А почему нельзя по-другому? (гет)

Марина мысленно стонет от собственного бездействия все десять минут тишины и раздумий. «Твою ж мать!» Она почти уверена в том, сколько времени прошло, потому что считает секунды, чтобы сосредоточиться. Одурманивание не проходит быстро, жутко хочется спать. Марина пытается разозлиться, пытается себя растормошить. Она попала в мир магии, волшебства, невероятных приключений и по какому-то правилу не может отвоевать свое место в новом мире. Сначала эта мысль ее печалит, потом раздражает. Ведь можно иначе? Из задумчивости ее выводит звук быстрых шагов.

— Мистер Снейп, добрый день!

— Вообще-то вечер, миссис Гриншоу, — отвечает ей вошедший. Марину пронзает дрожь узнавания. Она способна распознать этот голос в любом состоянии. Он заставляет кровь бежать в жилах быстрее и сердце биться в рваном темпе. Это действительно Он. Черные волосы, резкие черты лица, рост, образ, одежда, его движения и мимика. Он ничем не отличим от Северуса Снейпа из ее снов. Он обращает на нее внимание. Когда взгляд темных глаз останавливается на ее лице, она чувствует счастье.

— Почему вторая в сознании? Разучились делать уколы?

— А это вы мне сами скажите, почему ваши зелья не действуют на вашу проекцию, — агрессивно отвечает Сибилла. — Я не психолог и не сиделка, мистер Снейп, я высококвалифицированный приемщик. Мне нужно всего лишь убедить прибывшего принять зелье, а потом внести новую проекцию в списки.

— Моя… проекция? Это? — Северус, ее Северус, кажется немного ошарашенным. Почему он так удивлен, не они ли видели друг о друге сны? Марина — не «это», она — симпатичная девушка, которая его любит, готова на все ради него.

— Да, и если вы не хотите испортить дальнейшую адаптацию, прошу не делать резких высказываний и не оставлять травмирующих воспоминаний. Вы же сами запретили использовать Обливиэйт в сочетании с успокаивающими и умиротворяющими зельями, — Сибилла продолжает говорить громко и напористо. — И я бы попросила вас доработать эти самые зелья с учетом новых данных. Мистер Снейп, я понимаю, что за четырнадцать лет было всего шесть ваших проекций. Но вам нужно привыкнуть, что они могут появляться и имеют резистентные способности к вашей магии, которая наполняет зелья.

Северус морщится, он не терпит подобных категорических заявлений. Марина искренне понимает его, и ей хочется прижаться к нему всем телом. Она пытается встать.

— Нет-нет, дорогая, — Сибилла тут же оказывается рядом и удерживает ее на кровати. — Нельзя.

— Как же нельзя?

Появление Северуса лишает Марину того спокойствия, которое она создала. Она плачет, не сдерживаясь. Почти не чувствует еще один укол в бедро. Спустя десять секунд слезы все еще капают с ресниц на одеяло, но ей уже почти не грустно. В этом наведенном умиротворении Марина черпает силы для раздражения.

— Вот видите! — обращается Сибилла к ее Северусу. — Я едва дождалась минимального интервала инъекций, зелье не действует.

— Я решу эту проблему, — отвечает ее Любовь, в его голосе злость и немного досады, а еще, кажется, нервозность. — Вы же помните мои условия.

— Не беспокойтесь, мистер Снейп. Ваши проекции качественнее проекций мистера Поттера, хотя и менее адаптивны. Зато обладают расширенным диапазоном магической ауры и стабильным магическим уровнем, имеют хорошую наследственность и полезные пристрастия к зельеварению.

— Вам бы на торгах работать с такими талантами к рекламированию, — с издевкой говорит Снейп.

Сибилла громко вздыхает:

— А я что? Всем прекрасно известно, что у мистера Северуса Снейпа нет проекций. Но мы-то с вами знаем, что ваши проекции из-за выставленных условий просто никогда не появятся на торгах. Хотя в таком случае они бы ценились, как проекции мистера Дамблдора. Итак, все так же, как и три года назад?

