"Я - кто?!": Изменяющий судьбы (гет)

— Не особо, — почесал я щеку, решая, стоит ли удовлетворить любопытство или не лезть, куда не следует.

— Да он не страшный! — потянул меня Наруто вглубь мрачного коридора из красного кирпича.

Мы шли по колено в воде, мерцающей то голубым, то оранжевым светом. У меня мурашки по спине табунами бегали, но все же я пошел следом за мелким, вздрагивая от подозрительных звуков.

Как в реальности, вода под ногами плескалась, капала где-то вдалеке, а еще я чувствовал ее сырость и запах. Или лучше сказать — запахи? Пахло свежим пеплом и чем-то таким неуловимым, но вызывающим приятные воспоминания. Странное место, даже с учетом того, что оно не существует.

— М-м, — потянул Наруто воздух носом, — пахнет, как на пляже в Каменистом. А ты хотел бы туда вернуться?

— Хотел, — тут же начал я узнавать отдельные ароматы. — Действительно, похоже. Пахнет морем и нагретым от костра песком.

Когда коридор резко оборвался, мы вышли к огромной зале с золоченой решеткой, уходящей высоко в теряющийся в темноте потолок. Стало страшно от одной только мысли, что в подобной клетке действительно кто-то живет. Бумажная печать, даже после знакомства с фуиндзютсу, не внушала доверия своей надежностью. Хотя, пожалуй, меня бы даже амбарный замок размером с футбольные ворота не успокоил, учитывая размеры лисички.

Тут я уперся:

— Не надо, — зашептал я, остановив мелкого. — Мы не пойдем дальше.

— Но… но почему?

Чуть не сказал: потому что я жить хочу. Но удержал язык за зубами.

Будто бы многократно усиленный концертными колонками, в темноте раздался тяжкий вздох, эхом прокатившись по гигантской зале, обратился в недовольное ворчание. Сердце пропустило удар.

— Кого ты привел сюда, ничтожный смертный? — вспыхнули в темноте два красных глаза, отразив бледный рассеянный свет залы, словно там, в темноте, включили прожекторы. А может, светилась сама радужка демона. Густой бас рокотал, как гром, при этом я четко понимал, что Лис даже не в полный голос к нам обратился!

Это было завораживающе и одновременно страшно, как наблюдать за грозой, прячась под единственным деревом в чистом поле.

Просто невероятно… невероятно и страшно до скрученного узлом желудка, до легких, которым не хватает места в груди, чтобы отдышаться.

— Мы уже уходим, — деланно веселясь, хохотнул я и, схватив Наруто за руку, рысью умчал обратно, подгоняемый адским воплем и КИ, пробирающей до костей.

И ладно бы вой, так за спиной у нас образовалось цунами из светящейся оранжевым воды.

Стоило этой волне нас накрыть, как я пришел в себя, лежа на траве.

Меня потряхивало, зубы стучали, а голос, шепчущий матюги, дрожал так сильно, что начни я говорить что-то связное, стал бы заикаться.

Более-менее отдышавшись, выдохнул: черт тебя дери, половик блохастый!

Очень хотелось громко орать или расколотить что-нибудь в мелкое крошево, а лучше и то и другое вместе! Чтобы деть куда-то лишнюю энергию от адреналина.

— А кто такой «черт»? — напугал неожиданный вопрос, когда я выдохся.

Крепко зажмурившись и закрыв лицо руками, я простонал что-то невразумительное. Как он не вовремя с этим вопросом!

А еще я опять «обогатил» словарный запаc Наруто всяким мусором!

Мысленно костеря себя на все лады, я осторожно пояснил, что «Черт» — это малоизвестный злобный демон. Втайне я надеялся, что объяснять вторую часть фразы не придется, как и все то, что было сказано до нее.

— Почему «дери»? У него есть когти? Может, тогда «раздери»? — косился мелкий на здоровую букашку, ползающую по моему колену.

— Не знаю. Я так слышал. Не надо это запоминать. — сев, щелчком отправил клопа в полет, но навонять он все равно успел. Бе!

— Но…

— Не надо, пожалуйста! — я молитвенно сложил руки.

Кое-как отговорил, а то я его знаю, он запомнит! Любит Наруто всякие необычные слова за мной повторять. Только бы малый морской загиб когда-нибудь при случае не выдал!

