Моё проклятое дитя (джен)

В бедных районах Лондона нет ничего привлекательного. Возможно, какой-нибудь турист и нашел бы в устрашающих граффити и домах с заколоченными окнами свою изюминку, но дождливым зимним утром вы бы предпочли оказаться в кафе на Пикаддили и смотреть через витрину на то, как лондонцы спешат по своим делам, прихватив с собой зонтик и кофе в большом пластиковом стаканчике.

На Хакней-стрит людей почти не было. Возможно, была причина, по которой жители старались съехать отсюда при первой возможности. Верно было и обратное: ноги сами несли сюда тех, кому нужно было скрыться от мира.

Гарри обнаружил себя тут: в отсыревших ботинках, заледеневшим от холода и не знающим дороги обратно. Впрочем, ему было плевать. Он никогда еще не чувствовал себя настолько живым.

Остановившись у перекрестка, Гарри увидел бомжа, греющегося под магазинным прилавком возле водопроводного люка. Тот проводил его долгим взглядом налитых кровью глаз.

— Покупаешь?

Гарри едва не врезался в парня, выросшего, как из-под земли, идущего в натянутой на голову шапке и в пухлой куртке, в которой бы поместились еще как минимум двое.

— Ищите что-нибудь конкретное, сэр? — вновь спросил парнишка, внимательно оглядев Гарри. В руках он теребил ключи с множеством брелоков, из-за которых и ключей уже не было видно, и в данный момент игрался с Королевой, которая страшно выпучивала глаза при нажатии на нее.

— Я ищу спасения, — усмехнулся Гарри.

— 70 фунтов за грамм, и оно — ваше, — тут же откликнулся дилер и назвал весь ассортимент. Героин. Крэк. Марихуана. Экстази. Некоторые названия Гарри слышал впервые.

— У меня нет денег, — ответил он, а сам задумался — неужели магглам действительно это помогает?

— У меня самый чистый, не пожалеете, — обиделся новый знакомый, — а к Джо с соседней улицы даже не думайте идти, он бодяжит по-крупному.

— Я не заинтересован, — удалось, наконец, отвязаться от продавца, и Гарри пошел дальше. В кармане прощупывался флакон — вот оно, его спасение, осталось только найти подходящее место. Вряд ли на очередного валяющегося тут торчка обратили бы внимание, но ему хотелось… уединения.

Боги, как же он хотел забыться. Казалось невероятным, что так бывает: вот ты сидишь, занимаешься какой-то ерундой, и все у тебя отлично, а в следующий миг твоя жизнь висит на волоске. И в такие минуты хочется одного — жить.

Все в нем, как в человеке, было прекрасно: его дыхание, сердце, разгоняющее по венам кровь, мозг, способный мыслить… И лучше бы ему поскорее придумать решение проблемы, потому что Гарри не хотел умирать.

А насколько ему было известно, это было обязательным условием, необходимым для победы над Тёмным Лордом.

“Если уничтожить крестражи, все до единого, то Волдеморт станет обычным смертным человеком. Это не означает, что победить его будет легко — его опыта и талантов в тёмных искусствах не отнимет никто, но подобное преимущество поставит его на равную ступень со всем живым. У нас появится шанс, Гарри, на который я возлагаю много надежд”, — говорил ему Дамблдор на одном из своих уроков.

“Но ведь должен быть выход… Должно же быть что-то еще… Все не может закончиться вот так…”

Теперь было ясно, откуда у Гарри эта болезненная связь с Волдемортом и талант говорить со змеями. Живущий внутри него крестраж подарил такие возможности.

“Знает ли сам Волдеморт, что на самом деле произошло в Годриковой впадине шестнадцать лет назад? Знает ли о том, что все эти годы пытался убить человека, сохраняющего в себе частичку его души? А если бы узнал, то… что? Убил бы меня? Скорее всего, он бы так и сделал, а после сотворил себе новое, более надежное пристанище для крестража. Хотя не думаю, что в нем так уж много осталось… Можно ли переместить крестраж из одного объекта в другой? Очень хотелось бы, чтобы такая возможность существовала, иначе меня ждет участь пленника. Тёмный Лорд не позволит частице своей души разгуливать, где вздумается, это уж точно”.

Отвлекшись на минуту, Гарри потер онемевшие от мороза руки и невольно взглянул на другой конец улицы, высматривая теплое кафе или паб. Кто-то как раз поднимал тяжелые жалюзи на окнах, и внутри стали видны круглые столики и стулья.

Гарри ускорил шаг, стараясь не ступать в грязную жижу из талого снега и мусора, застывшую по краям проезжей части. И только войдя в теплое помещение, понял, насколько промок. Волосы прилипли ко лбу влажными прядями, мантия отсырела, у ног моментально образовалась лужа. Кожу на лице начало покалывать, и Гарри, подрагивая, прошмыгнул за самый незаметный столик в углу.

Официантка его все же заметила и тут же предложила чай. Гарри кивнул и, едва она отдалилась, схватил со стола дюжину салфеток, чтобы вытереть лицо.

Вместо чая ему принесли едва теплую воду, которая никак не желала окрашиваться в коричневый цвет, сколько бы он не топил в ней чайный пакетик. Гарри просто обхватил бока чашки руками, и снова его мысли продолжили крутиться вокруг крестража.

«Нужно будет обязательно поискать дополнительную информацию об этих штуках», — первое разумное решение, принятое им в течении нескольких часов отчаянья, заставило почувствовать себя увереннее. Он вспомнил, скольких трудов стоило Тому Риддлу откопать сведения о крестражах, и Гарри сомневался, что найдет ее даже в Запретной секции библиотеки Хогвартса. Ничего не оставалось, как обратиться за помощью к знающим лицам, но тут возникал вопрос доверия.

Гораций Слизнорт, у которого Дамблдору удалось выудить воспоминание о Томе Риддле, явно знал больше, чем рассказал в тот короткий разговор с юным Лордом. Можно было подойти к профессору зельеварения с тем же невинным вопросом, что и Риддл, но он подозревал, что только наткнется на едкую отповедь — Слизнорт помнил свои ошибки. Стоило подумать о более вероятных способах получения искомой информации… или — оставался еще один очевидный вариант — прямо спросить Альбуса Дамблдора. Случай мог представиться на одном из вечерних уроков, когда он, всего лишь проявляя любопытство, обронил бы что-то вроде: «А вы не знаете, можно ли переместить крестраж из одного объекта в другой?»

«Нет, это плохая идея, — тут же возразил сам себе Гарри, — Дамблдор — умный человек, и кто знает, на какие мысли его натолкнет этот якобы невинный вопрос…»

И тут Гарри осознал одну вещь, поселившую в его гиперчувствительной душе непоколебимую уверенность — точку отсчета, с которой он мог мыслить и строить планы относительно своего будущего.

