Клоп (джен)

Ступив в прихожую и закрыв за нами дверь, я прислушался к звукам снаружи — нет, ничего, обычный шум большого города. Никаких хлопков аппарации или чего-то необычного. Пронесло? Ну, будем считать, что так... Я расправил плечи, тряхнул головой и заголосил от всей души:

— КРИЧЕР !!!

Видимо, Кричер был хорошо натренирован, да и немудрено, жизнь в течение многих поколений с весьма эмоциональными Блэками (помнится, в каноне весь Орден Феникса потряхивало от воплей Вальбурги Блэк, и это она ещё была не живая, а нарисованная!) заставит сохранять спокойствие в любых обстоятельствах, как и полагается хорошему дворецкому. Всё удивление Кричера тому, что я явился в «неурочный» час, да не один к тому же, было заметно только по раскрытым чуть шире обычного глазам, а в остальном Кричер остался верен себе, старому слуге дома Блэк. Он поколонился нам и проскрипел:

— Старый Кричер счастлив приветствовать хозяина Генри и его многоуважаемых гостей! Что изволит приказать хозяин?

— Кричер, прежде всего выпить! Самого лучшего вина, что есть в доме! Не мне, моим гостям. А потом обед, праздничный, сколько тебе нужно времени?

— Кричер подаст обед через час. Позволено ли будет Кричеру узнать, что празднуют уважаемые маги и не нужна ли им помощь целителя?

Я обернулся, ошалело уставившись на моих спутников — оба стояли, привалившись к стене прихожей, с серыми лицами и держась за левые руки. Меня пронзила догадка — Метка исчезает или уже исчезла! И видимо, это было очень болезненно. Я тут же соориентировался:

— Кричер, кресла!

Оба мага с явным облегчением плюхнулись в кресла, услужливо предоставленных Кричером. Потом лорд Малфой достал шёлковый носовой платок и вытер им лоб.

— Мерлин, я уже и забыл, какая это мерзость!

Профессор, который, видимо, оказался гораздо крепче, потому что сидел в кресле прямо и в платке нужны не испытывал, поморщился.

— А когда Лорд её ставил, лучше было? Словно кипятком на руку плеснули... Или местный Круциатус наложили.

— Сам знаешь, мне Круциатус от Лорда доставался крайне редко, — криво улыбнулся Люциус.

— Ну что, проверим?

Каждому из них и хотелось посмотреть, и было страшно это делать. Наконец Снейп решился, засучил рукав сюртука и я отчётливо услышал глубокий вздох облегчения. Чисто...  Чисто! Люциус проделал то же самое и точно так же счастливо выдохнул. 

Я медленно проговорил: — Хоть у меня Метки не было, я вас очень хорошо понимаю. С этого момента я уже больше не смертник...

Малфой и Снейп поднялись с кресел, профессор выудил из какого-то кармана три флакона с Укрепляющим, мы одновременно их откупорили, чокнулись и опрокинули в себя. А потом, не сговариваясь, так же синхронно шарахнули их об пол. Кричер материализовался рядом, держа поднос с бутылкой вина, банкой «Айрн-Брю» (подсмотрел-таки старый пройдоха, что я люблю, когда мы с ним отоваривались в Теско!) и тремя бокалами...

Потом, проводив магов в гостиную в ожидании обеда, я улучил минутку, поймал Кричера на кухне и сказал:

— Ты спрашивал, что мы празднуем? Так вот, Кричер — тот тёмный маг, который виновен в смерти хозяина Регулуса и чуть не убил тебя, он умер сегодня окончательно. Он больше не вернётся. Я, профессор Снейп и лорд Малфой сделали это. И мне больше не грозит смерть от его руки. Дом Блэков отмщён.

Кричер повалился мне в ноги. Я не стал его подымать, у домовиков свои понятия, к тому же я не Грейнджер, если Кричер таким образом выражает свою благодарность, я отнесусь к этому со всем моим терпением... Я положил ему руку на голову и поделился магией, чуть подпитав его — кто его знает, как такие сильные эмоции на нём скажутся, всё-таки он далеко не молод. Наконец домовик поднялся и неторопливо сказал:

— Кричер счастлив служить главе рода! Будут ли какие-то особые пожелания насчёт праздничного обеда?

