Десять лет победы (джен)

Две недели пролетели незаметно, и возвращение на работу показалось Гарри невыносимым.

— Посмотрите-ка на главного семьянина Поттера, — рассмеялась Джинни, входя в кухню. Гарри как раз укачивал раскапризничавшуюся Лили. — Уже и на работу не тянет?

— Не тянет, — честно признался он. — Не хочу оставлять вас одних. Ты уверена, что справишься? Может, пускай Молли зайдёт?

— До этого как-то справлялась, — проворчала Джинни, пряча глаза.

— До этого у тебя не было младенца вдобавок к двум сорванцам.

— Твоя правда, — Джинни принялась отдавать палочке указания по приготовлению завтрака. — Но я справлюсь как-нибудь. Тебе же нужно спасать мир.

Он ухмыльнулся и посмотрел на крохотную Лили в своих руках: редкие рыжие волосы топорщились в разные стороны, и он был рад, что хотя бы их дочь унаследовала волосы матери. Она вообще была похожа на Джинни, даже нос морщила как будто так же, особенно если была чем-то страшно по своим детским меркам недовольна. Гарри был уверен, что стоит Лили немного подрасти, и она станет копией Джинни, и он снова увидит перед собой свою жену маленькой девочкой, какой впервые встретил её семнадцать лет назад на вокзале Кингс Кросс.

Интересно, захочет ли Лили играть в квиддич? Предпочтёт позицию охотника или пойдёт по его стопам в ловцы?

— Иди-ка к маме, — проворковал счастливый отец, протягивая сонную дочь жене.

— Не задерживайся по возможности, — попросила Джинни, и Гарри пообещал.

После завтрака в весьма приподнятом расположении духа он отправился прямиком через камин в приёмную, назвав пароль авторства Кута и Пикса. Надо было, кстати, подумать, на что его сменить: инструкция требовала, чтобы пароли на всех важных объектах менялись хотя бы раз в год, а их пароль держался — страшно вспомнить, сколько.

— Эй, кто пришёл! — бодро воскликнул Джимми и хлопнул Гарри по плечу. — Ну как ты, шеф? Отоспался?

— Ты точно представляешь себе, что такое маленькие дети? — рассмеялась Лиза, поднимаясь из-за своего стола. — Рада тебя видеть, Гарри.

— И я, — улыбнулся он. Он и вправду скучал по ним, хотя и не осознавал этого в полной мере. Подлетели стайкой стажёры — поздравлять; даже подарили что-то наспех завёрнутое в упаковочную бумагу, что растрогало Гарри почти до слёз. Он поблагодарил каждого и даже заказал в «Сладком Королевстве» большой торт, чтобы вечером всем вместе отметить его триумфальное возвращение из отпуска.

— Я ещё до отпуска хотел, — с сожалением протянул он. — Но Лили родилась немного неожиданно.

— Да понятное дело, шеф, — успокоил его Джимми. — Спокуха.

Гарри посмотрел на него насмешливо, где-то сбоку фыркнула Мэд.

— Уверен, это слово что-то значит, — произнёс Гарри. — Но я не знаю, что.

— Спросишь у Ричи, когда объявится, — посоветовала Лиза. — У них, очевидно, свой тайный язык.

Работать не хотелось совершенно, но скопившиеся за две недели завалы бумаг нужно было разобрать как можно скорее. Гарри тяжело вздохнул, оглядев свой кабинет, полный всевозможных пергаментов и служебных записок, и с решительностью, присущей только героям войны, принялся за работу. Сначала мозг отчаянно сопротивлялся попыткам привлечь его к усиленной работе, но постепенно он втянулся в процесс и даже смог ускориться, чтобы уже к концу дня хотя бы примерно представлять, что произошло в отделе в его отсутствие. На самом видном месте, проигнорированный Гарри, висел пергамент с указаниями и пояснениями от Лизы и Мэд: какие-то отчёты они отправили дальше сами (Лиза выполняла обязанности его заместителя), какие-то требовали быстрого реагирования прямо сейчас (их старательно отложили в отдельную стопку, которую Гарри уже успел смешать со всеми остальными), а все вопросы с Мунго Мэд взяла на себя и уже отработала, нечего волноваться, отчёты ниже. В общем, ничего лишнего; как и всегда, доходчивых предложений из-под пера Лизы было в несколько раз больше, чем размашистых букв Мэд.

