Empty (гет)

— Ну что ж, приступим? — министерский служащий неуверенно взглянул сначала на Сириуса, потом на Гарри, пытаясь понять, кто же из них жених. Гарри кивнул и отпустил ее руку, но продолжил стоять все так же близко, так что их локти по-прежнему соприкасались. — Кольца?

— Кольца? — накануне ее даже не посетила мысль о кольцах. Сириус склонил голову, когда Ремус выложил на стол два серебряных ободка. Служащий взмахнул палочкой над ними, но Гермиона не смогла узнать чары, ведь за свою жизнь она побывала лишь на одной свадьбе волшебников. Сириус подхватил кольцо и надел его на дрожащий палец Гермионы, мгновение спустя то же самое проделала и Гермиона с его кольцом.

— Теперь возьмитесь за руки, пожалуйста, — Сириус скрестил запястья, чтобы левая рука Гермионы была в его левой руке, а правая — в правой. Ремус и Гарри приблизились к ним, чтобы длинным куском материи обвязать их запястья, практически полностью скрыв под тканью кожу. Служащий еще раз взмахнул палочкой, на этот раз над их руками. — И поцелуй, пожалуйста.

Гермиона вскинула взгляд на Сириуса, чтобы увидеть в его глазах мысли, схожие с ее. Чуть поколебавшись, он склонил голову, прижавшись губами к ее рту. Она попыталась отпрянуть после короткого поцелуя, но Сириус потянулся вслед за ней. Окончательно смутившись, Гермиона поняла, что служащий накладывает на них еще одно заклинание. И она просто решила закрыть глаза, чувствуя странную неловкость от вида его закрытых глаз, пока холодок не скользнул по спине, и Сириус не отстранился.

— И все, узы наложены. Пожалуйста, на выход, — служащий указал на дверь слева и отпил из своей чашки.

— Спасибо, — пробормотала Гермиона. Она нахмурилась, когда Гарри с Ремусом сняли ткань с их рук, и с ужасом поняла, насколько сильно вспотели ее ладони.

Они аппарировали прямо в Нору, и когда гости на заднем дворе начали аплодировать, сумели выдавить улыбку. Родители Гермионы принялись пробираться к ней поближе, чтобы обнять, попутно окидывая взглядами присутствующих членов Ордена.

— Ну, как все прошло? — спросила миссис Уизли, тоже заключая Гермиону в крепкие объятия.

— Быстро, — мягко ответила та, невольно отслеживая каждое объятие, которым ее потчевали гости. Продвигаясь сквозь толпу, она не могла отделаться от мысли о том, что должно будет случиться через каких-то два часа. И осознание этого не давало ей спокойно наслаждаться праздником. Она затруднилась бы сказать, сколько времени прошло, когда миссис Уизли призвала всех к вниманию.

— Торт! — еще один радостный возглас разнесся по двору. Гермиона встала рядом с Сириусом около стола, на котором возвышался праздничный торт. — Но сначала колдографию! — миссис Уизли суетилась вокруг них с камерой. Она сделала пару снимков, прежде чем раздраженно уставилась на новоиспеченных супругов. — Может, вы хотя бы попробуете улыбнуться?!

Гермиона взглянула на Сириуса, тот — на нее, но никто из них не выглядел по-настоящему счастливым. Закатив глаза, Гермиона натянула на лицо самую широкую улыбку из всех, на которую была способна. Сириус, покачав головой, тоже улыбнулся.

— Давайте пробовать торт! — закричали близнецы, когда стало ясно, что парой снимков Молли не удовлетворится.

— Ладно, — проворчала миссис Уизли. Она зачаровала нож так, чтобы он начал самостоятельно разрезать торт на куски и раскладывать их по тарелкам. — Вот, это вам, мои дорогие. Первый кусок — залог удачи.

Она протянула им большой кусок и две вилки.

— Хм… — Гермиона недоуменно прокрутила вилку в пальцах, чувствуя всю нелепость ситуации.