— Официальный брачный контракт с подложными воспоминаниями и оформленной легендой, — эти слова Северус произносит в приказном тоне.

— Конечно, — спокойно кивает Сибилла. — Магические блоки ставьте сами. Легенда, как обычно, за ваш счет. Отмечу, что сейчас ее оформить даже гораздо проще, чем в прошлый раз. Кандидатов из предложенных выбирать будете?

— Да, — слышится ответ.

«Нет!» Марине хочется кричать. Ей не нужен никакой брачный контракт, если это не Северус. Она не может забыть Северуса! Она пришла сюда за своей любовью, за мечтой, за счастьем. В ее сердце словно образовывается огромная дыра, мрачно поглощающая все надежды. Марина хочет вскочить и бежать прочь из этой комнаты, прочь из этого мира, но ее глаза против воли закрываются, а тело расслабляется. Сознание накрывают волны сонливости. Но Марина знает, как бороться с таким состоянием, поэтому сжимает зубы, прикусывает язык и сосредотачивается на разговоре.

Сибилла что-то делает с одеялом, кажется, укрывает ее. Проводит теплой рукой по голове, гладит волосы. Потом резко прекращает.

— Вам подобное неприятно? — слышится ее голос. Кажется, Снейп как-то выразил свое негативное отношение к происходящему.

— А вы как думаете? — Северус зол, в его голосе столько холода, что его лед пробирается внутрь черепной коробки. Марине его почему-то искренне жаль. — Я могу сыпать лозунгами из пропагандистских листовок, но это не изменит реального состояния дел. Это отвратительно. Наши игры начинались отвратительно и продолжаются так же, хотя все могло бы быть по-другому. Но все привыкли! — Марина слышит его гулкие шаги по комнате. — Можно закрыть глаза, как Поттер, и наслаждаться жизнью. Пользовать этих несчастных не глядя, как это делают колдомедики в Мунго или авроры после операции. Можно вежливо называть их магами-наоборот и выдумывать им какие-то права, но… Мы с вами взрослые люди, миссис Гриншоу. Наше сообщество пережило кризис и нашло решение своих проблем на стороне. А выходом стало рабство разумных существ!

— Мы должны как-то выживать, — вздыхает Сибилла. — Даже если способ отвратителен. Многие из нас после войны не могли восстановиться, семьи волшебников загнивали. Магия почти стала пшиком. Вы готовы были стать магглом?

— Поэтому я и поддержал этот проект. Поэтому я участвовал в разработке зелий, в этой ловушке с заклинаниями. Закрывал глаза на то, что происходит в дальнейшем с переселенцами, с проекциями сильных волшебниц и волшебников, с такими же людьми. Потому что считал, что постепенно общество изменится, достойно примет тех, кто нам помог. Но уже прошло более десяти лет, а ничего не меняется, потому что всем удобно.

— Чего вы хотите от общества? — Сибилла кажется уставшей. — Общество не знает того, что происходит у нас на глазах. Мы с вами разговариваем на эту тему, потому что попали в список исключений для чар конфиденциальности. Иначе бы…

— Ничего не изменилось бы, поверьте. От нашего общества я точно этого не жду. Разочаровался. Давно. Но я в достаточной мере эгоистичен относительно всего, что касается меня лично. Мои проекции не будут «батарейками». Хватит, натерпелся.

— Проекция — это даже не отражение мага, это всего лишь ориентир желания, — мягко замечает Сибилла.

— Мы с вами спорим уже не первый раз об этом. Я настою на своем. Да, они не отражение. Она — не я. Но их магия и сущность абсолютно подходят нам. Их любовь и жажда, зацепившись за которые мы выманиваем проекции в наш мир, это нечто объединяющее их и нас. В своем роде резонанс. В данном случае сходство моей сущности и сущности другого человека.

— Вы так говорите, будто мы их здесь пытаем. Они получают свою мечту.

— Нет, мы ими пользуемся как вещами. Сначала заманиваем на запах и привкус желаемого, отмечаем строкой в книге, топим в наркотическом дурмане и выпускаем в совершенно незнакомый мир. Миссис Гриншоу, не повторяйте за профессором Дамблдором, это вредно. «Скажи себе, что они счастливы, мой мальчик. И можешь не вскрывать вены из-за угрызений совести, потому что их не должно быть!»