Он не прерывался на обед, с благодарностью приняв от Джимми тарелку с парой сэндвичей из столовой, зато смог разобраться примерно с четвертью бумаг к концу рабочего дня. Он честно намеревался уйти домой вовремя и даже предупредил об этом своих подчинённых, когда в камине показался торт из «Сладкого Королевства», про который он уже успел забыть.

— Выпьем чаю, да пойдёшь, — предложил как раз появившийся для пересменки Ричи. Джимми горячо его поддержал.

— Не уйду, пока не попробую это произведение искусства! — пообещал он.

— Значит, придётся нам твою физиономию ещё потерпеть, — печально произнёс Ричи и тут же получил тычок в бок.

Гарри улыбнулся — и согласился. Мэд принесла ему чаю, отмахнувшись от просьб Джимми и ему тоже сделать.

— Ну, — протянул Ричи, поудобнее устраиваясь по правую руку от симпатичной и неприступной Августы Пай, стажёрки третьего года. Отец её был целителем в Мунго и перед поступлением дочери на службу прислал в академию обстоятельное письмо, почему он не хотел бы видеть дочь своей же пациенткой. Гарри получил копию уже от коллег — как непосредственный начальник. — Рассказывай, папаша, как тебе живётся в окружении трёх маленьких детей?

Гарри улыбнулся.

— Терпимо, — пошутил он. — А если серьёзно, я очень рад.

— А дети правда вот такие маленькие? — Джанин Стэнли изобразила, какие именно.

— Ну... чуть больше. Вот такие, — Гарри показал примерные размеры новорожденной Лили. — Мальчишки были крупнее, когда родились.

— И просыпается по ночам постоянно, да? — встрял восемнадцатилетний Кэмрон Блишвик.

— Не без этого.

— Шефу не привыкать, — хмыкнула Мэд, обхватив большую яркую чашку двумя руками. Гарри засмеялся.

— Такова судьба многодетного отца.

— Она про Аврорат, — уверенно встрял Ричи.

— Я, в общем-то, тоже.

Вопросы сыпались на Гарри один за другим, каждый хотел знать, что чувствует человек, у которого родилась первая дочка, как поживает миссис Поттер и значит ли это, что теперь Гарри будет уходить домой строго в конце рабочего дня и перестанет ночами торчать в своём кабинете. Последний вопрос прозвучал от Мэд, которая пригрозила, что если он не будет проводить время с детьми, она подаст на него жалобу лично Министру.

— От тебя, Мэд, я такого точно не ожидал, — расхохотался Гарри. Она только плечами пожала:

— Сюрприз.

Торт закончился быстро, чай пришлось наливать по второму кругу, и Гарри уже почти забыл, что собирался домой. Он бросил быстрый взгляд на часы и чуть не подавился: Джинни наверняка уже заждалась его и хорошо, если не злится. Зависит от того, как мальчишки сегодня себя вели.

— Что ж, ребята, был рад с вами поболтать, — Гарри поднялся на ноги. — Но мне пора. Семья ждёт.

Он только на минутку заскочил в свой кабинет забрать бумаги, которые хотел просмотреть вечером. Потушил свечи, задвинул стул, закрыл занавески на окнах, за которыми светило яркое солнце...

И услышал пронзительный звон сигнального заклинания.

— Связной из Уэльса, — прогремел нервный голос Мэд. Гарри не надо было объяснять, что именно произошло.

— Джимми, Ричи, со мной, — скомандовал он, в несколько шагов оказываясь у стола, над которым Мэд уже торопливо чертила координаты для аппарации. — Мэд, собери группу для подкрепления и выдвигайтесь по сигналу. Или через двадцать минут.

Её короткое «есть» потонуло в закружившемся вокруг него шуме и вихре звуков, сопровождавших аппарацию.

— Барьер, — скомандовал он, едва успев вдохнуть после перемещения. Хлопок — Ричи аппарировал на другую сторону дома. Они подняли палочки вверх, вычерчивая нужные комбинации, шепча необходимые формулы — сердце Гарри бешено стучало. Они не могли упустить преступника на этот раз, только не сейчас. Они были просто обязаны взять его, не дать ему уйти, как раньше!

Он вышиб дверь заклинанием, не рискуя проверять, заперта ли она.