Дамблдор никогда не должен был узнать, чем на самом деле являлся Гарри Поттер. Альбус Дамблдор, который приложил столько усилий, чтобы положить конец войне, мог посчитать застрявший в Гарри кусок вражеской души легко преодолимым препятствием. Что-то в Гарри отчаянно сопротивлялось мысли... что Дамблдор может пожертвовать им ради общего блага. Но в то же время он понимал, что в этом есть логика. Что он такое рядом со всеми колдунами и волшебниками, отдавшими свои жизни за лучшее будущее? Разве ему не следовало поступить так же? Благородный поступок, достойный героя. Огорчало только то, что он не увидит конца — падения Тёмного Лорда, позорного и окончательного.

Гарри вновь нащупал флакон с кровью единорога влажными пальцами, взвешивая в уме варианты. Чёрт возьми, ему было только шестнадцать. Он еще не видел мир. У него еще не было девушки, в конце концов. Волдеморту придется подождать, пока он не найдет способ избавиться от крестража, а если не удастся — он использует оставшиеся ему деньки по своему усмотрению.

Зажав в кармане флакон, Гарри уже собирался поискать уборную, потому что все внутри него дрожало от напряжения, как тугая сжатая пружина, и он больше не мог противиться искушению. Всего один глоток — и его жизнь стала бы не такой беспросветной, какой она казалась ему сейчас.

Внезапно напротив него уселся старик. Гарри уже и забыл, что находится в кафе, куда может зайти любой желающий, но странность состояла в том, что вокруг Гарри было множество свободных столиков.

Почти лысый — с сединой у висков, широкий лоб покрыт тяжелыми морщинами, одет в черное пальто явно с другого плеча. Возможно, одежда когда-то и принадлежала ему, но сейчас он был настолько худ, что имел практически болезненный вид. На Гарри он не обращал ровным счетом никакого внимания, нахмуренно уткнувшись в поданное официанткой пластиковое меню.

— Эй, мистер, — обратился к нему Гарри, раздумывая, как бы ненавязчиво спровадить старика.

Старик перевернул карту, подслеповато щурясь, и хрипло ответил:

— Вы можете называть меня мистер Грин.

— Так вот, мистер Грин, — продолжил Гарри, — я ничего не покупаю.

Его по-прежнему игнорировали, и Гарри решил, что тот глуховат на ухо.

— Мистер Грин, мне не нужен крэк или марихуана, или что у вас там еще, — раздельно и четко произнес Гарри, и тот вскинул на него свои светлые глаза, блестевшие так, будто старика лихорадило.

— А я вот не был бы так категоричен. Вы только посмотрите на это убогое меню, — он поднес карту к лицу Гарри так близко, что тот смог рассмотреть грязные отпечатки от соуса в уголках. — Вы видите здесь свиную рульку? А шварцвальдский торт?

— Это — обычная забегаловка, сэр, — указал на очевидное Гарри. — Здесь есть картошка фри и гамбургер.

Старик уставился на него так, будто Гарри сморозил какую-то глупость, потом досадливо махнул рукой подошедшей официантке.

— Принесите мне кофе в чистой чашке, милочка. И постарайтесь донести его горячим. Надеюсь, молодой человек в следующий раз отнесется к выбору заведения более серьезно, если не хочет обзавестись диареей.

Прежде чем уйти, официантка кинула недружелюбный взгляд на Гарри, посчитав, что именно он пригласил сюда этого хамоватого деда.

Гарри начало затапливать раздражение. Плевать на старика, ему просто нужно было безлюдное помещение на пять минут, чтобы выпить кровь и уйти.

Разумеется, его сборы не остались незамеченными.

— Уже уходите?

— Мне нужно в уборную и да, потом я ухожу, сэр.

— Вы не допили свой чай, Гарри.

— Все равно он дерьмовый, — бросил мальчик и уже сделал пару шагов, как остановился и медленно вернулся обратно.

Старик расслабленно откинулся на стульчик, понимая, что, наконец, привлек его внимание. Пока несли кофе, они рассматривали друг друга с обоюдным интересом. От Гарри не укрылось, как цепкий взгляд старика задержался на его шраме-молнии.

— Значит, крэк? Вот как развлекается молодежь, — усмехнулся он, едва взглянув на свой кофе. — Признаюсь, будучи в твоем возрасте, я много баловался наркотиками. Но для светлой надежды магического мира, великого Гарри Поттера… это как-то неспортивно.

— Кто вы такой?

— Неужели у вас проблемы с памятью? Я же уже представился.

— Тогда ответьте, что же вы от меня хотите, мистер Грин, и как вы меня нашли, — холодно потребовал Гарри и пригрозил: — и мы разойдемся друзьями.

— У меня никогда не было друзей, Гарри, — мистер Грин чуть повернул голову, и Гарри стали видны шрамы, скрытые за стоячим воротником. — Даже когда я думал, что они у меня есть. Но потом я вновь и вновь убеждался, что это не так. Боюсь, вас постигнет такое же разочарование.

— Ваша жизнь мне абсолютно не интересна, — перебил его Гарри. — Отвечайте, что вам от меня нужно и валите.

— А иначе? — спросил старик вежливым, идеально выверенным тоном.

— А иначе я сделаю так, чтобы вашим друзьям — есть они у вас или нет, — не пришлось вас искать.

Гарри сидел с каменным лицом. Его глаза — клинки, поза — хищника, защищающего территорию. Лишь бы старик не понял, что это блеф.

— Очень смелое заявление, — склонил голову мистер Грин, но у Гарри было отчетливое чувство, что над ним насмехаются. — Я ни в коей мере не хочу подставить под сомнение ваши таланты, Гарри, но, наверное, очень трудно будет исполнить это без волшебной палочки?

Кровь отлила от лица подростка, и его взгляд непроизвольно потянуло к выходу. Успел бы он выбежать на улицу, если, к примеру, кинул бы в старика его чашку с кофе? Это, возможно, отвлекло бы его на несколько секунд.

— Гарри, успокойтесь. Я не причиню вам вреда, — безошибочно читал его эмоции старик.

— Что же вам нужно?

Лицо мистера Грина стало жестким, как будто он решил покончить с неприятным делом. Отодвинув подальше от Гарри блюдце с чашкой, он тихо, но четко сказал:

— Мне нужно то, что лежит у вас в кармане.

Второй раз за сутки Гарри почувствовал, как сердце падает куда-то в желудок. Как он узнал?!

— У меня ничего нет.

Мистер Грин вздохнул.

— Гарри, у нас мало времени. Прошу, не усложняйте ничего. Просто отдайте мне кровь и можете вернуться домой.

Гарри остался сидеть на своем месте, вцепившись пальцами в сиденье стула, и мистеру Грину пришлось изменить тактику.

— Ладно, давайте-ка поступим следующим образом. Я отдаю вам вашу волшебную палочку, а вы мне — кровь. Как вам такое предложение? — он казался действительно обрадованным собственной смекалкой.