— Я не повторяю, — пытается возразить Сибилла.

— Это зашло уже слишком далеко! Просто для спасения было достаточно и первых трех сотен, попавших в наш мир. Но сначала в том мире выпустили книги, потом фильмы. И теперь поток попаданцев не прекращается. Вы не думали, что мы становимся зависимыми от людей, которых все больше и которые начинают осознавать свое место в нашем мире? Одни помогают нам восстановиться после долгого волшебства, других используют для поддержания интенсивности колебаний ауры. Мы омолаживаемся за их счет, процветаем, восстанавливаем свои семьи, поддерживаем таланты. Девушки могут родить ребенка, парни его зачать. Очень удобно для поддержания линии, особенно если это проекция Дамблдора, например. Наше общество сделало рывок вперед, но какой ценой? За чей счет?

— Не мне вам говорить о цене, — начинает кричать Сибилла. — Думаете, мне легко каждый раз поить их вашими зельями. Видеть, как восторг от свершения в их глазах сменяется тупостью. Я бы с удовольствием сказала миру все, что ему нужно знать. Но у нас, понимаете ли, магическое табу на эту тему!

— Конечно, во всем виновато табу. Вы здесь поите живых зельем, а я там закрываю мертвым глаза. Вы, наверное, слышали о пользе секса с «батарейками», да?! — Северус почти рычит, его низкий голос сотрясает все поверхности и заставляет биться Маринино сердце в ритме колебаний воздуха. — Дорогущие дома терпимости, приватные бордели, скучные комнаты для пополнения ресурса в Министерстве магии, где порой все не оканчивается простым держанием за руку, личные помощники в родовитых семействах...

— Да, я слышала, что это очень «эффективно», — голос его собеседницы тих. — Я не оправдываю наши действия. И всего лишь хочу уберечь этих попавшихся в нашу ловушку людей от беды. Я прекрасно понимаю, мистер Снейп, что никакое разумное существо, адекватно осознающее окружение, не может жить так, как нам нужно. Выбор невелик: сумасшествие, суицид или сопротивление. Это отвратительно, вы правы, но не получается по-другому!

— Мы не пробовали!..

— Будьте разумны, мистер Снейп! Я ценю ваше отношение к ним. Но даже вы не возьмете за руку свою собственную проекцию, это аксиома. Ведь каждый из нас дорожит своей магией. Мы хотим поддерживать ее уровень внутри себя, хотим больше не чувствовать страха и беспомощности. А что тогда говорить об обывателях, которые не знают о проекциях и видят в магах-наоборот источник магической энергии? Источник силы!

— Я не давал согласия на продажу проекций через аукционы!

— Многие не давали, — тихо говорит Сибилла. — Но черный рынок быстрее разбирается в выгоде. Ради скорости и спасения собственного мира пришлось закрыть глаза на многое...

Марина слышит, как Северус набирает в легкие воздуха, чтобы разразиться еще одной, может, на этот раз шипящей тирадой, но их прерывают.

— Ой, профессор, то есть мистер Снейп! Не ожидал вас здесь увидеть…

— И вам добрый вечер, мистер Поттер, похоже, с годами вы не стали вежливее. Ничто не меняется.

— Рад с вами увидеться, сэр!

— Не взаимно, мистер Поттер.

Это Поттер, понимает Марина, тот самый Поттер, который так нравится Валечке, который герой из героев. Хотя Снейп в ее глазах, конечно же, прекрасней и смелей всех. Она отвлекается на свои мысли и чуть не засыпает. Когда ей удается восстановить контроль над сознанием, то она слышит:

— Какие ваши условия, мистер Поттер? — в голосе Сибиллы ни намека на эмоции.

— Ну, мне все равно, миссис Гриншоу. Вы спрашиваете меня об этом каждый раз, но мой ответ не поменяется. Только не Аврорат, — он нервно смеется. — Мне некогда вспоминать, какую из «батареек» можно трогать, а какую — нет. Будет смешно: зашел подзарядиться, а был выпит до дна.