— Аврорат! — закричал он в пустоту дома. — Опустите палочки!

Джимми по левую руку от него вышел вперёд.

— Я пойду первым, шеф, — произнёс он тихо. — Прикрывай нас.

Гарри сделал вид, что не услышал, но Джимми не дал ему пройти и перегородил дорогу рукой.

— Осторожнее, эй, — в голосе его звучало столько недовольства, что Гарри не стал спорить. Вместо этого он набросил на себя и на Джимми защитные чары — волна холодного воздуха коснулась лица и рук.

Дом оказался большим, даже слишком: множество узких коридоров и переходов, множество боковых дверей, ведущих в комнаты. Гарри быстро запечатывал каждую из них заклинанием, чтобы помешать возможным врагам застать их врасплох, Джимми держал палочку наготове и медленно продвигался вперёд.

— Стой тут, — приказал Джимми у массивной арки в конце коридора и скользнул вперёд. Гарри, оставшийся один, запустил проверку помещения по стандартной схеме и двинулся за ним через минуту. Живых в доме было пятеро, трое из них ждали впереди.

Вспышка заклинания заставила его ускорить шаг и свернуть направо.

— Взял! — послышался голос Ричи. Где-то в другой комнате чертыхнулся Джимми, хлопнуло несколько заклинаний — а потом, вдалеке, кто-то аппарировал.

— Ловушки! Я в порядке, — отчитался он, и Гарри облегчённо выдохнул. Держа палочку перед собой, он вышел в тёмную гостиную, где на пушистом ковре лежали трое людей. Над одним из них, связанным и обездвиженным, возвышался Ричи, держа палочку наготове. Человек был в пожирательской маске, и сердце Гарри сделало кульбит: неужели взяли? Неужели?..

Он склонился над лежащим перед ним мальчишкой лет десяти с огромными широко распахнутыми глазами, и сердце его сжалось от жалости и горечи.

— Опоздали? — задохнулся Джимми, влетая в гостиную. Гарри смиренно кивнул, пробуя диагностическое заклинание скорее для собственного спокойствия. Женщина, раскинувшаяся чуть поодаль, тоже была мертва, хотя руки её всё ещё были тёплыми.

— Зато взяли урода, — выплюнул Ричи и пнул человека в маске под рёбра. Тот не издал ни звука, скованный заклинаниями. — Просто стоял и смотрел, ублюдок.

— Я убью его прямо здесь, — пообещал Джимми, но Гарри его осадил:

— Ведите себя профессионально. Мне это всё тоже поперёк горла.

Джимми зло посмотрел на лежащего на ковре мужчину, затем снова на Гарри.

— Хоть маску мы с него снять можем?

— Снимем.

Гарри подошёл к пленнику и посмотрел на уродливую маску, которую несколько лет видел в странных снах, никак не желавших уходить. Он так надеялся, что никогда больше не увидит этого вживую, верил, что теперь уже всё кончилось, что никаких больше угроз всему миру магической Британии, но... Вот он, здесь, в доме волшебников, убитых Пожирателем Смерти, или человеком, который хочет им казаться, не в силах снять маску и взглянуть в лицо человеку, который убил стольких невинных, чуть не убил Джинни...

Он сел перед мужчиной на корточки и резким движением стянул маску.

Перекошенное от ярости лицо убийцы принадлежало, вне всяких сомнений, Оливеру Вуду.

* * *

Комната для допросов показалась ему меньше, чем была обычно, точно стены давили на него. Он ослабил воротник мантии и постоянно прикладывался к быстро пустеющему стакану с водой. К своему Оливер так и не притронулся, хотя двигаться он мог — единственной палочкой в допросной была палочка самого Гарри.

Он не смог доверить кому-то допрос Оливера Вуда, пойманного на месте преступления, поэтому взялся за это сам. Джинни он отправил патронуса, попытался объяснить так, чтобы она не испугалась, попросил запереть дверь и не переживать. Второго патронуса он отправил Молли, чтобы она сегодня переночевала у них дома. Он не был уверен, что вернётся сегодня — не после того, что обнаружилось.

Оливер не отпирался и не пытался отрицать свою вину, только усмехался так, как никогда не усмехался. Гарри не узнавал его: да, они не были лучшими друзьями, но поддерживали контакт и после школы, и после войны. Он думал, что хорошо знает старину Вуда, вечного квиддичного капитана, гриффиндорца до мозга костей... Гарри смотрел на него и не узнавал. Ему казалось, что он попал в какой-то заколдованный мир наоборот, где все совершенно точно сошли с ума.