— У вас не может быть моей палочки, — Гарри смотрел, как старик прохлопывает свое пальто в поисках чего-то, и размышлял, мог ли быть этот человек Пожирателем Смерти. — Она у другого чело…

Знакомое древко легло на поверхность стола с легким стуком.

— Северус не будет рад такому повороту событий, — пробормотал мистер Грин, глядя на шокированное лицо Гарри. — Но ему ли не знать, какой, вы, оказывается, упрямец.

Гарри пытался понять, что происходит.

— Вы член Ордена Феникса? — практически возмущенно спросил он.

— Упаси Мерлин, — отмахнулся старик. — Альбус со своим птичьим отрядом окончательно поехал мозгами. Надеюсь, вы не вступили в ряды этих самоубийц?

— Мне еще нет семнадцати, — рассеянно ответил Гарри и почувствовал такую необходимую сейчас злость. — Вы скажете, наконец, что происходит?

Старик заметно опечалился.

— Какой вы трудный ребенок. И к тому же непонятливый. Будет много работы, — он взглянул в широко распахнутые глаза Гарри и подался вперед: — Послушайте. У нас мало времени, потому что снаружи вас поджидают три головореза — я насчитал троих — называющих себя Пожирателями Смерти, и если мы не выйдем отсюда в ближайшие пять минут, их не спугнет количество лишних свидетелей. Когда я говорю, что вам придется отдать мне кровь единорога, я имею в виду, что мне не нравится, что вы принимаете этот стимулятор, и я не дам вам подсесть на него окончательно. Я не знаю, что у вас случилось, — добавил он, проницательно глянув на его помятый вид, — что вы предпочли рисковую прогулку безопасной кровати на Гриммо 12, но это не повод перечеркнуть столько недель воздержания. Так что давайте не будем терять время на пустую болтовню.

Мистер Грин протянул руку через стол, и Гарри, поколебавшись, вытащил флакон. Он выдал ему информацию, которую мог знать только член Ордена Феникса, он знал о его зависимости, у него была его палочка…

Почти одновременно они протянули друг к другу руки, Гарри обхватил пальцами свою палочку, а миг спустя мистер Грин уже прятал флакон крови у себя в пальто.

— Идемте, — старик порывисто поднялся, накидывая шарф вокруг шеи. Его глаза сверкали, а взгляд стал немного расфокусированным. Дыхание участилось. — Запомните, — велел он, когда Гарри с ним поравнялся: — держитесь меня и глядите в оба. Если прикажу бежать — бегите и не оглядывайтесь.

Мистер Грин оставил на столе золотой галлеон и энергичным шагом направился к выходу. Гарри не отставал.

— Это не маггловские деньги, — наклонился он к старику.

— Эта маггла, — так же тихо ответил мистер Грин и беспечно пожал плечами, — решит, что мы иностранцы.

Сжимая свою палочку в кармане мантии, за порогом кафе Гарри осторожно огляделся, но не заметил ничего подозрительного: несколько бродяг толпились у входа в питательный центр, а одинокие прохожие стремительно шли к своим припаркованным машинам или сворачивали за углами.

— Не отставайте, — мистер Грин спешил, дыхание тяжело срывалось с его рта.

— Я никого не вижу, — приглушенно пробормотал Гарри, едва поспевая за стариком.

— Двое сзади, один идет нам наперерез, — так же негромко ответил мистер Грин и одернул готового обернуться подростка: — Не подавайте виду, что вам о них известно. Мы еще успеем пройти несколько кварталов, прежде чем они решат действовать.

— Но здесь магглы, — обеспокоенно заметил Гарри. Полноватая женщина как раз выкатывала коляску со ступенчатого крыльца и с надеждой устремила на них взгляд.

— Будем считать, что им не повезло, — ответил мистер Грин, но все же повернул на другую, более безлюдную улицу.

Заворачивая, Гарри все-таки воспользовался моментом и немного повернул голову. Узкого угла обзора хватило, чтобы заметить темную фигуру, пересекающую дорогу в том месте, где Гарри прошел со своим спутником минуту назад.

— Бежим, — скомандовал Грин, как только полы мантии Гарри скрылись за кирпичной стеной, и они, отбросив невозмутимый вид, принялись бежать, сколько было духу. Уже в конце улицы старик начал прихрамывать и замедлился, но звуки погони за спиной прибавили ему сил еще на несколько десятков футов.

У входа в парк они остановились, переводя дыхание. Жилые дома закончились, сменившись маленькими мастерскими, недалеко возвышалась фабрика, а с подветренной стороны доносился древесный запах. Гарри не помнил, чтобы он шел через промышленный район города, но, с другой стороны, объятый тягостными мыслями, он вообще не замечал, куда брел. Мистер Грин, заметив его угрюмость, начертил что-то наподобие карты на земле прямо кончиком своей волшебной палочки и коротко объяснил, как добраться назад до Гриммо 12.

— Улучите момент и бегите домой, — велел он.

— А как же вы? — после короткой пробежки старик стал выглядеть еще хуже, чем при встрече в кафе. Бескровные губы тяжело хватали воздух, а сам он держался за колотящееся сердце, прислонившись к стене. О том, чтобы продолжить бежать, не могло быть и речи.

— Не беспокойтесь, я полон сюрпризов, — подмигнул мистер Грин. Они стали двигаться вдоль мастерских, вглядываясь в просветы между парковыми деревьями и напряженно прислушиваясь.

Ждать пришлось недолго: на тротуар позади них выбежал человек в черной мантии и стал озираться. Мистер Грин поднял палочку и оглушил его.

— Один, — начал счет старик, удовлетворенно глядя на распластанное тело. Но не успели они двинуться дальше, как в них посыпался град боевых заклинаний с другой стороны. Очевидно, у Пожирателя, поджидавшего их, лопнуло терпение, и он выкладывался на всю катушку, не особо прицеливаясь. Гарри и мистер Грин кинулись в стороны, уклоняясь от красных лучей, стрелами прорезающих воздух. Спрятавшись за кипу древесины, укрытой под брезентом, Поттер переждал этот атакующий дождь и кинул несколько Ступефаев в ответ. Грин был оттеснен в сторону парка и, судя по непрекращающимся вспышкам, вытесывающим из деревьев щепки, тоже промахивался.

Окружив себя щитом, Гарри осторожно высунулся из-за укрытия, но не смог обнаружить своего врага. Впереди в хаотичном порядке стояли несколько фур, и Пожиратель, должно быть, спрятался именно за ними. Если бы Грин отвлек внимание на себя, он смог бы незаметно подобраться и…

Однако Пожиратель не забывал про Гарри, раздался взрыв, и бревна, за которыми прятался мальчик, вспыхнули жарким, неестественно ярким и живым для туманного утра огнем.

— Черт! — пламя едва не опалило ему лицо, он выскочил из своего укрытия и побежал в парк.