— Хорошо, — сухо отмечает Сибилла. По ее голосу слышно, что ничего хорошего она в происходящем не видит. — Мы выставим вашу 634-ю проекцию на торги.

— О, — в голосе Поттера неприкрытый интерес и даже азарт. — Скажите, кто лидирует? Я или все-таки Гермиона?

— Вы идете практически вровень, — спокойно отвечает волшебница.

— Ну да, — разочаровано протягивает Поттер. — А это кто? Тоже моя?

— А это вас, мистер Поттер, интересовать не должно, — вмешивается Северус. Марина чувствует благодарность. Она до сих пор не может избавиться от ужаса того, как Поттер поступил с Валечкой. Знал ли он вообще, как она его любит, как ждет его, как надеялась на встречу? Но неужели она для него просто проекция, даже не Валентина, а «батарейка»? Марина хочет зарыдать и изо всех сил желает, чтобы Валечка проснулась и вмазала по роже своему Поттеру.

— Профессор, неужели, и у вас бывают проекции? — Марина чувствует, как над ней кто-то склоняется и громко дышит. Ей противно.

— Не ваше дело, Поттер!

— Давайте ее к нам, в Аврорат! Парни у нас хорошие, внимательные, а девчонка симпатичная.

«Нет-нет-нет!» — пытается внушить Северусу эту мысль Марина. От ужаса она будто леденеет изнутри. Такой возможной судьбы она себе не желает, уж лучше брак. И Северус исполняет ее желание.

— Поттер, я лично каждую неделю проверяю запасы умиротворяющего бальзама, укрепляющего раствора и экстракта бадьяна в комнате подзарядки. Я откровенно раздражен тем, как быстро эти запасы расходуются этими «хорошими и внимательными» парнями!

— Это, наверное, нечаянно, — в голосе Поттера слышатся растерянные нотки. — Адреналин, ну и стресс после операции.

— Конечно, нечаянно, — Северус понижает голос и шипит. В воображении Марины он предстает гигантским василиском. — Это так же нечаянно вы затрахали до полного магического истощения одну из девочек из подзарядной и не сразу заметили, что она при смерти? Спутали оргазм с агонией? С кем не бывает, да, Поттер?

— Вы… вы… вы ничего не знаете!

— Неужто? — Ядовитая ирония пропитала это слово так, что сам звук причиняет боль.

— Я не хотел!

Марина слышит, как сделан нервный шаг отступления по гулким плитам пола. Еще ей кажется, что Северус угрожающе наступает и держит в руках палочку.

— Да… Мне достаточно точно описали то, как вы не хотели, Поттер! Я видел труп своими глазами, помню, как вы носились по коридорам Министерства, умоляя всех, кто бы вам ни попался, не распространяться вашей жене об этом прискорбном инциденте, — Снейп повышает голос до крика. — Вы хотите выглядеть невинно в глазах семьи и общественности, но вместе с тем вы спокойно трахали бездыханное тело. И вам нравилось, Мордред вас побери, пока вам не сказали, что оно окровавленное и мертвое! А до этого был кайф! Вы вообще человек? Вы и эти Ваши «хорошие» ребята вообще люди?!

— Это не так! — Поттер срывается на визг. — Я делаю все правильно! Вы не имеете права на… на…

— На то, чтобы ткнуть электродом в ваши давно умершие совесть и человечность, мне права не нужно, — ледяным тоном проговаривает Снейп. — Вы закончили? Тогда вон из помещения, Поттер!

В комнате снова тишина. Марина слышит легкий щелчок, а потом чувствует запах табака. Кровать рядом с ее ногами прогибается под тяжестью тела.

— Зря вы так, — говорит, выдыхая дым, Сибилла. — Это не прибавит вам популярности. На Поттера, конечно, уже давно не молятся, но друзей у него до сих пор достаточно.

— Вы не сказали ничего, что было бы мне неизвестно. Так что есть ли смысл об этом волноваться? — хмыкает Северус с такой грустью, что сердце Марины разбивается от нежности. — Дайте и мне сигарету.

