Гарри Поттер и философия смерти или Хар Бернбоунс и гаснущие искры (гет)

Камин негромко потрескивал поленьями, изредка перемешиваемыми летающей кочергой. Пламя в сочетании с садящимся солнцем создавало домашний уют. Время тянулось медленно, Дамблдор, удобно устроившись в кресле, давно не чувствовал себя в столь приподнятом настроении. Все же у Петунии медицинские зелья выходят особенно хорошо, рассудил он, если все последствия двойного переутомления растворились, как утренний туман. Не хватало лишь чего-нибудь сладкого для полного ощущения благодати, но волшебник умел быть неприхотливым и не жаловался. Просьба юного Поттера дала ответ на множество вопросов и в тоже время породила такое же множество новых. Теперь, если все сложится удачно, он сможет хотя бы приблизительно отслеживать судьбу Мальчика… скорее уже Юноши-Который-Выжил, и, даже если Поттер сведёт общение с одногодками к минимуму, совершенно не обзавестись знакомствами и друзьями он не сможет. Следовательно, он будет связан с магической Британией, и вопросы с печальным «наследием» Третьей Гражданской и пророчеством будут разрешены — так или иначе. Более того, с учётом несомненного опосредованного влияния Безликого, который в целом скорее миролюбив, чем жесток, вопросы будут решены малой кровью и незначительным числом сломанных жизней, поелику это возможно. К тому же, директор чувствовал свою вину в нынешнем положении молодого мага: стать Вестником — пусть даже такого дипломатичного и максимально корректного по отношению к смертным, для существа своего уровня, Безликого — не самая желанная судьба. Всячески поспособствовать получению им качественного полного среднего волшебного образования в Хогвартсе — меньшее, что можно для него сделать.

Но тот факт, что Хар попросил личной встречи, настораживал. Для поступления в Хогвартс требовалось соблюдение трёх условий: достижение одиннадцати лет, наличие дара и деньги для оплаты хотя бы первого года обучения. Если пункты выполнялись, ребёнок становился учеником школы в установленном порядке и его, директора, участие не требовалось. С первыми двумя пунктами у Поттера все было более чем в порядке — маг, длительное время проведший в мирах с более быстрым течением времени, за счёт чего оказавшийся значительно старше тех, кто родился в том же с ним году. Сумма, потребная для оплаты хотя бы первого года обучения, была приличной, и её не всякая семья могла позволить, но Дамблдор справедливо рассудил, что для обученного мага достать или заработать такие деньги не проблема. В крайнем случае, Безликий, для которого самородное золото, в принципе, ничем не отличалось от дорожной пыли, мог снабдить своего ставленника нужными средствами. Или же тут стоит вопрос гордости, в силу которого Поттер старается обходиться без таких «подачек»? Но в этом случае, он не стал бы просить устроить его в школу без денег. Значит, не деньги… Значит, какой-то вопрос или нюанс, без разрешения которого с директором школы в этой самой школе будет затруднительно, если не невозможно, учиться. Тут Дамблдор несколько обеспокоился: если он сам был готов ради Мальчика-Который-Выжил пойти на большие уступки, то как директор он был обязан строго придерживаться кодекса школы и заботиться обо всех учениках в равной мере, не выделяя кого-то более других. Все размышления старого волшебника заняли лишь несколько секунд, так что не было затяжного неловкого молчания, когда он, наконец, заговорил:

— Ты не представляешь, как мне приятно, мальчик мо… — по старой привычке директор использовал было привычное обращение, как заметил, что Хар неприязненно морщится и прервал себя.

— Я был бы вам очень признателен, если бы вы не применяли ко мне данное обращение, директор Дамблдор. — Голос Мальчика-который-выжил звучит серьёзно, с нажимом. — У меня с ним связаны не самые приятные воспоминания. Зовите меня просто Хар, я настаиваю.

