Другой (гет)

Драко видел над собой ночное небо во всей его прелести — сияющие звезды на темном, почти черном небосводе и бледная, словно нездоровая луна. Не хватало только ветра и шороха листьев, чтобы представить себя на природе в одиночестве. Нет, шорох, конечно, был — шорох десятков спальных мешков, придавленных весом учеников к полу, шорох пижам и шорох тихих слов, нестихающих разговоров.

Драко повернулся со спины на левый бок и взглянул на Гермиону. С другой стороны лежал Гарри, а рядом с Гермионой отдыхал Рон. Драко вздохнул. Говорить или нет? Боже, какой же это был сложный выбор! Гарри, который знал, зачем рвался Сириус в башню Гриффиндора, кажется, выглядел не очень испуганным; или же он просто хорошо притворялся. Дело было не в этом: он совершенно не подозревал, кем Блэк был на самом деле.

А еще тихий голосок на самом краю сознания шептал Драко, что он и Сириус Блэк — донельзя похожи, как два брата. Боялся ли Драко, что друзья после того, как узнают правду, перестанут ему доверять? Ведь Блэк тоже был гриффиндорцем… Да, Драко с ужасающим чувством страха опасался этого.

Затихали разговоры, старосты потушили свет, все засыпали. Драко лежал с широко раскрытыми глазами и думал о том, что где-то по школе бродит убийца. Убийца родителей его друга, убийца, который хотел еще одной смерти…

Ночью ему снилась мама. Она читала ему книгу, а он сидел на подоконнике библиотеки, пока того не видел отец. А за окном светили одновременно солнце и луна, пока из-за горизонта медленно не выплыли темно-синие дождевые тучи, грянул гром, а потом Драко…

— Вставай, — кто-то потряс его за плечо. — Уже утро.

Драко прищурился. В солнечном свете он различил лицо Гермионы и Рона, а разбудил его Гарри. Ученики медленно поднимались, кто-то сворачивал свой спальный мешок, кто-то (а именно: слизеринцы и некоторые хаффлпафцы) жаловались на боль в спине от сна на полу.

— Идем, — сказал Рон, поднимаясь. — Я слышал, что Полную Даму уже заменили. Круто, да? Интересно, кого там они поставили…

Драко, который еще не очухался от сна, что-то невнятно пробормотал. Он вопрошающе посмотрел на Гермиону, но она, кажется, тоже еще была в оковах сна.

Когда они подошли ко входу на башню Гриффиндора, сон слетел с них, исчезая без следа. Вместо прежней картины теперь висел портрет какого-то рыцаря, восседавшего на коне и воинственно размахивающего своим мечом. Драко фыркнул, из-за чего рыцарь разозлился еще больше.

— Как ты смеешь смеяться надо мной? — вопрошал он.

— Сэр Кадоган? — нахмурился Гарри.

— Ты его знаешь? — удивился Драко.

— Да, — ответила за него Гермиона. — Он висит по дороге к башне Трелони. Ну, знаешь, какая учительница, такая и картина…

Гермиона редко говорила что-то плохое про учителей, но преподаватель прорицания явно была исключением в ее правилах.

Ребята дождались Перси, который сразу же рассказал им все пароли. Драко удивленно вскинул брови: этот рыцарь придумал отдельный пароль для каждого дня недели, чтоб его! Попробуй все это запомнить, когда голова переполнена уроками и тяжелыми мыслями.

Через пару дней все гриффиндорцы убедились, как им раньше было хорошо с Полной Дамой. Кадоган, кажется, чересчур ответственно относился к своей должности — иногда он не впускал в гостиную, даже если ему говорили правильный пароль. Симус потерял голос, когда орал на него, доказывая, что не прячет в карманах оружие, и ему пришлось идти к Помфри за лечебной настойкой. Но хуже всего приходилось Невиллу, который и раньше запоминал пароли с трудом.

К тому же испортилась погода. Близился первый матч, и Гарри все чаще пропадал на поле, чему Драко иногда был и рад — стоило ли говорить, как трудно было ему скрывать секрет от друга? Тем более теперь, из-за болезни мамы, он все чаще и чаще думал про родителей Гарри, воображая, как это — остаться совсем одному.