— Просто попробуй его. Знаешь, она ждет, — Сириус с силой наколол кусок торта и теперь терпеливо ждал, когда она последует его примеру. Гермиона со вздохом отломила маленький кусочек. В тот момент, когда он коснулся ее языка, она поняла, что бесповоротно влюбилась… в торт, конечно же. Это был самый лучший торт, который она когда-либо пробовала.

— Особый рецепт. Мать научила меня ему, когда я была еще девочкой. Это просто фантастическая возможность для нас всех попробовать торт, но для вас этот первый кусок будет самым лучшим за всю вашу жизнь, — усмехнулась миссис Уизли. — Наслаждайтесь.

Гермиона на мгновение взглянула на него, прежде чем отломить кусочек побольше. Она протестующе замычала, когда увидела, как Сириус, нахально ей подмигнув, нанизал на вилку оставшийся кусок и запихнул в рот. Гермиона попыталась было возмутиться, но рот был занят пережевыванием ароматного коржа, и она подумала, насколько же нелепа будет ее попытка заговорить с набитым ртом. И неожиданно моргнула, когда их с Сириусом ослепила вспышка камеры.

— Нам должно было достаться больше, чем один кусочек, — пожаловался Сириус, наблюдая, как Гермиона аккуратно подбирает вилкой крошки с тарелки. Взглянув на часы, он нахмурился.

— Сколько еще?

— Двадцать минут.

— Слишком поздно, чтобы бежать за добавкой? — шепнула она.

Он усмехнулся и отправил тарелку с вилкой в сторону стола с грязной посудой.

— Наверное, но я знаю прекрасное место, чтобы от всех скрыться.

— Где-то в тропиках?

— Как ты догадалась? — саркастически спросил он.

— Птица, которая приносила на четвертом курсе письма Гарри, весьма прозрачно намекала на это.

— Ах да, — его глаза нашли Гарри, танцующего с Джинни. — Честно говоря, я думал, что вы с ним будете вместе.

Гермиона усмехнулась.

— Между нами пару раз проскакивали искры, — пожала она плечами, наблюдая за Гарри, — но всегда был кто-то еще. Возможно, вы этого и не замечали, но Гарри немного одержим. Если ему нравится девушка, то его практически невозможно ни на что отвлечь. Не то чтобы я задавалась целью, честно говоря.

Они помолчали несколько минут, просто наблюдая за веселящимися друзьями и родными. Родители Гермионы о чем-то разговаривали с Артуром Уизли, и она могла только догадываться, о чем идет речь.

— Так вы вспомнили ту женщину из Министерства?

— Не-а, — рассмеялся Сириус, качая головой.

— Но если вы встречались и захотите…

— Ох, сомневаюсь, что она имела в виду именно «встречались»… скорее всего, если это и было, то в чулане для метл.

— Ох. Ясно, — между ними словно повисла тишина. Гермиона старалась не испытывать неловкости от обсуждения прошлых трофеев Сириуса на любовном поприще, но это все же было очень непривычным.

— Я был… — начал Сириус и тут же умолк, словно заледенел. Гермиона уже хотела было спросить, что случилось, но тут и она заметила причину его странной реакции. Министерский служащий, который должен был присутствовать на заключительном этапе, как раз в этот момент появился на празднестве. — Пойдем ему навстречу, прежде чем он объявит во всеуслышание цель своего появления здесь. Не думаю, что твоим родителям стоит об этом знать.

Гермиона заскрипела зубами от досады, что совершенно чужой человек сейчас прилюдно объявит, что им с Сириусом предстоит.

— Поторопимся! — она подтолкнула Сириуса к служащему, направляющемуся прямиком к ним.

— Мистер Блэк, я Мартин Флинт, и я здесь…

— Да-да, очень хорошо. Давайте пройдем туда, где нам никто не помешает, хорошо? — Сириус, ухватив служащего под локоть, увел его к точке аппарации. — Если вы возьмете меня за руку, я аппарирую нас в мой… э, в наш дом. Ты сразу за нами? — спросил он у Гермионы.

— Да, — сипло выдавила та.

Когда Сириус и Флинт исчезли, она заколебалась; совершенно не получалось сконцентрироваться и собраться с мыслями, даже дышать удавалось с трудом.

