Невилл из Долгой долины (джен)

* * *

У двери в погреб сидел Кошатник. Невилл не слишком интересовался, кто у Громадин главный, а кто нет — только про Аспида было известно наверняка, но сейчас вдруг подумал, что после смерти Крыса Кошатник оказался самым забитым. Но забитый или нет, он все равно оставался Громадиной. Огромная дубина лежала рядом с ним на земле, а за пояс был заткнут большой, просто гигантский кнут, которым любого хоббита можно было пополам перешибить.

Невилл вытащил из-за пазухи Тревора, посадил в траву и подтолкнул вперед:

— Прости, друг. Не подведи!

Тревор квакнул, взглянул на Невилла золотыми круглыми глазами и внезапно прыгнул! И еще, и еще! Невилл следил за ним, сжав зубы: вот сейчас Тревор должен был поравняться с Кошатником, а тот — заметить его, и тогда… Но в нужный момент Кошатник вдруг извлек из кармана здоровенный шмат ветчины и сунул в рот. Тревор остановился, подождал и вдруг громко, басовито квакнул. Кошатник вздрогнул и подавился. Заколотил себя кулаками в грудь, заперхал, согнувшись, и тут-то Невилл выскочил вперед.

— Стой! — завопил он. Тревор, будто сообразив, что от него требуется, припустил по дорожке со всех своих коротких лапок. Сзади надрывно кашлял Кошатник, и Невилл, не позволяя себе оборачиваться, только представлял, как, пользуясь возникшим переполохом, к двери в погреб подбирается Шеймус, как швыряет внутрь кремень, обернутый обрывком бумаги.

— Стой! — завопил за спиной прокашлявшийся наконец Кошатник.

Невилл сцапал Тревора, обернулся и застыл.

— Ты чего здесь?

— Жаба! Убежала от меня, а я ловил!

— Что еще за?..

— Господин Аспид жабу разрешил! — заявил Невилл. Сердце колотилось где-то в пятках. — Чтобы я завтра ягоды на болоте собирал!

— Аспид… — проворчал Кошатник, злобно зыркнул еще раз и махнул рукой: — Проваливай!

Невилл попятился, потом побежал — не домой, а проулком к реке, туда, где, по словам Лаванды, заканчивался тайный ход из погреба.

Шеймус ждал его.

— Ну ты даешь! «Аспид разрешил!» — передразнил он. Оба умостились в яме под корнями старой плакучей ивы. Тревор копошился за пазухой, и Невилл мысленно пообещал ему самых вкусных личинок, каких только сможет наловить. Время тянулось, клонило в сон, и тихие шаги над самой головой едва не заставили хоббитов подпрыгнуть.

Невилл подтянулся, выглянул: высоченная черная фигура брела по берегу, наклоняясь над рекой, словно высматривая что-то в воде. Аспид! Но не мог же он догадаться, что они задумали? Откуда бы? Или о побеге Дина уже узнали? Тогда где же он?

Невилл нырнул обратно в яму, схватил за руку Шеймуса, который тоже решил было высунуться.

Шаги прошуршали совсем близко, послышалось тяжелое дыхание, но потом звуки начали удаляться.

Вдруг под ногами у них земля зашевелилась, посыпалась, обнажая деревянную крышку. Оба ухватились за край, позабыв, что снаружи ее открыть невозможно, но крышка подалась вперед, поднялась — и из темноты показалась замурзанная физиономия Дина.

— Скорее!

Задворками все трое рванули к дому Лонгботтомов, скатились вниз, к отнорку, ведущему в лес.

— Теперь куда?

— Я отведу, — сказал Невилл и поднял руку, останавливая Шеймуса, собравшегося, похоже, идти с ними. — Кому-то придется остаться. Чтобы знать, что творится, понимаешь? Я завтра вечером вернусь, уже с ягодами. Если что, скажешь бабушке?

Шеймус открыл было рот, но так ничего и не возразил. Кивнул.

* * *

В другое время ночной лес напугал бы Невилла до мурашек. Он отлично помнил, как эльфийская дева рассказывала ему про страшилищ, живущих по соседству, но сейчас самыми опасными тварями казались Громадины.

