Десять лет победы (джен)

Гейб никогда не был на похоронах и, честное слово, не бывал бы до самого конца своей жизни. Чёрная мантия давила тугим воротником и не давала нормально дышать — или это удушливый запах цветов на кладбище? Он нервно дёргал за воротник, пытаясь освободиться и дать себе вздохнуть полной грудью, но всё никак не получалось.

Его выпустили из Мунго на следующее утро, ещё три дня он провёл дома. На четвёртый день — сегодня — он аппарировал на кладбище, где должны были хоронить Ричи. Он надеялся, что выглядит не слишком помятым, чтобы не оскорбить чувства его родных — он попросту не знал, как принято выглядеть на похоронах, чтобы не показаться грубым.

Похороны проходили на маггловском кладбище, и Гарри ясно дал понять, что на время церемонии оно будет отгорожено от магглов, поэтому прибывать можно спокойно. Родители Ричи были магглорожденными волшебниками, оставшимися в мире магии, но не потерявшими связи со своим родным миром. Гейб не был уверен, что хоронить волшебника на маггловском кладбище — хорошая идея, но рядом наверняка покоились другие родственники с той же фамилией, и это была дань традиции. Он не знал, но не в данной ситуации было задавать глупые вопросы.

Мать Ричи он узнал сразу, она рыдала так громко, что её невозможно было не заметить. За ней тенью неотступно следовал сутулый мужчина лет пятидесяти, в руках он сжимал чёрную шляпу, которая то взлетала вверх, к голове, но так и оставалась сжатой в ладони, не касаясь блестящей лысины. Гейб хотел подойти к ним, но не решился: ему казалось, что ещё одно напоминание о смерти сына окончательно их сломает.

Тихо к нему подошла Мэд.

— Как тут? — спросил он нервно.

— Хреново, — честно ответила она.

— Как Джим?

— В Мунго. В себя уже пришёл, но вставать не разрешают. Я вчера говорила с целителем, состояние стабилизируется.

— Это главное.

Мэд коротко кивнула и посмотрела на него долгим изучающим взглядом.

— Ты под обезболивающим?

— Уже нет. Говорю же, как на собаке.

Она только криво ухмыльнулась.

Постепенно собирались и другие авроры, прибыли даже стажёры, которых наверняка пригласил сам Гарри, ребята из других отделов, молодые девушки в выкрашенных в чёрное мантиях... Он не знал и половины тех, кто пришёл на кладбище, чтобы попрощаться с Ричи, и мог только с грустью думать о том, скольких людей его смерть сделала несчастными. К нему подошла Лиза — он крепко сжал её руку, мысленно умоляя её не плакать. Её голубые глаза были полны слёз, но она держала себя в руках.

Гарри выглядел убитым. Он тихо о чём-то переговаривался с подходившими к нему волшебниками, но взгляд его был пустым. Гейб хотел подойти к нему, но так и не придумал, что ему сказать.

— Держи, — Мэд подала ему фляжку. Гейб сделал большой глоток огневиски и передал Лизе — та покачала головой.

Когда церемония началась, Гейб встал чуть поодаль, за спинами других волшебников. То и дело слышались всхлипы и сдавленные рыдания женщин. Гарри, стоявший прямо напротив, сжимал в руках волшебную палочку и сверлил взглядом тело Ричи в открытом гробу, будто не верил, что он вот так запросто позволит себя похоронить.

Лицо Ричи было спокойным, не таким, каким Гейб видел его в последний раз. Сейчас он выглядел так, будто просто лёг вздремнуть и вот-вот проснётся; лицо его не искажала гримаса боли, злобы и непонимания. Глаза его были закрыты, сам он одет в парадную мантию, а в сложенных на груди руках покоилась палочка.

Гейб сильнее сжал руку Лизы, не особенно вслушиваясь в прощальную речь. После того, как смолк громкий голос министерского чиновника, Гарри, отец Ричи и ещё несколько волшебников вышли вперёд и вскинули палочки, поднимая гроб с телом Ричи и отправляя его в землю.

