Десять дюймов с четвертью (джен)

Когда я прихожу в себя, понимаю, что сейчас второе мая девяносто восьмого года.

Северус Снейп лежал на земляном полу перед входом в Визжащую хижину, схватившись за подол мантии человека, пытавшегося его удержать.

— Взгляни… на… меня… — прошептал он.

Зелёные глаза встретились с чёрными, но мгновение спустя в глубине чёрных что-то погасло. Рука, державшая край мантии, упала на пол, и больше Снейп не шевелился.

Лили цокнула языком, окатила Северуса фонтаном воды, а потом достала из кармана флакон с антипохмельным зельем, приподняла голову Северуса и влила ему в рот всё содержимое.

Тот закашлялся, отплёвываясь, потом кое-как сел и открыл глаза.

Зелёные глаза вновь встретились с чёрными, и на этот раз в глубине чёрных промелькнул ужас.

— Что? В добром здравии? — усмехнулась Лили и сделала несколько волнообразных пассов, приводя свою мантию в порядок. — Из-за вас, двух идиотов, пришлось лезть в этот проход. Додумались! И кому только в голову пришла эта гениальная идея? Доползти до Визжащей хижины и начать в ней выть? А если вас кто услышал? А если тебя увидят ученики? Хорош герой!

— Это всё Блохастый виноват, — скрипучим голосом отозвался Северус — после распевания гимнов оборотней горло нещадно болело.

— Придурки! — припечатала Лили. — У мальчиков самый сложный возраст — это первые сорок лет. Вот это про вас!

— Ну, не сорок, а всего тридцать восемь, — отозвался Сириус Блэк, выползающий из хижины в коридор. — Классно же повеселились, давно так не собирались.

— Тебе-то всё нипочём, — Лили не желала менять гнев на милость. — А этому субчику к пяти вечера надо быть в форме — его сам министр награждать будет.

Северус и Сириус переглянулись. С минуту их траурные лица выражали лишь всю скорбь мира, а потом они расхохотались, вспомнив, как сегодня ночью четверо Мародёров и один сочувствующий торжественно замышляли только шалости.

* * *

Давайте оставим пока наших героев в беспечном майском дне, хотя и довольно хлопотном, и я закончу свой рассказ о вещах настолько таинственных и загадочных, что все попытки понять логику их алогичности неизбежно потерпят крах. Потому что есть материи и вещи, не поддающиеся анализу и упорядочиванию.

Пандора Лавгуд пыталась построить модель взаимодействия реальностей, найти точку опоры и научиться управлять магическими потоками. Не зря она говорила Дамблдору, что нет никакого настоящего — есть только каждый конкретный миг мироздания. Бабочка махнула крылом — где-то взорвалась целая Вселенная. Все эксперименты Пандоры были направлены на то, чтобы высчитать размах крыльев бабочек, скорость дуновения ветра при взмахе, определить направление потока времени и реальности.

У неё не получилось. Однажды — Луне тогда было девять лет — случилось несчастье. Пандора хотела обернуть вспять ту реальность, в которой погибли Лили и Джеймс. Она слишком увлеклась, и градус наклона пружины реальности сбился. Взрыв был такой мощи, что реальности столкнулись, а Пандора погибла.

Но кто же всё исправил?

Почему я видела всплески двух реальностей, начиная с пятого курса Лили, когда все они были ещё детьми?

И теперь я знаю, что случилось в этих реальностях.

В одной Северус Снейп примкнул к Пожирателям и рассказал Волдеморту о Пророчестве, тем самым подставив под удар Гарри Поттера, новорождённого сына Лили и Джеймса. В ночь на Хэллоуин, когда Гарри было чуть больше года, его родители погибли, а Волдеморт исчез.

Ну, эту историю вы наверняка хорошо знаете, потому что в «Истории магии» она известна как история о мальчике, который выжил. О его взрослении, становлении, принятии того факта, что ни один из них с Волдемортом не сможет жить спокойно, пока жив другой. Гарри пожертвовал собой, совсем как Лили когда-то, совершив Обряд жертвы. Лили защитила Гарри ценой своей жизни. Гарри защитил всех волшебников, идя на смерть добровольно.

