Слепой дракон (джен)

На заднем дворике своего дома Гарри и Дадли нашли два котелка — друзья-мальчишки честно поделились с ними своими находками. Припомнив разговор, Гарри тут же произвел ревизию ягодных кустов и обнаружил шикарный урожай невероятно крупной малины и шиповника, кроме того, необычайно пышно разрослись тёткины розы. Почему-то остро захотелось приобрести дозиметр и проверить уровень радиации во всех садах, где ребята так неосторожно установили подозрительные котлы. Хотя… а папа на что? Он же взрослый маг, вот пусть и разбирается! Сообразив это, Гарри джейраном поскакал в дом и заорал с середины прихожей:

— Папа-а-а-ааа!!!

Кто-то испуганно вскрикнул, а потом по лестнице со второго этажа с грохотом скатился Северус, дико огляделся по сторонам в поисках возможных врагов и, не найдя, успокоился и вопросительно посмотрел на сына:

— Что?

— Проверь наш садик на предмет радиации или запрещенного волшебства. Пожалуйста, пап, проверь.

Всё поняв, Северус тут же вынул из-за пазухи из внутреннего чехла волшебную палочку и перекатом, совершенно по-полицейски выскользнул за стеклянную дверь оранжереи, а оттуда в садик на заднем дворике. Гарри за ним, на приличном расстоянии. И, затаив дыхание, с увлечением смотрел, как стройный отец скользит по двору от куста к кусту, водит над ними палочкой и внимательно считывает информацию, которую докладывала ему деревянная помощница. Потом точно так же Северус осмотрел-проверил котлы, что-то выяснив, кивнул сам себе и, убрав палочку, подозвал сына. Гарри подошел, и Северус, показав на котлы, сообщил:

— Эти котлы краденые. Кто-то ограбил аптекаря, который варил удобрение для роста растений. Это не радиация и не запрещенное колдовство, а вполне безобидная подкормка для садовых и огородных культур. Ваши розы и прочие кустарники просто впитали магические эманации, что остались в котлах после варки. Ягоды безопасны, их можно есть.

— А вороны почему разлетелись? — не успокаивался недоверчивый Гарри. Северус переспросил, пришлось объяснить — какие вороны и откуда. А вороны просто осторожны и подозрительны ко всем приспособлениям против них, особенно чувствительны они к магии и очень отрицательно реагируют на неё.

— Ты не спрашивал, почему колдуны и ведьмаки изображаются в компании черных воронов? Потому что эти мудрые птицы служат им как индикаторы магических полей, и поэтому каждый уважающий себя маг выращивал воронёнка, как верного помощника и друга на многие годы, порой на столетия — вороны живут долго.

Гарри выслушал, успокоился, покивал. И вдруг выдал невпопад, ни к селу ни к городу…

— Папа, а можно мне лошадку?

И в глаза заглядывает, наивно так, по-детски. Северус растерянно оглядел рослого широкоплечего парня, скоро его ростом догонит, на всякий случай потрогал лоб — не перегрелся ли? И осторожно уточнил:

— А… какую лошадку?

— Большого Даса, пап, мне он так понравился… — в голосе Гарри явственно прозвучали заискивающие нотки, а в глазах… Ой, тухлая печень дракона! Только не вздумай реветь. Вслух же Северус ещё более осторожно сказал:

— Сынок, но зачем тебе лошадь? У тебя же дракон есть.

А вот теперь действительно слёзы капнули и нос разбух. Гарри шмыгнул носом и сипло проговорил:

— А мы разговор подслушали, когда с дядей Верноном Даса на ферму отдавали. Управляющий коня в конюшню повел и сказал ему в ухо, что наконец-то он отправится в угольную шахту, пора ему по-настоящему поработать, и нечего зря небо коптить, — Гарри жалобно всхлипнул, утер нос рукавом и проскулил: — Но, пап, я же читал, как лошади в шахтах работают! Они там слепнут, вдыхают угольную пыль и… и умирают!!! — последнее слово Гарри прокричал, срываясь в подростковую истерику. — А я не хочу, чтобы Дас умер, он же такой хороший, такой умный, такой красивый, добрый, храбрый, такой верный…

Северус терпеливо дождался, пока у Гарри закончатся слова-сравнения, а когда тот окончательно выдохся, ровно и лаконично доложил:

— У нас нет конюшни.