Дамблдор немного помолчал, склонив голову, показывая, что воспринял собеседника всерьёз. Ещё раз напомнил себе, что, несмотря на юный вид, перед ним обученный маг, мироходец и Вестник Безликого. После чего тоже наклонился в кресле, уравнивая себя с собеседником, и заговорил, смотря точно в переносицу:

— Хар, для меня большая честь, что ты выбрал для поступления именно мою школу, но если бы речь шла просто о поступлении, то ты мог просто написать письмо с прошением на моё имя. Мой заместитель приняла бы твоё прошение и выслала бы тебе письмо с извещением о зачислении за моей подписью.

— Вы совершенно правы, директор. И если бы дело ограничивалось бы лишь поступлением, я бы так и поступил. Но, видите ли, я прочитал последнюю редакцию Кодекса Хогвартс, и у меня возникло две причины повременить с написанием письма. — Легкая тень набежала на лицо директора, кажется, сбывались его худшие опасения. — Во-первых, обязательный для всех отбой в десять вечера. Проблема в том, что я развил свою ментальную и физическую выносливость настолько, что мне сон требуется пятичасовой, раз в восемь дней. И если я буду тратить каждый день восемь часов на лежание в кровати, это будет слишком большой тратой времени, которого никогда не бывает много.

— Ты не перестаёшь меня удивлять, Хар, — со сдержанным удивлением ответил Дамблдор.

Тех, кто смог сократить время своего сна, он мог пересчитать по пальцам, и теперь можно было загибать ещё один. С другой стороны, все верно. Волшебники с инструментальным подходом редко когда затрагивают своё тело и разум, в отличие от магов, которые буквально создают себя с нуля, глубоко и обширно меняя тело, разум и душу.

— Во-вторых, система обучения построена по принципу интерната, с круглосуточным пребыванием в школе, за исключением каникул и чрезвычайных обстоятельств. К сожалению, у меня есть планы, которые не терпят отложения на семь лет, и обязательства, которые могут потребовать моего отсутствия. Поэтому мне нужно разрешение покидать территорию школы хотя бы в ночные часы. Иначе, к сожалению, мне придётся искать другую школу или рассматривать вариант найма частных учителей… — По его виду было понятно, что это условие для него важно, но и другие варианты не устраивают его полностью.

Директор снова крепко задумался. С одной стороны, условие было приемлемым, не нарушало правила школы, да и его аргументы были вполне понятны и убедительны: терять впустую по восемь часов ежедневно он сам не согласился бы. С другой, это противоречило основной идее школы закрытого типа. Да и возникнут недовольные тем, что им нельзя покидать школу во время обучения, а ему — можно. Особенно громко возмутятся чистокровные. Особенно громко — Малфои. Дамблдор помнил, каким был Люциус в первые годы обучения, и ни на секунду не сомневался, что его сын, Драко, заявится в школу с таким же апломбом и гонором. Иногда эти дети такие крикливые, приходится затыкать их лимонными дольками… Дамблдор внимательно посмотрел на Хара, который терпеливо, с лёгкой тревогой ожидал его решения, еще раз взвесил все за и против и принял волевое решение.

—Хар, принцип интерната заключается в том, что ученики находятся в постоянном контакте друг с другом, обзаводятся знакомствами и учатся жить в обществе себе подобных. Поэтому ты просишь о действительно большом одолжении, — Дамблдор наблюдал, как темнеет море в глазах, сжимаются губы и обостряются скулы, — но я готов разрешить тебе свободно распоряжаться твоим не-учебным временем при условии, что ты будешь учиться на «Превосходно» по всем предметам. Так же ты обязуешься покидать Хогвартс лишь действительно по важным делам. Ночевать и питаться будешь в школе. И приложишь все усилия для вхождения в коллектив факультета. — Директор говорил тяжело, веско, так, чтобы было понятно, что эти требования должны строго соблюдаться, но улыбка на лице Поттера все равно росла с каждым словом и лишь на словах о питании лицо на миг потемнело.