История со счастливым финалом, отдающая невыразимой горечью неоправданных потерь. Столько молодых жизней унесли и Первая магическая, и Вторая. Волдеморт был свергнут, но цена за счастье мира оказалась очень высока.

Вторая реальность. Та самая, в которой Альбус Дамблдор получил от доброжелателя воспоминания из будущего — из первой реальности, как вы понимаете. Он нашёл точку сбоя в системе, если можно так выразиться. Я сейчас про тот случай с Левикорпусом. Северус Снейп в этой реальности тоже стал двойным агентом, но совсем по другому почину. К концу учёбы в Хогвартсе их стычки с Мародёрами утихли, как успокаивается природа после грозы. Не было причины им воевать между собой: они объединились против Волдеморта, который даже с утраченными крестражами представлял собой угрозу всему магическому миру.

Во время операции «Семь Поттеров» Джеймс Поттер всё же погиб. Что такое одна человеческая жизнь против общей победы? Но со смертью Джеймса рухнули все защитные чары дома, и Волдеморт в той реальности выжил и сумел трансгрессировать к Лестрейнджам. Уж Беллатриса владела целебными чарами не хуже боевых заклинаний. И грянула Вторая война, в которой Волдеморт одержал победу. Но история эта настолько чёрная, что я даже не хочу про неё вспоминать. А ведь Дамблдор предупреждал, что вмешательство в изменение времени может закончиться такими последствиями, которых и предположить-то никто не смог бы.

Итак. Как переплести пружины реальностей так, чтобы избежать катастроф и повернуть русло времени в единственно верном направлении? Провести пространство в опасные периоды в срединном русле, использовать преимущества обеих реальностей и создать третью, ту самую, которая в пружинах Пандоры смешивалась из двух?

Шансы даже самого искусного мага, способного управлять Древней магией, были невелики.

Но в дело вмешались иные силы.

Гремучая ива, посаженная близ очага этой самой Древней магии и пробудившая его, много веков хранившая в корнях своей родительницы диадему Кандиды Когтевран, вступила в игру в тот момент, когда Северус Снейп спас жизнь Джеймсу Поттеру в коридоре перед входом в Визжащую хижину. Эта была точка опоры, за которую и ухватили потоки реальностей.

Кто?

Он родился ночью, когда поляна от ивы до хижины Хагрида безмятежно спала под лунным светом. Вышел из-под корней, искупавшись в лунной росе.

Дух Гремучей ивы, друид, и звали его Исильме.⁽¹⁾

Ростом — десять дюймов с четвертью, коричневые кудри вились мягкой непослушной стружкой коры, а на голове росло маленькое деревце. Глаза его были слепы, но видел он, как и я, и все волшебные палочки, не человечьими глазами в полном понимании этого слова. Вы помните, мне, чтобы видеть, слышать, чувствовать, не нужны лишние сучки и зазубринки.

Исильме чуть потянул нить реальности, чуть сгладил её, и никто не узнал, что Джеймс ночью истекал кровью. Он подносил руку к короне, похожей на терновый венец, и в момент, когда слегка поворачивал его, над зубцами разрастался лунный свет. Чем сильнее крутил потоки Исильме, тем ярче мерцали огоньки.

Так и происходили все другие мои раздвоения сознания, о которых я рассказывала. Просто тогда мне не дано ещё было увидеть Исильме и узнать его.

Он был стражем Гремучей ивы, и он был предан Поттерам. Иногда он обращался быстроногим оленем и летал над землёй, почти невесомый, сотканный летом из листвы, а зимой из мелких веточек. А на голове у оленя неизменно росло маленькое ивовое деревце.

В тот момент, когда Джеймс пожертвовал собой, заслонив Снейпа от смертельного заклятия, он вернул долг жизни. Это самая сложная магия, самая непостижимая.

Но Исильме не устраивал такой исход.