— Ты лучше знаешь, что делать, полагаюсь на тебя, Кричер! — и я вернулся в гостиную к своим гостям.

До того, как Кричер пригласил нас к столу, я успел стать свидетелем того, как лорд Малфой и профессор чуть ли не до хрипоты спорят о том, что и кому придётся врать насчёт сегодняшнего.

Дело понятное... не у них одних исчезли Метки, обязательно будут вопросы, что и как...

Я спросил:

— А зачем вообще что-то говорить? Метки исчезли? А исчезли ли? А может, их изначально не было. Кто теперь это докажет?

У Люциуса совсем неаристократично отвисла челюсть. Снейп тем временем молча посмеивался.

— А... как же?.. Что же тогда было?..

Я продолжал:

— А было вот что — широкомасштабная кампания по дискредитации определённой части магического сообщества. Был пущен слух о якобы пособниках Тёмного Лорда, имеющих особую печать на руке, что и явилось основанием для арестов и даже убийств неугодных министерству магов. А поскольку маги эти были в большинстве своём представителями аристократии или хотя бы чистокровными, всё это будет выглядеть весьма убедительно. А Метка это только предлог. Да и где она теперь, эта Метка? Вы ведь не демонстрировали её всем подряд? Ну вот... надо только договориться со всеми, кто в этом заинтересован, чтобы не было расхождений... В конце концов, кому-то пресловутая Метка не помешала потом работать в министерстве — как вам, милорд, — я поклонился Малфою, — и преподавать в Хогвартсе, — мой поклон профессору, — а кого-то упрятали в Азкабан без неё, как Сириуса Блэка. Получается, что вовсе не в Метке дело. Так, может, её вообще и не было? Вот как-то так, милорд...

Минуты на две воцарилось полное молчание. Наконец Малфой отмер:

— Всё, что вы сказали, Генри, настолько... логично и неожиданно, что над этим надо хорошенько подумать.

— Подумайте также и над тем, что в Аврорате тогда заправлял Грюм, а он был в большой дружбе с Дамблдором. Арест Блэка был весьма показателен. Я уверен, что выплывет история не только Блэка. А под таким соусом подать всё как направленную акцию против магических семей... Нет, существование Тёмного Лорда никто и не отрицает, а вот было ли у него столько пособников, как потом вещали и министерство, и один Великий и Светлый маг? И Метки эти... а где они, м?

Я с самым невинным видом посмотрел на окаменевшего в кресле Малфоя и совсем уже развеселившегося профессора, который добавил весьма бодрым тоном:

— Кстати, Люциус, если потребуются свидетельские показания, я с удовольствием их дам — расскажу, как директор в обмен на своё поручительство вытащил меня из Азкабана, куда меня отправили прямиком из аврората, где у меня пытались выбить признание в «пожирательской» деятельности Грюм и его шавки. И тоже без суда и следствия. Теперь я могу себе это позволить, благодаря Генри. И я не один был такой...

— А ведь у Петтигрю тоже пропала Метка... — задумчиво сказал Люциус.

— Ну и что? Она никак не помешает осудить его за то, в чём изначально обвиняли Блэка — за убийство 12 магглов и соучастие в убийстве супругов Поттер. Это-то точно было.

Малфой ещё долго предавался бы размышлениям, но тут Кричер доложился, что кушать подано, и мы с удовольствием прервались. Ростбиф, йоркширский пудинг, на десерт трайфл. Не пир, но и не обычный обед, такое меню соответствовало скорее традициям уик-энда, как раз то, что Кричер мог приготовить при минимуме времени, учитывая некоторую торжественность момента.

Через час оба мага отбыли, профессор — в Хогвартс, Люциус — по своим лордовским делам, на прощание сказав, что до оправдания Сириуса осталось совсем чуть-чуть, ещё одно, максимум два заседания. Я поблагодарил за информацию и попрощался с лордом Малфоем, а Кричер тем временем упаковал профессору дополнительный десерт — у него вообще с зельеваром сложились весьма тёплые отношения, «хозяюшка» Блэк, при всей своей нелюбви к магглорожденным и полукровкам, к некоторым из них всё же относилась благосклонно, главным образом, в зависимости от их полезности роду, и это безусловно передалось Кричеру.