Через несколько минут всё было кончено.

— Нужно подойти к его родителям, — тихо произнесла Лиза, и Гейб послушно последовал за ней.

Рядом с мистером и миссис Кут уже стоял Гарри, который всем своим видом напоминал побитую жизнью собаку.

— Мне очень жаль. Примите мои соболезнования, — произнёс он тихо. — Ричард был одним из лучших.

— Был! — неожиданно пронзительно закричала миссис Кут. — Был, Поттер! Мой сын был лучшим! Ваш проклятый Аврорат сгубил его!

Гарри опустил голову. Мистер Кут попытался что-то сказать, но его никто не слушал.

— Нет! — вскрикнула миссис Кут ещё громче. — Это вы, Поттер! Лично вы сгубили моего сына!

Она задохнулась в рыданиях, когда мистер Кут твёрдо взял её за плечи и потянул в сторону.

— Извините нас, мистер Поттер, — произнёс он. — Извините. Пойдём, Джоан. Прекрати, хватит.

Лиза подошла к Гарри первая и тут же обняла его.

— Не слушай её, ты не виноват, — торопливо сказала она.

— Мы не рассчитывали на бой, Гарри, — поддержал её Гейб. — Это должен был быть обычный разговор. Вспомни, мы обсуждали это заранее.

— Гейба ведь там не должно было быть, помнишь? — спросила Лиза, отпуская Гарри. — Мы в последний момент решили, что кто-то должен быть снаружи просто на всякий случай.

— Мы были уверены, что эта Кристина только посредник или связной.

— Да, Гарри. Это моя вина, я ведь составляла файл на неё...

Гарри вымученно улыбнулся.

— Спасибо, — тихо произнёс он.

— В этом нет твоей вины, шеф, — Гейб сжал плечо Гарри. — Ты не мог знать.

— Да, конечно, — скупо кивнул Гарри, но Гейб понял: он не поверил ни единому сказанному ими слову. Он извинился и заторопился прочь — нужно было что-то проконтролировать.

— Хочет побыть один, — задумчиво произнесла Лиза.

Гейб горько усмехнулся и притянул её к себе. Лиза зарылась в его мантию носом и издала тихий всхлип, но когда Гейб отодвинулся и посмотрел в её лицо, на нём не было ни одной слезинки.

Когда очередь из тех, кто хотел взглянуть на памятник Ричи, иссякла, Гейб вслед за Лизой подошёл ближе. Высокий столб из серого гранита, высеченное имя, даты рождения и смерти. Таких памятников были тысячи даже здесь, на этом самом кладбище, от других не отличишь. Он почувствовал, что злится: Ричи был не таким, как все остальные, и был достоин чего-то... особенного, что ли. Не этой могильной серости, и уж точно не смерти от шального заклятия какой-то психопатки.

Справа от них остановилась Мэд.

— Я пойду, — тихо сообщила она. — У меня ещё дежурство.

— Береги себя, — произнесла Лиза, крепко её обнимая. Мэд пришлось склонить голову, чтобы уткнуться ей в плечо.

— Хорошо, — кивнула она. — И ты.

Лиза на прощание сжала её руку и улыбнулась. Гейб кивнул.

— Скоро увидимся.

— В смысле, скоро увидимся? — удивлённо взглянула на него Лиза. — Ты в штаб?

— Да, хочу проверить, что нового за время моего отсутствия.

— Гейб! — глаза Лизы блестели возмущением. — Тебя из Мунго выпустили под личную ответственность Гарри, если ты не забыл, так что отправляйся домой и...

Он притянул её к себе и осторожно погладил по волосам. Лиза пыталась что-то сказать, но он не слушал.

— Постой так, будь другом, — произнёс он, утыкаясь носом в её волосы. — Я устал как собака.