Под лунными бликами он снова и снова перебирал нити реальности, видел мерцающие точки будущего и однажды нашёл.

Пусть события пошли по витку первой реальности. И Джеймс, и Лили погибли. Но тогда Джеймс умер, не исполнив долга магического обряда. Следовало дождаться, чтобы жизни Снейпа угрожало что-то поистине чудовищное, отыскать эту точку и крутануть реальности так, чтобы стало возможным всё изменить.

И Исильме справился.

Реальности схлопнулись, пружина перевернулась, а потом временной поток потёк в тихом и счастливом русле, без угроз столкновения и взрывов с другими, параллельными мирами, в которых тоже, наверное, какая-нибудь волшебная лампа или поющий чайничек рассказывают свою историю.

А я прощаюсь с вами.

Впрочем, вам же интересно, какую именно награду вечером второго мая должен получить профессор зельеварения школы Хогвартс, Магистр Гильдии зельеваров Северус Снейп и как именно они вместе с Сириусом Блэком, Питером Петтигрю, Ремусом Люпином и Джеймсом Поттером торжественно шалили накануне?

Страдайте...

А вообще дело было так…

Злость от того, что его предал тот, кому он доверял, придала сил. Волдеморт нащупал палочку, ухватил её покрепче, понимая, что это последнее его заклинание.

— Авада Кедавра! — прозвенело в разгромленной гостиной раскатисто и зловеще.

Волдеморт упал, не видя, как под его зелёный луч метнулся настоящий Джеймс Поттер, прикрывший собой Снейпа.

Но тут с ужасным грохотом и рёвом правая сторона коттеджа второго этажа обрушилась, и прямо через образовавшееся окошко ночного неба в дом влетел Сириус на своём железном коне «Triumph Motorcycles», подставляя корпус мотоцикла так, что луч отрикошетил в самого Волдеморта.

Рваные обои, побелка, строительная дранка и кирпичная крошка покрыли собой всю бывшую гостиную Поттеров. Участники операции выползали из-под обломков, проверяя целостность своих конечностей, а Сириус стоял над всем этим адовым побоищем и хохотал как безумный.

Тут и там раздавались хлопки аппарации: заместитель главы Департамента чрезвычайных ситуаций Корнелиус Фадж прибыл вместе с отрядом Стирателей и принялся с озабоченным видом бегать вокруг завалов.

— Что, Блэк, без дешёвых эффектов никуда? — пробурчал Грюм, стряхивая с себя стеклянную крошку — минуту назад он стоял в том месте, где было окно. Потом он прохромал к Сириусу и обнял его: — Спасибо, сынок.

Гидеон сломал ногу, пока выбирался из-под завала в дощатом полу после Конфринго, а Фабиан щеголял живописным фингалом — неудачно приземлился на подлокотник кресла, когда его настигло парализующее.

— Ну, хоть теперь Молли сможет нас различать, — сказал Гидеон и стиснул зубы — Эммелина приматывала к его ноге шину.

Лицо Фрэнка пострадало от ожогов, а Северус сломал пару рёбер, пока летел с лестницы, и теперь морщился, пытаясь стащить с себя Джеймса, прикрывшего его собой.

— Поттер, слезь уже…

Вокруг царила рабочая суматоха, какая бывает после обычных рейдов. Это было их работой — играть со смертью, хоть они и не всегда выигрывали. В прятки, жмурки, поддавки. Но сегодня проигравшим был Волдеморт.

В его остекленевшем взгляде с красными прожилками глаз отражались удивление и недоумение. Сила, которой он не знал, магия, которая была ему неизвестна, слабость, которую он презирал, оказались в итоге могущественнее. И имя этому сокровищу — Любовь. Именно с большой буквы. Любовь двигала этими мужчинами и женщинами, когда они рисковали, прикрывая спины друг друга. Любовь вела их упрямо в бой, хотя больше всего на свете они мечтали о мирном вечере у камина в кругу семьи. Любовь свела их вместе в эту ветреную ночь, чтобы защитить маленького мальчика от беспринципного злодея.