— Куда мы идем? — выдохнул Дин, едва понял, что Долгая долина осталась позади.

— Не знаю. У меня здесь одна знакомая, я ее попрошу тебя спрятать… но подождать придется, наверно. Может, и до утра… Эх, дурак я, даже поесть ничего не прихватил, а ты ведь голодный!

— Я прихватил, — тихо рассмеялся Дин, хлопая себя по карману. В кармане забулькало. — Медовуха!

Малинник в темноте тоже представлялся сказочными зарослями.

Невилл свистнул, чувствуя себя последним болваном, не подозревающим, что птицы по ночам спят. На всякий случай повторил, а потом уселся под куст ждать.

Осень, хоть и ранняя, давала о себе знать: штаны промокли от холодной ночной росы, ужасно хотелось развести костер, но приходилось терпеть. Невилл и медовухи себе позволил не больше двух глотков — не то что Дин, выхлебавший половину бутылки и уснувший почти мгновенно.

— Ты звал меня, хоббит?

Ночью этот голос тоже звучал по-другому: ниже, таинственнее. Светильник в руке обливал эльфийскую деву серебряным сиянием, и казалось, что волосы и платье светятся сами по себе.

—Я… — Невилл отвел глаза, — я… да, звал. Прошу, помоги нам! Мой товарищ — его ищут, прошу тебя, спрячь или отведи его куда-нибудь на время! Мы… — и, спотыкаясь на каждом слове, он принялся рассказывать про рыжую девушку, натянутую поперек двери веревку, Красавчика и Кошатника. — И Аспид велел его запереть до утра. И меня грозился запереть, и Тревора забрать, если еще больше ягод не принесу!

Тут он прервался, потому что сказанное стало все больше напоминать жалобы, а не просьбу.

— А что станешь делать ты? — спросила она.

— Обратно пойду. Или до утра здесь просижу — все равно ведь завтра возвращаться. Да, — вдруг вспомнил он, — Аспид еще ходил вдоль реки, высматривал, наверно, не хочет ли кто сбежать! Едва нас не заметил!

— Едва не заметил? — рассеянно повторила она. — И посадил твоего друга в погреб вместо того чтобы побить?

— Вместо порки, — закивал Невилл. — Вот таким кнутом, я сам видел! И меня отправил за клюквой, раз малины больше нет!

— И в самом деле жестоко, — она склонила голову, разглядывая Невилла. — Ты очень храбр, хоббит, но еще не слишком зорок. Попробуй посмотреть глубже. В прошлый раз ты рассказывал мне про другого человека…

— Человека? А, Громадину! Да, про Крыса, и он…

Невилл взглянул на нее: прекрасное лицо казалось одновременно и юным, и неизмеримо древним, суровым и непреклонным при всей легкости. Значит, рассказал про Крыса, и на другой день того нашли…

— Крыс был здесь? В лесу? И что с ним случилось?

Вопросы вырвались будто сами по себе; Невилл испугался, что они могут оскорбить ее, но она лишь спросила:

— Ты хотел бы, чтобы и с Аспидом случилось что-то?

— С ними со всеми! — едва не выкрикнул Невилл. — Пусть убираются, откуда пришли!

— Так убираются — или?.. Впрочем, осталось недолго, отважный хоббит. Жди вестей с севера!

— Ты что-то знаешь? Что? И почему помогаешь мне? Почему ты здесь?

— Потому что мой корабль еще не готов к отплытию, — ответила она, протягивая руку и касаясь его щеки. — Или уже уплыл, а я заблудилась по дороге в Гавань и отстала… может быть, лишь для того, чтобы познакомиться с тобой. Ведь если бы не наша встреча, ходить тебе в штанах с заплатой!

И она рассмеялась — коротко и горько, будто у колокольчика внезапно прижали язычок.

* * *

Когда на следующий вечер Невилл, пыхтя и отдуваясь, приволок к «Дырявому котлу» кроме короба еще и большую корзину ягод, встретил его вовсе не Аспид.

У дверей, опираясь спиной о стену, стоял Зубастый.

— Клюква? — процедил он. — В амбар.

— А завтра сколько нести?

— Нисколько. Увижу, что наладился наружу, — урою!

