Гарри Поттер и внутренний голос (джен)

— Оставь её.

Прямо позади стоял парень-старшекурсник в мантии с зелёной отделкой и значком старосты на груди. Темноволосый, аккуратный, высокий и стройный. И очень, очень разгневанный.

— Ты нашёл Джинни! — обрадовался я и как-то сразу ослабел от облегчения, что не придётся вытаскивать девчонку одному. — Отлично. Я тоже искал её. Идём.

И пошагал к метле.

Парень уже был там. Он не обгонял меня, клянусь! Я бросил тетрадку на пол и потрогал руку Джинни. Раньше, пока был тут один, я боялся этого сделать.

— Она совсем холодная, — сообщил я, нащупывая пульс, — но живая.

— Ненадолго, — заметил староста. — Скоро её жизнь и магия иссякнут, и я обрету кровь, плоть и тепло.

— Чего? — не понял я и уставился на парня. — Ты кто вообще?

— Моё имя тебе ничего не скажет. Я сменил ненавистное магловское имя отца и взял другое... Я тот, кто оставил тебе этот шрам. Я его прошлое, и я его будущее...

«Гарри, это он похитил девочку и пьёт ее магию. Садись на метлу немедленно!»

Но я, оцепенев, смотрел, как парень скользнул к дневнику и попытался поднять его. Бледные пальцы прошли насквозь, провалились, наполовину скрывшись в полу.

«Он привидение? — с ужасом спросил я себя.

«Не совсем, тела у него нет, но магия осталась. Улетай, Гарри! Тетрадку только подбери!»

Я протянул руку, взял тетрадь и принялся засовывать в карман. Класть её к остальным вещам в мешочек на груди не хотелось, такая мокрая она была.

— Оставь её, я сказал! — метнулся ко мне слизеринец, хватая меня за руки, но я даже ничего не почувствовал.

— Девочку или тетрадку? — уточнил, моментально успокоившись, что бесплотный призрак ничего мне не сделает. — Кстати, как у тебя с чарами? Помнишь заклинание приклеивания?

— Оно не понадобится. Сейчас явится тот, кто обитает здесь уже тысячу лет, и ты останешься тут навсегда. Твоя магия напитает меня, а тело насытит моего слугу.

«Тяни время, Гарри! Не давай вызвать змею!»

Я вспомнил кожу у входа. Мне тут же поплохело.

— А что это за место? — надеюсь, мой голос не очень дрожал?

— Это покои Салазара Слизерина, — торжественно отвечал староста. Кстати, интересно: у призраков нет тел, а голоса громкие. Волшебство, не иначе!

«Гарри, если он вызовет змею, немедленно отдай мне контроль! Я смогу её остановить!» — предупредил мой личный глюк.

«Я сам».

«Тебя она не послушает. Лишь наследник Слизерина может приказывать его ручной зверушке».

Староста вдруг оказался у самого моего лица. Я видел, как сквозь его прозрачный стоуэт просвечивает противоположный конец зала.

— Я чую свою магию... Кто ты?

К тому времени я уже уверился, что спятил окончательно. Но тут парень вдруг страшно закричал, лицо его, словно пластилиновое, смялось, искажаясь, и он завыл, как раненое животное:

— Ты пришёл забрать тело! Не бывать тому! Она моя! — и, странно растянув губы, зашептал:

— Сюда! Ползи ко мне! Приди и убей!

«Заткнись!» — заорал глюк в моей голове.

— Заткнись! — завопил и я, чувствуя, как огнём полыхнул шрам.

Староста вдруг задрожал, очертания его поплыли, растворяясь. Призрачный палец указал куда-то в сторону, я взглянул — но зал был слишком обширен, так что я всего лишь уловил движение вдалеке. А может, мне показалось.

«Улетай, идиот!»

— Вверх! — Это я метле. Та шевельнулась, и тело сползло с древка на пол.

— Джинни упала!

«Вижу. Брось её! Спасайся!»

— Нет! — Я уложил метлу на пол и принялся снова затаскивать на неё девочку.

«Приклей её хотя бы!»

— Как?

«Potuisti».

— Potuisti! — выпалил я, проведя палочкой вдоль неподвижного тела.

«УХОДИ!

— Вверх!

Метла слушалась неохотно, но приподнялась достаточно для старта. Я перекинул ногу, убедившись, что Джинни неудобно свесилась, но упасть не может, и оттолкнулся ногами.

«Быстрее!»