Проводив магов, я отправился в библиотеку — готовить большую свинью как для министерства, так и для магмира в целом, подложить которую собираюсь в самое ближайшее время. В конце концов, не одному же лорду Малфою стараться. Просто он действует официально, у него для этого больше возможностей, а я — тихой сапой, по-клопиному. Призвав Кричера, я с его помощью выбрал подходяшие фолианты и перетащил их в кабинет главы рода, именно там висела бОльшая часть портретов предков, а мне были жизненно необходимы их советы.

Я задумал лишить магмир её важной реликвии — домика Поттеров, к которому не зарастает народная тропа и который так нагло отжало министерство магии. Ведь ни одна зараза не почесалась сказать Поттеру, что это вообще-то его собственность, которая пусть и требует ремонта, но принадлежит всё-таки ему. Ну вот и не обижайтесь тогда, господа маги. Этот домик исчезнет со всех магических радаров и реестров магического имущества. Да, в памяти людской останется факт, что Поттеры там жили и там же был развоплощён Тёмный Лорд, но вот придти туда, чтобы поглазеть на разрушающийся дом и оставить дурацкую надпись вроде «Гарри Поттер, мы с тобой!», более не получится. И блэковский ритуал, тот самый, который скрывает дом на Гриммо, мне в этом поможет. Да, кровная магия как она есть. Куда там пресловутой «материнской защите», про которую постоянно пел директор... Ну, не только кровь, конечно, ещё и личная магия, но у меня как раз её-то было в избытке, силушкой Мать Магия Поттера не обидела, так что потратить её на защиту своего имущества сам Мерлин велел. Через пару часов, уточнив последние подробности у портретов — они не видели ничего плохого в том, чтобы прибрать под своё крыло недвижимость в общем-то другого рода, «Было ваше — станет наше!», и взяв с собой Кричера на всякий случай, я стоял напротив домика Поттеров. Мда... судя по количеству надписей и утоптанной тропинке, народ до сих пор сюда толпами прётся. И хоть бы какая скотина сподобилась починить калитку, висящую на одной петле,  или прибить доски на окно вместо разбитого стекла, чтобы внутрь не попадали старые листья и дождь... Ладно, пора.

Полоснув по левой ладони Секо, я приложил её к стене и пошёл против часовой стрелки вокруг дома, не отрывая руку от шершавых и чуть влажных кирпичей и произнося негромко блэковское заклинание скрыта. Хорошо, что домик невелик — нет, мне не жалко крови и своей магии, просто с северной и западной стороны, где полагалось быть садику, к дому подступали уже настоящие дикие заросли, продираться сквозь которые было очень трудно. Хорошо, что Кричер вовремя сообразил и начал выдирать растения с корнем, чтобы было легче идти, потому что мне ни на что другое нельзя было отвлекаться... Наконец, вернувшись к исходной точке, то есть входной двери, я начертил кровью, всё так же, не отрывая ладони, руну Альгиз, завершая скрываюший (и защитный) контур. После чего быстро призвал Кричера и скрылся внутри дома. Следующие несколько минут мы пережидали, пока защита установится окончательно, ощущения были... интересными, словно вас подбрасывало на морских волнах, колыхая и вас, и всё, что вокруг вас.

Хорошо, что никаких дополнительных жертв, тем более человеческих, не понадобилось. Консилиум портретов вынес решение, что домик таких габаритов, как поттеровский, включая придомовое пространство, этого не требует. Вот дом на Гриммо — другое дело... Я поймал себя на мысли, что только нехватка времени сейчас остановила бы меня от поиска подходящей жертвы, в противном случае я бы отправился вместе с Кричером в какой-нибудь криминальный район на поиск очередного отморозка, которого можно было бы прикопать под крыльцом... Кажется, я и впрямь становлюсь настоящим Блэком, их-то такие вещи никогда не смущали...

Наконец Кричер проскрипел:

— Хозяину Генри можно выходить, его никто не увидит, дом под защитой.