— Вы курите? — всерьез удивляется его собеседница.

— Нет, я же зельевар, — смеется Снейп, — но в такие моменты, когда под рукой больше нет ничего успокаивающего, думаю, что мог бы начать. Просто подержу во рту.

— Накапать зелья? — в голосе Сибиллы слышится грустная усмешка.

— Пожалуй, откажусь, меня от успокоительных клонит в сон. Не хочу нарушать привычный график.

— Мерлин, уже вечер!

— Я вам это говорил, миссис Гриншоу, — замечает Северус.

— Действительно. Я сейчас же принесу вам списки подавших запрос на брак, — кровать скрипит, волшебница встает. — Пожалуйста, называйте меня Сибиллой.

— Буду признателен, Сибилла. И, в свою очередь, окажу вам ответную любезность.

— Я вернусь через минут сорок, максимум через час, Северус. Присмотрите за девочками. Заодно и легенду подберете. В тишине хорошо думается.

Звук шагов становится все тише, пока не затихает совсем. Марина замирает на кровати, чуть раздосадованная, что больше ничего не узнает, и обнадеженная тем, что они остались одни.

— Не притворяйся, я знаю, что ты не спишь, — произносит Снейп так близко, что она от удивления широко распахивает глаза.

Его лицо — лицо любимого, дорого ей человека. Она медленно поднимает руку с желанием коснуться его щеки, но Северус перехватывает запястье, сжимает, укладывает непослушную руку обратно на одеяло. Марина шокировано замечает, что тронул он ее, обвернув ладонь полой мантии. Глаза начинает щипать от горя и одиночества. Значит, это правда. Он не коснется ее. Каково это — знать, что человек, который твоя Любовь, относится к тебе как к чумному животному?

Северус вдруг тяжело выдыхает:

— Каждый раз одно и то же! Ты… Как тебя зовут?

— М-марина, — всхлипывает она.

— Так, Марина. Нам нельзя касаться друг друга. Ты ведь слышала, что ты моя проекция?

Она кивает. Северус прищуривается, видимо, что-то для себя решая.

— Как тяжело с собственными проекциями. Тяжело и легко одновременно. А теперь слушай!

И Марина слушает. Он говорит, что это не Любовь. Марина возмущается, но Северус все равно уверен, что это не Любовь. Потому что он присутствовал при создании механизма путешествия между мирами. Так что это точно не любовь к нему, а любовь к себе, ведь Северус — это Марина. Образно говоря.

Магия вынудила Марину тянуться к Снейпу в другой мир. Для того чтобы сила притяжения была выше, узы приобрели тот оттенок, который для этого нужен. Марина нуждалась в любви. Северус на этих словах смущается, хотя в лице его ничего не меняется. Марина просто чувствует, что он смущен. Все проекции Снейпа ищут любви, нет, даже Любви, чтобы она была единственной, сильной и «всегда». Потому что они — это тоже Северус Снейп, наиболее близкие к нему магически и эмоционально сущности из другого мира.

— Значит, я на самом деле не люблю тебя? — в ужасе шепчет она. Ее мир трещит по швам.

— Почему же? — удивляется маг. Он так интересно вздергивает бровь, что Марина тает от этого несовершенства. — Любишь. Как саму себя. Только вот касаться друг друга нам не стоит. Да и долго находиться рядом тоже. Ничего хорошего нас от этого не ждет. Я рискую получить жесткое магическое истощение, а возможно и потерять часть способностей. Вплоть до превращения в сквиба. Но это в крайнем случае.

— Что со мной будет? — Марине сложно принять происходящее. Но все же какая-то пелена падает с глаз. Резко. Любовь к Северусу она готова пересмотреть хоть сейчас. Она согласна на родственные чувства, лишь бы не отходить от него, не лишаться чувства безопасности, которое он вносит в ужасную действительность одним своим присутствием.

— Выберем тебе мужа.