Он был жалок. Бледный, как мумия, высохший полускелет, в погоне за экспериментами за бессмертием проглядевший, что от его никчёмной душонки давно ничего не осталось. Никто не обращал на его бренные останки внимания, его обходили равнодушно, как сломанную балку крыши. Много позже прибывший Дамблдор соорудил вокруг тела Тома Риддла — ну какой теперь это был Волдеморт? — стеклянный защитный купол, чтобы не потерять потом тело под завалами мебели.

Похоронили Тома Риддла-младшего возле каменного надгробия его отца посреди заросшего кладбища в Литтл-Хэнглтоне. За огромным тисом справа чернел силуэт небольшой церкви, а на склоне красовался старый особняк, подслеповатыми окнами глядящий на род Риддлов, перебравшихся на постоянное место жительства на кладбище: мистер и миссис Риддл, их сын Том и внук, названный Меропой Мракс в честь своего красавца-отца.

Что ж, лежачего не бьют. Том Риддл — Волдеморт — принёс много горя, но эпоха его закончилась тридцать первого октября восемьдесят первого года. Не сразу волшебное сообщество осознало масштаб этого события, а потом по всей магической Британии и далеко за её пределами прокатилась волна радостных вечеринок, пиров, пирушек, митингов и встреч.

Суды над бывшими Пожирателями вызвали большой общественный резонанс, но постепенно ажиотаж стих.

Люди возвращались к нормальной жизни. Когда можно было не бояться, не создавать вокруг жилища замысловатую систему защитных чар и спать спокойно.

А наши герои делали то, что и положено делать молодым, двадцатилетним: влюблялись, строили планы, дышали полной грудью, исправляли ошибки юности и… делали новые, ведь не ошибался лишь тот, кто ничего не делал.

Дом по адресу: Уэст-кантри, Годрикова впадина, Понд-стрит, 10, восстанавливать не стали. Большая часть коттеджа устояла, но правую часть верхнего этажа снесло начисто: именно в этом месте Сириус Блэк протаранил крышу мощнейшим Редукто, освобождая путь себе на мотоцикле. Как именно он оказался в нужный час в нужном месте, я, возможно, и расскажу когда-нибудь.

Скорее всего, раны, нанесённые дому Тёмной магией Волдеморта и боевыми разрушающими, нельзя было исцелить. Но я всё же больше склоняюсь к мысли, что магическое сообщество решило оставить дом Поттеров как символ победы добра над злом, как напоминание, что жажда всевластия и могущества разрушительна и несёт на себе отпечаток не созидательный, но утопический. Любовь — всесильна. К ближним, к добру, к семье, к уголку земли или к маленькой грязной речке без названия. Поттеры вернулись с своё поместье к большой радости Кокси.

Любовь — всепрощающа, и поэтому Лили и Петуния вновь обрели друг друга, а Джеймсу и Вернону ничего не оставалось, как заключить мир. Конечно, друзьями они не стали, но на совместных праздниках по случаю дня рождения детей или сочельнике научились с уважением относиться друг к другу и тому миру, который был не понятен каждому из них. Вернон не брызгал слюной, когда рядом совершалось волшебство, а Петунии не нужно было больше подавлять в себе живой интерес к чудесам. Джеймс однажды получил от Вернона мастер-класс по закручиванию шурупа электрической дрелью и удостоился чести посидеть за рулём седана «Vauxhall Vectra».

Ремус Люпин после нескольких лет проживания в общине оборотней выступил в министерстве с проектом о пересмотре законов в поддержку сегрегации оборотней. Он утверждал, что реестр оборотней, созданный в сорок седьмом году Ньютом Скамандером, изначально преследовал совсем иные цели. Одно дело — вести регистрацию оборотней для взаимодействия с сообществом и помощи, другое — тотальное преследование и фактически попытка навешать клеймо, не дающее возможности устроиться оборотню на работу или быть свободным в обществе. На одном из заседаний Визенгамота его поддержала Нимфадора Тонкс, молодой сотрудник Отдела магического правопорядка, работающая под началом Аластора Грюма. Союз Ремуса Люпина и Нимфадоры Тонкс был ярким примером того, что люди не делятся на плохих и хороших только за их особенности и «трудности по мохнатой части».

