Когда тают миражи (гет)

Лукас никак не мог выбрать подходящий момент, чтобы сообщить Берту о том, что он остается в Рио. «Еще немного, еще чуть-чуть, время до конца репетиции еще есть», — говорил он себе, пока рок-клуб не начал постепенно пустеть перед завтрашним концертом. Поняв, что откладывать больше нельзя, Лукас решился на непростой разговор:

— Приятель, я не еду в Кардифф.

— Что значит, не едешь? — поднял на него удивленный взгляд фронтмен.

— Моя жена забеременела, у меня никак не получается ни взять ее с собой, ни оставить ее здесь.

— Ты уверен? Подумай хорошенько, я с большим трудом выбил нам этот контракт. Может, договоришься с родственниками или придумаешь что-нибудь другое?

— Нет, это невозможно, — категорично сказал Лукас.

— Ты понимаешь, что до отъезда меньше месяца, а нам нужен новый басист? — с плохо скрываемой досадой проговорил Берту. — А, впрочем, это уже моя проблема.

— Какие это у вас проблемы, мальчики? — зацепилась за последнее слово проходившая мимо Анжела.

— Лукас не едет в Кардифф, мы остались без басиста.

— Да? А что так, Лукас? — смерила его вопросительным взглядом девушка.

— Семейные обстоятельства, — ответил тот.

— Нужен новый басист? — задумалась Анжела. — Если мы махнемся басистами, не побрезгуешь принять человека из моей команды?

— А такой вариант есть? — встрепенулся лидер «Игроков». — Что за глупости ты говоришь, почему я должен кем-то брезговать? Я был бы тебе очень благодарен.

— Да так, уточнила на всякий случай. У меня один все мечтает за границу поехать. А вот и он, — увидела она коллегу и энергично помахала ему рукой. — Томас! Томас, иди сюда.

— Что такое? — подошел к ним долговязый растрепанный музыкант.

— Местечко освободилось в Кардифф, поедешь?

— Рыжая, ты со мной так не шути!

— А я не шучу, спроси сам.

— Да, это так, — подтвердил Берту. — Лукас не может поехать, а нам позарез нужен басист.

Томас полминуты растерянно моргал, соображая, что к чему, после чего с радостью согласился. У Лукаса точно камень с души свалился от осознания того, что в итоге он не подведет коллектив, хотя и обидно было наблюдать за тем, как его место занимает другой человек.

— Завтра твое последнее выступление с «Игроками», а потом добро пожаловать в мою банду, — прервала его размышления Анжела.

— Спасибо, что выручила меня.

— А Томас меня так и не поблагодарил толком… Вон, как скачет от восторга.

— Ему эта поездка нужнее, чем мне.

— Не расстраивайся, у тебя еще будет шанс. Я не обещаю тебе британских лейблов, ты знаешь, я далека от всего этого, но когда-нибудь в будущем… Кто знает, куда жизнь повернет.

— Кто знает… — машинально повторил парень за новой «начальницей».

* * *

Леонидас на своей машине дежурил у входа в «Три пальмы». В процессе он успел вспомнить все более-менее цензурные ругательства, которые были ему известны, настолько постыдным ему показалось пребывание сына в подобном месте. На улицу выходили какие-то маргиналы с зачехленными гитарами, одетые во все черное, закуривали сигареты, плевались на асфальт, громко разговаривали. Наконец, на пороге злачного заведения показался Лукас в компании разбитной молодежи. Он остановился, чтобы обсудить что-то с товарищами, и тут Леонидас не выдержал. Громко хлопнув дверью автомобиля, он грозным шагом направился к сыну. Полосатый галстук развевался на ветру, точно боевое знамя.

— Лукас! — суровый окрик сотряс воздух.

— Отец?.. — широко распахнул глаза побледневший Лукас.

— Что стоим, идите, давайте, идите, — подгоняла своих зевак Анжела, чтобы не мешали семейным разборкам.

— Садись в машину, — грозно сказал Леонидас.

Лукасу ничего не оставалось, как покориться.

— Иветти мне все рассказала. Рассказала о том, что твоя жена ждет ребенка.

— Это так. Зачем ты приехал?