Преследуемый дымом, Гарри перескочил через низенькую самшитовую ограду и начал петлять между деревьями. На небольшой площадке у неработающего фонтана Грин отчаянно сражался, и, подбежав ближе, Гарри увидел его противника.

Тонкая фигура, развевающаяся на ветру копна пышных волос, звонкий смех…

Беллатрисса Лестрейндж с азартом бросалась из стороны в сторону. Она не уворачивалась, а кидала проклятия под разным углом и в разных направлениях, словно теннисистка на корте. При каждом удачном выпаде она подпрыгивала на месте c радостным вскриком, обезумев от восторга.

Старик держался хорошо, однако быстрота и интенсивность заклятий Лестрейндж изматывали его. Очевидно, его сочли наиболее опасным противником, так как нагнавший их Пожиратель кинулся на помощь Белле, проигнорировав Поттера, но Гарри удалось переключить его внимание на себя с помощью Экспелиармуса.

Поначалу мужчина использовал только защитные чары, однако, прочувствовав на себе несколько ощутимых ударов, разозлился и стал палить проклятиями в ответ.

— Инкарцеро! — воскликнул тот, и Гарри подпалил протянувшиеся к нему веревки еще на подлете.

— Импедимента! — и ему пришлось увернуться от чар помех.

«Я нужен им живым», — догадался Гарри, убедившись, что Пожиратель по-прежнему осторожничает с ним.

В разгар поединка позвоночник Гарри пробрал пронизывающий холод, так что он невольно вздрогнул и сбился с привычного ритма. От него не укрылось, как попятился его противник. Подняв палочку, тот кинул короткую вспышку в воздух, подавая сигнал, развернулся и побежал.

Их было трое.

Как и тогда, на каникулах в ЛиттлУингинге, Гарри был совершенно не готов встретить дементоров в Лондоне. Глядя на их плывущую поступь, он вдруг почувствовал сильную эмоциональную опустошенность. Словно выеденное яйцо. Ничего не хотелось делать, у него больше не осталось ни одной светлой мысли, хотелось лечь и уснуть.

Он понимал, что подводит всех, кто был ему дорог, и мысль о них — обо всех тех, кто надеялся на него, заставила выставить вперед ослабевшие руки.

— Экспекто Патронум, — произнес Гарри, зная, что все бесполезно. Дементоры неумолимо приближались, было слышно их хриплое дыхание.

«Если из меня сейчас высосут душу, — отстраненно подумал Гарри, — крестраж тоже перестанет существовать?»

Он опустил волшебную палочку.

Ближайший к нему дементор поднял невероятно длинные руки, покрытые струпьями, и взялся за края капюшона. Гарри знал, что последнее, что он увидит, будет самым мерзостным зрелищем на свете — сопло со сморщенными и рваными краями, чернеющее глубиной и пахнущее гнилью. Все, на что он был сейчас способен — это с замиранием смотреть, как худший из его страхов воплощается в реальность, пригвоздив к месту волной удушающего ужаса и липкого страха.

Спасение пришло неожиданно. Легкое серебристое облако отпугнуло двоих дементоров, а третий остался стоять в нерешимости, протянув руки — он не желал так просто отпускать свою жертву.

— Бегите! — крикнул ему Грин. Его голос донесся до Гарри, словно с другого конца туннеля. Гарри помотал головой, пытаясь хоть как-то согнать оцепенение, овладевшее им, медленно развернулся и кинулся к выходу из парка. Голова прояснялась с каждым футом, отдаляющим его от дементоров. Гарри даже не оглядывался. Если верить Грину, до Гриммо 12 осталась всего какая-то пара кварталов.

И все же он увидел, как запыхавшийся Грин склонился над слабо шевелящейся черной фигурой. С Беллатриссой Лейстрейндж было почти кончено, и эта мысль грела Гарри всю дорогу, пока он бежал вдоль мастерских, затем повернул на площадь и вновь углубился в жилой район. Один раз он споткнулся, больно ударившись коленом и заработав широкую ссадину на ладони. Промокшая обувь, казалось, заледенела, в боку кололо, но он не позволял себе передышку. Он был уже очень близко, казалось, вот-вот покажется обшарпанное крыльцо, и Гарри будет дома. Заставляя себя двигаться дальше, он думал о Гриммо, который укроет его и защитит.

И когда что-то сбило его с ног, он даже не успел испугаться.

Удар был жестоким. Гарри перелетел через голову, и его протащило несколько футов, прежде чем тело остановилось и осталось лежать, заслоненное от основной улицы стареньким фургоном.

Ужасная боль растеклась по конечностям, выворачивая суставы, и Гарри не смог сдержать стон. Приподняв голову, он увидел чьи-то сапоги, приближающиеся медленным, уверенным шагом.

«Я точно что-то сломал», — морщился Гарри, пытаясь приподняться и дотянуться до выскочившей из руки волшебной палочки. Пожиратель позволил ему это, остановившись в паре футов от него.

Под пристальным взглядом чужака Гарри сжал теплое древко в ладони и приподнялся на неверных руках, стараясь не обращать внимания на то, как полыхнуло жгучей болью в коленях и спине.

Он перенес центр тяжести на правую ногу — едва ли не единственную часть тела, где не чувствовал мучительную пульсацию, собираясь встать и защитить себя, но Пожиратель его опередил. Протянув руку, он схватил Гарри за отвороты мантии и грубо дернул вверх, тряхнув напоследок, словно придавая устойчивости.

Мужчина был высоким, а его хватка — удушающе крепкой. Пока Гарри скользил подошвами по земле, вцепившись в руку, сжимающую его горло стальными тисками, Пожиратель холодно — даже несколько равнодушно — скользнул взглядом по его лицу, задержавшись на шраме-молнии. Он словно проверял, не ошибся ли, на того ли напал.

Затем он отпустил его, оттолкнув так, что Гарри чуть было вновь не упал на землю.

— Покажи, на что способен, — приказал ему незнакомый голос.

Растерявшись от такого желания, больше подходившего Тёмному Лорду, который любил насладиться беспомощностью жертвы, прежде чем прикончить ее, Гарри помедлил и быстро оглядел окружающее их пространство.

— Старика здесь нет, — по-своему истолковав его затравленный взгляд, тут же отреагировал Пожиратель, — тебе некому помочь. Мы тут совершенно одни.

Гарри вновь вгляделся в незнакомца, терпеливо ожидавшего от него действий, и попытался понять, что им движет. Но по его внешности мало что можно было сказать, кроме того, что этот тип хорошо замаскировался — Гарри не мог разглядеть ни его глаз сквозь маску Пожирателя, ни волос, скрытых под капюшоном. Детали одежды тоже волшебным образом постоянно ускользали от его внимания.

— Долго будешь ломать комедию? — начал терять терпение его соперник. — Я был много наслышан о твоих чрезвычайных способностях. Не разочаровывай меня, мальчик, — добавил он угрожающим тоном. Гарри внутренне даже умилился — он еще должен переживать по поводу того, что может выставить себя неумехой.