Я выровнял метлу и осторожно полетел к виднеющемуся вдали выходу. Джинни болталась, повиснув на метле животом, медные волосы её развевались. А снизу под нами двиналось что-то большое и тёмное, и я сперва просто удивился, а когда до меня дошло, взвизгнул и вцепился в древко.

Змея была колоссальна. Мозги сразу отключились. На одних инстинктах я привстал в креплениях, резко дёрнулся вбок. Там, где только что была моя нога, щёлкнула огромная пасть. Мы с Джинни метались, как сумасшедшие, её мотало, и наконец я догадался взлететь под самый потолок.

«У тебя не будет времени пролететь по туннелю и вырваться наверх, — сдавленно выдал Глюк. — Гарри, умоляю, дай мне поговорить со змеей. Иначе мы все умрём».

— Тебе-то что, и так дохлый, — едва выровняв дыхание, проворчал я. Злиться не было сил и времени: змея свернулась в кольцо и вдруг выбросила сильное тело вверх — я едва успел пришпорить метлу. От удара подземелье содрогнулось, с потолка посыпались камни.

«А-а-а!» — тонко визжал кто-то. Джинни, что ли, очнулась? Едва успел подумать, как змея атаковала снова. Я ждал этого, но проклятая рептилия будто читала мысли и тоже дёрнулась вбок. Я полетел прямо к её пасти, пытаясь изменить направление и понимая, что не успеваю.

Мы почти влетели внутрь, когда мне удалось развернуть метлу вертикально. Я изо всех сил ударил ногой по ближайшему клыку, гася инерцию, поджал ноги и взмыл вверх, когда пасть захлопнулась, плотно зажав край моей мантии. Гигантская башка мотнулась, я всем телом ударился о чешуйчатую морду, выпустил метлу и повис на мантии, едва не выскочив из нее и вцепившись в ткань. Голова запуталась в подоле.

«Гарри! Умоляю! Я верну тебе тело сразу, как выберемся наверх! Гарри! Гарри!»

— Клянись магией! Нет, лучше дай Непреложный обет! — крикнул я. Страха не осталось: то, что вокруг творилось, было настолько ужасно, что бояться я уже не мог. Меня опять мотанули, я выскользнул из-тод подола собственной мантии, вцепившись в него и держась на одном упрямстве. Моя метла с телом Джинни преспокойно зависла под сводчатым потолком. Умница.

«Обещаю, что верну тебе тело сразу, как разберемся со змеей!»

— И что не причинишь мне вреда!

«Согласен!»

—И будешь слушаться! А ну, давай обет!

«Обещаю, что не причиню тебе вреда и буду слушаться!»

Тут змея снова дёрнула меня, я не удержался и полетел вниз. Мантия исчезла в страшной пасти. Я скользнул по гибкому боку и приземлился даже не особенно болезненно.

«Гарри! ГАРРИ!»

Я видел, что змея прицеливается к смирно висящей метле, выхватил из крепления палочку и заорал:

— Акцио, метла! — и тут же: — Как твое имя, глюк?

Метла рванулась ко мне, изящно уйдя от атаки, а голова взорвалась от крика:

«Томас Марволо Реддл!»

— Принимаю твой обет, Томас Марволо Реддл, да будет так! Действуй! — и я взмахнул палочкой. Змея преследовала метлу. Та уворачивалась. Не зная, что ещё сделать, я выкрикивал заклинания, махал палочкой, но меня словно не замечали. У ног сиротливо валялось что-то острое и изогнутое. Я схватил — клык, что ли? Со столовый нож размером.

«Дай же мне власть!»

А я разве не...?

— Даю власть над моим телом! — и ткнул острием в чешуйчатый хвост. Эта зараза даже не оглянулась, продолжая гонять метлу. Та пока оказывалась шустрее.

— Закрой глаза... — протяжно прозвучало из меня. — Никого не трогай. Уползай... Немедленно...

Неужели это мой голос!

Змея медленно и как-то удивленно замерла, а затем шустро поползла прочь, как самая обычная веретеница, и скрылась в дальнем конце зала.

Я бурно дышал, не веря, что это — всё!

— Ты псих, Поттер. Знаешь? Ты на всю голову больной идиот. Отбитый. Это ж надо было мне попасть в голову к такому отмороженному чучелу!

«Отвяжись и позови метлу, — устало подумал я. — Пора выбираться».

— Да что ты! Теперь пора? — издевался тот, кто был Томасом. — Ну спасибо! Наш герой во всеоружии!