Наконец, получилось попасть именно в память. В этот раз мы оказались на линейке в Академии Шиноби. Все одноклассники Наруто выглядели лет на шесть-семь, такие мелкие. Узумаки даже побегал среди иллюзорных человечков, корча им рожи.

Фыркнув, я заметил:

— Они тебя не видят, это всего лишь иллюзия. Созданная твоим мозгом из полузабытых воспоминаний.

— Глянь, у Чоджи из носа сопля висит!

— Ты меня слышишь?

— Слышу, слышу, — заверил мелкий, пихая меня в сторону иллюзорного Ируки. — Стань сюда, руки — сюда… Ну стань так же! А лицо! Скорчи такую же рожу!

Вздохнув, сделал то, о чем попросил Наруто.

Долго вглядываясь, Узумаки заключил:

— А ты совсем не изменился.

Меня как током шарахнуло, но прежде чем я придумал, что на это сказать, Наруто сообщил:

— Разве ты не должен быть выше?

— Взрослые не растут.

— Взрослые растут наоборот?! А почему? А Третий был раньше выше? А насколько?

Выяснив все о росте, Наруто снова начал носиться от одного одноклассника к другому, пока воспоминание не изменилось.

Был способ для учителя помочь ученику путешествовать в памяти или оказаться в подсознании. Но способ, описанный в библиотеке клана, был более сложным, и вообще там эта техника выполнялась иначе.

До этого эксперимента, исходя из прочитанного, я считал, что если не буду держать руку на макушке мелкого, то меня выкинет из его памяти, но во внутреннем мире этого не потребовалось, как и здесь. Я не пытался воспользоваться техникой из свитков, потому что считал ее слишком сложной для Наруто. Вместо этого мы, кажется, случайно изобрели что-то новое. Дуракам везет.

— А Саске уже тогда был такой серьезный. Сакура-чан такая ми-иленькая!

— Ну, не знаю, — я невольно поморщился.

Нет, конечно, она внешне действительно симпатичная, но я не могу уже судить о ней бесстрастно, не вспоминая нынешний гаденький характер девочки.

Поначалу ничего интересного или любопытного мы не обнаружили, но затем…

Все помнят эпизод со спасением маленькой Хинаты от мальчишек-забияк в парке? Вот примерно так же Наруто когда-то спас мелкотравчатую Сакуру от одноклассников. Она была робкой девочкой с огромными зелеными глазами, вечно удивленная и заплаканная. И, конечно же, слабая. А дети на уровне инстинктов чувствуют, кого можно пнуть без вреда для себя, чтобы поднять свой авторитет в «стае».

В классе ее сторонились иногда, обижали, она была чужой клановым и бесклановым, но при этом имеющим за спиной не одно поколение чакроюзеров. Так что далеко не только большой лоб и характер прилежной девочки-заучки мешал Харуно стать своей. Сирот же, кроме Наруто, в этом классе не было вообще. Да и быть не могло. Только самые сильные или влиятельные, или и то и то вместе. Для других были классы или учебные заведения попроще.

Вот и получилось, что двух изгоев вынудили дружить. Да, может, я слишком черств и не проникся, но ведь потом было предательство.

— Я вспомнил, — погрустнел Наруто. — Она обещала, что всегда будет моим другом, а потом стала дружить с Ино.

Словно в подтверждение этих слов миражи изменились: теперь Наруто из воспоминаний сидел за партой в классе, низко опустив голову, смаргивая слезы обиды и глотая горечь предательства, а гордая собой Харуно уже побежала за новой подружкой, отпихнув плечом Хинату, так и не зашедшую в быстро опустевший после «шоу» класс.

Добрая и тактичная Сакура при одноклассниках выкинула Наруто из своей жизни и заявила, что они больше не друзья и что она больше не хочет его видеть.

Я дар речи потерял. Жаль, что этого не было в манге. Многое бы объяснило.

А может, где-то и было. Я ведь не все смотрел и читал. Кстати, не забыть бы поскорее выписать все, что помню, транслитом в отдельный блокнот. У меня сейчас и так все хорошо — почти абсолютная память благодаря ментальным техникам, но случиться может всякое, так что лучше перестраховаться.