Поттер даже не постыдился бы сбежать с поля боя — приключений на сегодня с него явно достаточно, но поскольку Пожиратель загораживал ему дорогу домой, пришлось последовать вражескому сценарию. Гарри решил кинуть на пробу Экспелиармус.

Но едва он приподнял руку, предплечье полоснуло режущей болью. Гарри вскрикнул и зажал порез левой рукой, глядя на Пожирателя широко открытыми глазами.

— Я уже понял, какая рука у тебя ведущая, — недобро усмехнулся волшебник и вскинул собственную палочку.

Гарри рванулся в сторону, уходя от неизвестного ему проклятия и накладывая Чары помех. Но его противник был так же быстр, как и он сам, и с легкостью уходил от заклятий, даже не пытаясь их блокировать.

Гарри это все определенно не нравилось. Ему не нравился темп боя, который задал Пожиратель — он едва за ним поспевал. Ему не нравилась эта спокойная уверенность в собственных силах, излучаемая магом, словно исход боя был уже заранее решен, и не в пользу Поттера. И, конечно, то, что его тело уже ломило от боли, и он заработал порез, в то время как противник был свеж и бодр — также не было хорошим знаком.

— Еще, — потребовал Пожиратель, увернувшись от его атаки и наступая все ближе.

Гарри решил отвлечь его простеньким невербальным заклинанием, вкладывая всю силу в следующее за ним Диффиндо, но Пожиратель вовремя понял его замысел и отбил заклинание.

— Еще, — прорычал он, делая несколько шагов к подростку, и Гарри пришлось попятиться, чтобы попробовать новую комбинацию, пришедшую ему в голову, когда он безвылазно сидел в библиотеке Блэков.

Он призвал на помощь магию стихии. Небо Лондона и так было затянуто тучами, а в воздухе отчетливо висел туман, так что вызвать град не составило никакого труда. Увернуться от падающих с неба градин размером со сливу было не так уж просто, и если он правильно понял технику боя этого колдуна, то тот не стал бы терять время на защиту и инстинктивно применил бы наиболее подходящее контрзаклинание.

Гарри дождался момента, когда волшебник вскинул палочку в небо, и в тот же миг облил его струей горючей жидкости.

Перед его глазами вспыхнуло алое зарево, и он непроизвольно зажмурился, все же боясь упускать из виду врага. Вопреки его ожиданиям, тот не издал ни звука, хотя какой, наверное, ужасно непереносимой должна была быть боль, когда горишь заживо.

Несколько длинных мгновений языки пламени обгладывали свою жертву, а затем они внезапно потухли, словно оказались в вакууме. Зажав рукавом нос от прогорклой вони, Гарри различил черную фигуру, окруженную клубами черного дыма. Волшебник шел к нему широким уверенным шагом, от его одежд поднимался пар, а полы мантии угрожающе развевались на ветру.

За то короткое время, пока Гарри стоял, застывший в немом изумлении, колдун приблизился к нему слишком близко, и Гарри едва успел окружить себя надежным Протего.

Что, впрочем, не помешало Пожирателю его ударить.

Гарри пошатнулся, подняв руку к лицу и боясь дотронуться — было ощущение, словно со скулы сняли кожу.

— Еще, — выдохнул колдун и поднял палочку.

Возможно, именно усталость и горечь неудавшихся атак сподвигли его на дальнейшие действия, а может, дело было в том, что он давно уже не испытывал то ужасное чувство ошеломления и унижения, когда тебе дают хороший хук, но глаза Гарри застлала красная пелена. В нем подпитываемое яростью открылось второе дыхание, и он буквально ощутил, как магия, бурля и пенясь, бежит по его жилам, а затем послушно вливается в палочку.

— Сектумсемпра! — прокричал он, ринувшись вперед, страстно желая, чтобы этот человек, наконец, растерял все свое хладнокровие, чтобы волосы его растрепались, чтобы он упал и закричал от боли; чтобы он валялся у его ног, беспомощный и ранимый, как совсем недавно сам Гарри, а он бы стоял над ним и спрашивал: «Ну что, еще? Или тебе хватит?».

Соперник словно только этого и ждал. Он не без труда отразил заклинание, однако Гарри почувствовал, с каким внутренним спокойствием тот встретил хлынувшую к нему Тёмную магию Гарри. Отступив немного назад, тем самым давая Гарри пространство для атаки, он дал понять, что полностью уверен в своих силах и позволяет сопернику ровно столько, чтобы тот ощутил свое преимущество на краткий миг, а затем бесконечно задыхался в агонии.

Гарри же не чувствовал такого прилива сил и оживления с тех самых пор, когда уничтожил проклятое ожерелье в Хогсмиде, но даже те ощущения не походили на то, что он испытывал сейчас. Тогда он, преисполненный какого-то извращенного любопытства и изнывая от необходимости выплеснуть гнев за смерть сокурсницы, лишь позволил своей магии показаться на поверхность, готовый в любой момент прекратить, если его желания выйдут за границы дозволенного.

Сейчас его ничего не сдерживало, и, подстегиваемый бешенством, он кинулся на противника, не задумываясь о том, какие заклинания слетают с его языка. Копившаяся месяцами чаша глухого отчаянья, разбитых надежд и страха переполнилась, выплеснулась через край и хлынула бурлящим, нескончаемым потоком. Жгучее, разъедающее его нутро чувство наконец-то нашло выход с летящими с его палочки проклятиями, которые получались мощнее, чем обычно, а Гарри в этот момент испытывал чуть ли не блаженство — и не потому что легкие наполнились такой знакомой свежестью, нет.

Он, наконец, был свободен.

Его не сковывали рамки морали, не терзало чувство вины, и он не пытался усмирить ту темную часть себя, которая сейчас ликовала и наслаждалась вседозволенностью.

И ему безумно нравилось это.

Уже потом, когда первая волна эйфории прошла, он понял, что ему противостоит другая, такая же Тёмная и мощная, но от этого не менее враждебная магия. В ответ на обрушившееся на него осознание опасности его чувства болезненно обострились. Ноздри забил чужой раздражающий запах, тело инстинктивно уходило от атак, и Гарри даже показалось, что это не он сражался здесь и сейчас, а кто-то другой, более опытный и сильный. Словно сама рука Тёмной магии вела его, и он лишь следовал ее указаниям.

Пожиратель Смерти в свою очередь тоже решил продемонстрировать свое мастерство, и воздух вокруг них сгустился, наполненный таким количеством смертоносного напряжения, что, казалось, их вот-вот поразит молния.

Чужая магия на вкус оказалась пугающей и отвратительной. Гарри атаковал и отражал проклятья, и не мог перестать думать о том, какими насильственными казались ему потоки волшебства, прорывающиеся к нему и соприкасающиеся с его магией. Его соперник, очевидно, давно привык к этим ощущениям, и его ничего не отвлекало от того, чтобы нанести Гарри как можно больше увечий.