— Не прикидывайся дурачком, Лукас, — Леонидас заводил машину. — Время ребячества прошло. Вы могли жить как угодно, хоть в палатке на берегу моря, пока были одни и отвечали сами за себя. Но сейчас вы несете ответственность за еще не родившегося человека.

— Что ты хочешь этим сказать? — мрачно поинтересовался Лукас.

— Вот это вот все, — указал Леонидас в сторону клуба, — должно остаться в прошлом. Где вы живете?

— Район Алемао.

— Фавела?! — в ужасе воскликнул Феррас-старший.

— Нет, просто прилегающий район.

— Какой кошмар! — возмущался мужчина. — Ты только посмотри на себя: как ты опустился, с какими людьми водишься, чем занимаешься, как живешь! И еще хочешь, чтобы мой внук рос в такой атмосфере.

— Папа… — устало сказал Лукас.

— Что «папа»? Университет ты хотя бы окончил, значит, кое-какие остатки здравого смысла сохранил.

— Откуда ты знаешь?

— Звонил пару раз в деканат. Это на самом деле хорошо, так ты сможешь работать в компании, потому что я устал все тащить один на своем горбу. Лукас, пора остепениться, мой мальчик, ты уже взрослый и должен все понимать, — все так же строго выговаривал ему Леонидас. — Вы с женой переедете ко мне, тут даже думать нечего. Алемао — еще чего не хватало!

— Она учится в университете.

— Пускай учится, я не против. Но она должна жить в нормальных условиях, правильно и сбалансировано питаться. Ты что, собрался кормить беременную жену, играя в переходах?

— Я не… — Лукас хотел продолжить: «…играю в переходах», но нервный комок в горле напрочь лишил его голоса.

— Нет, Лукас, так дело не пойдет. Я хочу, чтобы вы перебрались оттуда как можно скорее.

Автомобиль бесшумно подъехал к дому, где находилась съемная квартира Лукаса и Жади. Жади, ожидавшая мужа у окна, с удивлением заметила, что он направляется к подъезду вместе с отцом, и вид у него такой, словно у них в семье случилась какая-то драма.

— Сеньор Леонидас! Здравствуйте!.. — растерянно поздоровалась она со свекром.

— Жади, добрый вечер, — по-деловому произнес Леонидас. — Мы только что говорили с Лукасом о том, чтобы вы переехали жить ко мне.

— Да? — вопросительно взглянула она на мужа, но тот, кажется, полностью погрузился в свои размышления.

— Жади, присядь. Я знаю, все выглядит так, будто я не интересовался вами все это время, но это не правда. Новость о внуке сильно обрадовала меня, но и сильно встревожила. Ваши условия жизни далеки от идеальных.

— Сеньор Леонидас, мы ни в чем не нуждаемся!

— Вы, возможно, и не нуждаетесь. Но будет нуждаться ребенок, который родится. Я хочу вам добра, поэтому предлагаю, нет, я требую, чтобы вы жили вместе со мной в большом комфортном доме со всеми удобствами.

— Ну, если вы от чистого сердца…

— Именно, Жади, от чистого сердца! — воодушевился Феррас-старший. — Вот только объясни это теперь своему упрямому мужу, у которого я, по его мнению, отбираю гитару.

— Лукас! — обратилась к мужу Жади. — Но ты можешь продолжать играть, разве нет?

— Хорошо, — опустил взгляд Лукас. — Мы переедем в ближайшее время, как просит отец.

— Как славно! — облегченно выдохнул Леонидас и впервые обнял на прощание невестку. — Я буду ждать вас. Всех троих.

* * *

В эту ночь Лукас спал беспокойно. Ему снилось, как он последний раз выступает в составе команды, открывшей ему двери в удивительный мир рок-музыки, которые с оглушительным треском захлопываются прямо перед его носом. В буквальном смысле. Он говорил с какой-то девушкой, лицо которой никак не мог разглядеть: ему виделась то Жади, то Анжела; она то смеялась, то плакала, то вещала что-то очень спокойным и размеренным тоном. Иногда ее голос перебивал голос отца, строго выговаривавший ему за какой-то проступок. Гитарный риф перепутался в сознании с ревом мотора, и Лукас повторял во сне, а может, и наяву: «Скоро все закончится. Это конец, Жади…»