Тьма и Свет/Darkness and Light (гет)

Холодный белый свет собрался в человеческую фигуру ростом шесть футов. Китиара направила на призрака свой печально согнутый кинжал, но Стурм опустил оружие.

«Во имя Паладина и всех Богов Добра, отойди с миром, дух», — произнёс он.

Каюта наполнилась глубоким, протяжным вздохом. «О, если бы я мог уйти», — раздался тихий голос. «Ибо я безмерно устал и жажду покоя».

«Кто ты?» — спросила Китиара.

«При жизни я был капитаном этого судна. Меня зовут Пиртис».

«Он не кажется опасным», — пробормотала Китиара Стурму, — «но давай найдём место побезопаснее от этой твари снаружи».

«Гарм не войдёт в эту каюту», — сказал призрак, — «пока я здесь». Снаружи адское существо закричало, подтверждая правоту слов мёртвого капитана.

«Что такое Гарм?» — спросил Стурм. Нечёткая фигура приблизилась и стала более чёткой. Ноги её не двигались, а руки крепко держались вдоль тела. Призрак скользнул вперёд, Стурм и Кит увидели глубокие, запавшие глаза и отвисшую, словно у трупа, челюсть. Голос вырывался изо рта, но губы не двигались.

«Когда-то он был моим другом, а потом проклятие погубило нас всех.

Он стал Гармом, я — ходячим духом, а команда «Вериваля» погибла в мучениях».

«Духи ходят по двум причинам: чтобы исправить неотомщённую несправедливость и предостеречь живых. Какая причина, капитан? Почему ты остаёшься в этом мире смертных?» — спросил Стурм.

Ещё один скорбный вздох. "Знайте, друзья мои, что я сражался с силами зла и проиграл". Призрак подошёл ещё ближе, достаточно близко, чтобы Китиара увидела его мёртвые белые глаза и трупную бледность.

«Я был капитаном торгового флота, смелым и предприимчивым, который никогда не отказывался от груза ради денег. Я бороздил Сиррионское море и торговал на севере и востоке, до самого водоворота Кровавого моря. В своё время я перевозил все товары — от специй до рабов».

Стурм нахмурился. «Ты торговал несчастьем», — безжизненно ответил он.

«Да, торговал. Слава богам, что ты всё ещё жив и можешь искупить все совершённые тобой злодеяния! Меня уже не спасти».

На корме над головой раздавался топот ног. Китиара нервно слушала, как Гарм топал по доскам. «Что это за существо?» — спросила она.

«Когда-то моим первым помощником и другом был Дротт, которого я обучал всем известным мне хитростям. Наши сундуки наполнялись золотом, и я был доволен, как это часто бывает с людьми на склоне лет.

Но Дротт был молод, увлечён и всегда искал самый выгодный заказ. Тот день, когда он встретился с чешуйчатыми воинами, стал роковым».

В глазах Стурма мелькнуло понимание. «Ты имеешь в виду драконидов?» — спросил он.

«Да, некоторые их так называли». Призрак Пиртиса навис над Стурмом. Несмотря на кажущуюся безобидность, его присутствие было гнетущим, и Стурм вспотел.

«У драконидов было выгодное предложение: мы доставим груз — оружие и деньги из Нордмаара в Коастлунд, чтобы передать его там другим драконидам, прибывающим из северных морей.

Дротт принял их поручение и деньги, тем самым проклиная нас всех». Призрак издал ужасный хриплый звук. «Я так устал…» Левая рука мертвеца отделилась от плеча и беззвучно упала на пол. Китиара вздрогнула, скорее от удивления, чем от отвращения. Она наклонилась, чтобы поднять мягко светящуюся конечность, но её рука прошла сквозь неё.

Мы погрузили шестьдесят центнеров оружия и снялись с якоря, направляясь к Коастлунду. Ветер был попутным, и мы быстро доплыли. По пути Дротт плел интриги и заговоры.

Он посвятил меня в свой план, который заключался в следующем: поскольку дракониды были варварами и захватчиками, почему бы нам не задержать их, и не выручить за это столько золота, сколько мы сможем? Они заплатили бы вдвое или втрое больше за свои мечи, и нам нечего было бы бояться.

Кому они могли пожаловаться? Их намерения были ещё более преступными, чем наши.

«Я согласился на план Дротта. По правде говоря, я презирал чешуйчатых убийц и очень их боялся. Обмануть их казалось и справедливым, и выгодным».

Призрак замолчал, и молчание затянулось. Наконец Стурм спросил: «Что случилось, когда вы достигли Коастлунда?»

«Там стоял драконий корабль, ждал. Глава всадников поднялся на борт, чтобы принять свое оружия. Дротт изложил своё требование о дополнительной оплате. Главарь, должно быть, ожидал такого хода, потому что с готовностью предложил уплатить еще половину от первоначальной цены. Дротт настаивал на двойной сумме. Ящер какое-то время сопротивлялся, а затем уступил.

