Тьма и Свет/Darkness and Light (гет)

Второе путешествие «Повелителя Облаков» сильно отличалось от первого.

Непрерывное вращение двигателя и шелест огромных крыльев создавали у находящихся на борту ощущение движения, активности. Безмолвное дрейфование корабля, теперь поддерживаемое лишь эфирным воздухом, было иным.

Всех на борту охватила всепроникающая летаргия. Управлять кораблём было почти незачем, и чем меньше было дел, тем меньше всем хотелось этим заниматься.

Гномы часто ссорились. Раньше они спокойно обменивались насмешками и лёгкими ударами; десять секунд спустя никто ничего не помнил и не обращал внимания.

Но теперь, запертые в пустом корпусе «Повелителя Облаков», гномы утратили своё великодушие. Ропериг и Фиттер препирались о том, как правильно хранить небольшой запас верёвки, который у них оставался.

Катвуд становился всё глуше и глуше, привыкая к своему нормальному слуху. Флэш всё время орал на него, а Сайтер орал на Флэша за то, что тот орал. Уинговер дал пощёчину Бёрдколлу, от которой на его лице несколько часов красовались красные следы. А Рейнспот, бедный, добрый Рейнспот, сидел в твиндеке и плакал.

Статтс разыскал Стурма. «Дела с-серьёзно плохи», — сказал он. «Мои с-коллеги ведут себя как шайка овражных гномов. Им с-скучно. Теперь нет никакой великой задачи, которую можно было бы выполнить, например, свалить обелиск».

«Что я могу с этим поделать?» — спросил Стурм.

«Мы д-должны дать им задание, что-нибудь, что отвлечёт их от медленности нашего п-перехода».

«Какое задание?»

Статтс сказал: «М-может, Сайтеру стоит заручиться их помощью в н-названии всех звёзд?»

«Они только поспорят», — ответил Стурм.

«Хм, мы м-могли бы испечь партию к-кексов».

«Без муки?», — напомнил ему Стурм. «Попробуй ещё раз».

«Ну, ты м-можешь серьёзно заболеть».

«О нет, твои добрые коллеги захотят меня разрезать и выяснить, в чём дело. Попробуй ещё раз».

Плечи гнома поникли в знак поражения. «Это была м-моя последняя идея».

«Это серьёзно, — подумал Стурм. Кто слышал о гноме, лишённом идей?» «Знаешь», — сказал он, поглаживая усы, — «возможно, есть способ заставить этот корабль двигаться быстрее».

«Без двигателя?»

«Корабли опоясывают мир без двигателей», — заметил Стурм. «Как они это делают?»

«П-посмотрим». Статтс сплел пальцы и крепко задумался. «Вёсла, п-паруса, тягловые животные на берегу, магия…» Здесь он столкнулся с неодобрительным взглядом Стурма.

«…колеса, вращаемые мускулами, буксируемые китами или морскими п-змеями…» В его бледно-голубых глазах зажегся свет. «Извини. Мне н-нужно посоветоваться с коллегами».

«Молодец», — сказал Стурм. Он смотрел, как гном спешит прочь, почти подпрыгивая от восторга.

Снизу по палубе раздался радостный возглас, когда Статтс объяснял свою идею остальным гномам. Стук и скрип ясно говорили о том, что безделье гномов прошло. Стурм улыбнулся.

Он отправился на поиски Китиары. В столовой её не было, поэтому он спустился вниз. Гномы собрались в кормовой каюте на палубе. Он заглянул в бездверный проём и увидел, как Флэш и Уинговер лихорадочно рисуют на досках палубы кусками угля.

«Нет, нет, — говорил Сайтер, — нужно увеличить угол прогиба относительно угла атаки».

«Вонючая куча козьего сыра! «Любой дурак знает, что нужно уменьшить площадь поверхности», — возразил он, ударив кулаком по палубе.

«Да, любой дурак!»

Стурм удалился. Гномы снова обрадовались.

Он спустился по короткой лестнице в трюм. Там, внизу, было ужасно холодно, поскольку тонкая заплатка в корпусе едва ли защищала от ветра, не говоря уже о холоде. Именно там

Стурм нашёл Китиару, сидящую на одном из крепких шпангоутов корпуса и потягивающую воду из своей фляги.

«Ты выглядишь довольной», — сказал он.