— Тогда иди домой и поспи, — возмущённо пискнула она, комкая пальцами его мантию.

Он улыбнулся, быстро целуя её в макушку.

— Не пойдёт. Гарри нужна помощь.

— Тогда я пойду с тобой.

Гейб отстранился и серьёзно посмотрел на Лизу.

— А вот этого не надо. Иди домой и выспись. Завтра у тебя утренняя смена, да?

Она недовольно кивнула.

— Вот и хорошо. Провожу тебя — и в штаб.

Он бросил последний взгляд на могилу друга и медленно двинулся в сторону — аппарировать прямо среди могил казалось ему неприличным. Сначала он проводил взглядом исчезающую в воздухе Лизу, а потом с негромким хлопком растворился сам.

В штабе было тихо, так тихо, как никогда не было. Стажёры старались не собираться группами и тихо переговаривались, косясь то на него, то на Мэд, то на кабинет Гарри; младшие авроры усиленно строчили что-то в пергаментах — наверняка выверяли отчёты до последней запятой, не решаясь попросить старших помочь. На столе Ричи стояла его колдография, и Гейб с большим усилием проходил мимо, не останавливаясь. Двигающийся, как будто живой Ричи весело улыбался и подмигивал своим случайным зрителям. На нём была аврорская форма с аврорским же значком. Гейб помнил эту колдографию годичной давности, тогда их всех снимали для личных дел. И сюда должна была пойти та колдография, которая была в деле, серьёзная, без улыбки, в профиль и лицом в колдокамеру, но видимо Гарри решил иначе. Гейб был с ним полностью согласен: оставить в память о таком человеке, как Ричи, что-то неживое было бы самым настоящим преступлением. Так случайно сделанная колдография оказалась напоминанием о том, что больше за этим столом Ричи не будет травить анекдоты, играть в шахматы или жаловаться на неуспехи в личной жизни.

Атмосфера, в общем, царила крайне напряжённая, и Гейбу казалось, что время течёт медленнее, чем обычно. Он не решался ни с кем заговорить, да никто и не стремился: он был очевидцем событий, на его глазах убили одного товарища, а второго прокляли до состояния, которому сложно позавидовать, он сам пострадал, едва ушёл живым... Гейб бы с собой тоже не разговаривал, наверное. Мало ли, что в этот момент творится в голове у человека, только что похоронившего друга и боевого товарища.

Он успел только разобрать по нескольким аккуратным стопкам бумаги, беспорядочно сваленные на его столе, когда к нему подошёл Гарри. Он всё ещё был в мантии, в которой был на похоронах, и на его лице читалась вселенская усталость.

— Гейб, иди домой, — попросил он.

— Сам бы шёл домой, Гарри.

Гарри ухмыльнулся. Гейбу показалось, что она за несколько дней стал старше, на его лбу отчётливо проступала морщина, которая появляется у людей, которые постоянно хмурятся, а на бледном лице едва выделялись яркие глаза, прикрытые стёклами очков.

— Вообще-то, ты на больничном и работать тебе не положено.

— Я в порядке, — вздохнул Гейб. Гарри должен был лучше других понимать, что Гейбу эти больничные нужны меньше, чем любому другому аврору в команде.

— Я знаю. Но пока твой целитель не подтвердит, что ты можешь вернуться к работе, я не желаю тебя здесь видеть. Понятно?

Гейбу ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Он ещё попытался что-то сделать с бумагами, да хотя бы разложить их по порядку, но голова мгновенно наполнялась печальными мыслями, и он бросил это неблагодарное занятие. Перед тем, как уйти, он приготовил для Мэд кофе, хотя верил, что себе она сможет сделать что-то и получше.

Она лежала на кипе бумаг, лениво водя пером по пустому пергаменту.

— Ты как? — спросил Гейб, опуская перед ней кружку. Мэд встрепенулась.

— Не верю, что всё это на самом деле.

— Я тоже.