В какой-то момент их схлестнувшиеся волны черного волшебства достигли наивысшего уровня, да так, что зашумело в ушах, и Гарри немного отвлекся — у него носом пошла кровь. Этой секунды хватило, чтобы Пожиратель нанес сокрушительный удар.

Гарри почувствовал, как ему в живот словно воткнули кинжал, и он согнулся, вскрикнув от боли. Из-под прижатой к животу руки не проступило ни капли крови, но его магия, вмиг потеряв силу, схлынула обратно к хозяину, настолько боль была острой. Гарри казалось, что из невидимой раны сочится сама его жизнь.

Пожиратель Смерти направился в его сторону, и Гарри, прогоняя выступившие на глаза слезы, попытался защититься, использовав на этот раз обычные боевые заклятья, но безуспешно — тот легко отмахнулся от них. Увидев, как противник надвигается на него, со всей аурой своей бушующей, словно ураган, магии, на Гарри накатило чувство неизбежности поражения, вмиг ослабившее и без того измученное тело.

— Нет, — он выставил руки в безотчетном жесте сопротивления, когда Пожиратель Смерти завладел его палочкой коротким взмахом руки. Он попытался его ударить, но после первого же неловкого броска Гарри пришлось уцепиться за руки противника, которыми тот обхватил его за горло и начал постепенно сдавливать.

Его спина коснулась чего-то холодного, и он отстраненно понял, что его прижимают к стене здания. Гарри задыхался, воздуха стало катастрофически не хватать, и он отчаянно задергался, стараясь лягнуть Пожирателя ногами. Он даже попал, и, хотя удар был не слишком сильным, мужчина решил отвлечь Гарри от его попыток освободиться. Теперь он удерживал его одной рукой, а вторая скользнула вниз и безошибочно нашла все еще пульсирующую от боли точку в животе Поттера.

Гарри захлебнулся криком, когда сильные, безжалостные пальцы с хирургической точностью вонзились в болезненное место и сдавили что-то внутри, словно выжимая сок из зрелого плода. Боль неумолимо нарастала, и Гарри казалось, что он сейчас просто потеряет сознание — настолько было невыносимо это терпеть. В глазах потемнело, а во всем теле как будто отмерли все чувства, сосредоточившись на этой червоточине, которая все разрасталась и разрасталась.

Пожиратель близко наклонился к нему, что-то шепча, и Гарри, хотя и не видел его лица, чувствовал его горячее дыхание.

— Я бы хотел сделать это лично, — расслышал Гарри между своими стонами, вздрагивая и обессиленно шаря руками по нерушимой груди Пожирателя. — Но он мне не простит… Ты не представляешь, как бы мне хотелось, — твердые пальцы надавили сильнее, и хотя внешне это, наверное, выглядело вовсе не страшно, Гарри казалось, что в нем ковыряются лезвием.

Он еще раз закричал, вытянувшись и стараясь вжаться в стену, чтобы уйти от мучительного прикосновения, по Пожиратель не позволял ему сдвинуться ни на дюйм. Крик вышел каким-то глухим и хриплым.

И тут, когда Гарри уже потерял надежду освободиться, Пожиратель отпустил его. Гарри упал на колени, кашляя и подрагивая от пережитого. Сверлящая каждый нерв боль ослабла, принося невероятное облегчение, и он мог только сидеть, выравнивая дыхание. Спустя несколько секунд Гарри поднял глаза и понял, что своим освобождением был обязан не Пожирателю.

В десяти футах от них стоял Бернд и во все глаза таращился на сцену, открывшуюся перед ним. В руках он держал пакет с круассанами из булочной неподалеку. Пожиратель Смерти оглядывал его с таким же недоумением, наверняка задаваясь вопросом, откуда он взялся, и прикидывая, не станет ли он помехой.

Пока Гарри наблюдал этот молчаливый обмен взглядами, в его голове пронеслись десятки мыслей:

«Нужно предупредить Бернда, что этот человек очень опасен… Сказать, чтобы он бежал назад за помощью к фрау Фойгт и Снейпу… Пусть он отвлечет его, а я в это время как-нибудь заберу у него палочку…»

Но он ничего не успел сказать — в сторону Бернда уже полетел красный луч. Казалось, тот не причинил ему никакого вреда, по крайней мере, Бернд продолжал стоять на своих двоих, но потом он взревел и ринулся на волшебника.

Все случилось так быстро, что Гарри в тот момент не мог полностью осознать, что в точности произошло. Уже потом, восстанавливая события в памяти, он смог зафиксировать каждый момент и рассмотреть все в подробностях. Но это не означает, что он не горел желанием вновь все забыть.

Бернд схлопотал еще одно проклятие, пока бежал к Пожирателю. На этот раз оно рассекло ему лицо, но это только разозлило его. Он поднял ногу, свою невероятную ступню в огромном сапоге, и ударил колдуна в грудь, отбросив назад, словно мяч.

После такого удара вряд ли кто-то смог встать, но волшебник приподнялся, все еще держа в руке волшебную палочку. Его капюшон слетел с головы, но лицо все так же было скрыто за маской Пожирателя. Он задергался, когда Бернд встал у него за спиной и ухватил за обе руки, выворачивая их из суставов.

Пожиратель закричал, и этот пронизывающий звук отозвался у Гарри в груди, вызывая неконтролируемую дрожь. Совсем недавно он мучился от такой же острой, непереносимой боли, и не хотел испытать это ощущение вновь. Затем крик перешел в какой-то булькающий звук, и Гарри, переведя взгляд с неестественно вывернутых рук на маску, понял почему — из узкой прорези для рта полилась черная, как чернила кровь. Бернд, крепко державший его во время конвульсий, тут же отпустил его, и руки повисли вдоль тела, неестественно выгнутые за спину, словно все, что их связывало с плечевым суставом — это пришитые рукава. Гарри отчетливо видел ладонь в перчатке, повернутую к нему из-за спины, словно в приветствии. Обычный человек никогда не смог бы извернуться подобным образом, разве что у него были удалены все кости из руки.

Секунду или две Пожиратель сидел прямо, словно ждущая починки кукла, и Гарри почему-то показалось, что это какая-то уловка: прекрасный момент, чтобы развернуться, молниеносно вскинуть палочку и поразить их каким-нибудь особо болезненным проклятием. Но ничего такого не случилось. Его туловище покачнулось, как будто решая, в какую сторону лучше упасть, затем Пожиратель тихо повалился на бок. Кровь, залившая маску, струйкой полилась на мерзлый тротуар.

Гарри почувствовал подкатившую к горлу тошноту, несмотря на то, что муторная магия, давящая на него со всех сторон, наконец, рассеялась и пульсирующее в висках ощущение опасности ушло.

Он поднялся на неверных ногах, придерживая рукой болезненное место на животе. Гарри старался не смотреть на то, как Бернд шарит в мантии лежащего Пожирателя, но глаза, словно намагниченные, следили за немцем. Бернд присвоил себе кое-какие находки и вернул Гарри его палочку.