«Ах да. Хочешь немного?» — спросила Китиара. Она протянула

Стурму бутылку. Он поднёс её к губам, но, прежде чем сделать глоток, почувствовал сладкий привкус вина.

Он опустил бутылку. «Где ты это взяла?»

«Купеликс сделал это для меня. Вино Эргота».

Стурм сделал самый маленький глоток. Оно было невероятно сладким, и когда несколько капель попали ему в горло, они сильно обожгли его. Должно быть, его лицо покраснело, потому что Китиара усмехнулась.

«Обманчиво, правда? Сначала на вкус как сироп, а потом брыкается, как ужаленный пчелой мул». Он вернул ей бутылку. «Я думал, ты предпочитаешь эль», — сказал он.

Китиара отпила. «Эль — для хорошего времяпрепровождения, хорошей еды и хорошей компании. Сладкое вино Эргота — для меланхолии, одиночества и похорон».

Стурм опустился на колени рядом с ней. «Тебе не следует быть меланхоличной», — сказал он. «Мы наконец-то возвращаемся домой». Китиара откинулась на изогнутое ребро. «Иногда я завидую твоему терпению. А иногда это просто действует мне на нервы». Она закрыла глаза. «Ты когда-нибудь задумывался, какой будет твоя оставшаяся жизнь?» — спросила она.

«Только в самом общем смысле», — ответил Стурм. «Часть рыцарства — это принятие судьбы, уготованной богами».

«Я никогда так не думала. Я хотела сама управлять происходящим в моей жизни.

Вот почему так больно упускать возможности. У меня была сила, а теперь она тает; у меня был союзник — дракон, а теперь его тоже нет».

«А Танис?»

Китиара холодно посмотрела на него. «Да, к чёрту твою честность. Танис тоже исчез. И мой отец тоже». Она покрутила бутылку. Она была почти пуста. «Я устала», — сказала Китиара.

«Я приняла решение, Стурм, и ты будешь моим свидетелем.

Отныне я буду размышлять, планировать, рассуждать и рассчитывать; всё, что служит достижению моей цели, будет добром, а всё, что мне мешает, — злом. Я не буду полагаться ни на кого, кроме себя; не поделюсь ни с кем, кроме самых верных товарищей по оружию.

Я буду королевой своего собственного королевства, — она похлопала себя по ноге, — и не буду бояться ничего, кроме неудач». Она обратила на него свои затуманенные глаза.

«Что ты думаешь о моём решении?»

«Кажется, ты выпил слишком много вина». Он поднялся, чтобы уйти, но она остановила его.

«Здесь холодно», — пожаловалась она.

«Так поднимайся на палубу».

Китиара протянула руки и попыталась встать. Но ей не удалось далеко продвинуться, прежде чем она снова осела на шпангоут. «Лучше не буду пытаться», — сказала она.

«Иди сюда».

Стурм стоял над ней. Она схватила его за рукав. Всё ещё довольно сильная, Китиара легко притянула Стурма вниз, к себе.

Он попытался возразить, но она прижала его к изогнутым доскам и прижалась к нему. «Просто побудь здесь немного», — сказала она, закрыв глаза, — «чтобы я согрелась».

Итак, Стурм оказался совершенно неподвижно лежащим в самой холодной части корабля, Китиара устроилась у него под левой рукой. Её дыхание стало тихим и ровным. Он изучал ее лицо, видневшееся под меховым капюшоном.

Загар Китиары за последние недели посветлел, но её тёмные ресницы и локоны казались неподходящими для такой суровой воительницы. Её тёмные губы были слегка приоткрыты, а изо рта пахло сладким вином.

Несколько часов спустя гномы представили свой грандиозный проект по увеличению скорости дрейфующего «Повелителя Облаков». Бёрдколл нарисовал весь план на стене мелом и углём. Стурм сидел на полу и внимательно слушал. Китиара прислонилась к стене в нескольких футах от него, сжав губы. Вино пагубно влияло на неё.

«Как видите», — начал Уинговер, наш план предусматривает оснащение «Повелителя Облаков» парусами по обе стороны от эфирной воздушной подушки. Это, а также дифферентовка корпуса с избытком веса в носовой части, должно увеличить нашу скорость на… ах… на сколько, как ты прикинул, Сайтер?