Чужие, конечно, русский-то не осилят, но не Наруто. Он может найти мои записи, а для мелкого такой «шифр» не станет проблемой, что не поймет — то додумает, так что транслит — надежнее всего. Некоторые вещи ему лучше не знать, не пришло их время.

А если со мной что-то случится раньше, то в банке Наруто всегда будет ждать копия моих записей на русском. Не забывай только продлевать!

Тем временем младший Наруто перелез через подоконник, не видя перед собой ничего, и направился к качелям перед парадным входом.

Не зная, что сказать и чем утешить настоящего мелкого, я огляделся и внезапно для себя заметил Хинату. Теперь она стояла около стены, достаточно далеко, но ее можно было заметить с качелей. А это значит, что и мозг Наруто ее запечатлел, но мельком, как и в классе.

Осторожно, чтоб не изменилось воспоминание, я подвел Наруто к Хинате.

Маленькая Хьюга сидела под стеночкой, роняя крупные слезы на сухую траву.

— Наверное, ее кто-то обидел, — заинтересовался мелкий, присев около девочки. — Я ее тогда не заметил.

— А я догадываюсь, что расстроило Хинату. Вернись в тот момент назад, когда Сакура начала говорить, но смотри на двери в класс.

Наруто кивнул и зажмурился. Поначалу нас снова и снова бросало в глумящуюся толпу, в начало разговора с Сакурой, от чего настоящий Узумаки все сильнее хмурился. Да и кому вообще может понравиться слушать гадости о себе?! Да еще под одобрительное улюлюканье одноклассников и с молчаливого согласия учителей? Учительская всего через три двери дальше по коридору!

А затем получилось так, как я просил.

Наблюдая за Наруто, Хьюга сжимала кулачки в бессильной злобе, а когда Узумаки на качелях заплакал, разрыдалась сама.

— Она меня жалела?! — пораженно воскликнув, обернулся мелкий.

— И злилась на Сакуру, да только смелости не хватило подойти ни тогда, ни после. Запомни это на будущее, Наруто: пойти против стаи — это испытание для очень сильных духом людей. Особенно в детстве. Но, по крайней мере, Хината смогла сохранить нейтралитет, а вот Сакура прогнулась.

Упрямо нахмурив брови, Наруто начал «листать» воспоминания со страшной силой, останавливаясь только затем, чтобы найти в них Хинату, которая тенью следовала за ним.

Наруто так увлекся, что меня даже начало слегка мутить. Когда окружение наконец стало статичным, вокруг стояли сотни Хинат, наблюдая за нами влюбленным взглядом. Это могло бы быть жутко, но не с этой солнечной мордашкой и ее робкой улыбкой.

— Она всегда была добра ко мне, — глухо проговорил Наруто. — А я считал ее странной и смешной, когда она падала в обморок… Она лучше Сакуры? — жалобно спросил он, словно мой ответ мог вернуть все на прежние места.

— Не знаю, — покривил я душой. — Может быть. Решай сам. Думаю, нам давно пора возвращаться. Может, нас уже обыскались.

Когда мы вывалились обратно в свои тушки из «астрала», на дворе стояла глубокая ночь.

— Ой, блин, — хором протянули мы.

Но оказалось, никому мы не нужны, кроме Анко. Только она одна себе места не находила, когда не смогла найти ни меня, ни Наруто ни дома, ни в Госпитале. А под барьер попасть не смогла.

Стоило, все же, тем же днем Анко вписать, но она слишком быстро убежала, отмахнувшись.

Весь следующий день Наруто был необычно задумчив и рассеян, потому Рей-сенсей его отправил домой пораньше. Рассеянный фуин-мастер — это действительно небезопасно.

Да что там Рей, Наруто даже Саске на занятиях у Монтаро не увидел, хотя расписания у нас не так часто совпадали. И прослушал просьбу о спарринге от Учихи, не заметив его. Он будто бы витал в облаках, но не в белых барашках, а скорее грозовых тучах.

А ночью Узумаки топтался по комнате, бубня что-то под нос, будто споря сам с собой. Если бы на вторые сутки (после визита в память) Наруто не пришел рассказать о том, что его гложет сам, меня бы загрызла Совесть.

Он плюхнулся мне на ноги, потому что по бокам на кровати лежали книги, обняв за колени и строя жалостливые глазки, а затем протянул мне бумажный сверток, попросив купить букет для Хинаты. А потом еще спросил, что сказать, чтобы та не сразу хлопнулась в обморок.