Драко написал отцу письмо, но ответ так и не пришел. Люциус Малфой был в своем репертуаре — продолжал держать сына в полном неведении.

Сегодня у них было мало уроков, а последним значилась Защита от Темных Искусств. Драко сидел за одной партой с Гермионой, а Рон ждал Гарри, который почему-то опаздывал. Не было и Люпина.

— Странно, а где?.. — сказала Гермиона и сразу замолчала — в кабинет вошел Снейп, который, злорадно ухмыляясь, потирал руки. Он остановился у доски и поприветствовал учеников. Слизеринцы радостно заулыбались, завидев своего декана, у которого были явно в почете. Для Люпина все были равны, но Снейп никогда не придерживался этого принципа.

— Сегодня я буду замещать профессора Люпина, — начал он, но его перебил вбежавший Гарри, который от удивления, кажется, чуть не получил сердечный приступ, столько эмоций проскочило на его лице сразу. — Минус десять баллов с Гриффиндора, — сказал Снейп, самодовольно растягивая губы в улыбке. Сальные волосы как всегда скрывали ему пол-лица.

— Но…

— Вы потеряете в два раза больше, если не сядете на свое место.

Гарри уселся рядом с Роном, но пререкаться не перестал. Драко свернул пергамент и кинул им в Поттера, выпучивая глаза, намекая на то, чтобы он заткнулся.

Урок со Снейпом был как всегда ужасен. Он задал кучу домашней работы, снял еще парочку баллов с Гриффиндора, продолжая критиковать манеру преподавания Люпина. Зависть его, кажется, не знала границ. Все знали, как он желает занять этот пост, но Дамблдор стойко держал его учителем зельеварения.

— Мерзкий, — начал Рон, когда они вышли из кабинета, — жук, противный до… — и он сказал такое слово, из-за которого Гермиона возмущенно вскрикнула. Она тоже была рассержена тем, что Снейп проскочил кучу тем, заставив их сразу же начать изучение оборотней, но, конечно, не стала критиковать учителя. Снейпа она, в отличие от Трелони, уважала.

* * *

В день матча погода испортилась еще больше. Над землей нависли дождевые тучи, тяжелые и темные, словно в любую секунду готовые свалиться людям на головы. Драко надевал верхнюю мантию и слышал, как жалуется Невилл. Он опять что-то потерял, но Драко не вникал, что именно — Лонгботтом постоянно что-то терял и жаловался на это. А в окна громко бились струи дождя. Гарри уже ушел, не было тут и Рона.

В гостиной Драко ждала Гермиона. Она озадаченно смотрела в окна и почти не заметила его прихода.

— Ужасная погода, не так ли?

— Да, — ответила она. — Гарри будет трудно поймать снитч.

— Да ладно, — Драко пожал плечами. — Трудно будет всем. Пошли.

В зале они встретили Гарри и Рона. Наскоро позавтракав, друзья отправились на поле. Ветер был ужасным. Он дул в лицо, из-за чего капли дождя попадали в глаза и в рот, терялись за шиворотом одежд. Драко едва различил движение руки Гарри, который, прощаясь, шел к раздевалкам. Все ужасно замерзли, мантия намокла и потяжелела.

Добрались до трибун с трудом, но и там было не легче — они тоже были мокрыми, скользкими, а ветер чуть ли не сдувал с места. Из-за него не было слышно слов Ли Джордана, и Драко пропустил момент, когда команды поднялись в воздух. Какой-то семикурсник держал в руках заколдованный бинокль и иногда комментировал происходящее.

Гермиона прикусила нижнюю губу, Рон, щурясь, пытался увидеть игроков. Сквозь весь этот хаос Драко показалось, что прозвучал свисток. Через секунду оказалось, что кто-то из капитанов взял тайм-аут. Пелена дождя была настолько плотной, что Драко не видел близ сидящих людей, не то что фигуры игроков на поле.

То и дело небо разрезали молнии. Только при их вспышке можно было увидеть, где кто находится. Резко похолодало.

— Что такое? — спросил Рон громко.

— Не знаю, — пробормотала Гермиона. — Смотрите!!!

Драко быстро взглянул в указанное место. В горле его застрял комок страха. Стало тихо-тихо, хотя ветер и дождь вовсе не прекратились. По небу плыли фигуры: их устрашающие плащи развевались на ветру, а руки, покрытые струпьями, тянулись к фигуре, зависшей на метле над небом и землей…

— Нет! — закричала Гермиона. — Нет!

