Милосердие (джен)

Звон в ушах заглушает собой все звуки вокруг. Мир перед глазами опасно вращается, а всё тело покалывает, будто от разряда током. Он едва узнаёт холл в доме Крауча и морщится при малейшей попытке сосредоточить свой взгляд на чём-то, чтобы пространство перестало перед ним плыть.

Гарри осторожно притрагивается к больным вискам, но сразу же жалеет об этом, потому что при движении его сильно ведёт в сторону.

Чьи-то сильные руки не дают ему упасть, помогая сохранить равновесие. Однако лучше не становится. Он всё равно не может держаться прямо и быстро заваливается на бок, сталкиваясь с другим человеком. Тогда кто-то хватает Гарри за подмышки, а затем тащит куда-то. Его ноги лишь жалко волочатся по полу.

Он на мгновение закрывает глаза.

И открывает их лишь тогда, когда слышит голос Драко откуда-то издалека:

— Что с ним случилось?

— Отойди, дорогой. Мне нужно его осмотреть.

Бледное Лицо Нарциссы Малфой появляется перед ним, когда его оставляют лежать на чём-то мягком. Он стонет и хмурится, стараясь сморгнуть дымку головокружения. Не помогает.

Волшебная палочка женщины мельтешит перед глазами, только действуя ему на нервы.

— Зелье? — обеспокоенный голос Драко нарушает всеобщую тишину. — Животворящий эликсир? Мама, он умрёт?

— Не дождёшься, Малфой, — сипло говорит Гарри. — Просто оставьте меня, я совсем скоро приду в себя. Но там…я, возможно, расщепил кого-то. Я не знаю. Не видел.

— Ты никого не расщепил, парень, — отвечает ему Долохов откуда-то со стороны.

— Ты бы видел себя, Поттер! — Драко истерично кричит. — Ты весь в крови!

— Это не моя.

Он следит за движениями палочки Нарциссы ещё несколько мгновений, а после легонько отталкивает её руку. Мир перестаёт вращаться и внутри возникает чувство некой устойчивости. Тело больше не колет, лишь интенсивная боль тянет раненую руку. Гарри осторожно опускает голову, переводя взгляд на свою правую ладонь. Плоть красна и обуглена, пара белёсых пузырей расположены возле пальцев, но практически вся кожа от кисти до локтя покрыта кровавыми струпьями.

Нарцисса, проследив за его взглядом, принимается лечить ему руку.

Гарри усмехается.

Потому что на коже больше нет никаких рубцов, оставшихся после отработок с Амбридж. Все слова выжжены. Стёрты огнём.

— Вы сможете вылечить это? — интересуется он у миссис Малфой. Та поджимает губы.

— Похоже на магический ожог третьей степени, мистер Поттер, если бы мы сразу обработали его, было бы лучше… А так может остаться шрам.

— Разумеется, — вздыхает Гарри, откидывая голову назад и в полной мере осознавая своё окружение. Он на диване в одной из просторных комнат первого этажа. У стены стоит потрёпанный Долохов, Драко переходит из угла в угол, не находя себе места, и каждую минуту опасливо косится в его сторону. Нарцисса же полностью сосредоточена на своих заклинаниях, призванных облегчить ему боль. Он не видит остальных Пожирателей, которых принёс сюда с собой, не видит нигде Снейпа. Тела Родольфуса тоже нет поблизости. Возможно оно и к лучшему.

Гнетущее молчание нарушает едва уловимый шёпот Драко.

Гарри чувствует мягкое прикосновение чар и морщит лоб, когда обнаруживает, что следы крови Родольфуса исчезли. Он поднимает взгляд на Малфоя.

— Что? — слегка воинственно спрашивает тот. — Ты пачкал диван.

— Я ничего не говорил, — отзывается Гарри, а затем спрашивает. — Где Волдеморт?

Все в комнате слегка вздрагивают от имени Тёмного Лорда, но прямо сейчас ему нет дела до их комфорта. Он переместил пророчество вместе с телом мистера Лейстрейнджа, Волдеморт уже должен был получить его и прослушать.

— Наш Господин велел вам отдыхать по прибытии, восстанавливать силы, — тихо отвечает Нарцисса.

Гарри медленно поворачивает к ней голову.

— Я не спрашивал о том, что он велел. Меня интересует только то, где он сейчас.