— Я всё признаю, Гарри, может, хватит уже этих вопросов об одном и том же, — устало произнёс Оливер, когда Гарри в который раз спросил, насколько он уверен, что никто не принуждал его к террористической деятельности и что он делал это по собственному желанию. — Я виновен. Я убил этих людей. И не только этих.

Гарри потёр лоб.

— Я не понимаю, — произнёс он в абсолютном отчаянии. — Я не понимаю, что произошло. Почему, Оливер?

Оливер усмехнулся — грустно.

— У меня была причина.

— И какая же? Какая может быть причина для убийства, особенно после всего того, что мы пережили?

Раздражение охватило Гарри и сжало в своих объятиях. Оливер участвовал в битве за Хогвартс, Оливер помогал Ордену Феникса, Оливер всегда был хорошим парнем, из тех, что на стороне добра, справедливости и прочее, прочее. Что стало с Оливером? Найти бы способ проверить, нет ли на нём Империо...

— Моя причина умерла три недели назад, — произнёс Оливер тихо. Гарри похолодел.

— Кэти, — произнёс он. Три недели назад умерла Кэти Белл, жена Оливера.

— Кэти, — подтвердил Оливер.

— Но я не...

— Я объясню, — криво улыбнулся Оливер. — Ты, наверное, помнишь ту историю с проклятым ожерельем?

Гарри помнил.

— После этого Кэти долго лечилась в Мунго, целители считали, что болезнь ушла насовсем. Мы прожили несколько счастливых лет, пока всё не начало возвращаться.

Гарри этого не знал; он почувствовал укол совести. Когда Джинни рассказывала ему о беседе с Джорджем, он чувствовал себя виноватым, что не мог быть рядом и поддержать товарища в трудную минуту. За то, что не знал, что происходит в семье у его, как ему раньше казалось, друзей. Сейчас он чувствовал себя куда хуже: он не только не знал, но и не хотел знать. И это привело к тому, к чему привело.

— Она страдала. Сильно. Мучилась, постоянно пила зелья, не могла сосредоточиться. Не могла работать, ничего не могла. В общем-то, мы справлялись поначалу, мне так казалось. Потом я понял, что она угасает, и что когда-нибудь... Что это вопрос времени.

Он замолчал, и Гарри захотелось протянуть ему руку, похлопать по плечу, сказать что-нибудь ободряющее, в конце концов, но он не мог заставить себя это сделать. Он просто смотрел на Оливера с жалостью во взгляде и чувствовал себя абсолютно беспомощным. Что он мог сделать сейчас?

Тем временем Оливер совладал с собой и продолжил.

— У нас годовщина должна была быть весной, десять лет. Представляешь? Мы поженились десять лет назад... Мы были молоды, конечно, но к чему было тянуть? Мы войну пережили, тут уж научишься ценить каждую минуту вместе.

Гарри помнил: он был на этой свадьбе, тогда без Джинни, ей нужно было готовиться к выпускным экзаменам в школе. Она потом шутила, что хотела бы поймать свадебный букет, а Гарри обдумывал, как много они смогут потратить на свадьбу. Они поженились в августе две тысячи первого года, через два с половиной года после свадьбы Оливера и Кэти.

— Но она не дожила, — резко произнёс Оливер. — Она была бы жива, если бы не эти ублюдки.

Голос его ожесточился.

— Я не жалею. Не жалею ни о чём, они должны заплатить. Каждый из них.

— Оливер, ты убил ребёнка. В чём виноват мальчишка?

— Он его сын. Его отродье. Макнейра. Знаешь, что Макнейр делал со своими жертвами во время войны?

Гарри хорошо знал: в Аврорате они достаточно подробно изучали дела двух прошедших войн. Он неуверенно кивнул.

— Пусть знает. Пусть знает, что теперь он один, и что возмездие за его поступки настигнет всех, кого он любит.

Гарри смотрел на Оливера так, точно впервые его видел.

— Я не верю, — произнёс он. — Не хочу верить, что ты так считаешь.