— Директор Дамблдор, мне жаль, но я доверяю пище только собственного приготовления, — Хар действительно раскаивался, что доставляет старому волшебнику столько неудобств, — если позволите, я бы хотел есть то, что принесу с собой.

Дамблдор покачал головой: Мальчик-Который-Выжил положительно был параноиком почище Аластора. Даже Муди, при всей своей подозрительности, не доходил до того, чтобы не доверять пище чужого приготовления. Он, разумеется, всячески её проверял перед употреблением, но тем не менее. И только сейчас, рассматривая лицо Хара, при этом старательно избегая заглядывать в глаза, он заметил то, на что должен был обратить внимание ещё при первом взгляде, когда Поттер заносил Дадли в гостиную. Где шрам?

— Он… удалён, — уклончиво, но твёрдо ответил на заданный вслух вопрос Мальчик-Который-Выжил, намекая, что на эту тему он распространяться не будет.

На что Дамблдор лишь прикрыл глаза. Определённо, та сжигающая защита разума мага неслабо выбила его из колеи, если такие важные вещи он замечает лишь спустя столько времени. Но он кивнул, уважая право собеседника на тайны.

— Возражений по еде не будет, если ты постараешься не привлекать особого внимания своим отдельным меню. Что-нибудь ещё?

— На этом все. — На лице сияла немного дурашливая, зубастая улыбка наевшегося хищника. — Хотя…

Поттер протянул руку и вытащил из ниоткуда оформленное по всем писаным и неписаным правилам письмо и протянул директору. На обороте письма был написан адрес «Альбусу Персивалю Вульфрику Брайану Дамблдору, директору Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс».

— Я еще не успел приобрести сову, да и раз уж вы здесь... — пояснил юный Поттер, улыбаясь простовато-наивной улыбкой и старательно скрывая бесенят в глазах.

Директор не знал, плакать ему или смеяться: до того в этот момент он напоминал своего отца, который тоже с такой очаровательной наглостью объяснял, что он ничего не делал, ни в чем не виноват, да и вообще, что случилось? Дамблдор усмехнулся в бороду и убрал письмо в свою мантию.

— Когда придёт письмо с извещением, в конверте будет чек на оплату первого года обучения. — Директор встал с кресла. — Насколько мне известно, ты можешь распоряжаться деньгами, что хранятся в сейфе Поттеров в Гринготтсе, так что оплата твоего обучения будет производиться из него.

— Знаю, — без улыбки ответил Хар, демонстрируя ключ, — как раз решу вопросы с наследством. Сегодня первое, четыре недели потрачу на то, чтобы уладить как можно больше дел до сентября.

Старый волшебник посмотрел в окно, увидел, что скоро совсем стемнеет, и решил, что уже пора уходить, о чем и сообщил Хару.

— Не спешите, — остановил его тот, — тётя выполнила ваш большой летний заказ, все хотела вам передать, я сейчас его вам вынесу.

— Ищи меня во дворе, — кивнул ему Дамблдор, доставая кисет с трубкой.

Когда Хар совместно с Верноном вынесли на улицу внушительный резной деревянный ларь-сундук, старый волшебник стоял на газоне в тапочках, в которых пламенно аппарировал с помощью своего феникса. Удивительные новости и события теряли свою остроту, значимость и становились в ряд с такими вещами, как прохлада и сырость земли, что Дамблдор чувствовал через тонкую подошву. Приводя мысли в порядок и сортируя впечатления сегодняшнего дня, он раскурил трубку и теперь не спеша вдыхал через неё прохладу подступающей ночи. Звезды ещё не проступили на небосклоне, но бархатная чернота уже потихоньку подступала с востока. Тихо грякнул сзади сундук. Сбоку выплыла тлеющая точка, чуть очерчивая тени на бледном лице с темным морем в глазах — Мальчик-Который-Выжил по своему обыкновению шагал беззвучно. Вернон обошёл с другой стороны и поймал брошенную Харом зажжённую папиросу. Магл, волшебник и маг стояли на газоне посередь пустынной улицы, объединенные безмолвным предчувствием, что время здесь не властно.