— Но Аспид… — начал Невилл, надеясь, что волшебное слово поможет.

— Пшел вон! — рыкнул Зубастый, взмахнув дубиной.

Бабушка выслушала сбивчивые объяснения на удивление молча, поджав губы и вытирая руки о фартук.

— Фрэнк Брайс помер, — сказала она наконец. — Говорят, удар хватил. Знаем мы такие удары!

— Громадины? — пробормотал Невилл, чувствуя, как по спине пробежала дрожь. — Кто?

— Поди знай. По голове огрели — много ли старому надо? А узнали вот только, он же бобылем жил, не знался ни с кем. Берта Джоркинс нашла — ей бы только болтать. Доболтается!

Огрели? Дубины носили Зубастый и Ворон, остальные Громадины ходили кто с чем. Может, вчера он и задумался бы, кто ударил несчастного Фрэнка, но не сегодня. Гнев переливался через край, а слова о том, что ждать осталось недолго, только подбавляли жара. Все они виноваты! Все до одного! И первым делом… Он представил себе Аспида — страшного, черного, зловещего… Прогнавшего хоббитов с табачного поля на уборку клубней и на сбор ягод в лесу. С работы под открытым небом — в амбары и огороды, где в любой момент можно спрятаться, что от палящего солнца, что от дождя, что от надсмотрщиков. Не позволившего никого отправить в Исправноры за смерть Крыса. Остановившего кнут, уже занесенный над Дином. Не заметившего двух хоббитов у корней ивы. «И в самом деле жестоко…» Но… Но не могло же случиться так, что Аспид делал это нарочно? Ведь он Громадина, все они одинаковы!

У Невилла даже голова заболела. Нужно было срочно посоветоваться — с кем угодно. Жаль, что той единственной, с кем ему сильнее всего хотелось поговорить, рядом не было, да и вообще… Кстати же, вдруг подумал он, Аспида тоже сегодня не было! Он-то куда делся? Или забрел в лес, и его, как Крыса…

Шеймус с Лавандой отыскались на заднем дворе у Браунов. Увидев Невилла, они отскочили друг от друга и чинно уселись на бревно на расстоянии фута, не меньше.

— Ну что, отвел Дина? — спросил Шеймус, обеими руками приглаживая волосы. — Про Брайса слыхал уже? И вообще, не нравится мне все это!

— А кому нравится?

— Нет, ты не понял. У них сегодня что-то странное творится. К Аспиду с утра прилетел ворон, в смысле, настоящий ворон, птица, — и он быстренько куда-то убрался. А эти… они Аспида боялись, а стоило ему уйти — кот из дому, мыши в пляс. — Он невесело усмехнулся. — Только вот достается нам от этих мышей. Не думал, что скажу, но уж лучше пусть Аспид наорет, чем вон как Фрэнка, по голове. Про Дина-то, — прибавил он шепотом, — похоже, вообще забыли! Сидят сейчас пьют.

— Думаешь, забыли? — Невилл покачал головой. — Так, выходит, Зубастый там уже пьяный стоял? Мне кажется, надо пойти посмотреть… Как бы они вправду чего не выкинули!

Шеймус нахмурился.

— Надо еще кого-нибудь позвать. Лав-Лав, а ты иди домой и запрись хорошенько. Действительно, мало ли что?

— И ничего не запрусь! — Лаванда вскочила, уперев руки в боки. — Чем я хуже? С вами пойду!

— Я тебе сказал!..

Дослушивать их Невилл не собирался, двинулся к трактиру, соображая, кого же еще кликнуть на помощь. Что-то будто гнало его вперед — может быть, слова о том, что ждать осталось недолго? Постучал, в конце концов, в дома, мимо которых проходил — к Корнерам, к Бутам, — собрался уже завернуть в переулок к Диггори, но не успел.

Громадины частенько — до появления Аспида, конечно, — собачились друг с другом. Вот и сейчас все что-то выкрикивали наперебой. Невилл подумал, что, может, оно и к лучшему: пусть друг другу хоть горло перегрызут!

По поляне метались огромные тени. Собрались Громадины возле лаза в погреб, где вчера заперли Дина, — и это было хуже всего.