И буквально увидел, как с космической скоростью завертелись шарики в его мозгу, как мысли хаотично заметались туда-сюда, распихивая и расталкивая друг дружку, выдвигая вперед одну идею за другой. И очевидно, нашли какую-то самую умную, потому что Гарри радостно просиял и счастливо затараторил, неосознанно цепляясь за рукав отцовской рубашки:

— Зато есть земля, папа! В загоне Серени, и пещера там же, даже навес не надо строить! Пап, ну пожалуйста!..

Северус задумался — а правда, почему бы и не к Серени? К тому же дракон не агрессивный, лошадь вряд ли обидит. А то и впрямь несправедливо — узнать, что доброго коня ожидает незавидная участь, и не вмешаться в его судьбу?!

— Когда его собираются отправить на шахты?

— Н-не знаю… — в голосе Гарри явственно прозвучала паника, и Северус понял — нельзя медлить ни секунды. Как всякий волшебник, Гарри интуитивно почувствовал, что любимое, симпатичное ему существо попало в беду, и пусть мальчик и не сознает этого в полной мере, магическая составляющая его сути во весь голос истерично орет, что Даса, доброго старого Даса, вот прямо сейчас убивают! Маги всегда в глубине души, подкоркой сознания, всегда-всегда чувствуют, если кто-то родной и близкий оказывается в опасности, и не важно, кто это, ребёнок или любимая кошка. Не зря же в мире магглов с таким почетом относятся к знахарям, ведунам и прочим медиумам-экстрасенсам. Северус уже в вихре трансгрессии вдруг вспомнил, как давал затрещины именно Поттеру, как будто его рука в отличие от него знала, что имеет право на это рукоприкладство… угу, всё правильно, своего ребёнка можно бить, это чужих нельзя — позору и судов не оберешься…

Северус успел буквально за минуты, Большого Даса уже заводили в фургон коневоза. Так, парочка Конфундусов, Обливиэйт… нет, Обливиэйт попозже, сперва расспросим…

— Добрый вечер, господа! А куда вы коня-то увозите, мы ж его час назад вам вернули, он с дороги же не успел отдохнуть.

— Дык… того, на шахту же… — забормотал управляющий ранчо, а глазки его так и забегали, так и забегали… Естественно, Северус не поверил, шагнул поближе, нацелил палочку прямо в центр лба и шепнул:

— Легилименс…

И тут же увидел яркие, сдобренные алчностью и нездоровой страстью картинки — раздутые ноздри, выкаченные покрасневшие глаза, полные ужаса, окровавленные, с разорванными губами рты двух лошадей-тяжеловозов, мокрых насквозь и рвущих жилы, тщетно пытавшихся сдвинуть с места… Северус моргнул, силясь разглядеть, какой-такой запредельный груз пытаются сдвинуть эти лошади, а когда рассмотрел…

— Не понял... Это что? Что это за груз, я спрашиваю?!

И снова зарылся в чужую память. Громоздкий куб на широких полозьях тяжко врылся в грунт, ну ещё бы, под весом-то девяти тонн. Звучно щелкает бич, лошади беспомощно рвутся, бедняги готовы из шкуры выскочить, лишь бы избежать жалящих ударов кнута, под кожей вздуваются жилы и вены, круп и плечи покрыты розовой пеной — потом, смешанной с кровью. Глупая людская забава под названием «соревнования тяжеловозов» в какой-то далекой японской провинции. М-да-а-а… Крестьяне хотя бы не издеваются над лошадьми, они с ними работают, честно и просто, и запредельной тяжестью они не балуются, от одной до трех тонн на прочной и надежной телеге, вот и все, что они себе позволяют. А не эти бессмысленные и жестокие гонки тягловых коней. Ох… одна из лошадей отчаянно рванулась, силясь уйти от хлещущих ударов, прочнейшая упряжь не выдержала напора живой силы, тонко-звонко лопнул какой-то ремешок, и лошадь, споткнувшись от неожиданности, со всего маху рухнула на землю, ломая себе переднюю правую ногу… Ликующе взревели трибуны, битком забитые японцами-зрителями, и чему радуются-то, уроды?! Хлеба и зрелищ, да???