Страх захватил трибуны, но, кажется, хуже всего было Гарри. И тут метла как по мановению палочки перевернулась; Гарри, который совершенно не держался за нее руками, полетел вниз, Нимбус отнесло куда-то в сторону ветром, а дементоры поплыли за падающим телом.

Все опять вернулось на свои круги. Звуки волной накрыли учеников и учителей, капли дождя снова падали на них, — они делали это и раньше, но Драко совершенно не замечал — а ветер обдувал их со всех сторон. Гермиона, скользя, побежала вниз, Драко и Рон не отставали. Игра прекратилась. Кажется, хаффлпафский игрок поймал снитч, но это никого не волновало: все сгрудились рядом с телом Гарри.

«Целый», — Драко сам удивился, какое облегчение принесла ему эта мысль. Дамблдор, который присутствовал на игре, замедлил падение и отогнал дементоров куда подальше.

Гермиона сжала руки Драко и улыбнулась. Он ответил ей тем же.

Гарри отнесли в Больничное крыло. Драко и Рон хотели было отправиться туда за ним, но их остановила мадам Хуч. Она озадаченно и взволнованно смотрела на ребят.

— Смотрите, — Хуч вздохнула, — вы его друзья, и вам стоит ему об этом рассказать…

И она показала им обломки некогда великой метлы Нимбус 2000, теперь превратившейся в щепки. Рон осторожно прижал их к груди.

— Она попала к иве…

Драко вздрогнул. Это дерево не любило, когда в его ветви что-то попадало, даже если это была всего лишь метла. Друзья переглянулись, но промолчали, прекрасно понимая, что для Гарри это будет ударом, возможно, даже ужасней падения с высоты.

Гарри задержали в Больничном крыле на пару дней. Драко видел, как он хранил обломки метлы у кровати, и как к нему ходят друзья; но также Драко видел, каким удрученным был Гарри, как он, полагая, что никто не смотрит, задумывался над чем-то и его лицо омрачала озадаченность.

Конечно, Драко ни во что не вмешивался. Он сам не любил, когда у него выпрашивали секреты, поэтому и не лез к Гарри. У того были причины вести себя так — начиная от сломанной метлы, заканчивая убийцей, который был одержим им — разве этого было мало для того, чтобы кто-то впал в уныние?

Но в понедельник его выписали, и все, кажется, вернулось на круги своя.

Люпин снова преподавал Защиту от Темных Искусств, разрешив ученикам не выполнять домашнюю работу, заданную Снейпом. Гермиона огорченно затолкала исписанный пергамент обратно в сумку. Драко только удивился — как она успела так быстро написать эссе? Ведь у нее было больше всех предметов в списке! Под глазами у нее серели мешки усталости, волосы были всегда взлохмачены, а руки Гермионы с трудом удерживали сумку, переполненную учебниками.

Но вот на доске объявлений снова появилось упоминание Хогсмида, который они могли посетить на этих выходных, и все воспрянули духом. Все, кроме Гарри. Драко порывался остаться с ним в школе, но потом благоразумно одумался. Он не знал, когда еще выпадет такой шанс, а пропускать его не собирался.

При Гарри никто не упоминал Нимбуса, но Драко однажды увидел на его кровати журнал со спортивными метлами. Он на пару минут вытащил свой Нимбус 2001, на котором почти не летал. Отец хотел бы видеть его в команде факультета, неважно какого, а Драко хотел — как он заметил за собой — просто вызвать у Люциуса раздражение. Это превращалось в игру, и Драко бы дальше продолжал играть, но мама все еще лежала в больнице, а отец все еще не прислал ответ на его письмо.

Однажды после очередного урока с Люпином Гарри необычно радостный вернулся в гостиную. Он задержался в классе, ничего никому не объяснив, и Гермиона все мучилась от нетерпения. Драко подозревал, что она едва удержалась от того, чтобы остаться с ним и тоже поболтать с профессором.

— Что случилось? — спросил Рон, поднимая голову от книги. На его длинном носе чернело пятнышко чернил. — Ты чего такой радостный вернулся?