Он отправился к своему кораблю и вернулся со вторым сундуком с сокровищами. На этот раз с ним пришёл человек, тёмный жрец в металлической маске, имитирующей морду дракона. Этот меня очень напугал. Он стоял рядом, наблюдая и ничего не говоря.

Дротт смеялся и шутил, когда на борт прибыл второй ящик с деньгами. Он был опьянён успехом, и когда я приказал команде начать перегружать груз на драконий корабль, он отвёл меня в сторону и прошептал на ухо ещё один коварный план. «А не оставить ли нам часть груза себе?» — сказал он. «Не могли бы мы выжать еще больше серебра из этих жадных пижонов?»

«Это было довольно глупо, — сказала Китиара, — имея рядом целый корабль драконидов».

«Мы не боялись их силы, ведь наша команда была многочисленной и умело владела саблями и пиками. Мы не ходили по пиратским морям неподготовленными».

«Но тёмный жрец — вот кому ты не мог противостоять», — сказал Стурм.

«В самом деле, смертный человек». Правая рука призрака отвалилась.

Часть нереальной плоти коснулась ноги Стурма, обутой в сапог. Он поспешно отдёрнул её и вздрогнул. Прикосновение призрака было холоднее ветра с Ледяной Стены.

«Мы придержали пять центнеров оружия. Глава драконидов обнаружил нехватку и пожаловался. Дротт насмехался над ним с перил, говоря, что на незаконное оружие наложен налог, и дракониды ещё его не уплатили. Драконид пригрозил штурмом «Веривала» и обещал перебить нас всех.

Команда стояла у перил с оголенными клинками и дразнила их, чтобы они попробовали. Дракониды, которых было меньше трети от нас, начали вооружаться. Я хотел сняться с якоря и уходить, но Дротт сказал, что мы должны остаться и сражаться.

«После того, как мы убьём чешуйчатых, — сказал он, — мы сможем забрать всё проданное им оружие и продать его снова».

«Битвы не было. Тёмный жрец вышел со своего места на корме драккара и широко раскинул руки.

«Уходи, жадный мерзавец, и забирай своё позорное золото. Проклинаю тебя и твой корабль навеки! Те, кто жаждет золота, будут жаждать плоти своих собратьев, те, кто насмехается над приспешниками Тёмной Королевы, познают её гнев! Они будут вечно слышать её издевательский смех!» — сказал он.

«Это было ужасное проклятие, и вся его тяжесть обрушилась на нас только через несколько недель.

Мы покинули берега Коастлунда, направляясь к Санкристу, но больше так никогда не увидели земли. Странные, круговые ветры уносили нас всё дальше и дальше от берега. Команда начала слышать голоса — женский смех — и постепенно сходили с ума.

Несколько оставшихся в здравом уме матросов заковали безумных в цепи под палубой. Запасы еды и воды истощались, но, как мы ни старались, мы не могли привести «Веривал» к берегу.

Дротт изменился. Он всегда был тщеславным человеком, гордившимся своим острым умом и привлекательной внешностью. Теперь он перестал заботиться о себе, позволил бороде отрасти, а одежде рассыпаться в клочья. Мясо съежилось на его костях, а кожа побелела до жуткого цвета.

Дни шли, и мой первый помощник и друг погиб, и тогда ужасное проклятие поразило его мертвое тело. Дротт рыскал внизу, ловя крыс и поедая их живьем. Вскоре крыс ему стало мало. Он превратился в Гарма, прожорливого упыря, питающегося человеческой плотью.

«Почему ты не убил его?» — резко спросила Китиара. Топот ног стих, но всё ещё слышался

хохот Гарма, когда чудовище бешено прыгало по снастям.

«Я не мог, ибо как бы ни был мне отвратителен его новый облик, я жалел своего потерянного друга. Команда, бедолаги, научилась держать его на расстоянии, отдавая ему трупы тех, кто умер от безумия и голода. Когда осталось всего пять здоровых людей, они решили попытаться покончить с Гармом.

Наш молодой жрец, Новантумус, сотворил временное защитное заклинание.

Матросы вооружились и огнем и мечом погнали Гарма к носовой части корабля. Новантумус намеревался заточить демона в якорном отсеке и создал магическую печать, чтобы удержать его там. Гарм яростно нападал на людей и убил их одного за другим.

Заливая собственной кровью палубу, перед смертью храбрый Новантумус сумел загнать Гарма в ловушку. Я остался совсем один, и здесь, за своим столом, я умер от голода, жажды и отчаяния».

Призрак уменьшался во время рассказа, а его холодный блеск померк до мерцания светлячка. Стурм глубоко сочувствовал капитану.