— Спасибо, — безлико поблагодарил Гарри, и вдруг увидел мятый бумажный пакет с круассанами, который немец по-прежнему держал в руке.

— Das ist fur dich (1), — булочки перекочевали к Гарри, и он прижал все еще теплую еду к себе.

Наверное, лицо Гарри показалось Бернду непривычно безэмоциональным, так он с тревогой поглядывал на него, пока они неспешно шли к Гриммо 12. Гарри прихрамывал. Многочисленные ушибы, полученные за это утро, напомнили о себе с прежней силой, и когда они добрались до крыльца, Бернд едва ли не тащил его на себе через порог.

Вопреки ожиданиям, в доме стояла мирная тишина: очевидно, в такую рань многие еще спали и не успели хватиться Гарри. Гарри не знал, радоваться ли этому факту. С одной стороны, он пережил за ночь и утро столько событий, что испытывал одно лишь желание — лечь и заснуть, с другой — они были слишком важными, чтобы о них не упоминать. Снейп должен был узнать о засаде Пожирателей, о дементорах, о мистере Грине и о поступке Бернда, хотя Гарри не представлял, как подобрать слова, чтобы описать то, что он видел.

Бернд привел Гарри в столовую, с которой доносились звуки трапезы, и мальчик попытался стереть с лица подсохшую кровь, прежде чем он предстанет перед гостями. Но все равно эффект его появления был ошеломляющим.

Зибилле так и застыла с бокалом у рта, ее глаза перебегали с Гарри на Бернда и обратно. Иен Аттвуд доставал какие-то коробочки из шкафчика и, увидев Гарри, удивленно ахнул. Из раскрытой пачки посыпалась овсяная крупа, и он с ругательствами принялся зачерпывать ее обратно, забыв о волшебстве.

Снейп, такой же бледный и мрачный, как и всегда, стоял у окна, и, похоже, только он не подавал признаков удивления. Его глаза цепко оглядывали Гарри, стараясь разглядеть что-то видимое только ему одному.

Но внимание Гарри привлек человек, сидящий ближе всего к двери: мистер Грин с интересом оглядывал Гарри, отложив приборы. Он был таким же болезненным и худым, как в начале их встречи, но вовсе не напоминал то уставшее и загнанное существо, в которое превратился после погони и дуэли в парке.

— Доброе утро, мистер Поттер, — вежливо поздоровался он, как будто не находил ничего удивительного в том, что окровавленный и пропахший насквозь Тёмной магией подросток явился на порог воскресным утром.

— Виделись, — зло ответил Гарри, внезапно почувствовав раздражение. Если Грин имел время добраться до дома и позавтракать, то уж точно мог бы послать кого-нибудь ему на помощь.

— Даже так? — старик на секунду растерялся, затем переглянулся со Снейпом. — Что ж, тогда не буду терять времени. — Он вытер рот салфеткой и поспешно поднялся. Зибилле последовала за ним, но он велел ей оставаться на месте. Ведьма послушалась, но на лице застыла маска крайнего недовольства от такого решения.

Старик прошел мимо Гарри, прислонившегося к косяку двери. Бернд топтался рядом, избегая упрекающего взгляда Зибилле, который легко обличался в слова: «Сходил, называется, за булочками».

— Идемте, Поттер, — сказал Снейп и направился к выходу из столовой.

— Северус, ты же не будешь его допрашивать прямо сейчас, — вмешался Иен, и когда тот никак не отреагировал, дав понять, что именно этим и собирается заняться, воскликнул: — Посмотри на него! Он же едва стоит на ногах… Позволь мне оказать ему помощь, — он стал оглядываться по сторонам в поисках своего чемоданчика, который, как уже знал Гарри, был чем-то вроде походного набора колдомедика.

Снейп не обратил на него ровно никакого внимания и, взяв Гарри за локоть, потащил его наверх. Он не разговаривал с ним, и тягостное молчание заставило Гарри поволноваться. В его голове уже побывали мысли об Азкабане, насильном заключении где-то в изоляции от людей, и более безумные идеи, которые Гарри мог оправдать лишь тем, что и поступки Снейпа часто не были логичными. Он не знал, что тот собирается с ним сделать, но, как бы самонадеянно это не звучало, он ни о чем не жалел и до сих пор считал, что только Тёмная магия помогла ему продержаться до появления Бернда.

Снейп привел его в свою спальню. Она не слишком переменилась за его пребывание здесь, обзаведясь лишь письменным столом и большим сундуком. Зельевар не стал избавляться от квиддичных плакатов на стенах, и даже оставил аквариум, который в прошлом был нужен близнецам Уизли для какого-то эксперимента. Гарри был уверен, что Снейп давно поменял здесь все на свой вкус, но, как оказалось, интерьер его не слишком заботил. Складывалось впечатление, что профессор считал свое пребывание здесь вынужденным и был готов уехать в любой момент.

Гарри толкнули на ближайшую кровать, и он поморщился от боли, проклиная грубые манеры Снейпа.

— Итак, — Снейп смерил Гарри уничижительным взглядом. — Я жду объяснений.

Гарри плотнее сжал губы и предпочел смотреть в окно.

— Можно поступить по-другому, — в голосе мужчины послышалась угроза, — я могу вызвать директора, и объясняться вы будете уже перед ним.

Снейп знал, на что давить.

— Хорошо, — уступил Гарри и устало потер лицо, — Только я не знаю… Столько всего произошло…

Он сглотнул, картины происшедшего вновь встали у него перед глазами. Как объяснить тот ужас, что сковывал его, когда он осознал, что не может вызвать Патронус? Как он мог объяснить, насколько отвратительной была магия Пожирателя Смерти, соприкасающаяся с его, и как сильно все в нем противилось такому контакту? Он не мог подобрать слова, чтобы оправдать поступок Бернда, даже если он его и спас. Но он понимал необходимость донести это все до Снейпа.

— Я мог бы показать вам, — предложил он, изумляясь, что все-таки решился на это. Показать свои воспоминания, сколь личными они ни были, было бы наиболее исчерпывающим объяснением, избавив его от допроса. — У вас есть..?

Снейп молча вернулся с флаконом, в который Гарри следовало поместить свои воспоминания. Ему пришлось немного сосредоточиться, чтобы откинуть в сторону тот отрезок времени, который был связан с Томом Риддлом и осознанием, что Гарри являлся крестражем Волдеморта. Он выбрал тот момент, когда встретил Грина, и мысленно пробежался по свежим событиям до порога дома. Возможно, сказывалась игра воображения, но даже движение нитей, тянувшихся за концом палочки, напоминали ему о волнах магии, которые обрушивались на него не так давно.