— Люпин обещал научить меня прогонять дементоров! — заявил Гарри.

— Правда? — Гермиона почти подскочила на своем месте. — А можно… — Драко незаметно надавил на ее ногу под столом, она поморщилась и спохватилась: — а можно мне узнать, как вы занимались?

— Да, — пожал плечами Гарри. — Я все расскажу.

В субботу, которая наступила очень быстро, Драко неспешно завтракал, в уме планируя свой распорядок дня на сегодня. Отец не хотел снова встретиться в Хогсмиде, значит, он предоставлен сам себе — целый день без учителей, без Симуса, вечно чего-то взрывающего, без Лонгботтома, обязательно что-то теряющего, и без смеющихся Лаванды и Парвати. Только он, Гермиона и Рон. Не хватало Гарри, но с этим ничего нельзя было поделать.

Ребята попрощались с Гарри и пошли к воротам, минуя по пути такие же маленькие компании. На проселочной дороге было пусто. Драко посмотрел в сторону далекого холма, вспоминая разговор с отцом. Как там мама?.. Но долго думать ему не дали: вот появились первые домики деревни, и Гермиона спросила, куда они могут пойти в первую очередь.

— В «Сладкое королевство», — предложил Рон сразу. Гермиона нахмурилась и ответила:

— Почему? — она фыркнула. — Почему ты всегда думаешь о еде, Рон?

Тот покраснел.

— Вообще-то, — с нажимом сказал он, — я имел в виду то, что скоро этот магазин заполнится до отказа, и нам придется простоять в очереди целую вечность, а мы обещали Гарри купить кое-что.

Пришла очередь краснеть Гермионе.

— Ну да, конечно.

И они пошли в «Сладкое королевство». Рон был прав — пока тут было полупусто, ученики из Хогвартса еще не успели дойти сюда, потому что Рон, Гермиона и Драко вышли из замка одними из первых.

— Может, возьмем ему это? — спросил Рон, указывая на банку с тараканами.

— Убери! — замахнулась рукой Гермиона. — Ты правда думаешь, что Гарри может это понравиться?

Драко засмеялся, а потом подскочил — прямо над его ухом кто-то тихо сказал:

— А Гермиона права, мне это не понравится!

Ребята замерли и оглянулись. Никого рядом не было, но недалеко толпились шестикурсники. Кто это говорил? Драко узнал голос.

— Гарри! Ты что здесь делаешь?!

— Ты научился трансгрессировать? — восхищенно спросил Рон.

— Конечно, нет! — образумила его Гермиона. — Сколько раз говорить, что в Хогвартсе нельзя трансгрессировать? Гарри! Как ты выбрался? Тебе нельзя тут быть, кругом патрулируют дементоры, и где угодно может быть Сириус Блэк…

Драко закатил глаза. Она все еще не видел Гарри, который, видимо, оделся в мантию-неведимку, но мог поклясться, что лекция Гермионы не дала должного результата. И вдруг кто-то — точнее, не кто-то, а Гарри — схватил его за локоть и подтолкнул к выходу. Гермиона, все еще что-то шепча под нос, тоже шла к двери, в то время как Рон пытался как-то увидеть Гарри сквозь магию невидимости.

Они вышли на улицу, повернули за первый попавшийся дом и оказались на небольшой поляне. Гарри снял с себя плащ, на лице у него красовалась победная улыбка, и вины он совершенно не чувствовал, как бы ни хотелось этого Гермионе.

— Как ты выбрался? — спросил Рон.

Гарри картинным движением руки вытащил из кармана ветхий кусок пергамента.

— Очень эпично, — прокомментировал Драко. Гермиона хмыкнула.

— Это карта, — пояснил Гарри, разворачивая пергамент. Он прикоснулся к нему волшебной палочкой и сказал: — Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость!

На месте соприкосновения палочки и пергамента появилось чернильное пятно, оно линиями разбежалось во все стороны, рисуя какие-то схемы. Вдруг Драко понял:

— Коридоры Хогвартса! — он рассмотрел, что карта показывает точки, подписанные именами. Вон шагает Филч, а недалеко ходит Снейп. Драко восхитился. — Где ты это взял?

— Фред и Джордж отдали, — Гарри улыбнулся. — Украли ее на первом курсе у Филча.