Его слова, кажется, пугают её. Нарцисса прикрывает веки, опуская взгляд перед ним, и глубоко вздыхает. Гарри так и не дожидается ответа неё, потому что Долохов вмешивается в разговор:

— Лорд в кабинете на втором этаже. Я отведу тебя.

Слова Долохова наводят на него мысли о том, что в определённый момент он всё же потерял сознание на несколько минут, поскольку Гарри не слышал, чтобы Антонин переговаривался о чём-либо с Малфоями при нём. Тем не менее он отвечает:

— Спасибо, не стоит. Мне вполне по силам добраться самому.

— Ты едва стоишь на ногах, пацан.

— Ты тоже, если судить по тому, как сильно ты прислоняешься к этой стене, — замечает он, а затем осторожно встаёт с дивана, помогая себе здоровой рукой. Удивительно, но ему действительно удаётся сохранить равновесие. Его не мутит, мир вокруг не плывёт, не качается. Гарри чувствует себя нормально, если не считать боли от ожогов, однако Нарцисса уже успела обработать большую их часть, так что теперь они беспокоят его не так сильно, как прежде.

Он благодарит её слабой улыбкой и кивком головы.

— Я провожу тебя, Поттер, — вдруг заявляет Драко, выпрямляя плечи.

— Мал…

— Тёмный Лорд снесёт наши головы, если ты потеряешь сознание на лестнице и раскроишь себе череп.

Ну, это весомый аргумент.

— Тогда пошли.

* * *

Их совместный путь сопровождается напряжённым молчанием. Гарри слишком устал и подавлен, чтобы занимать Малфоя разговорами. А Малфой слишком насторожен и напуган, чтобы решиться на нечто большее, чем косые взгляды.

И всё же присутствие Драко рядом с ним действует на него успокаивающе. Они однокурсники, практически ровесники. И им обоим выпала нелёгкая доля быть вовлечёнными во все передряги этого мира. Гарри, разумеется, в большей степени, но… приятно осознавать, что на этом нелёгком пути есть некто, похожий на него. Понимающий его.

На лестнице ему действительно становится плохо. Голова вновь идёт кругом, и Гарри крепко вцепляется в перила, чтобы не потерять драгоценное равновесие.

Малфой оказывается рядом с ним в мгновение ока. Слизеринец перекидывает его здоровую руку через своё плечо, принимая на себя большую часть веса Гарри, а затем помогает ему пройти остаток ступенек.

— Мне вполне по силам добраться самому, — ёрничает Драко, когда они достигают второго этажа. — Шрамоголовый придурок.

Гарри решает никак не отвечать. Ему становится легче, стоит им миновать лестницу, и чужая помощь больше не требуется, так что он продолжает путь дальше самостоятельно, следуя за спиной Малфоя.

— Ты действительно смог перенестись со всеми сквозь антиаппарационный барьер министерства? Как?

— Просто сделал своё знаменитое что-нибудь, — отвечает он, останавливаясь напротив двери кабинета, к которому их привёл Драко. — Только и всего.

Гарри не дожидается ответа Малфоя, он просто заходит к Волдеморту без какого-либо стука или предупреждения, а после громко захлопывает дверь перед носом другого подростка.

* * *

Кажется, вся былая лёгкость осталась вместе с Драко за пределами кабинета.

Он находит Волдеморта стоящим к нему спиной возле открытого окна. Пение птиц и стрекотание кузнечиков нарушают молчаливый покой комнаты. Пророчество же оставлено на небольшом письменном столе, солнечные лучи отражаются от зачарованного шара, образуя на книжных полках пару круглых бликов.

Гарри прислушивается к внутренним ощущениям в попытке угадать настроение Волдеморта, но все эмоции сейчас принадлежат ему. Он неловко озирается по сторонам. Пространство вокруг выглядит целым и невредимым, не похоже, чтобы волшебник был в ярости. Однако атмосфера, царящая в кабинете, также не указывает на его ликование или восторг.

— В тот день на кладбище я уже собирался убить тебя, — вдруг говорит Волдеморт, всё ещё стоя к нему спиной. — Люди верили в то, что тебе под силу одолеть меня. Исключительный ребёнок, способный сразить Волдеморта. Все верили в это. Я верил в это. Но ты оказался полным разочарованием, и мне захотелось отплатить тебе за то, что ты выставил меня дураком, а затем… затем я увидел твой шрам.