— Придётся, — усмехнулся Оливер. — Придётся, Гарри. И посадить меня в Азкабан за всё, что я сделал. Я с радостью буду сидеть в соседней камере с этим ублюдком и рассказывать ему, как убивал его семью.

Он сжал кулаки и зажмурил глаза: на мгновение Гарри показалось, что слёзы польются из его глаз, но Оливер сдержался.

— Ублюдки не должны жить, — голос его звучал глухо.

— Что ж...

Гарри чувствовал себя отвратительно. Ему хотелось выйти из комнаты для допросов, а ещё больше хотелось проснуться у себя дома и обнаружить, что этого дня никогда не было, что всё это приснилось ему, что на самом деле Оливер Вуд и Кэти Белл продолжают счастливо жить в своём доме у моря, и никто из них не является кровожадным убийцей. Он не верил в то, что услышал. В голове всплыла ярость в глазах Невилла, его резкие слова, его...

Нет, решил Гарри, нет. Я не могу думать об этом сейчас.

— Ты не мог работать один, — наконец, заговорил он. — Кто-то сбежал у нас прямо из-под носа и оставил ловушки, которые чуть не лишили одного из моих людей ноги.

Джимми действительно едва удалось обезвредить расставленные явно второпях ловушки для отвлечения внимания. В спешке авроры могли бы не заметить их, и это бы задержало отряд от преследования — на это преступники и рассчитывали.

Оливер молчал.

— Хорошо, — он почувствовал, как от злости становится тяжело говорить. — Зачем вы напали на Джинни?

— Что?

— На Джинни. На мою жену. Это была акция против меня лично?

— Это бред, — Оливер выглядел растерянным. — Я понятия не имею, о чём ты говоришь. Зачем бы мне нападать на Джинни?

— Значит, вас как минимум трое.

Оливер пожал плечами.

— С чего ты решил, что я имею к этому отношение?

— Двое людей в масках Пожирателей Смерти нападают на мою беременную жену в Косом переулке, а потом я ловлю Оливера Вуда в той же маске с палочкой, на которой несколько непростительных. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять.

Оливер не стал переспрашивать, хотя явно не понял, о ком речь.

— Я всё ещё хочу знать имена подельников, — начал Гарри жёстко, шевеля палочкой записывающее за ними перо, которое почему-то остановилось. — Все до единого. Сотрудничество со следствием может помочь во время суда. Я попробую добиться смягчения приговора, но только если ты пойдёшь со мной на контакт, Оливер, иначе я ничего не смогу сделать.

Он не был уверен, что хочет: он был настолько шокирован происходящим, настолько удивлён, что Оливер даже не пытался отрицать очевидное, что просто не мог во всё это поверить и решить, как к этому относиться. Он был бы рад помочь оступившемуся другу, но разве можно назвать оступившимся человека, сознательно пошедшего на самое худшее преступление — убийство другого человека?

— Ну? — поторопил он, когда Оливер продолжил молчать.

— Нет, Гарри, — наконец, сдался Оливер. Гарри сверлил его тяжёлым взглядом.

— Какого драккла? — резко воскликнул Гарри. — Это твой шанс, Оливер! Ты можешь выйти на свободу раньше, чем твои дружки, можешь начать новую жизнь, можешь искупить свою вину, в конце концов!

— Я не хочу искупать вину! — закричал Оливер. — И не хочу на свободу! Ради чего? Всё, что было мне дорого, умерло! Кэти умерла! Мерлин мой, Гарри, ты совсем меня не слышишь? Мне нечего делать на этой твоей свободе, я лучше сгнию в камере, чем снова буду засыпать в нашей кровати один, без неё!

Он уронил голову на руки, и Гарри услышал его тихие всхлипы. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он снова нашёл в себе силы заговорить.

— Послушай, Оливер, — тихо начал Гарри. — Для тебя уже ничего не изменится. С тобой покончено, ты прав.

Оливер не реагировал.

— Но у тебя есть шанс... Есть шанс всё это закончить. Сделать хорошее дело. Ты ведь хороший человек, Оливер, мы оба это знаем.

Оливер издал какой-то звук — видимо, усмехнулся, — но головы не поднял. Гарри вздохнул.

— Кэти хотела бы этого, я уверен. Кэти ведь...

Оливер резко поднял голову.

— Замолчи.

— Оливер, послушай...

— Замолчи, Поттер, или я задушу тебя голыми руками.

Гарри сжал кулаки.