— Гермиона, — тихо произнес Гарри, подойдя к ней. — С тобой все будет в порядке. Сириус, он хороший человек. Он будет… тебе с ним будет хорошо.

— Знаю, — она крепко обняла его, зажмурившись, чтобы не видеть взглядов гостей. Счастливые лица сменились встревоженными и откровенно сочувствующими. Она невольно задавалась вопросом, а не притворяются ли гости так же, как это делала она с Сириусом. — Мне пора.

Она отпустила Гарри и, резко крутнувшись на месте, перенеслась на порог площади Гриммо. В дверях ее уже дожидались молчаливые мужчины.

— Извините за опоздание, меня на секунду задержал Гарри.

— Все хорошо, — тихо ответил Сириус. — Нам следует, э-э… — он кивнул в сторону лестницы.

— Да, давайте приступим. Сегодня мне нужно успеть еще к троим, — Мартин был весьма озабочен тем, чтобы не выбиться из графика. Гермиона же просто кивнула и последовала за Сириусом, когда он принялся взбираться по лестнице в свою спальню. — Палочки, пожалуйста, — протянул Мартин раскрытую ладонь.

Тяжело сглотнув, Гермиона положила свою любимицу в руку незнакомца. Сириус же расстался со своей новой палочкой более легко — он так и не успел к ней привязаться.

Мартин остановил их у края кровати и принялся накладывать чары и на них самих, и на окружающее их пространство. Когда он завершил, то создал дополнительный тонкий полог, за которым и скрылся. Полог был достаточно тонким, чтобы они могли видеть его тень и быть уверенными, что он тоже их прекрасно видит.

Гермиона смущенно взглянула на кровать, потом перевела взгляд на Сириуса и снова на кровать. Она не знала, что должна делать, поэтому просто шагнула ближе к кровати и замерла, вцепившись в мантию. Спустя мгновение, она заметила движение Сириуса, но так и не решилась взглянуть на него прямо, чтобы убедиться в его действиях. Собравшись с духом, Гермиона все же перевела на него взгляд, чтобы увидеть, как он расстегивает свою мантию. Сердце сжалось, когда мантия соскользнула с его плеч, за ней последовала рубашка, которую Сириус просто стянул через голову, даже не подумав воспользоваться пуговицами. Впервые в жизни он увидела взрослого мужчину без рубашки. И так как она по-прежнему не понимала, что же должна делать, то просто замерла на месте, смотря на него широко раскрытыми перепуганными глазами.

Сириус, казалось, сосредоточился на воздухе, прямо над ее левым плечом. Прочистив горло, он все же взглянул на нее. Взгляд, который она увидела, был странно ранимым. Сириус взглянул на свою грудь, вздохнул, и отвел глаза в сторону. Заинтригованная, Гермиона тоже пристально взглянула туда, но не заметила ничего такого, что могло бы вызвать подобную реакцию. Что могло так его разочаровать? Возможно, его возраст? Но он был по-прежнему в прекрасной форме, тело его было поджарым и мощным. Она его совершенно не понимала. Гермиона открыла рот, чтобы что-то сказать, но так и не найдя слов, снова закрыла.

Горло перехватило, хотя она понимала, что он точно так же хочет, чтобы все поскорее закончилось. Руки Сириуса потянулись к ней и скользнули под мантию, стягивая с плеч платье. Ее же руки инстинктивно дернулись вверх, пытаясь удержать ускользающую материю на груди. Лицо отчаянно пылало, когда она уставилась на живот Сириуса. Он вздохнул, но все же продолжил движение, позволяя платью соскользнуть и упасть возле лодыжек. Гермиона закрыла глаза и скрестила руки на груди. Накатывающие волны смущения не давали ей открыть глаза, и в тот момент она услышала звук расстегивающейся молнии.