Я огляделся. В одной руке у меня была палочка, а в другой — то, чем я ткнул змею. Это был действительно клык, свежий, окровавленный у основания и с узким отверстием на конце, сочащимся чем-то жёлтым и густым. Не его ли я сгоряча вышиб башмаком?

Невдалеке валялись обрывки моей мантии. Я похромал к ним — не знаю, зачем — и на месте кармана обнаружил дыру от такого же клыка. Книги не было. Наверное, гадина проглотила её.

«А где слизеринец?»

— Забудь, — странным голосом ответил я сам себе. — Нет его больше.

«Метлу позови», — напомнил я, заворачивая клык в лоскут.

— Акцио метла Гарри Поттера, — сказали мной. Та послушалась и зависла рядом, приглашающе шевеля прутиками.

Я бегло оглядел Джинни: руки-ноги целы, следов укусов вроде нет, попробовал пульс — есть.

«Может заклинание какое? Энервейт?»

— Не надо. Так она хоть боли не почувствует.

Я сел на метлу и благодарно погладил древко. «Хочу своё тело обратно», — оттолкнулся и взлетел.

* * *

Мы выбрались из отверстия под раковиной изрядно потрепанные. Оказывается, Основатель не предусмотрел эстренные полеты вдвоём на метле, когда строил свои туннели. Я ободрал спину, а у Джинни щиколотки и запястья все были в ссадинах.

Отодрать метлу от тела девочки я не смог, а контр-заклинание поганец-Глюк не сообщал, на связь не выходил, буркнув то-то о вечном приклеивании. Вздохнув, я сжёг метлу Инседио, всю, дотла, вместе с изрядным куском старенькой подержаной мантии. Оствалось позвать на помощь и скрыться, что я и сделал.

За ужином не было ни Джинни, ни Молли Уизли. Не было, что характерно, и авроров. Дамблдор почти не ел, уставясь в тарелку. Макгонагалл с трудом скрывала облегчение. Невилл отмалчивался. Рон мечтательно вздыхал. Я съел, сколько смог, и с собой набрал сладких пирожков. Ночь обещала быть беспокойной.

Ни одна живая или мертвая душа не заподозрила моего участия в «деле Джинни Уизли». Ни одна, кроме, разумеется, зельевара. Как он умудрился оказаться у дверей именно в ту секунду, когда мы выходили, ума не приложу. Только что сидел на другом конце зала, подносил к тонким губам чашку, и вот уже встает на пути, как волнорез, и делает знак следовать за ним.

Я с сумкой, полной выпечки, угрюмо потащился следом. Пытался было злобно сверлить взглядом ненавистную спину, но тут же оступился и едва не грохнулся, запутавшись в ногах. Снейп обернулся, дёрнул бровью и пошёл чуть медленнее.

В подземелья спускаться он не стал. Мы зашли в ближайшую пустующую комнату (это оказался класс ЗОТИ), махнул мне, указывая на первую парту, и сел за соседнюю. Я нервничал, предчувствуя, что разговор мне не понравится. Снейп, напротив, был абсолютно спокоен. Ну или таким выглядел.

— Вы снова стали готовиться к моим урокам.

— Ученики должны готовиться ко всем урокам. В этом суть обучения, — ответил я.

— Вижу, мои усилия не пропали даром. Гарри Поттер стал изъясняться изысканно! Где те времена, когда он был откровенным и правдивым?

— Я и сейчас правдивый. А откровенность штука опасная.

— Могу я узнать, какие конкретно события сперва повлияли на вас настолько, что вы решили не удостаивать вниманием мой предмет? И что конкретно заставило вас изменить свое мнение?

Не отвяжется ведь.

— Спасибо, что напомнили, профессор, — я вынул из кармана небольшой мешочек. — Я должен вам за французский.

Снейп не пошевелился, и я положил кошелек на парту. Зельевар всё ещё был спокоен. Такого Снейпа я опасался более всего, потому что этот Снейп располагал к откровениям, а я к ним готов не был.

— Я предпочел бы получить ответ. Видите ли, мистер Поттер, я довольно редко ошибаюсь, потому что стараюсь быть внимательным и делать выводы. Очевидно, что между нами произошло нечто настолько серьёзное, что повлияло на вашу успеваемость. Но я не знаю, что именно. Вы снова стали стараться, но отвечать всё равно не вызываетесь. Эссе пишете так, чтоб формально не к чему было придраться, но они скучные, так как потеряли налёт вашей индивидуальности. Вывод: причина не устранена, хотя вы и заставляете себя работать как прежде. Я начинаю подозревать, что вы ненавидите мой предмет сейчас куда больше, чем когда бы то ни было. А вот это уже... Вы улыбнулись, — торжествующе выдал он. — Я прав. Предмет ни при чём. Дело в преподавателе. Так?