— Я не хочу, — бормочет она, пытаясь заставить Снейпа понять, как этого не хочет. И натыкается на его взгляд, полный этого понимания. Он знает, сочувствует, совестит себя, берет на себя груз забот и печали и ничего не может поделать. Только подкорректировать ситуацию. Марина прикрывает лицо руками и тяжело дышит.

— Поэтому и предпочитают, чтобы проекции не видели, так сказать, оригинал. Ты моя проекция, это да, однако верно и следующее: я — тоже проекция, но твоя. Поэтому на тебя не действуют, как надо, мои зелья, и большая часть моих заклятий будет безрезультатна… — Снейп присаживается на соседнюю кровать. — Магия перестает нормально работать, когда мы находимся слишком близко. Сейчас прекратится влияние одурманивания, расползется паутина Конфундуса, наведенного магией перемещения. Чуть позже ты пересмотришь свои действия с того момента, как начались сны, и ужаснешься. Может, даже накинешься на меня с попыткой убить. Сейчас самое время: маг беспомощен рядом со своей проекцией.

— Поэтому мистер Поттер ходит посмотреть на каждую из своих проекций, да? Боится не разглядеть при столкновении в раздевалке и трахнуть самого себя, — произносит Марина и удивляется. Она давно не разрешает себе язвить. А тут жестковатая фраза вышла, но правильная. В ее прежнем стиле. «О, боги, у меня же был стиль! Как я могла?!» Наверное, выражение лица у Марины настолько дурацкое и ошеломленное, что Северус фыркает, уголки его губ приподнимаются.

— Что мне нравится в моих проекциях, так это возможность поговорить с умным человеком.

— Я вряд ли… — смущается она.

— Ну, так и мне не двадцать с хвостиком, — хлопает ее по плечу, накрытому одеялом, Северус. — Стукнет тебе тридцать, станет еще интереснее общаться. А уже что будет через четверть века, мне даже представить страшно.

Он шутит, хотя по большому счету выражение лица особо не меняется. Все такое же хмурое и непроницаемое, изредка кратко расцветающее эмоциями.

— А что еще, кроме моей беседы с мистером Поттером, ты слышала? Неужели, зелье сразу не подействовало?

— Подействовало, — кивает Марина. После переворота в мозгах с Северусом стало просто общаться, будто с любимым преподавателем и приятелем. Она раньше и не предполагала, какое это может быть счастье. — Но я умею справляться с сонливостью. Я из тех студентов, которые учат за ночь перед экзаменом.

— Полезное умение, — одобрительно едва заметно кивает Снейп. — И что с тобой сделать? Обливиэйт налагать я сам запретил. Во-первых, никто не знает, как мое заклятие повлияет на мою же проекцию. Во-вторых, это грубое и основательное вмешательство в психику, что до добра не доводит. В-третьих, не факт, что заклятье получится вообще. А ведь придется ставить дополнительные магические блоки на этот разговор.

— На память о нем?

— Да, скрою от тебя нашу беседу.

— А говорил, что магия рядом со мной не действует, — криво усмехается Марина. Северус разводит руками.

— Ментальная магия отличается от обычных чар. Я закрою все ненужное. Затуманю твое прошлое. Уверяю, лучше тебе не вспоминать весь бытовой бред, что принят в твоем родном мире. Просто будешь самой обычной девушкой из разорившегося рода волшебников. Мы умные, так что в остальном не составит труда разобраться.

— Но таким образом ты не сотрешь память полностью?

— Правильно. Умница, — серьезно кивает Снейп.

— Десять баллов Слизерину? Или сам себя не похвалишь — никто не похвалит? — Марина вопросительно вздергивает бровь, готовясь рассмеяться, но в следующий момент медленно сглатывает и сжимает заболевшую голову.

— Дыши глубже, — советует ей маг.