Его большие руки слегка коснулись ее талии, скользнув по обнаженным бедрам и ниже. Гермиона прикусила губу, глуша готовый сорваться крик. Приподняв опущенные ресницы, она увидела, что Сириус замер перед ней на коленях. Его руки скользнули по ее ногам, чтобы, аккуратно прихватив скользкую ткань нижнего белья, потянуть ее вниз. Не размышляя ни мгновения, Гермиона согнула колени и присела на корточки, чтобы не дать ему возможности снять трусики, глаза ее широко распахнулись. Они вновь оказались лицом к лицу, вот только в этот раз Сириус избегал ее взгляда, что дарило ей странное ощущение покоя.

— Извините, — шепнула она сквозь слезы.

Сириус печально улыбнулся, когда их взгляды пересеклись.

— Я не стану снимать твою мантию, — проговорил он. — Никто ничего не увидит, — он метнул взгляд в сторону полога, за которым сидел наблюдатель.

Гермиона прикусила губу и кивнула, вставая. Сириус все еще прикасался к ее ногам, и она шагнула в сторону, оставляя позади себя белье. Он снова смотрел в пол, и Гермиона задалась вопросом, неужели она была настолько для него отвратительна, что он не мог даже заставить себя взглянуть на нее. Или же это была его попытка смягчить неприятную для нее ситуацию? Самой же Гермионе хотелось, чтобы все наконец-то завершилось.

Сириус встал и направил ее к кровати, уложив и укрыв мантией, и лишь после этого опустился рядом. Гермиона замерла, остро чувствуя его близость.

— Ляг на спину, малыш, — тихо проговорил он, чтобы наблюдатель ничего не услышал. Сглотнув, она перекатилась так, чтобы оказаться рядом с ним. Его рука коснулась ее бедра, отчего Гермиона подпрыгнула: — Раздвинь ноги.

Ей пришлось приложить усилия, чтобы выполнить его просьбу, но как бы она ни старалась, полностью подчиниться так и не получилось. Стало легче, когда его рука скользнула между бедрами, немного надавив.

Сириус перевернулся, нависнув над ней, и скользнул сначала одной ногой, а потом и другой между ее бедер. Он опирался на руки, стараясь практически не касаться ее, но нижняя часть его тела плотно прижималась к ней, и это было ужасно неудобно. Сириус легко провел пальцем по ее нижней губе, прежде чем скользнуть вниз между их телами. Гермиона уставилась на него, не зная, что он собирается делать дальше. Когда его палец коснулся самого интимного места, она судорожно попыталась свести колени, дернувшись в сторону. Сириус опустился сверху, прижавшись губами к ее уху.

— Так будет легче. Доверься мне, — пробормотал он, выдохнув ей в шею. Она ухватилась за его плечи и уставилась в потолок. В голове скользнула мысль, что все было бы не так уж и плохо, если бы ей удалось расслабиться, но мышцы словно одеревенели. Она все еще неподвижно лежала под ним, когда он прикасался к ней, вырывая из ее груди глубокие вздохи. — Закрой глаза.

Она без вопросов повиновалась. Его рука была в ней, и дыхание постепенно становилось тяжелым. — Согни колени, — она снова подчинилась его указаниям. Через минуту он медленно убрал руку, и она ощутила, как к ней прижалось нечто гораздо большее. Каждая мышца тела сжалась в предчувствии вторжения. Она напряглась в предчувствии боли, и слезы навернулись на глаза.

— Дыши, — она попыталась, но это было слишком сложно. Пробившаяся щетина оцарапала ее кожу, когда Сириус двинулся. Слезы заскользили по щекам, и он наверняка чувствовал их. — Почти все, малыш. Сейчас будет самое болезненное, попытайся расслабиться.

А затем пришла острая боль, заполнившая ее всю.

Гермиона выдохнула, чтобы сдержать крик, который рвался с губ. Она ощутила благодарность, когда он замер, давая ей возможность привыкнуть. Но когда стало ясно, что расслабиться она так и не может, Сириус начал двигаться, и она чувствовала каждое его движение, которое сопровождалось болью.

Единственное, что она могла признать, боль не длилась долго. Спустя несколько минут Сириус напрягся, тяжело выдохнул ей в плечо и застыл. Он даже не успел отстраниться от нее, когда Мартин возник прямо над ними.