«Один вопрос», — сказала Китиара. Она подняла череп, лежавший между ног капитана. «Кто это?»

«Это была голова Дротта. Один из матросов отрубил её перед тем, как Гарм убил его».

«Но у этой твари есть голова!»

«Новая, которая потом отросла».

Стурм спросил: «Можно ли убить Гарма?»

Призрак съежился до тонкого клубка белого тумана. «Ни сталью, ни железом, ни бронзой», — пробормотал он тонким, далеким голосом. «Только священный огонь очистит этот корабль».

С этими последними словами призрак исчез.

«Это чудесно», — с горечью сказала Китиара. «Чудовище, которого мы не сможем убить, пока не сожжем корабль, который не дает нам выбраться из воды!»

«Мы должны дождаться, пока не кончится шторм», —

сказал Стурм. «Гномы будут искать нас, и мы сможем покинуть этот проклятый корабль…»

Хруст осколков прервал Стурма на полуслове. Гарм пробил тонкую забранную жалюзи панель двери каюты и просунул внутрь костлявую руку с когтями.

«Что-то мне подсказывает, что время нашей неуязвимости подошло к концу!» — сказала Китиара. Стурм вскочил из-за стола, одним плавным движением выхватив меч. Он с силой обрушил острый клинок на цепкие когти. Гарм взревел от боли и выдернул обрубок левой руки.

«Боги страданий!» Китиара отбросила отрубленную руку. Конечность быстро разложилась до костей, а затем и до праха.

Гарм заглянул своим злобным глазом в проделанную дыру и сердито посмотрел на них. Стурм снова поднял меч, и чудовище отступило.

Китиара подошла к задней части каюты и начала продираться сквозь капитанскую койку.

«Кит, что ты делаешь?» — позвал он.

«Не волнуйся, просто держи эту проклятую зверюгу подальше от нас ещё минуту!» Он услышал позади себя треск дерева, а затем почувствовал жар на затылке.

Стурм обернулся и увидел, что Китиара сделала факел из рейки от койки и полоски тика. Облитый маслом из капитанской лампы и подожжённый кремнём, он яростно пылал.

«Ха! Попробуй, упырь!» — крикнула она, размахивая пламенем перед дверью. Гарм завыл и зашипел, с его клыков капала слюна.

«Я дам тебе кое-что пожевать». Китиара ногой распахнула разбитую дверную раму.

Дождь почти прекратился, но на открытой палубе всё ещё бушевал сильный ветер. Китиара выскочила наружу, размахивая факелом, словно фехтовальным клинком. Гарм ринулся назад на своих тонких, как палки ногах, задыхаясь, шипя и плюясь.

«Кит, будь осторожна!»

«Я виновата, что эта тварь вырвалась. И я собираюсь её убить!»

Она снова двинулась на упыря, заставив его отступить по такелажу. Он висел в шести метрах над палубой, хихикая, словно непристойная пародия на человека. Китиара расхаживала под ним, размахивая факелом, чтобы он не погас.

Стурм приблизился к ней. «Не дай ему упасть на тебя», — предупредил он.

«Если это случится, он поднимется гораздо быстрее, чем упал».

Черные тучи рассеялись грязно-белыми потоками, и сквозь них проступила голубизна ясного неба. Ветер стих, но не прекратился. Они оказались в центре циклона, в спокойном центре шторма шириной в мили.

«Гарм» перебрался на такелаж левого борта. Китиара последовала за ним по палубе. Она так сосредоточилась на том, чтобы не упускать демона из виду, что пропустила конец главного паруса, который отрезал Стурм. Тяжёлый, хлопающий парус промок насквозь от дождя, и один его край взметнулся и ударил Китиару между глаз. Она упала назад и выронила факел.

Когда парус ударил её, Гарм прыгнул.

«Нет!» — крикнул Стурм. Он в мгновение ока оказался на спине демона, кромсая его бледную, кожистую шкуру. Упырь глубоко вонзил когти в плечо Китиары, но атака Стурма заставила его отпустить.

Стурм нанёс ему раны, которые убили бы смертного врага, но Гарм даже не замедлился.

Какая-то часть сознания Стурма отметила, что упырь уже отрастил отрубленную им руку.

Китиара отодвинулась от места поединка между Стурмом и Гармом. Рана на её плече горела, как ожог от купороса Беллкранка. Она доползла до того места, где факел медленно прожигал палубу. В кармане брюк у неё всё ещё лежала жестяная банка с маслом из капитанского сигнального фонаря.

В нужный момент, когда Стурм отступил перед чудовищем, она выплеснула масло на

Гарма, а вместе с ним и на факел. Масла было едва ли больше чашки, но оно быстро вспыхнуло, и Гарм взвыл от невообразимой боли.