— Но как же так? — она смотрит растерянно. Пелена с ее сознания продолжает осыпаться. Почему она прогуляла статистику? Она же хотела сама пойти именно на эту пару. Она вообще сама университет выбрала, сама записалась на дополнительные занятия. А потом все бросила. Теперь Марина понимает, какая разница между ее поведением до снов и после, в каком непрекращающемся любовном кошмаре она провела последнее два года. И что человек, сидящий рядом, действительно ощущается как родственная душа, слишком много общего, до боли…

Она вспоминает свою любовь к естественным наукам, как неплохо ей изначально давалась органическая химия. Но управление структурами, международная экономика и дипломатия показались веселее, поэтому факультет она выбрала соответствующий. У нее страсть к детективам и к книгам вообще. Ей характерны гордость и упрямство, нежелание жаловаться. У нее быстрый шаг и слегка наплевательское отношение к своей внешности и чужому мнению касательно себя. Она эгоистична, но своим всегда поможет. Не Снейп, конечно, но что-то сходное она ощущает, если сложившийся в ее голове образ этого человека хоть приблизительно верен. Может и верно, что они — два разных человека, но со сходными предпосылками в характере и предпочтениями, которые к тому же выросли в совершенно разных условиях.

Сейчас Северус смотрит в нее, как в зеркало, но и она различает свое напряженное лицо в его глазах. Марина вцепляется взглядом в Снейпа, и ответная решимость в него взгляде будто встряхивает ее за плечи. В это миг все ее привычки и пристрастия встают на место, создав снова целостную личность.

— Обычно попаданцам не дают очнуться. В первое время было слишком много суицидов, — говорит Северус, когда она успокаивается. Марина сидит на кровати, завернувшись по нос в одеяло, и смотрит в сторону зельевара:

— Потому что невозможно принять без наркоты то будущее, которое приготовил, например, мистер Поттер для своей проекции, да? Знаешь, это ведь моя подруга… Ты можешь помочь и ей? Отправить туда, где, по крайней мере, над ней не будут издеваться.

— Да, — кивает он. — Я сожалею, что пока невозможно иначе.

— Ты не можешь сделать больше того, что тебе доступно. Я прощаю тебя. Все же я и сама виновата.

Марине грустно. Ее глупые мечты и десять возможных имен для будущих детей исчезают далеко в глубинах памяти. Скоро она забудет и этот печальный момент. Это странно, но ей не страшно, а скорее интересно, как дальше сложится ее жизнь. Она верит обещанию Северуса о том, что он позаботиться о ней. И печально, что никак не сравнить, не оценить. Ведь она не вспомнит о себе прошлой.

Снейп трактует ее молчание по-своему:

— Не хочу поторапливать, но у нас не особо много времени. Еще минут десять, не больше.

— Перед тем, как я все забуду, расскажешь мне короткую сказку? — внезапно решается попросить Марина.

— Какую? Про мальчика, который всех победил и выжил? — хмыкает Снейп.

— Нет. Этого я прочитала достаточно. Про нас, — Марина улыбается, едва пошевелив уголками губ. Два года она себя ломала, пугая окружающих своим зубоскальством, вырабатывая золотой характер, но теперь настало время делает все так, как привычно ее натуре. Хорошо, что она так и не покрасилась в рыжий. — Я эгоистична в полной мере этого слова. Так что пусть это будет про нас и наши интересы, про наши победы и достижения, поражения и ошибки, про одиночество и упрямство. Про честь и совесть, про коварство и верность. Про боль. Про наши тайные пристрастия и любимые вещи, про то, как мы умеем улыбаться. Про загадочного злобного зельевара. Я ведь пойму, теперь я уверена. А под конец сказки все забуду.

— За десять минут мне вряд ли успеть, но предложение звучит неплохо, — задумчиво говорит Снейп. — Расскажу я тебе про зельевара…

Он выравнивает спину, опирается одной рукой на высокий бортик кровати, принимает угрожающую обманчиво-расслабленную позу и размеренно, с четкими паузами начинает декламировать:

— На этом уроке не будет дурацких взмахов волшебной палочки и глупых заклинаний. Я не надеюсь, что вы оцените такую тонкую науку, такое точное искусство, как приготовление зелий. Однако тех нескольких, избранных, кто имеет предрасположение, я постараюсь научить. Я научу вас, как околдовать разум и обмануть чувства. Я расскажу вам, как разлить по бутылкам известность, как заваривать славу, и даже как закупорить смерть…*

_________________

* ГП и ФК.