Гарри невольно тянется к рубцу в виде молнии у себя на лбу.

Тёмный Лорд поворачивается к нему лицом. Красные глаза волшебника внимательно следят за его движением.

— Есть нечто мистическое в том, что мне довелось почувствовать тогда. Я был в ярости, я хотел тебя убить, но хватило лишь одного взгляда на твой шрам, как это желание испарилось. Я знал: мы связаны пророчеством, связаны твоей кровью, моей магией. Твоё имя всегда упоминалось в контексте с моим. И я подумал… это я создал тебя.

Волдеморт делает к нему один шаг, но останавливается, вновь погружаясь в отрешённую задумчивость. Тёмный взгляд волшебника не отрывается от его шрама.

— Своими решениями, своими действиями я дал этому миру Мальчика, который выжил. Благодаря моему невольному дару ты знаешь парселтанг, благодаря моему дару у тебя есть способность сбрасывать империо, подобно мне. Могло ли это быть случайностью? Ошибкой? Нет.

Гарри, не задумываясь, задерживает дыхание, когда Тёмный Лорд делает к нему ещё один шаг.

— О чём именно ты говоришь? — спрашивает он. — Что было в пророчестве?

Волдеморт останавливается как раз рядом с письменным столом. Недолго думая, мужчина берёт в руку шар и беспечно кидает его Гарри.

Ему едва удаётся поймать пророчество, как бесцветный женский голос начинает говорить:

«Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… Рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один из них не может жить спокойно, пока жив другой… тот, кто достаточно могущественен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…».

Мелкая дрожь прокатывается по всему телу. Сердце безумно колотится где-то у горла. Его руки трясутся, Гарри не удерживает магический шар — тот выскальзывает из пальцев и падает на пол, разбиваясь вдребезги.

— …должен погибнуть от руки другого, — сипло говорит он.

«Вы не более, чем ходячий покойник, Поттер. Потому что Тёмный Лорд убьёт вас. Он не станет раздумывать дважды», — злые слова Снейпа кричат у него в голове. Мерлин, какой же Гарри непроходимый дурак.

Он вскидывает голову и опасливо пятится назад, стоит ему заметить, что Волдеморт приблизился к нему на ещё один шаг.

— Ты думаешь, я собираюсь убить тебя, Гарри? — спрашивает Тёмный Лорд, слегка склоняя голову на бок.

— Есть ещё варианты? — его голос дрожит. — В пророчестве сказано об этом. Не было ни слова о моей победе, лишь о её призрачной возможности.

Ответ Волдеморта категоричен.

— Никто из нас не умрёт.

Чужое заверение хоть и приносит некое успокоение, но зудящая под кожей тревога не оставляет его в покое до конца.

— Ни один из нас не может жить спокойно, пока жив другой…

Тёмный Лорд раздражённо вздыхает, словно Гарри доставляет ему головную боль своей непроходимой тупостью.

— Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза и слушай внимательно.

Он делает, как ему велят, и встречается взглядом с Волдемортом.

— Я расскажу тебе о крестражах.

* * *

В нём частица души Тёмного Лорда.

Осознание приводит его в ужас лишь на пару мгновений, потом он думает об этом ещё раз. И так много вещей, наконец, приобретает смысл. Разговоры со змеями, тайная комната, его ментальная связь с Волдемортом, недомолвки и уклончивые ответы Дамблдора. Это объясняет даже то, что он смог аппарировать из министерства в дом Крауча, будучи не посвящённым в тайну Фиделиуса хранителем этого дома. Потому что Барти доверил секрет Волдеморту, в жилах которого течёт кровь Гарри, и чья душа находится в его шраме. В какой-то степени они являются одним целым…

И Тёмный Лорд не убьёт его, потому что, убив Гарри, он прикончит часть себя. Эта мысль действительно приносит ему нужное успокоение.

— Но как я мог победить тебя, если я сам являюсь якорем, удерживающим твою душу в этом мире?

Мрачная улыбка Волдеморта не сулит ему ничего хорошего.

— Ты не должен был побеждать меня, Гарри, — произносит мужчина.

Тогда он вспоминает вторую часть пророчества, которая напугала его больше всего.

— Я должен был умереть вместе с твоим крестражем, — голос пропитан горечью. — И Дамблдор… Дамблдор знал об этом.