Они помолчали несколько секунд, а потом Мэд протянула руку к горячей дымящейся кружке.

— Спасибо, — она улыбнулась уголком губ.

— Ерунда.

Она внимательно посмотрела на него и сделала глоток.

— Гарри выгнал?

— Естественно, — Гейб усмехнулся. — Может, и к лучшему. Нога немного ноет.

— Зайди к целителю. Там что-то неправильно срослось, если костероста было мало. Или если нарушал постельный режим.

Гейб не стал признаваться, что нарушал, Мэд тоже не стала спрашивать об очевидном, поэтому просто повторила максимально убедительно:

— В Мунго.

Гейб кивнул. Как-нибудь наведается, всё равно ему нужно будет просить целителя о подтверждении для Гарри. Он надеялся, что сможет вернуться к работе через пару дней, но вспомнил чрезмерную опеку своего целителя и уже не был так в этом уверен. Раньше ему всегда удавалось найти подход к тому, кто лечил его, но сейчас это казалось какой-то невыполнимой задачей — у Гейба просто не оставалось на это сил.

— Ну, увидимся... Думаю, через пару дней, — он махнул рукой, и Мэд только сдержанно кивнула в ответ. Он чувствовал, что она провожает его взглядом до самого выхода в приёмную, но не оборачивался. Через камин он направился домой, а оттуда сразу же аппарировал.

Лиза открыла ему дверь с красными от слёз глазами и стаканом огневиски в руке.

— Я пришёл.

Она смотрела на него внимательно и долго, Гейб даже начал нервничать.

— Лиз? — позвал он. — Всё в порядке?

Она покачала головой — нет, не в порядке — и в следующее мгновение кинулась ему на шею, целуя так неистово, что Гейб растерялся и не сразу сообразил, что ему делать.

Впрочем, это быстро прошло.

Позже она свернулась калачиком и забилась к нему под бок, и он почувствовал, как её тело бьёт мелкая дрожь. Гейб осторожно погладил рыжие волосы, разметавшиеся по подушке.

— Замёрзла?

Лиза почти незаметно качнула головой. Он всё-таки накрыл её одеялом и плотнее прижал к себе. Постепенно она перестала дрожать.

Он чувствовал себя отвратительно и великолепно одновременно; Гейб боялся, что Лиза, протрезвев, пожалеет об этом, но не смог вовремя остановиться. В голове бились остатки каких-то мыслей, с которыми он пришёл к ней, что-то, что он хотел сказать, но это всё было неважно. Он чувствовал, как она постепенно согревается в его руках, и понимал, что даже если она выставит его после этого и никогда не захочет видеть, он никогда не пожалеет о том, что произошло.

— Этот день одновременно лучшее, что случилось со мной за последнее время, и самое дерьмовое, что только могло случиться, — тихо произнесла Лиза, пальцем дотрагиваясь до его ладони и выводя причудливый узор. Гейб коснулся губами её спутанных волос и улыбнулся.

— Это говорит огневиски или Лиза?

Она шлёпнула его по руке.

— Это говорит Лиза, — ответила она недовольно. — Не так уж много я и выпила. Просто... Просто мне показалось, что без алкоголя я точно свихнусь здесь одна.

Гейб мысленно отругал себя за то, что позволил ей напиваться в одиночестве. Он мог остаться с ней, она ведь хотела, но долг звал, и он пошёл. Он был нужнее Лизе, чем Гарри, и за этот неправильно сделанный выбор ему хотелось дать самому себе по лицу. Гейб шумно выдохнул.

— Ты лучшее, что произошло со мной за последние десять лет.

Она ничего не ответила, но ему показалось, что он слышит, как она улыбается.

— Хочешь чего-нибудь? — спросил он через какое-то время.

— Хочу проснуться и чтобы этого не было, — отозвалась Лиза. — Похорон. Проклятия Джима. Этих чёртовых Пожирателей или кто они...

— Я тоже, — признался он.