Питер Петтигрю съехал от матери и, взяв кредит у гоблинов в банке «Гринготтс», открыл сырную лавку на Косой аллее. Его сыры пользовались такой популярностью, что вскоре он смог и отдать кредит, и выкупить небольшую квартирку на втором этаже над лавкой, куда вскоре привёл молодую жену. Поговаривали, что у Питера был какой-то свой особенный секрет сыроварения, он буквально носом чуял, какое количество ингредиентов надо добавить в котёл и в каких пропорциях.

Регулус Блэк принял предложение преподавать в школе Хогвартс защиту от Тёмных искусств — он знал об изнаночной стороне Тёмных заклинаний не понаслышке, а потому ученики обожали его уроки.

Впрочем, в школе Хогвартс произошло ещё несколько перестановок кадрового состава.

Почти сразу после победы над Волдемортом в школе появилась новая должность — смотритель за домашними питомцами. Не то чтобы совы, кошки и жабы нуждались в особом уходе, ведь все они были фамильярами и питомцами студентов, однако Альбус Дамблдор воспользовался служебным положением и убедил Попечительский совет, что эта должность принесёт исключительную пользу.

Смотрителем кошек, жаб и сов — так официально называлась должность — стала жена Аргуса Филча Арабелла Фигг. Проживали они в Хогсмиде, в домике близ дороги, ведущей в Хогвартс, что было весьма удобно для двух сквибов. Арабелла всё так же любила поболтать, а Аргус больше слушать. Иногда она взывала к его совести, когда вдруг обнаруживала, что он её недостаточно внимательно слушает.

— Да ты меня совсем не слушаешь! — говорила она и била его матерчатой авоськой с кошачьим кормом, который приготовила для Мистера Снежка и Мистера Опена.

Аргус хитро прищуривался и втыкал себе в уши пучки лука, мол, правда ведь ничего не слышу.

Арабелла смеялась и вытаскивала лук из ушей мужа, заодно будто невзначай целуя его в мочку.

Северус Снейп, несмотря на все свои уверения, что он так же далёк от преподавания, как Хагрид от балета, занял пост профессора зельеварения после того, как Гораций Слизнорт вышел в отставку. По этому случаю устроили пышный банкет с приглашением членов «Клуба Слизней» прошлых лет, который запомнился тем, что Дирк Крессвелл, работающий в Управлении по связям с гоблинами, исполнил частушки про Волдеморта и Пожирателей на чистейшем гоббледуке.

В первый год своего преподавания Северус Снейп познакомился с одарённой и талантливейшей студенткой Пуффендуя Пенни Хэйвуд, которая поразила Северуса сходным отношением к зельеварению. Эту историю я тоже вам как-нибудь расскажу. Возможно.

А сейчас второе мая девяносто восьмого года, день, когда и завершается мой рассказ.

Гарри Поттер заканчивал седьмой курс Хогвартса, но его увлекательные, полные приключений годы учёбы достойны отдельной повести, поэтому только скажу, что если вы думаете, что опасности и неприятности подстерегают только в самые тёмные времена, то вы жестоко ошибаетесь.

Буквально в прошлом году на вопрос директора Хогвартса Минервы МакГонагалл:

— Скажите, почему когда что-нибудь происходит, вы трое всегда оказываетесь рядом?

Рон Уизли, лучший друг Гарри, недоумённо ответил:

— Поверьте, профессор, я задаю себе тот же вопрос уже целых шесть лет.⁽²⁾

Третьей в их неразлучной троице с первого года обучения была Гермиона Грейнджер, одарённая колдунья из семьи магглов.

А где же Дамблдор, спросите вы? Неужели события повернулись так, что он погиб от какого-нибудь коварного заклинания?

