тумбочке, где лежали сигареты, которые он заставил домового эльфа стащить из запасов отца, уверенный, что Люциус и не заметит, столько сортов табака собрал лорд, большой любитель всяких аристократических забав. – Но оно того стоило…»

Драко взял сигарету и зажег её, создав маленький огонек на конце палочки. Глубоко затянувшись, он с наслаждением выдохнул дым через ноздри и потянулся. Настроение было отличным, несмотря на то, что жар становился сильнее. Но Малфой знал, что рядом с Заббини, которую он не собирался отпускать до рассвета, эта боль быстро пройдет. Блейз перевернулась на бок и посмотрела ему в спину. Нежно-нежно кончиками пальцев она провела по краям ран и села у Драко за спиной, облокотившись на его плечи. Блейз нежно мурлыкнула Драко в ухо:

— Ну ты даешь…

— Нет, — усмехнулся юноша, — это ты даешь…

И они рассмеялись двусмысленной шутке. Девушка чувствовала, как у юноши повышается температура.

— Драко, ты похоже, перестарался. Завтра тебе будет хуже.

— Ну и ладно, — юноша затянулся сигаретным дымом, — пойду спать к мисс Помфри.

— Знаешь, Драко, а я тебе тоже кое-что приготовила…

Драко поднял с пола платье и подал его девушке.

— Заодно посмотри, что я тебе подарил.

Блейз достала из кармана маленький пузырек и протянула Драко:

— Выпей.

Драко молча выпил содержимое и поставил пузырек на тумбочку:

— Вкусно.

И взял еще одну сигарету взамен потухшей.

Сердце Заббини радостно забилось: «Даже не спросил, что в пузырьке. Просто выпил. Он мне доверяет…»

— Это мой подарок, — девушка повисла на Драко. — Хочешь узнать, в чем он заключается?

— А разве ты не расскажешь?

— Это зелье отвода глаз.

— И что же оно будет отводить? Я перестану замечать женщин, чтобы никто не составил тебе конкуренцию?

«А это мысль!» — подумала Заббини, — Нет, не всех женщин. Только одну надоедливую особу, которая вечно лезет тебе в глаза.

— Это Пенси, что ли? – Драко рассмеялся и подавившись дымом, закашлялся. — Спасибо за труды, но я и так на неё смотреть не могу.

— Нет, Грейнджер.

Драко на секунду напрягся и спросил:

— Так ты серьезно сделала такое зелье?

— Драко, милый, не сердись… — Заббини расстроилась, что ему не понравилось, — Она все время выводит тебя из себя, и ваши стычки… А потом Люциус…

Драко повернулся к Заббини и нежно поцеловал:

— Все нормально. Просто некоторые компоненты такого зелья сложно достать. Вот я и подумал, как же тебе это удалось?

Блейз успокоилась:

— У Снейпа стащила.

Драко покачал головой:

— Ты удивительная, Блейз. Другие к нему подойти боятся, а ты… Стащила…

Девушка торжествующе улыбнулась:

— Да, я самая-самая! Пади на колени перед самой-самой, юный принц!

Драко потушил сигарету и встал на колени перед кроватью, изображая преданный взгляд домового эльфа:

— Самая-самая – вы прекрасны, великолепны, восхитительны!

Заббини расхохоталась. Её радость была простой и очень человеческой: «Он мне доверяет. Со мной он настоящий. Никто, кроме меня, не знает, какой он на самом деле. Никто».

Драко поднялся с колен и пошел к шкафу, чтобы взять свой белый банный халат, с вышитым золотом на спине большим родовым гербом. Он специально заказал такую кричащую, но аристократически изящную вещь, чтобы позлить отца, считавшего умеренность более приличной.

— Я в ванную. Хочешь вместе?

Блейз разрывалась между желанием пойти и приятной истомой, которая распространялась по телу. Она даже попыталась доползти до края кровати, но силы покинули её, и, завернувшись в одеяло, чуть слышно пахнувшее дорогим порошком, Малфоем и его сигаретами, заявила:

— Если только понесешь на руках несчастную девушку, добротой которой воспользовался и довел до изнеможения…

— Сдается мне, ты просто не хочешь идти в ванную своими ногами, Заббини, — Драко улыбнулся, — Спи, самая-самая.

Девушка улыбнулась и, едва дверь за Драко закрылась, провалилась в сон. Её мысли путаными тропами носились в голове, обгоняя друг друга или безнадежно отставая в этой бессмысленной гонке. И перед тем как ей начали сниться блаженные расслабленные сны, она подумала о подарке Драко, и улыбка расплылась по лицу: «Интересно, а что там?».

В коридоре возле ванн Драко стоял, вцепившись одной рукой в стену, а другой — в грудь, пытаясь разогнать сердце, которое казалось, бьется все медленнее. Жестокий спазм скрутил его, и ноги подкосились. Мир затуманился на секунду, и Драко рухнул на колени, совершенно не почувствовав боли.

«Вот и все, — с тихой радостью подумал юноша, чувствуя, как холод поднимается от кончиков пальцев вверх по предплечьям и приближается к сердцу, которое с каждым ударом билось все медленнее. – Я буду свободен …»

Другая мысль на секунду толкнула сердце, и оно снова стало биться: «Заббини жалко. Она ведь будет себя винить…» Мысли о девушке в последний раз веселым хороводом пронеслись в голове. Закрыв глаза и перестав бороться, Драко потерял сознание.