— Отлично. Просто отлично.

Он поднялся на ноги, с шумом отодвинув стул.

— Видит Мерлин, я пытался тебе помочь.

В себя Гарри пришёл уже в собственном кабинете, по пути он уронил вешалку и разбил чернильницу, даже не заметив этого. В мыслях билась только одна мысль, которую он не хотел произносить вслух. Оливер Вуд, капитан гриффиндорской квиддичной команды, оптимист, человек, поддерживающий идеалы Ордена Феникса — и такое? Он не мог это поверить, просто в голове не укладывалось. Казалось, будто всё это то ли дурацкий розыгрыш, то ли страшный сон, от которого он всё никак не мог проснуться. Оливер выглядел таким равнодушным, таким отчаявшимся, таким... Гарри стукнул кулаком по столу, почувствовал, как разливается по руке боль от удара. Он не мог — не хотел! — поверить в разворачивающуюся прямо перед его глазами драму.

Успокоившись, он всё-таки вернулся в комнату допросов, отказавшись от помощи подчинённых. Они видели, каким взвинченным он вышел оттуда и пытались дать ему время передохнуть, за это Гарри был им благодарен, но закончить всё это он должен был сам. Теперь это дело было его личным, и он не мог доверить допрос Оливера никому другому.

Он уже собирался озвучить положенное по инструкции, когда неожиданно Оливер жестом призвал его к вниманию.

— Гарри, — начал он неуверенно. — Принеси перо. И бумагу.

— Зачем?

— Принеси.

Гарри приоткрыл дверь, чтобы приманить ещё одно перо, хотя и отчаянно не понимал, что происходит и зачем Оливеру это нужно. Неужели передумал? Хочет написать показания? Кусок пергамента он оторвал от того, на котором записывался допрос.

— Больше? — спросил он, отматывая столько, сколько, по его мнению, должно было хватить на достаточно подробный рассказ обо всём происходящем. Он махнул рукой, мол, сойдёт.

Гарри сел на своё место и внимательно следил за тем, как Оливер нерешительно окунул перо в чернильницу и сосредоточенно рассматривал расплывающиеся на пергаменте кляксы. Затем, осторожно и медленно, он вывел какую-то фразу, но Гарри со своего места не мог разглядеть, что именно. Он продолжал молчать, разглядывая написанное, точно примерял, добавить ли ещё что-нибудь, и Гарри молчал вместе с ним, не решаясь нарушить тишину.

— Спроси меня, — наконец, снова заговорил Оливер, — как звали мою первую подружку.

— Что?

— Гарри, спроси. Как звали твою первую подружку?

В конце концов, попасть в ещё более идиотскую ситуацию было просто невозможно. Он тяжело вздохнул, но всё-таки сдался.

— Как звали твою первую подружку? — медленно повторил Гарри. Оливер торопливо заскрипел пером по пергаменту.

Прежде, чем Гарри успел спросить, что же всё-таки происходит, Оливера поразила молния. Гарри сам не заметил, как оказался возле него, как схватил руку, нащупывая пульс, как повёл палочкой, шепча формулу диагностического заклинания...

Оливер, без сомнения, был мёртв.

* * *

— Непреложный Обет.

Мэд устало потёрла глаза и ещё раз повела палочкой над телом Оливера Вуда.

— Уверена? — угрюмо переспросил Гарри. Мэд коротко кивнула.

— Сто процентов.

Ситуация становилась хуже с каждым часом. Гарри нервно теребил в руках кусок пергамента, на котором Оливер вывел аккуратное «Что до мальчишки... Я соврал. Я жалею, сразу пожалел». А ниже, быстро и торопливо, два слова: «Кристина Монтгомери». Что это могло значить?

— Он себя странно вёл, — поделился Гарри. — Попросил перо, сказал, что надо спросить, как было имя его первой подружки. Потом...

— ...потом молния, — закончила за него Мэд. — Стандартный сценарий.

Гарри нахмурился.

— Но он не успел ничего сказать, только... Это.

Он протянул Мэд кусок пергамента. Она взглянула на него коротко.

— Думаешь, имя подельника? — спросил Гарри. Мэд кивнула.

— Наверняка. Вопросом про подружку он пытался обмануть магию. Или потянуть время.

— Обет ведь действует только в случае фактического нарушения договора?