Гном-астроном изучал каракули на манжете своей рубашки. «На шестьдесят процентов, или примерно до двенадцати узлов».

«Из чего вы сделаете паруса?» — спросил Стурм.

«Кое-какую одежду мы сможем выделить. Вам с госпожой Китиарой тоже придётся пожертвовать тем, что у вас есть».

«Кхм, ну, если больше нет вопросов…»

«А как насчёт рангоута, мачт и такелажа?» — спросил Стурм.

Катвуд махнул рукой, чтобы его заметили. Уинговер уступил место.

«Я придумал ответ на этот вопрос», — важно сказал гном. «С помощью стамесок и рубанков мы сможем отрезать длинные куски от бимсов и лееров корабля. Они, связанные вместе, послужат рангоутом».

«Давай я расскажу тебе про такелаж», — сказал Ропериг.

«Я тоже знаю», — пожаловался Катвуд.

«Пусть Ропериг расскажет!» — приказал Фиттер.

Катвуд плюхнулся на землю, разозлившись.

«У нас же есть запас верёвки», — сказал Ропериг. «И немного шнура, бечёвки, верёвки, ниток…»

«Давай», — сказал Уинговер.

«Глупый всезнайка», — пробормотал Катвуд.

«Из нее можно сплести канат любой толщины, какая нам понадобится». Ропериг щёлкнул пальцами и сел. Только Фиттер поаплодировал его отчёту.

«Начнём?» — спросил Стурм, готовясь встать.

Они организовали на «Повелителе облаков» швейный кружок, разместившись на полу в столовой. В центре выросла изрядная куча одежды, вокруг которой все расселись. Это был непростой процесс.

Стурм не умел шить, а Китиара наотрез отказалась даже пытаться, ограничившись тем, что разрезала швы принесённой в жертву одежды своим кинжалом с изогнутым лезвием. Из гномов только Ропериг и Фиттер, что неудивительно, оказались искусными мастерами шитья. Они были настолько искусны, что сшили одежду, которую носили, в парус, который затем пришлось снова разрезать.

После перерыва на еду и отдых работа возобновилась. Спустя несколько часов (в непрерывной ночи трудно было определить время) рваные, хлипкие паруса были готовы. К этому времени Катвуд и Флэш уже вытесали рангоут из самых больших балок корабля. Пришло время оснастить «Повелителя Облаков» парусами.

Они привязали концы рангоута к такелажу воздушного мешка, и паруса были натянуты между ними. Паруса представляли собой простые прямоугольные сплетения, которые на несколько футов перекрывали палубные леера. После того, как они были установлены, летающий корабль медленно развернулся в новом направлении.

«Как же нам управлять этой штукой?» — спросила Китиара. У обычных кораблей есть руль, а у «Повелителя Облаков» его нет.

«Придётся управлять парусами», — сказал Стурм. Его порадовал вид ветра, наполняющего забавные лоскутные полотнища.

Они переместили весь свой свободный багаж в носовую часть, и летучий корабль рванулся вперёд с заметным ускорением. Ветер теперь чувствовался и на палубе, а корабль покачивался вперёд и назад, словно лошадка-качалка. Китиара немного позеленела от качки. Такелаж скрипел и натягивался. Звёзды и луны проносились мимо всё быстрее и быстрее.

Впереди маячили облака, и корабль быстро их нагнал. Потоки тёплого тумана струились по палубе, растопляя иней, покрывавший окна и иллюминаторы и делавший верхнюю палубу опасной. Они плыли сквозь облака совсем недолго. Когда они прорвались сквозь стену белизны, их встретило великолепное зрелище.

Перед ними висел сверкающий голубой шар Кринна, словно причудливый кулон из серебра и стекла. На таком расстоянии он казался таким маленьким и хрупким, словно шарик в детской руке.

Вокруг них возвышались другие гряды облаков, но, надув паруса, команда «Повелителя облаков» прокладывала путь сквозь них. Некоторые гряды сверкали молниями. Рейнспот с тоской смотрел на них. Он уже несколько месяцев не видел настоящей погоды. В отличие от Китиары, он был искренне рад, что лишился своего дара. Он понял, что нельзя постоянно находиться под дождём.