Северус, едва не плюясь от омерзения, вынырнул из памяти управляющего ранчо, подлого поставщика на кровавые арены несчастных лошадей. Прав был Гарри, Дас в большой беде, ни в какую шахту он не едет, его продали на игры, на человеческие забавы конного спорта, где люди играют лошадиными жизнями. Ну уж нет, мерзкий вы человек, не дам бедного коня в обиду! С трудом подавив желание заавадить продажного работника, Северус подкорректировал его память, внушив накрепко, что он продал коня ему и что его сейчас увезут на мясокомбинат. Пришлось подделать и бумаги, чтобы украденного коня ещё и ветконтроль не разыскивал, за Дейзи он не переживал, кобыла жила на другом ранчо в хороших условиях и регулярно сдавалась в прокат. После чего Северус забрался в кабину грузовика и велел водителю отвезти его и коня в Литтл Уингинг по известному адресу. В конце-то концов, он сам в течение четырех недель управлял конем на всем протяжении пути до Бата и обратно и, понятное дело, он привязался к гнедому толстяку, тоже полюбил верного Даса.

Гарри пораженно открыл рот, увидев, как рядом с домом остановился коневоз. Из кабины выпрыгнули Северус и водитель, спустили задний борт и свели по короткому пандусу очень знакомого коня. Вот это да! Уж чего-чего, а такого от отца Гарри никак не ожидал, это ж надо, так быстро исполнить его желание! Теперь понятно, куда папа так внезапно исчез из сада, это он к коню телепортировался! Подбежав, Гарри долгую секунду вглядывался в дорогое, любимое лицо потрясающего папочки и крепко-крепко сдавил в благодарных объятиях, сбивчиво и невпопад шепча слова признательности и любви.

— Ох, папа, спасибо! Спасибо огромное, я не ожидал, пап… спасибо, спасибо… Я люблю тебя.

Северус молча слушал бессвязный бред, прижимал к себе потрясенного его поступком сына и смотрел на кроткую и добрую морду Даса, понимая, что истинную правду спасения коня он вряд ли осмелится рассказать своему мальчику. Нет уж, пусть лучше думает, что Даса ожидала тяжелая и изнурительная работа на шахте.

И конечно, весь жаркий август был посвящен Дасу. Все мальчишки и девчонки всех возрастов с улиц Тисовой и Магнолий каждое утро спешили к дому номер четыре, где на заднем дворе теперь жила настоящая живая лошадь. Окружив коня плотной толпой, дети угощали его принесенными из дома лакомствами, а пока он ел, гладили и игрались с его гривой и хвостом, заплетая в них множество косичек. А потом, дождавшись Гарри, Дадли и Кеннета, вели на речку Уинг-ривер, где всеобщего любимца все вместе купали, брызгая на него водой, ну и друг на дружку, конечно, а как же, плескаться в теплой речке и не обрызгать товарищей? А как все веселились и визжали от невообразимого счастья, когда добродушный конь начинал колотить по воде широким копытом, вздымая веером каскады радужной воды. Все были безмерно рады удивительному семейству Дурслей, которые держали породистых бульдогов, разводили полярных сов, а теперь вот завели целую лошадь! Да ещё какую, шикарного клайда под два метра ростом, толстого и славного, крайне симпатичного, с милейшим характером.

А в конце этого лета произошли два очень значительных события. Первое заключалось в том, что родила Дженни, после неожиданных схваток и срочной доставки роженицы в роддом, после суток изнурительных родов двадцать пятого августа на свет появился Джонатан Сайрус Снейп, здоровый и крепкий мальчик, который оглушительно заорал, громогласно здороваясь с миром. И Северус, держа на руках орущего младенца, почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Он отец трех сыновей! Три сына, три потрясающих мальчика! Мерлин, Господи и иже с Вами, за что ж вы меня так осчастливили?! Аве Мария! Аллилуйя!

Гарри и Кеннет, и все Дурсли сидели в приемном покое, кротко дожидаясь конца родов. Наконец появился врач, посмотрел на них и широко улыбнулся:

— Мальчик!

— Ой… слава Богу! — облегченно выдохнула тётушка Мардж. Петунья потрясенно ахнула и счастливо разрыдалась. Дядя Вернон, шумно отдуваясь, постоянно утирал лицо платком. Гарри, Дадли и Кеннет глупо заулыбались, не зная, как вообще на это реагировать.

К роженице их пока не пустили, ну да они и не особенно рвались, успеется, главное, что всё позади и на свете теперь есть Джон Сайрус. И они с облегчением вернулись домой.

А второе событие заключалось вот в чем. Дома Гарри дожидался ещё один сюрприз — из конверта, принесенного школьной совой, ему на ладонь выпал золотой значок, а в письме было уведомление о том, что он, Гарри Поттер, и Гермиона Грейнджер назначаются на почетную должность старост факультета Гриффиндор.