Да, это действительно чувствовалось, в доме на Гриммо было точно так же после того, как я принял главенство над родом. Мой дом — моя крепость, вот, пожалуй, как можно простыми словами описать то, что я ощущал, находясь тут. И неважно, что дом был заброшен, ограблен — да-да, «благодарные» маги не гнушались унести с собой «что-нибудь на память о героях Поттерах!», требовал ремонта и ухода — теперь он был МОЙ. Если я правильно понял портреты предков, то сейчас домик находился в пространственном кармане и был не только невидим, его координаты исчезли даже из документов или описаний, где он упоминался. Годрикова Впадина — поселение смешанное, то есть у каждого строения есть адрес, по которому его можно найти. Но поттеровский домик теперь найти нельзя — его номер пропал из записей. Соседние дома увидеть можно, рядом друг с другом, а поттеровский домик — нет. И обнаружить его, даже с помощью магических средств, нельзя. Это вам не Фиделиус, эта защита замкнута на меня самого, на мою кровь и магию. То есть блэковскую. Поттеров, кроме меня, нет. Войти сюда сможет только один из Блэков, и то, если он про этот домик знает. Нарцисса Малфой или Андромеда Тонкс, так же, как и Сириус, могут. Даже Беллатриса. А вот, н-р, Драко или Нимфадора уже нет, если я не дам им доступа. Но в настоящее время никто не войдёт, потому что никто и не знает про этот домик, вернее,  не знает, что теперь он блэковский. Почему я решил подсуетиться именно сейчас? А потому что уж очень моментт подходящий — Адское пламя в Литтл-Хэнглтоне и исчезновение дома Поттеров в Годриковой впадине. Пусть в министерстве ломают голову, как это связано и почему. А я ещё подожду пару дней и натравлю на них адвоката — не уберегли собственность Избранного, просрали, прости Мерлин, домик мальчика, где ему теперь жить, и всё в таком же духе. Не знаю, получится ли выбить из министерства компенсацию за дом, да это и неважно, моя цель вовсе не в этом, а в том, чтобы попортить как можно больше нервов министерским и отвлечь их внимание от того, что случилось в домике Мраксов. Мне вовсе не надо, чтобы об окончательной смерти Лорда стало широко известно. Ну да, Метки пропали, ну и что? Тем более что, как я понял, Люциус уже наметил себе стратегию, да и нет никакого официального заключения о том, что Метки и Лорд неразрывно связаны, об этом говорят, ну так мало ли кто о чём говорит... Магмир привык жить с постоянной мыслью о том, что «Тот-кого-нельзя-называть» вернётся, Дамблдор усиленно продвигал это, ну вот и пусть дальше так живут. Как говорится, кто им доктор... Лет через двести, может, расслабятся, уж столько точно даже маги прожить не могут... А пока пусть живут и оглядываются. Вот такая я мстительная тварь. К тому же, я тут вроде как эмансипироваться намерен, так теперь у меня есть очень хороший козырь — в обмен на эмансипацию я могу и забыть о том, что министерство лишило меня собственности.

Так, добро я причинил, справедливость нанёс, что там у нас дальше по расписанию? Ну да, как же я забыл, Скитер! Рита в последнее время совсем распоясалась, поливала меня в своих статьях на все лады. А между прочим, Блэкам принадлежит 30% акций «Ежедневного Пророка», Малфоям — тоже 30, остальные находятся в собственности менее крупных акционеров. Скорее всего, Рита знает о таком раскладе, а продолжает писать потому, что во-первых, она не знает, что лорд Блэк теперь я, а во-вторых, Сириус, который на правах крёстного мог бы заступиться за Поттера  и пока что официально считается последним из рода и, соответственно, его главой, молчит и никак себя не проявляет, заставляя всех думать, что его вообще нет в стране, таким образом, Рита может считать, что у неё развязаны руки. Эта сучка ни на секунду не задумалась, что изначально своей целью она выбрала ребёнка. Ребёнка, за которого некому заступиться, зато на его травле можно сделать хорошие деньги в виде гонораров и рекламы. Ну что ж, будем наказывать. Я сильно против, чтобы меня ругали за мои же деньги. Как и хвалили, впрочем. Я хочу, чтобы обо мне вообще ничего не писали.  Обращаться к редактору и затевать процесс против газеты или против Скитер лично — ну не до того мне сейчас. Сделаем по-другому. В конце концов, кто мне мешает поступить так же, как канонная Грейнджер? Ну почти так же. Я позвал домовика.