Пока они осторожно пробирались сквозь лабиринт грозы и облаков, произошло нечто странное. Слабое эхо грома прокатилось мимо, и в затихающих раскатах грома Стурм услышал другой звук — далёкое блеяние, похожее на зов трубы.

«Ты слышал?» — спросил он Флэша, стоявшего рядом.

«Нет», — ответил гном. — «Что это было?»

Шум раздался снова, громче и ближе. «Вот оно!» — сказал Стурм.

«Забавно, похоже на…» Прежде чем Флэш успел договорить, зелёно-жёлтая кряква врезалась в парус над их головами. «Утка!» — поспешно воскликнул Флэш.

Кряква была довольно крупной птицей и наполовину сорвала хлипкий парус с рангоута. Утка и рангоут переплелись и упали на палубу к ногам Флэша. «Эй! Мы поймали утку!» — закричал он.

Что он сказал? — спросил Ропериг.

Он сказал пригнуться, — ответил Фиттер, уткнувшись лицом в палубу.

«Нет, клянусь Реорксом, он поймал утку!» — закричал Уинговер.

Флэш откинул парус, и кряква высунула голову. Её чёрные глазки-бусинки смотрели на команду «Повелителя Облаков» с неприкрытой враждебностью.

«Интересно, откуда она взялась?» — сказал Рейнспот.

«Из яйца, тупица», — сказал Катвуд. «Потерпи», — сказала Китиара. «Утки — хорошая еда». Силы её убывали, когда они вышли из-под влияния Лунитари, и стебли растений потеряли своё волшебное разнообразие вкусов. Они стали резиновыми, безвкусными. Китиара облизнула губы при мысли о хрустящей поджаренной утиной грудке.

— Маловато мяса для одиннадцати человек, — сказал Стурм. "Если бы только их было побольше".

"Утки, привет!" Пропел Ропериг. Над правым бортом, черная на фоне серых облаков, появилась огромная стая уток.

"Разворачивайте корабль!" — Они разобьют нас! — крикнул Стурм. — Они разобьют нас, если врежутся!

Гномы бросились к вантам, сворачивая паруса по левому борту. Корабль накренился, удаляясь от стаи, раскачиваясь под воздушной подушкой, как маятник. Несколько крякв ударились о корпус и отскочили от него. Несколько крякв с громким криком пронеслись по палубе.

В панике они заметались, ударяясь о стенки рубки. К счастью, ни одна из них не задела подушку с эфиром или паруса.

"Это безумие", — заявила Китиара. "Что утки делают так далеко от земли?"

Флэш встал из-за перил. Первая утка все еще была крепко зажата у него под мышкой. "Может быть, именно сюда утки направляются во время миграции", — предположил он.

"Интересная теория", — сказал Сайтер. "Они просто летают по кругу в течение трех месяцев или у них есть пункт назначения?"

Китиара стреножила утку, обмотав ей лапки бечёвкой, и связала крылья концом той же верёвки. Фиттер наблюдал за каждым её движением.

Обеспокоенная, она спросила: «Ты предпочтёшь сам сделать это?»

«Нет, я просто не хочу, чтобы ты причинила ей боль».

«Причинила ей боль? Я собираюсь её съесть!».

«О нет! Она такая красивая. Эти зелёные с золотом перья…»

«Да, и она будет выглядеть ещё лучше, если её зажарить на вертеле», — сказала она.

Утки, которые без сознания лежали на палубе, воспользовались этим моментом, чтобы проснуться и взлететь, громко крякая.

В считанные секунды все они исчезли, кроме кряквы, которую Китиара связала. Утка тоскливо что-то прокричала своим улетающим товарищам. Фиттер уставился на крякву в своих руках. С двумя крупными слезами, скатившимися по его лицу, он протянул утку Китиаре.

Руки Китиары сомкнулись на утке, и Фиттер громко всхлипнул. «Боги страданий!» — воскликнула она. «Оставь её себе, Фиттер. Наслаждайся ею сам».

«О! Обязательно!» — Фиттер бросился к двери рубки. «Я уже назвал его Хайголдом, потому что он летает так высоко и у него золотые перья». Дверь за ним с грохотом захлопнулась.

«Значит, вместо утки на ужин нам придётся кормить ещё один рот», — сказала Китиара.

«Не волнуйся», — сказал Стурм. «Утка — почти как мы, она тоже летает слишком высоко и слишком далеко от дома».