Первым тишину нарушил Вернон:

— Я все спросить хотел… — огни от трубки и другой папиросы слегка качнулись, показывая, что вопрос не останется без ответа. — Моя жена — зельевар, формально — волшебник. Вы тоже волшебник, а ты маг. А как вас всех одним словом называть? Одаренные?

«Одаренные» не спешили отвечать, выпуская струи дыма. Привыкший к тишине слух различал признаки неспящей жизни через дорогу и через несколько участков в сторону. Первым заговорил мироходец:

— Там, где я однажды странствовал, всех «одарённых», — произнёс он это слово с некоторой иронией, — причисляли к людям искусств. Начинающих называли ремесленниками искусств, тех же, кто достиг мастерства, называли искусниками искусств. Мы делаем невозможное возможным, мы — люди искусств.

— Одаренные — неплохое слово, — кивнул Дамблдор, — но оно скорее подходит к тем, кто ещё не прошёл должного обучения, кто ещё не овладел своей силой. Тут, полагаю, уместнее будет кудесники. Когда-то, во времена язычества, этим словом нас причисляли к любимцам богов и так объясняли нашу силу.

Невдалеке зазвучал мотор. Из-за угла вывернула машина, освещая странную для Литтл-Уингинга картину: высокий старец в мантии, расцветкой более походящей на детскую пижаму, чем на приличную одежду, с длинной седой бородой; худощавый темноглазый черноволосый юноша в более приличной, но, тем не менее, мантии. Самый обыкновенный мужчина средних лет плотного телосложения картину не спасал совершенно, наоборот, служил контрастом для первых двух. Ни магл, ни кудесники на водителя не обратили ни малейшего внимания. А что? Демонов не призывают, огонь не мечут, просто курят у крыльца. Хар сжёг окурок, вдохнул и проглотил пепел. Безвременье закончилось, и безмолвие с неохотой выпустило своих недолгих гостей.

— Я прошу прощения, что Петуния не вышла попрощаться, — обратился к Дамблдору Вернон.— Она рано встала, день был тяжёлый, я уложил её спать, благо сундучок, — он кивнул назад, — уже собрали и список составили.

Альбус принял свернутый и перевязанный свиток, открыл «сундучок», окинул беглым взглядом несколько сотен пузатых бутылей различнейших медицинских зелий, начиная от противопростудного и кончая костеростом, уложенных в "расширенном" пространстве, закрыл его. После чего уселся на крышку и, безмолвно шевеля губами и совершая пассы палочкой, наложил на себя чары Невнимания и уже собирался аппарировать, как был остановлен Мальчиком-Который-Выжил:

— Последний вопрос перед прощанием. Доброй ночи, мистер Вернон.

Вернон понимающе кивнул и, по преувеличенной параболе обойдя место, где предположительно сидел Дамблдор, направился домой. Он совершенно не обижался столь неделикатной просьбе уйти, так как с тех пор, как его тогда ещё невеста призналась в ведьмовстве, он успел не только принять существование магии, не в последнюю очередь благодаря Безликому, наиненормальнейшему из всех ненормальных, но превосходному рассказчику и объяснителю магии с точки зрения упрощенной ЕТФ [1] — но и смириться с тем, что некоторые вещи лучше не знать. Просто для блага его же психики.

Когда магл ушёл, кудесники немного помолчали. Дамблдору некуда было спешить, пока Хар подбирал формулировки. Наконец он бросил бесполезное занятие и спросил как есть:

— Чем вы так Учителю насолили?