Усталость набросилась на Гейба совершенно неожиданно, и он сам не заметил, как уснул, убаюканный тихим сопением Лизы рядом. День был катастрофически долгим — им обоим нужно было отдохнуть.

Во сне его преследовали зелёные вспышки, звериный рёв и он сам, в шаге от роковой ошибки...

* * *

Он проснулся точно от резкого падения. Лиза смотрела на него своими огромными голубыми глазами, опираясь на согнутую в локте руку.

— Проснулся? — улыбнулась она, заметив, что он открыл глаза.

— Сколько времени?

— Утро уже. Я бы принесла кофе в постель, но не хотела будить.

Он сонно кивнул и перевернулся на другой бок. Лиза расхохоталась — уже громко.

Через полчаса он всё-таки выполз на кухню, где Лиза готовила кофе. В ногах у неё тёрлась пушистая Флаффи, в надежде, что и ей что-нибудь перепадёт с хозяйского стола, но Лиза только ласково отпихивала её ногой, когда совсем мешалась. Серая майка, совершенно обычная, показалась Гейбу самой лучшей одеждой, которую он на ней до сих пор видел: особенно когда она потянулась за чем-то на верхней полке. Он удовлетворённо вздохнул и плюхнулся на привычный стул.

— Завтрак не предлагаю, — сразу предупредила она. — Но в холодильнике можешь посмотреть, что приглянется.

В шкафу — Гейб никак не мог называть это иначе — он нашёл несколько кусочков сыра и яблоко, что, в целом, походило на какое-то подобие завтрака. Яйца он заметил не сразу, но всё-таки заметил: это было уже ближе к тому, что он хотел съесть.

— Ты не против? — спросил он, кивая на девственно чистую сковороду, и Лиза только плечами пожала, мол, пожалуйста.

— Я буду в душе. И покорми Флаффи, если не сложно.

Гейб внимательно посмотрел на кошку, которая сверлила его зелёными глазами, и вздохнул.

— Ты-то что ешь, создание? — спросил он, обшаривая полки в поисках кошачьего корма. Они покупали его вместе, кажется, там должен был быть большой пакет с какими-то сухими подушечками...

Корм нашёлся под раковиной — Лизе точно нужно было пересмотреть свои взгляды на ориентирование на местности. Когда Гейб подозвал к себе миску, которая оказалась в ящике над раковиной (видимо, спать Флаффи предполагалось в раковине, иначе логики Гейб не видел), кошка уже нетерпеливо помахивала хвостом и недовольно мяукнула, когда перед ней поставили еду.

— Чем ты недовольна, чудовище? — спросил Гейб с вызовом, но смягчился, уловив в подёргивании ухом что-то милое. — Ладно, ешь давай. А мне надо придумать, чем накормить твою хозяйку.

Жаль, к яичнице не нашлось ничего — помидоров или колбасы — но Гейб справился и так, и хотя его кулинарные способности оставляли желать лучшего, он старательно пыхтел над завтраком, чтобы порадовать хозяйку дома. Через пятнадцать минут, когда Лиза вышла из ванной в одном только полотенце и с мокрыми волосами, он чуть было не забыл про всё на свете, включая яичницу на плите, но она напомнила, мягко отстранив его от себя.

— Сначала еда, потом всё остальное, — деловито произнесла она и оперлась спиной на кухонный стол. Гейб в это время суетился с тарелками — куда она их дела, дракклы? Определённо этой кухне нужен был новый хозяин.

Он как раз пытался вспомнить отличное заклинание, которое солило блюдо точно по вкусу того, кто его ел, когда до этого молчавшая Лиза подала голос.

— Знаешь... — начала она неуверенно. — Знаешь, я ведь никому не рассказывала про своего отца.

— Ты рассказывала мне, — заметил Гейб, поворачивая к ней голову. Лиза посмотрела на него внимательным, долгим взглядом.

— В том-то и дело, — произнесла она задумчиво. — В том-то и дело...