— А почему сам не купишь? — осторожно поинтересовался я, отложив самодельный конверт на тумбочку.

Дело в том, что Узумаки показался крайне необычным, словно в момент сильно поумневшим. Меня эта перемена слегка напугала, зародив смутные подозрения, которые я даже про себя озвучивать не решался.

— Если букет куплю я, то мне придется объясняться с Ино, а та расскажет Сакуре. А на тебя не подумают. Посчитают, что для Анко-чан покупаешь!

Нет, конечно, я и раньше не мог назвать Наруто глупым всерьез, но сейчас он чем-то напоминал Саске своей спокойной уверенностью и обстоятельностью.

— То есть кто-то, — фыркнул я, внимательно отслеживая поведение ребенка, — хочет усидеть на двух стульях?

Наруто жутко покраснел, замямлил что-то про испорченные с Харуно отношения:

— Она точно обидится, вот! — мгновенно стал таким, каким я его знал.

«Даттебайо» Узумаки почти не вспоминал, зато его место прочно заняло слово «вот». Так себе замена — одного словесного паразита на его более короткого собрата.

Облегченно выдохнув, я сказал:

— Давай пока эту тему отложим и обсудим, — переложил свитки на тумбочку, — что случилось с тобой. Ты же заметил изменения?

Оказалось, что, прокручивая воспоминания, Наруто переживал их заново. Пусть частично, обрывками, но он увидел их через призму нового опыта и крепко задумался, и это все повлияло на него.

В воскресенье, после позднего завтрака, когда Узумаки убежал общаться с друзьями, а я увлек Анко к себе в комнату, к нам неожиданно позвонили.

— Наруто ключи забыл, — испуганно дернулась Анко.

— Уф! Тише, — сдавленно охнул я, — не то склещимся, как собачки. Он сюда не войдет, я уже говорил и не услышит, чем мы заняты.

Под настойчивую трель под потолком, покраснев, Анко скатилась под бок, натянув одеяло до самой шеи. Ни о каком продолжении в такой обстановке речи и не шло, а на приставания Анко не реагировала.

Настроение у меня упало, как в переносном, так и в прямом смысле, потому что клон, посланный открыть двери, вернулся, сообщить, что меня ждет Саске и передвинуть время визита не хочет.

Натянув первые попавшиеся вещи, на пробу улыбнулся в зеркало над комодом и остался недоволен. Улыбка вышла такая же, как и настроение: скверная. Потому решил не корчить добродушие, а держать хотя бы нейтральную мину!

С порога Учиха огорошил меня фразой:

— Я хочу поговорить с вами наедине! — и показал четыре печати, нарисованных на пожелтевшей от времени бумаге. Раритет!

Кивнув, пропустил его в дом и дождался, пока он разложит свои артефакты вокруг отдельно стоящих кресел.

Похоже, мой всклокоченный вид его не то что не смутил, а он его просто не заметил, сосредоточившись на будущем разговоре.

Стоило сказать «Я слушаю», как Саске вывалил на меня ворох путаных объяснений и бессвязных переживаний, которые его мучили наравне с насланными братом иллюзиями и глюками от тату-мастера салона «Белый Змей».

Мне пришлось притормозить его и применить технику Покрова тайны. Кто его знает, исправны ли его печати, а вот своей технике я доверять могу.

Никак не отреагировав на дополнительные предосторожности, Саске снова зачастил:

— Орочимару говорил, что я буду его искать. Буду искать Силу. Вы сами сказали, что Какаши меня не научит! А потом про учеников Орочимару. У Кабуто нет шарингана, нет проклятой печати, а он сражался против саннина и выиграл, а я проиграл очкарику, хотя он всего на пару лет старше меня!

Саске был еще не в отчаянии, но очень близок к тому. Он запутался и искал скорее поддержку, чем ответов. Похоже, он уже все для себя решил. Хреново.

Помолчав, я осторожно сказал:

— Ты задумался об обучении у Белого Змея?

Саске вскинулся, но затем, склонив голову, покивал.

— Мне нужна сила, — заговорил он глухо, — чтобы убить Итачи и отомстить за свой клан. Но как мне ее получить?