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор стал тридцать вторым министром магии, сменив в девяностом году Милиссенту Багнолд. Ранее Дамблдор дважды отказывался от этой должности, но он многое понял после победы над Волдемортом и многое переосмыслил. Призраки тяжёлой ноши вины и страхи остались в прошлом. Он прошёл испытание Кольцом, если уместно такое сравнение. Правление его было мудрым, а реформы принесли в магическое сообщество процветание. Корнелиус Фадж, метивший в кресло министра, потерпел оглушительное поражение на выборах при голосовании и довольствовался ролью консультанта.

Именно Альбус Дамблдор должен был вручать сегодня вечером награду Северусу Снейпу.

Орден Мерлина первой степени. «За выдающееся открытие, совершившее революцию в зельеварении» — так было написано в пригласительных буклетах, выпущенных в типографии Ксено Лавгуда.

Соратники Волдеморта после его падения оказались перед выбором: раскаяться и принять правила победившей стороны или затаить обиду и периодически пакостить, понимая, что ничем хорошим это не закончится. После громких судов многие оказались в Азкабане, но пожизненный срок не получил никто, потому что самые зверские злодеяния так и остались между реальностями, а участники тех событий, которых не удалось избежать, вроде Долохова, Розье и Уилкиса, были повержены ещё до падения своего лидера. Министерство придерживалось политики презумпции переосмысления, давая шанс бывшим Пожирателям начать жизнь без кровопролития и планов о мести.

И вот тут-то и выяснилось, что Волдеморт дотянулся с того света к «предателям» через метку. Чем искреннее бывший Пожиратель хотел загладить вину или забыть как страшный сон своё увлечение идеями Волдеморта, тем страшнее становились адские боли в левом предплечье, переходящие с руки на всё тело. Незаживающие язвы покрывали череп со змеёй, и казалось, что с её языка стекает яд, разъедающий кожу как кислота.

В больнице Святого Мунго перепробовали все мази и настойки, но даже вытяжки из бадьяна затягивали раны лишь на время. Регулусу в какой-то момент чудом удалось спасти руку — заражение пошло ниже метки. Помог усовершенствованный состав Летейского эликсира доктора Летто.

Снейп невольно вспоминал почерневшую руку Дамблдора, когда тот, не поборов искушения, надел на палец проклятое Кольцо Марволо Мракса в другом измерении, в другой реальности. Но темномагические силы пронзали временные потоки.

Много лет Снейп искал противоядие. В своей лаборатории, которую открыл в подземельях Слизерина, он пропадал день и ночь, пробуя, растапливая котлы, переводя кучу редких ингредиентов.

И вот, наконец, первые экспериментальные образцы принесли свои плоды. Пиритс⁽³⁾ как раз работал над живым портретом Доркас Медоуз, а поскольку он был левшой, ноющая рука не давала ему подолгу рисовать. Снейп предложил Пиритсу попробовать лечение — тот с радостью согласился. Через неделю он закончил портрет и с восторгом делился своими ощущениями, что его не мучают по ночам страшные боли, переходящие в кошмары, когда он проваливался в сон.

А ведь это был настоящий прорыв, потому что помимо Чёрной метки зелье Северуса Снейпа лечило и другие последствия воздействия Тёмной магии.

В Большом зале жмыру негде было проскочить. Факультетские столы на время исчезли — до самой преподавательской кафедры стояли ряды длинных лавок, на которых разместились студенты старших курсов, преподаватели и гости. Когда Альбус Дамблдор поднял вверх ладони, все разговоры смолкли.

— Я очень рад сегодня вернуться в Хогвартс, — сказал Дамблдор. — Конечно, директор Хогвартса и преподаватели не очень рады гостям из министерства — знаю это по своему опыту, — но здесь и сегодня я прошу потерпеть моё присутствие.

По залу пролетел одобрительный гул.

— Сегодня все мы здесь собрались, чтобы поприветствовать талантливого зельевара, Магистра Гильдии зельеваров, преподавателя школы Хогвартс Северуса Снейпа.

Зал взорвался аплодисментами.