— Никто не обязан любить своих учителей. Библия учит, что достаточно почитать их. Я вежлив, я выполняю ваши требования. От меня нужно что-то ещё?

— А было время, вы припоминали мне полосатый халат!

— Теперь мне незачем это делать. Я купил себе похожий.

— Вы христианин, Поттер?

— Не знаю. Я бывал в храме.

— Что вы думаете о концепции всепрощения?

— Глупость, по-моему. Имеет смысл прощать раскаявшегося, а не всех подряд.

— То есть второй шанс человеку вы давать не намерены?

Похоже, беседа снова свернула не туда...

— Я что-то запутался, сэр. Мы сейчас о чём-то конкретном или рассуждаем?

— Это как вам угодно, Поттер.

Взгляд зельевара похолодел.

— Я думаю, вам это сегодня понадобится, — сказал он сухо, выставляя передо мной флакон. — Зелье Сна-без-сноведений. Это на случай кошмаров.

— Сколько я вам должен? Вы же не работаете бесплатно.

— В конце месяца я выставлю счёт.

— Согласен, — я взял флакон. — А откуда вы узнали, что мне понадобится зелье?

— Интуиция. И, Поттер, иногда не стоит затягивать с объяснениями. Раны, даже душевные, без лечения оставляют рубцы.

— Оставляют без лечения. Как вы точно сказали, сэр.

Снейп взглянул — коротко, словно уколол,— и резко выпрямился, почти отпрянул.

— Поттер. Мы сейчас о чём-то конкретном или рассуждаем?

— Это как вам угодно, профессор...

Он долго молчал. Затем поднялся и направился к двери. И вышел.

С тех пор Снейп отстал от меня. Проверял зелья, комментировал эссе, если считал нужным, то есть обращался со мной, как с пуффендуйцем. Я изо всех сил упрощал ему задачу. Не болтал во время урока, совсем (это оказалось неимоверно трудно!). Готовил домашние задания, много читал, но отвечать не рвался и руки не поднимал. Зельевар не обращал на меня внимания, но зато ставил объективные оценки. Это настораживало и огорчало одновременно. Словно ему стало наплевать.

Глюк по имени Томас Марволо Реддл тоже помалкивал и держался со мной осторожно, прямо как я со Снейпом. Иногда я чувствовал его присутствие, на грани эмоций, а временами сомневался, оставалась ли в моей черепушке вторая личность и не приснилось ли мне она? В такие минуты я вынимал подсохший змеиный клык и разглядывал его.

«Ты поосторожнее с зубом, от яда василиска нет противоядия», — однажды предупредили меня. Это было практически единственное напоминание о моём подселенце.

Ещё одно событие меня весьма позабавило. Как Джинни исчезла и откуда появилась, никто не знал. Говорили, что лекарство из мандрагор расколдовало её, но ничего внятного сказать она не могла. Профессора терялись в догадках. Двое школьников, Грейнджер и Криви, тоже ничего не помнили. Оставалась кошка Филча, и я сам слышал, как Снейп меланхолично предлложил:

— Пусть кошку допросит профессор Макгонагалл. Когда животное оправится от цепенящего заклятья, разумеется.

Пожилая дама гневно осадила наглеца, посмевшего ткнуть ей в глаза её же аниформой. Зельевар пожал плечами и отвернулся.

Преподаватель защиты объявил вдруг, что это он спас Джинни. Девчонки взорвались от восторга. Мальчишки завидовали. Преподаватели накинулись с вопросами, но загадочный Локхарт лишь напускал туману. Его намеки становились все прозрачнее, а однажды в Хогвартс снова явились авроры. О чем они говорили, никто, разумеется, не знал, но Локхарта увезли, и больше мы его не видели. Невилл по большому секрету шепнул, что тот находится в Мунго и его исследуют на предмет проблем с памятью. По мне так лечить его нужно не от склероза, а от паталогического вранья. Но кто я и кто врачи?

А еще у меня случились несколько спокойных месяцев. Я учился за двоих, писал эссе, отправлял в маггловскую школу контрольные и сочинения. Если бы не больные суставы, я был бы счастлив.