— Прекрасно. Я вернусь во вторник для следующего сеанса, — он развернулся и вышел из комнаты, спустя мгновение его шаги прогрохотали по лестнице, а потом хлопнула входная дверь.

Сириус хмыкнул, отстраняясь от нее, и перекатился на спину. Гермиона натянула простыню до подбородка и замерла, не зная, что ей следует делать дальше. Оторвав взгляд от потолка, она увидела, как он закрыл лицо рукой, заглушая стон.

— Прости, если это было… было… прошло слишком много времени с тех пор, как я в последний раз был с женщиной, — пробормотал он.

— Правда? — она постаралась, чтобы голос не дрогнул. — И сколько?

Для нее это не имело значения, но все же вопрос сорвался с губ.

Сириус тихонько усмехнулся какой-то своей мысли, прежде чем убрать руку от лица:

— С вечеринки, на которой мы праздновали годик Гарри.

— Что? — она не смогла скрыть удивления в голосе. Гермиона не знала, чего ждала, но явно не семнадцати лет целибата. — Но я думала… они ведь всегда говорили, что вы были… ну сами знаете, что за слухи ходят о вас.

Сириус рассмеялся чуть громче и взглянул на Гермиону.

— Это могло быть правдой, пока я учился в Хогвартсе, но потом была война, и в то время мне было не до свиданий по выходным. А потом… потом был Азкабан. После него я скрывался, и у меня были более важные дела, учитывая, что каждую витрину и фонарный столб украшали плакаты с моим лицом. Кроме того не стоит забывать и мой восхитительный облик, когда я только присоединился к Ордену, и на него, знаешь ли, было не слишком много охочих, — он умолк и повернулся к ней, чтобы прямо взглянуть в глаза. — Гермиона, женщины даже не стояли на тот период в списке моих приоритетов. Я предпочитал тихую компанию. Тех, кому было безразлично мое внимание. Как Кричеру, — в комнате раздался еще один смешок. — Кто бы мог подумать, что я предпочту общество Кричера прекрасным пташкам.

— Ого, — прошептала она тихо, теряясь в догадках, что можно было сказать на подобное откровение. Она так долго молчала, что тишина стала давящей, и Сириус отвернулся от нее. — Эм… что касается меня… если ты захочешь, чтобы я… Как же сложно.

Сириус снова рассмеялся и встал, стараясь не потревожить простынь, за что Гермиона была ему особенно благодарна.

— Я пойду, ладно? Не спеши, прими душ, — он указал в сторону двери, которую она даже не заметила. — Прослежу пока, как обстоят дела с твоей комнатой.

— Спасибо, — Гермиона поймала его взгляд, надеясь, что он понимает, насколько она ему признательна.

Сириус подмигнул ей и вышел в коридор, закрывая за собой дверь. Она смутно отметила, что на нем были боксеры. Похоже, ему тоже было не настолько комфортно в сложившейся ситуации, как он старался это показать.

Медленно, соблюдая предельную осторожность, Гермиона встала. Тело болело в тех местах, в которых она даже не представляла, что оно может болеть. Добравшись до душа, она с благодарностью взглянула на наполненную ванную, и со стоном погрузилась в теплую воду. Скользнула мысль, что утром надо будет поблагодарить за это Кричера. Спустя время боль начала утихать, и Гермиона поняла, что в воду было добавлено какое-то успокаивающее зелье, от которого постепенно пришло чувство блаженной расслабленности. Гермиона практически задремала, нежась в воде, пока не вспомнила, где находится. Полежав еще немного, она вылезла из ванны и скользнула в теплый халат и пару мягких тапочек.

На цыпочках Гермиона вышла из ванной и отметила, что кровать уже перестелили, а Сириус лежал на ней, уткнувшись лицом в подушку.

— Сириус? — тихо позвала она, приближаясь к нему. Он крепко спал, улегшись поверх покрывала. Без сомнений, Сириус собирался дождаться, пока она завершит купание. Гермиона ощутила признательность к этому человеку. Как бы там ни было, именно с ним ей предстоит жить все последующие годы. И как она уже говорила, пусть между ними не будет любви, но взаимное уважение и покой точно будут.