Рон, Драко и Гарри хитро переглянулись. А Гермиона сердито скрестила руки на груди.

— Это опасная вещь… — начала она.

— Да брось, — простонал Рон.

— Гермиона, — сказал Драко. — Это вещь принесет нам успех, что бы ты там ни говорила. А теперь идем: Гарри не видел красот Хогсмида!

Все, кроме Гермионы, засмеялись.

Они направились в «Три метлы». Гарри снова скрылся под мантией-невидимкой и тихо ступал позади них. Дул пронизывающий ветер, и Драко все волновался, что он свеет мантию с Гарри. Но нет: прошло минут пять, и они вошли внутрь паба, где им в лицо сразу дунуло тепло, запах сливочного пива и какой-то еды.

Они довольно быстро нашли свободный столик недалеко от пушистой рождественской елки, украшенной яркими стеклянными шариками. Гермиона принесла три бутылки сливочного пива, тихо извинившись перед Гарри. Нельзя было вызывать подозрений. Ребята веселились, шутили; наблюдали за компанией пьяных огров.

Внезапно Гермиона вздохнула и побледнела. В комнату вошли Макгонагалл, Флитвик и сам Министр Магии. Драко быстро затолкал Гарри под стол, пусть тот и был в мантии. Они тихо сидели, стараясь громко не дышать, хотя и не должны были выглядеть подозрительно. Учителя и Министр их пока что не заметили.

— Что вы там говорили про Блэка, Минерва? — продолжил давно начатый разговор Фадж. Свою шляпу-котелок он поставил на стол, и Драко видел ее сквозь ветки елки. Он сжал пальцы в кулаки, молясь о том, чтобы Макгонаггал не проговорилась. Ведь тут сидит Гарри!

— Я говорила, что Блэк друг Поттеров и…

К ним подошла Розмерта — владелица «Тех метел», — чтобы взять заказ. Драко вздохнул и наклонился:

— Гарри, — прошептал он тихо, — нам надо уходить.

Прошла секунда, и последовал хриплый ответ:

— Нет. Они говорят про моих родителей.

Драко скрипнул зубами. Он не хотел, чтоб Гарри узнал обо всем из подслушанного разговора. Ему казалось это чем-то ужасным…

— Я сам тебе все расскажу, — сказал он. — Обещаю. Даю слово. Только уходим!

— Что вы делаете? — прошипела Гермиона, а потом охнула — видимо, Гарри случайно зацепил ее, когда выбирался из-под стола. Драко поднялся и быстро пошел к выходу, слыша, как позади него шагают Гермиона и Рон. На мокрой дороге он нечетко видел появлявшиеся из ниоткуда следы и пошел за ними. Вчетвером они вышли в пустое место. Через миг появился Гарри. Рассерженный и расстроенный.

— Что произошло? — спросила Гермиона, задыхаясь от быстрой ходьбы. Рядом с ней стоял Рон, держась за бок. — Вы вдруг сорвались с места, ничего не объяснив.

Драко посмотрел на Гарри. Тот только вопросительно поднял брови.

— Ладно, — Драко покачал головой. — Я не знаю, как тебе объяснить, но это нужно было сделать давно; но я все медлил, а ты в любом бы случае узнал правду.

— Так рассказывай, — ответил Гарри.

И Драко рассказал. Он чувствовал, как становится легче с каждым произнесенным словом, но видел, как хмурится Гарри, как бледнеет Гермиона, или удивленно вскрикивает Рон. Никто такого не ожидал.

Когда закончилась короткая повесть, все молчали. На землю медленно спускались сумерки. Становилось холодней. «Совсем скоро зима, — подумал Драко отвлеченно. — Каникулы». А Гарри все это время молчал, пока наконец не посмотрел на него и спросил:

— Ты давно это знал?

Драко пожал плечами. Говорить, что с первого сентября, он не стал. Вряд ли кто-то обрадуется тому, что он столько времени скрывал все это.

— Мне рассказал отец… в письме. Просил ни во что не вмешиваться, — а вот это была правда. Драко не хотел перевирать все; груз лжи лежал на его плечах слишком долго.

Гермиона подошла к Гарри и прикоснулась к его плечу. Все молчали. Драко думал, чем ему обойдется этот рассказ. Казалось, Гарри думал о том же.