— Не всегда, — Мэд пожала плечами. — Там всё очень сложно. Есть ритуалы, чтобы это обойти, но это высшая магия. Это явно не тот случай.

Гарри никогда об этом не слышал и, что самое важное, не видел, однако Мэд можно было доверять: ребёнок из семьи потомственных артефактологов и ритуалистов мог знать о всевозможных обрядах куда больше, чем кто-либо ещё. Мэд вздохнула и снова повела палочкой над телом Оливера.

— Он успел сообщить, что хотел.

Гарри задумчиво кивнул. Оливер отказывался идти на сотрудничество — потому что действительно не хотел или потому что боялся, что произойдёт, стоит ему заговорить? И почему он тогда не сказал ему, хотя бы не попытался подать сигнал, сообщить, что есть обстоятельства, которые сильнее него? У них целый штат талантливых магов, может, что-то бы и придумали...

Гарри чувствовал себя отвратительно. Он попросил Мэд вызвать бригаду из Мунго и прислать ему заключение оттуда, когда будет готово — ему придётся писать слишком подробный отчёт о сегодняшней операции. Смерть подозреваемого в стенах Аврората была событием не невозможным, но из ряда вон, а, значит, бумаг придётся заполнить много. И как сообщить родителям Оливера? Если они всё ещё живы, об этом он точно ничего не знал.

Он устало вздохнул и поднялся на ноги. Мэд потянула его за собой — в штаб.

— Нечего тебе тут, — пояснила она. — За ним скоро придут. Я вызову. Выпей кофе.

Гарри слабо улыбнулся: кофе, как и что-либо другое, просто не лезло в горло.

— Что там? — тихо спросила подошедшая к ним Лиза. Мэд потрепала Гарри по плечу и резюмировала:

— Хреново там.

Очевидно, о том, что произошло, в курсе уже были почти все. Грохот от удара молнии наверняка был слышен и в штабе, слишком тонкие были стены. Гарри огляделся: на него смотрело несколько пар испуганных глаз стажёров, и он попытался улыбнуться ободряюще.

— На сегодня хватит, ребята. Идите домой.

Никто, впрочем, не торопился двигаться с места.

— Шеф, что там? — подала голос Джанин Стэнли. Мэд взглянула на неё зло.

— Кому тут надо проверить слух? Всем домой!

Гарри не был бы так резок, но сейчас был Мэд даже благодарен: стажёры поднялись со своих мест и нестройным хором попрощались, направляясь к камину в приёмной. Гарри выдохнул: по-крайней мере, можно было на сегодня обойтись без официальных заявлений и объяснения ситуации. Ему самому предстояло разобраться в происходящем до того, как он сможет кому-то что-то объяснить.

Пока стажёры собирались, они стояли молча, и только после того, как камин полыхнул в последний раз, Лиза внимательно посмотрела на него.

— Шеф, что сделать?

Он попросил её для начала зайти с ним в его кабинет. Мэд за ними не пошла, дел у неё теперь было достаточно.

— Надо найти всё, что можно, об этой женщине, — он отдал ей клочок пергамента, который всё ещё сжимал в ладони. — Вероятно, она что-то знает.

Лиза кивнула, напряжённо глядя на размашистые буквы.

— Или тоже часть банды, — добавил Гарри устало. — На сегодня основная задача — выяснить, кто ещё в этом замешан. После ареста Оливера они могут снова уйти на дно.

— Займусь сейчас же.

Когда Лиза покинула кабинет, её сменила Мэд — с чашкой крепкого кофе.

— Там ещё пара капель из запасов Лизы, — сообщила она, и Гарри с благодарностью принял из её рук чашку. — То ли виски, то ли успокоительное. Не разберёшь.

Она криво усмехнулась и внимательно посмотрела на него.

— Я в порядке, — заверил её Гарри, делая глоток. — Спасибо за беспокойство.

Мэд качнула головой.

— Ребята Дэвиса будут через десять минут, — сообщила она. — Отчёт будем до утра ждать минимум.

— Подождём. Куда уж нам теперь спешить.

— Шёл бы ты домой, шеф.

Он посмотрел на Мэд внимательно. Она оперлась на дверной косяк и смотрела укоризненно.

— Не могу, — наконец, произнёс он устало. — Не могу, Мэд. Не теперь.

Она поджала губы и вышла, так ничего не сказав.