— Кричер, ты можешь поприсутствовать вместе со мной в Хогвартсе пару дней? Чтобы тебя никто не видел?

— Хозяину грозит опасность?

— Не то чтобы опасность. Просто я чувствую, что за мной следят. 

— Кричер будет охранять хозяина.

— Ты молодец, Кричер! Если ты увидишь, как вокруг меня впостоянно вьётся какой-нибудь летающий жук или комар, можешь поймать и засунуть в какой-нибудь флакон или что-то подобное, чтобы не улетело?

— Кричер может сразу убить негодное насекомое!

— Это всегда успеется. Сначала проверим!

Кричер поклонился, не переставая ворчать, что хозяин Генри слишком добр и мягок.

Пару дней я нарочно шатался по школьному двору без мантии-невидимки, демонстративно читая «Пророк», в котором как раз появилась статья о безобразии, творившемся в Годриковой Впадине — статью писала не Скитер, я не знаю, кто, да и это было неважно. Я сам заказал эту статью через моего адвоката — дескать, некие неравнодушные маги, желающие посетить известный в магмире мемориал в Годриковой Впадине, с удивлением обнаружили, что тот исчез, причём бесследно. А что делают возмущённые и неравнодушные британские маги? Правильно, пишут вопиллеры или письма в газету. Вопиллеры я, понятное дело, слать не стал,  и без меня ими скоро завалят министерство, а вот статью можно себе позволить. И именно эту статью я и читал, вслух возмущаясь, как «эти министерские суки просрали МОЙ дом!» . Так продолжалось пару дней, а на третий день Кричер торжественно преподнёс мне флакон из-под зелья, в котором бился о стенки жук с характерными ободками вокруг фасеточных глаз. Попалась! Я объявил Кричеру благодарность в самых выспренных выражениях, он это любил и ценил, а мне не жалко. Потом постучал ногтём по стеклу. Жук заволновался. Слышать он через толстое стекло флакона не мог, поэтому я вырвал листочек из блокнота и написал на нём:

«Мисс Скитер? Кивните, если это так.» — и развернул листок перед флаконом.

Жук часто-часто закивал и даже совершил какие-то движения передними лапками. То есть двумя передними парами лапок. Непохоже, чтобы жучок их молитвенно складывал, грозит, что ли? Вот дура! Я наложил на флакон чары неразбиваемости.

— Кричер, мы идём в Гринготтс!

В Гринготтсе, куда меня перенёс домовик, я направился прямиком к Крюкохвату и определил Риту на вечное хранение в своём сейфе, том самом, где уже пылился хроноворот. Достать её снова из сейфа мог только я, а я как раз не собирался этого делать. Когда я сказал «почти как канонная Грейнджер», я именно это и имел в виду — Гермиона, взяв со Скитер клятву, отпустила её, а я не отпущу. Пусть в сейфе чалится до скончания века. Схватка была равная — она жук, я клоп. Но я ещё и глава рода Блэк, темнейшего , а врагов у рода Блэк нет, потому что они долго не живут.

Тем и завершились мои пасхальные каникулы. Когда я рассказал эту историю портретам на Гриммо, то предки горячо одобрили мои действия, а бабушка Вальбурга даже прослезилась и ничуть этого не стеснялась, а на замечания других портретов ворчливо ответила, что если при жизни ей не полагалось проявлять личных эмоций, как истинной леди, то сделать это после смерти ей никто не может запретить. Портрет Ориона, её мужа, усмехнулся:

— Дорогая, а как же тогда понимать твои весьма эмоциональные высказывания, когда дети что-то затевали или когда ты распекала домовиков?

Вальбурга немедленно ответила:

— Там не было ничего личного! Я всегда заботилась о благе рода!

— Ну-ну... — улыбнулся на портрете её муж, но не стал развивать эту тему далее.