— Знает до сих пор.

Сердце Гарри пропускает удар.

— Но ты не собираешься убивать меня. Проблема решена, разве нет?

Волдеморт раздумывает над ответом несколько долгих секунд, а затем со свирепой решимостью начинает говорить:

— Есть и другие способы разрушить крестражи, Гарри. На втором курсе ты с помощью яда василиска уничтожил дневник. И Дамблдор знает об этом.

Гарри отчаянно качает головой.

— Он не откроет Тайную Комнату. Нет. Ничего не выйдет.

— Ему и не нужно открывать её. Ты сразил василиска Мечом Гриффиндора, волшебное свойство которого заключается в том, что его лезвие вбирает в себя магическую силу всего, к чему прикасается. Меч пропитан ядом василиска, Гарри.

Он чувствует себя сокрушённым. Правда вместе с тоскливой безысходностью обрушивается на него новым бременем. Его руки дрожат.

Осколки пророчества хрустят под ногами, когда он проходит вперёд и усаживается на край стола рядом с застывшим Волдемортом.

— Есть ещё одна вещь, — произносит Тёмный Лорд, оказываясь напротив и глядя на него сверху вниз. — Пока я тринадцать лет блуждал по этому миру, влача жалкое, призрачное существование, у меня было довольно много времени, чтобы обдумать, сколько ошибок я совершил во время первой войны… Ошибок, которые я признаю. И которые мне не хочется повторять.

Гарри слушает молча, лишь нервно болтая ступнёй в воздухе.

— Когда ты огласил всему миру весть о моём возвращении, я ожидал духовного подъёма среди своих сторонников и страха от своих противников. Каково же было моё удивление, когда ни одно из моих ожиданий не оправдалось. Ты стал гоним министерством и обычными людьми, мои же союзники встретили моё возрождение с усталостью и измождением. Многие из моих товарищей обзавелись близкими людьми, семьёй, детьми, которых не желают терять. Никто не хочет второй кровопролитной войны. И я, в том числе.

— Дамблдор отказался от мира, — напоминает Гарри.

— Меня не интересует Дамблдор. Старик лишился поста в Международной Конференции Волшебников, потерял свой Орден Мерлина, а также титул в Визенгамоте. Он больше не влияет на решения Министерства, а сама его личность дискредитирована в глазах людей практически так же сильно, как твоя. Что касается Ордена, то тот жалок и раздроблен изнутри ещё больше, чем во время первой войны.

— С чего ты так решил?

— Достаточно того факта, что ты сейчас здесь, со мной, а не с ними.

Это затыкает Гарри рот.

— Думаешь, они не спорят о тебе часами? — ухмыляется ему Волдеморт. И он невольно вспоминает о том, как члены Ордена ругались друг с другом до посинения прямо при нём.

— Если тебе всё равно на Дамблдора и Орден, тогда с кем тебе нужен мир? С Министерством? Фадж вряд ли продолжит быть Министром после всего случившегося, просто поставь вместо него своего человека.

— Ах, если бы было всё так просто, Гарри. И, боюсь, ты меня неправильно понял. Мне не нужен мир ни с кем. Мне нужна абсолютная, безоговорочная победа. И ты поможешь мне её добиться.

Гарри недоверчиво выдыхает, поднимая шокированный взгляд на волшебника.

— Что? — оторопело спрашивает он, думая, что ослышался.

— Тёмный Лорд мёртв для всего волшебного мира, — улыбается Волдеморт. — И единственный, кто отмечен равным ему, это ты, Гарри.

Примечания:

Волдеморт в начальных главах: министр хочет убить тебя

Гарри в последних главах: *делает с министром то, что делает* /это чтобы новые читатели не словили спойлеров, потому что некоторые сперва глядят в последнюю главу, а потом переходят к началу/

Волдеморт сейчас: Дамблдор хочет убить тебя

Гарри: ...guess he will die

Ладно, шучу. Какой бы имбой я не пыталась сделать Гарри, Дамблдор ему не по зубам (но если перечитать главу 19, то там уже содержится некий крупный спойлер на всякое... потому что один из персонажей (интересно, кто же?) не бросает слов на ветер).

Про смерть Родольфуса будет в следующих главах, никто про него не забыл. Просто для Волдеморта пророчество и Гарри на первом месте.