Северус Снейп поднялся из первого ряда и, морщась от оглушительных звуков, прошёл к кафедре и встал возле Дамблдора.

Под сводами Большого зала раздался голос распорядителя церемоний, усиленный заклинанием Сонорус:

«За выдающиеся заслуги в области зельеварения и принесение неоспоримой пользы обществу, за создание и успешную апробацию зелья «Sana vita»⁽⁴⁾, за многолетний труд и успешное воспитание подрастающего поколения Орденом Мерлина первой степени награждается Северус Снейп».

В руки Дамблдора спустилась прямо с зачарованного потолка, который сейчас безмятежно улыбался синевой, бархатная подушка с Орденом. Дамблдор прикрепил награду к мантии Северуса и пожал ему руку.

Когда овации немного стихли, Северус сказал:

— Это не моя награда. Со мной были мои друзья. И сегодня я хочу сказать им спасибо. За всё. За наши ошибки, недоразумения, боль, споры и примирения. Это награда — ваша. Моя правая рука, гений интуиции, Пандора Лавгуд.

Под аплодисменты Пандора вышла к преподавательскому столу и помахала Луне и Ксено, сидящим в третьем ряду.

— Мой друг, верный помощник, лучший знаток ингредиентов и трав, моя жена Пенни.

Пенни, смущённо улыбаясь, присоединилась к Пандоре.

— Лили и Джеймс Поттеры. Только они знают, сколько нам вместе пришлось съесть соли. Поттеры — вы лучшие!

Лили что-то прошептала Гарри, вставая с места, а Джеймс поцеловал в макушку дочку. Они вышли вперёд.

— Сириус и Регулус Блэк. Я завидую Регулусу. Если бы у меня был брат, я бы хотел, чтобы он был такой, как Сириус.

Вскоре к Сириусу и Регулусу присоединились и Ремус Люпин, и Питер Петтигрю. Потом — Алиса и Фрэнк Лонгботтомы и Гидеон и Фабиан Пруэтты.

Ксено Лавгуд и Адриан⁽⁵⁾ щёлкали затворами магических камер, а Филиус Флитвик уже тащил пюпитр, который установил перед носом Дамблдора, бесцеремонно его подвинув. Впрочем, Дамблдор не был раздосадован.

— О, музыка! — сказал он, когда вся школа запела гимн Хогвартса.

Каждый пел на свой мотив, а те, кто позабыл слова, поглядывали на пушистые облака, которые строчками спускались с зачарованного потолка:

— Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс,

Научи нас хоть чему-нибудь.

Молодых и старых, лысых и косматых,

Возраст ведь не важен, а важна лишь суть.

Гимн звучал под сводами, вырывался наружу через мозаичные окна и плыл над старинным оплотом магии и чародейства, с его башенками и арками, над Чёрным озером, с русалками, кальмаром и порталами в водоёмы, как, например, озеро Шкодер, над Гремучей ивой, у корней которых сидел и улыбался сейчас едва заметный в солнечный день Исильме. И вещал гимн не об академических знаниях, а о предметах вечных, способных пронзить время и победить пространство. О том, что…

люди близоруки и зачастую не видят того, что происходит рядом с ними. Если бы они умели прислушиваться, замирать, останавливаться, им удавалось бы избежать многих и многих проблем, но природа их такова, что в суете и спешке они не умеют ценить жизнь в моменте.

1) Лес, залитый лунным светом, безмятежный и бдительный.

Вернуться к тексту

2) Это диалог из кинона, из фильма «Гарри Поттер и Принц-полукровка».

Вернуться к тексту

3) Пиритс — Пожиратель смерти. Вступил в ряды сторонников Тёмного Лорда во время первой войны. Щёголь, носил белые шёлковые перчатки, которые время от времени художественно пачкал кровью.

Вернуться к тексту

4) Здоровая жизнь (лат.)

Вернуться к тексту

5) Адриан — фоторепортёр газеты «Ежедневный пророк», бывший член Клуба Слизней

Вернуться к тексту