Он бросился на палубу и покатился, чтобы потушить пламя. Не сумев этого сделать, он вскочил и побежал вперёд, сгорая на ходу, и сорвал крышку люка. Гарм исчез внизу, оставляя за собой тонкую струйку гнилостного дыма.

Стурм опустился на колени и обнял Китиару. Её зубы стучали. Она была отравлена ​​мерзкими когтями упыря.

«Китиара! Кит!» Её глаза почти совсем закатились. «Кит, послушай меня! Не сдавайся! Сражайся! Борись!»

Ее дрожащая рука неловким движением потянулась к шее. Там под тонкой тканью блузки лежал аметистовый кулон в виде наконечника стрелы, подаренный ей Тироланом Амброделем много недель назад.

Обесцвеченный до встречи с гномами, кристалл восстановился за дни, проведённые на Лунитари, и теперь он был цвета насыщенного королевского пурпура. Камень не утратил своей силы и по возвращении на Кринн.

Пальцы Китиары не желали сжимать аметист. Они уже одеревенели и похолодели.

Стурм осторожно поднял магический кристалл. Хватит ли в нём силы, чтобы спасти жизнь Кит? Осмелится ли он, заклятый противник магии, использовать его, чтобы исцелить её?

Дыхание её стало поверхностным, тяжёлым, прерывистым. Смерть неотвратимо приближалась к Китиаре. Времени на споры не было. Стурм сжал аметист в кулаке и положил другую руку на

раненное плечо Китиары.

«Прости меня, отец», — прошептал он. «Это ради ее выживания».

Камень был горячим всего секунду, но недостаточно, чтобы обжечь его.

Китиара издала пронзительный крик и обмякла у него на руках. Он подумал, что опоздал, и что она мертва.

Стурм разжал пальцы, чтобы увидеть, что аметист снова стал прозрачным. Он откинул окровавленную ткань с раны Кит и увидел, что рана зажила.

Дым из люка становился всё гуще. Стурм подсунул руку Китиаре под ноги и, пошатываясь, поднялся на ноги. Приглушённые крики, доносившиеся из открытого люка, свидетельствовали о том, что «Гарм» ещё не справился с огнём.

Дым стал настолько сильным, что Стурм отступил на ют, неся Китиару на руках. Ветер сменил направление с левого на правый борт, не давая кораблю выбраться из дыма. Когда первые языки пламени вырвались из трюма, Стурм ощутил настоящий страх. Как они могли спастись, если корабль был в огне? Баркас "Вериваля" пропал.

В этот момент стена дождя у правого борта расступилась, и показался коричневый корпус «Повелителя облаков». Летучий корабль скользил по волнам так низко, что несколько высоких гребней омывали днище. Стурм увидел гномов на носу, размахивающих белыми платками.

Громкий торжествующий крик вырвался из его горла. «Кит, просыпайся!» — закричал он. «Кит, гномы идут! Мы спасены!»

Из носового люка вырвался огонь, а вместе с ним и фигура Гарма. Пылающий с головы до ног, отвратительный упырь метался от одного фальшборта к другому, вопя и выкрикивая проклятия. Не в силах больше выносить огонь, упырь наконец нырнул в бурлящие волны.

Нос судна уже горел, а фок-мачта начала тлеть. «Повелитель облаков» проплыл мимо кормы.

Стурм оставил Китиару лежать на палубе и схватил багор с поручней. Когда корабль гномов медленно пошел вдоль левого борта, Стурм зацепил его и крепко притянул к борту.

Гномы схватились за борта "Вериваля", а Стурм перекинул обмякшую Китиару через плечо. Он подбежал к перилам и прыгнул, зацепившись одной ногой за перила. Гномы отпустили его, и "Повелитель Облаков" рухнул в море.

"Слишком большой вес!" Закричал Уинговер. "Сбрасывайте балласт!"

В средней части корабля Сайтер, Катвуд и Бёрдколл выбрасывали за борт двери, оконные стекла и другие незакрепленные предметы. Корабль снова поднялся в низкие облака.

‑ Добро пожаловать на борт! Сердечно поприветствовал его Статтс.

— Рад снова быть здесь, — с неподдельным облегчением произнес Стурм. Он растянулся на палубе.

— Что там произошло? — спросил Уинговер.

— Это долгая история.

"С леди все в порядке? Она, кажется, без сознания", — спросил Сайтер.

Он приподнял одну из ее рук и позволил ей упасть.

"С ней все будет в порядке", — сказал Стурм. "Повелитель облаков" прорвался сквозь облака. Внизу во всей красе раскинулась крутящаяся масса циклона. Гномы поставили паруса и повернулись спиной к заходящему солнцу.

"С вашей стороны было очень умно разжечь сигнальный костер", — сказал Уинговер.