Волшебник посмотрел на него с полнейшим недоумением во взгляде. Поттер, видя такое непонимание, со вздохом принялся объяснять:

— Учитель знал, что я эмпат, который при знакомстве смотрит в глаза, чтобы составить первичное мнение о собеседнике. Учитель знал, что вы теле… легилимент, для которого взгляд в глаза — приглашение на считывание. Учитель знал, что у меня стоит памятная защита, на которую вы и напоролись. Учитель все знал и просто не стал ничему мешать. Он «подставил» вас под меня. Если бы не то, что это не первый раз, я бы скорее всего вызвал вас на дуэль.

— На дуэль? — несколько обескураженно переспросил Дамблдор, ошарашенный такой подоплёкой событий.

— На дуэль. Там, где прошло моё становление как мага, к попытке мыслечтения без разрешения относятся крайне жёстко, — кивнул Мальчик-Который-Выжил и продолжил: — Я Вестник. Пока что я ещё слишком слаб, чтобы активно вмешиваться в интересующие Учителя дела, но быть камнем, на который находит коса, гравием, застрявшим в сапоге, могу. Если бы не это соображение, я бы не сходя с места применил плазму погорячее… Так чем вы ему так насолили?

Дамблдору потребовалось несколько длительных мгновений, чтобы собраться с мыслями и сформулировать ответ, который не будет звучать, как оправдание.

— Я… косвенно виновен в смерти твоих родителей.

На несколько мучительно длинных секунд Поттер замер соляным столпом. После чего он произнёс лишь:

— О.

Дальнейшее молчание длилось минуты. Хар стоял, повернувшись к дороге лицом. Директор мысленно представлял, в каких формулировках Хар попросит своё письмо обратно. Но заговорил Поттер о другом.

— Учитель довольно подробно рассказывал мне о событиях того Хэллоуина. И весьма подробно расписывал те предпосылки, что привели к такому… результату. Он упоминал и вас. — Он повернулся к директору лицом. — Но исключительно в положительном ключе. Рассказывал о тех мерах, которые вы предпринимали, чтобы помешать Темному Лорду, чтобы защитить нас. В его описании вы выглядели… величественно. За исключением того, что не преуспели.

Хар повернулся к старому волшебнику всем телом и обнадёжил его:

— Однажды, вечером, я постучусь в ваш кабинет и принесу бутылку хорошего вина… вы, кстати, какое любите?

— Я люблю имбирное пиво, — ответил Дамблдор.

— Значит, несколько бутылок имбирного пива, — кивнул Хар с несколько натянутой улыбкой, — мы сядем, и вы расскажете мне обо всем, что произошло в этой гражданской войне.

Некоторое время они снова провели в молчании. Следующий последний вопрос задал Дамблдор.

— Хар, ты упомянул, что использовал «памятную защиту». Это означает, что то… сожжение — твоё воспоминание?

Когда Поттер внезапно посмотрел ему прямо в глаза, старому волшебнику не составило особого труда не отвести взгляда, но он понял, что вопрос был не равноценным. Когда Хар заговорил, в его голосе было больше сдержанности, чем доверительности: — Меня не зря прозвали Бернбоунс [2].

— Знаете, — после непродолжительного молчания продолжил он, — на сегодня хватит историй. Эту расскажу как-нибудь в другой раз. До свидания, директор Дамблдор.

[1] Единая Теория Физики — то, к чему так стремился Эйнштейн. Общая модель, объясняющая всё. Безликому же «по должности» положено её знать.

[2] Burnbones — в зависимости от контекста, можно перевести как сожженые/горевшие/горящие кости. Но изначально имелось ввиду — «Сожжённый до костей»

Если интересно, как выглядит Безликий, попробуйте, перечитав описание, сориентироваться по следующим артам:

Спокойный — http://www.pichome.ru/4Mz

После бойни — http://www.pichome.ru/4M9

Давняя/будущая во флешбэке встреча с Лили — http://www.pichome.ru/4ML

только представьте без щупалец...