Когда Снейп склонился над Омутом памяти, Гарри ушел из комнаты, не желая все то время, пока Снейп будет просматривать воспоминания, сидеть как на иголках и дожидаться расправы. Он кое-как принял душ и переоделся в чистое. Потом осторожно спустился вниз, помня, что Аттвуд предлагал медицинскую помощь. Не то чтобы его беспокоили ушибы и синяки, но ноющая тупая боль в животе уже досаждала.

В столовой он обнаружил Бернда, порез на лбу у которого закрывал обычный пластырь. Еще один шрам на обезображенном лице, но Бернда, судя по всему, это не удручало. Из его путаных объяснений Гарри понял, что Зибилле и Иен сейчас заняты. Немного озадаченный Гарри вернулся к себе, но на лестнице столкнулся со Снейпом.

— Вот вы где, — обронил он, отмечая про себя то, как Гарри держит руку у живота. — Я закончил. Идемте.

Они вновь вернулись в спальню Снейпа, где Омут памяти на столе заменили флаконы и бутылочки. Снейп вручил несколько из них Гарри и велел выпить. С первым же глотком зелья напряжение стало покидать его тело, и он, наконец, смог расслабиться. Зельевар вернул ему его воспоминание, залечил порез на руке и мелкие ссадины, а потом надавил ему на болезненную точку живота. Не успел Гарри протестующе завопить, как тот тут же отвел руку и передал ему еще один флакон.

— Почему вы сбежали? — был первый вопрос, который задал Снейп, когда Гарри с облегчением присел на кровать — зелья начали действовать.

— Неужели вы не догадывались, что я сбегу из дома? — Гарри откинулся назад на руки, теперь не ощущая ни капли страха перед Снейпом, и позволил себе кривую улыбку. Естественно, он не мог ему рассказать правду.

— Вы не так уж и скрывали свои намерения, но я не предполагал, что вас не остановит даже отсутствие волшебной палочки.

И хотя лицо зельевара хранило непоколебимое хладнокровие, по тону Гарри понял, что большего идиотизма Снейп от него уже не ждал.

— Я не думал, что на меня могут напасть в такую рань, — оправдания показались довольно жалкими даже ему самому, и Гарри поспешил направить разговор в другое русло.

— Сэр, вы видели, как на нас напали. Вам известно, кто это был?

— Беллатрису Лестрейндж вы и сами, полагаю, узнали, — Снейп скрестил на груди руки, его лицо приобрело задумчивое выражение, — второй Пожиратель не показывал своего лица, но по его неуклюжим атакам могу предположить, что это был Гиббон.

— Он сбежал, как только увидел дементоров, — довольно заметил Гарри.

— Не думаю, что их появление стало неожиданностью, — не согласился профессор. — Это был стандартный прием — отрезать вам путь назад и погнать в нужную сторону как скот. Вам знаком волшебник, который напал на вас последним? — неожиданно спросил Снейп.

— Нет, — он вздохнул и неосознанно прижал руку к животу. — Я никогда еще его не встречал. То, как он сражался, а потом пытался меня задушить… — Гарри смотрел вперед, сцены боя воскресали у него перед глазами. Он поднял взгляд на Снейпа. — У меня практически не было шансов. Если бы не моя магия, я вряд ли остался бы в живых.

Снейп спокойно смотрел на него в ответ, и Гарри показалось, что он понимает, действительно понимает, что у него не было выбора. Но тот никак не прокомментировал, что Гарри нарушил один из запретов.

— Его имя — Валентин, — продолжил Снейп, — и он прослыл как самый безжалостный и сильный из последователей Тёмного Лорда, наравне с Грейбеком Фенриром. Вам повезло, что Бернд вовремя нашел вас.

Гарри нахмурился.

— Я бы не сказал, что он сильно отличается от этого Валентина.

— Всегда знал об этой вашей черте — искренней благодарности за свое спасение.

— Не вижу ничего смешного, — Гарри наклонился вперед, уперев локти в колени, и негодующе произнес: — он оторвал ему руки!

— А как, по-вашему, он мог еще остановить его? Бернд — полувеликан, волшебной палочкой не пользуется, и хотя магия для него не так губительна, как для обычного человека, он вынужден защищаться с помощью грубой силы.

— Он сражался как варвар!

— Вы думаете, ваш обожаемый Рубеус Хагрид сражается иначе? — ледяным тоном возразил Снейп, — вы думаете, что в схватке он превращает врагов в тыквы взмахом своего зонтика? Или награждает противников поросячьими хвостами, и те падают в обморок от ужаса?

— Нет, но… — растерянно пробормотал Гарри. Он никак не мог представить Хагрида на месте Бернда, хотя осознавал, что Снейп, судя по всему, прав. — Это было жестоко, — наконец, выдавил он.

— Валентин поступил с вами не лучшим образом. Я понимаю, что вас сбивает с толку, Поттер: в Хогвартсе, изучая Защиту от Тёмных Искусств, вы обучаетесь самому изящному виду боя — дуэлям на палочках. Но, поверьте, далеко не все им ограничиваются, предпочитая иметь в запасе несколько козырей на всякий случай.

Поколебавшись, Гарри согласно кивнул, думая о коллекции ножей Бернда, которые тот так и не использовал в схватке. Снейп задал ему еще несколько уточняющих вопросов, проясняющих некоторые пробелы в воспоминаниях, и заверил, что Орден Феникса уже поставлен в известие о происшествии.

— Отдыхайте, Поттер,— наконец отпустил его Снейп, — вам выдались несколько трудных часов. Но учтите, если вас еще раз посетит глупая мысль прогуляться по Лондону, я лично запру вас в вашей комнате до конца каникул.

— Один вопрос, сэр, — Гарри едва не забыл, о чем хотел спросить с самого начала, и поспешно заговорил: — Мистер Грин… очевидно, он знаком с Зибилле Фойгт, и вы ему доверяете, раз поручили передать мою волшебную палочку. Но он явно болен и едва мог сражаться. Это навело меня на мысль, что Иен Аттвуд был приглашен сюда не из вежливости. Он лечил его, отсюда все эти котлы лечебных зелий и метания Бернда в Аптеку. Я прав? Что с ним случилось?

Снейп ответил не сразу:

— Он предпочитает не распространяться об этом, и я вам не советую лезть к нему с личными вопросами. Единственное, что вы должны знать, это то, что в свое время мистер Грин слишком увлекся Тёмными искусствами, и это его едва не погубило. Он здесь для того, чтобы не позволить совершить вам ту же ошибку.

— Он не даст мне использовать Тёмную магию?

— Он не позволит вам сойти с ума. Мы с директором решили, что раз уж Тёмная магия прет из вас, как из рога изобилия, нужно научить вас контролировать ее в полной мере.

— А как же тот факт, что этому учить должен крёстный?

— Вы и сами понимаете, что это неисполнимо. Но не беспокойтесь, мы нашли вам не менее искусного учителя. Если бы стало известно, у кого вы обучаетесь, ни один светлый маг не подал бы вам руку дружбы.

Das ist fur dich (1) — Это для тебя (нем.)