— Медовухи давай! — орал Зубастый. — Я кому сказал!

— Господин Аспид не велел, — дрожащим голосом отвечал ему Слагхорн. — Сказал, что вернется и…

— Вот вернется — и будем разбираться, а пока открывай! А-а-а, — вдруг выдохнул он, хватая Слагхорна за грудки и отбрасывая прочь, а потом саданув дубиной по деревянному люку. — Эй ты!

«Эй ты» — толстяк Паркинсон, который не успел вовремя смыться, — подошел на подгибающихся ногах.

— Медовухи! — снова заорал Зубастый, и остальные Громадины поддержали его дружным хором. — Лезь! Тащи всю, сколько есть!

— И этого, который там сидит! — визгливо выкрикнул Кошатник. — Щас мы ему врежем за вчерашнее!

— Я не… не…

— Кому сказал, лезь!

Невилл оглянулся. Вокруг не было ничего хоть отдаленно похожего на оружие — разве что рядом с Красавчиком, уже успевшим захрапеть прямо у стены трактира, валялся нож.

— Здесь нет никого, — раздалось из погреба.

— Как так нет?

Кошатник встал на четвереньки, ткнул в отверстие факелом, наклоняя голову, чтобы рассмотреть, — и вдруг выпрямился:

— Сбежал! Сбежал, сволочь!

— Ну все, кролики, — процедил Зубастый, — щас вы у нас попрыгаете!

Сзади кто-то испуганно охнул. Невилл обернулся: оказывается, у него за спиной столпилось уже десятка два хоббитов. Похоже, Шеймус тоже успел кого-то предупредить. Но дальше, окружив их со всех сторон, поляну обступили Громадины.

— Ну, кого первого?

Невилл шагнул было вперед, но Ворон уже нагнулся и ухватил пухленькую Панси, дочь Паркинсона, — должно быть, она пришла сюда следом за отцом.

— Да хоть бы и эту! А кому мы сейчас надерем задницу? — мерзко захихикал он, задирая вышитую юбку. Панси завизжала и забарахталась. Ее отец, до сих пор не выбравшийся из погреба, завопил:

— Это не она, не она! Вот этих хватайте! — указывая на Шеймуса и Невилла.

Больше Невилл терпеть не мог. Пусть он так и не добрался до ножа, но вокруг валялось немало камней и не родился еще тот хоббит, который не умеет метко бросать камни.

Первый его снаряд угодил Ворону в лоб. Тот вскрикнул, выпустил добычу, а Невилл уже наклонялся за следующим. Рядом просвистел еще один камень, и еще — краем глаза Невилл заметил, что даже Лаванда не отставала. Если бы еще их поддержали остальные хоббиты — ведь должны были они услышать, что на поляне происходит неладное! Громадины уже опомнились. Терри Бут вскрикнул, получив по спине хлыстом. Седрика Диггори настиг удар дубины. Невилл увидел, как Зубастый пинком сшибает с ног Лаванду, кинулся ей на помощь — и вдруг, останавливая побоище, над поляной разнесся знакомый ледяной голос:

— Что здесь происходит?

— Аспид! — выдохнул кто-то, и Невилл, сам не понимая почему, вдруг почувствовал, что еще не все потеряно.

— Наказываем, — осклабился Зубастый. — Вчерашний-то, которого посадили, сбежал, вот и учим остальных, чтоб знали!

— Отставить, — без всякого выражения произнес Аспид. — Предводитель объявил отступление. Всем собраться и построиться.

— Чего?! — пьяный Красавчик заворочался, пытаясь подняться: то ли получил как следует, то ли так и проспал все на свете. — Как это отступать?

— Быстро, — последовал ответ.

— Брешешь!

Аспид пожал плечами, окидывая взглядом всех, кто стоял, сидел или лежал на поляне: Невилл ощутил его взгляд, как удар. И словно в ответ из-за деревьев вылетела огромная каменная глыба и с жутким грохотом ударилась в крышку погреба, разнеся ее в щепки. Сейчас же, закрываясь руками, закричала Лаванда: должно быть, один из осколков попал ей в лицо.

— Все вон, — прошипел Аспид, глядя на Невилла. — И не высовываться.