Околоквиддич (гет)

На Ведьмовых наместях было тихо. Несколько двухэтажных домов, стоящих по периметру, уже погасили свои окна, и площадь погрузилась во мрак. Слышался только звон трамвая в отдалении и обрывки разговоров, доносящиеся из маггловской части города. Внезапно послышался хлопок аппаррации, а следом за ним — еще один. На площади появились старичок и женщина — последняя была, несомненно, хороша собой. Ее тонкие каблуки попадали между булыжниками, она спотыкалась. Пола роскошной мантии из тонкой шерсти волочилась по земле.

– Подождите, доктор Чаянек! — крикнула она, и крик разлетелся по округе. — Доктор, неужели ему нельзя никак помочь?

– Миссис Малфой, — доктор тяжело вздохнул и остановился. Женщина протянула ему руки, и он их сжал. — Астория. Я хотел бы спасти вашего сына, но, боюсь, наука бессильна.

– Бессильна? — Астория вырвала руки, и на ее запястье звякнул тяжелый золотой браслет. — У меня есть деньги, связи, все, и вы говорите, наука бессильна? Я могу платить вам тысячу галеонов каждый день, нет, две тысячи!

Доктор только покачал седой головой.

– Я стараюсь, — сказал он. — Но последствия того, что вы сделали, могут быть необратимыми.

– А что бы вы сделали на моем месте? — с вызовом ответила Астория, и ее губы дрогнули. — Как бы вы поступили?

– Наверное, постарался бы жить дальше, — мягко произнес доктор. — Вы знаете, иногда надо взять себя в руки и как-то жить дальше.

– Он умер через год после победы, — Астория беззвучно плакала. — Мы должны были пожениться. Я любила его…

– Вы говорили, вы пошли на это ради наследства.

– А вы считаете, это справедливо? Мы должны были пожениться, но он погиб. Я должна была родить наследника рода Малфой.

– Вы говорили с Нарциссой?

– Нарцисса — продажная дрянь! Она отдала часть состояния Уизли, зная, что Скорпиус жив! Она сказала, что ее внук — исчадие ада!

– Астория, — доктор снова взял ее руку. — Некромагия — это тяжкий грех. Это черная магия. Я знаю, вы хотели иметь ребенка от погибшего жениха, но сейчас этот ребенок прикован к больничной койке, и мы даже не знаем, реагирует ли он на что-то или нет. Он овощ.

– Скорпиус — не овощ. Я знаю, он на все реагирует и все слышит.

– Просите меня, Астория, — доктор Чаянек кивнул на прощание и шаркающей походкой пошел к крайнему дому.

Астория несколько секунд смотрела ему вслед. Потом исчезла. Она была в Лондоне спустя полчаса — добраться получилось без очередей. Она хотела сразу поехать в Мунго, но зачем-то она некоторое время побродила по полупустому Хитроу, разглядывая витрины дорогих магазинов. Как бы она хотела вернуть все назад и стать веселой и взбалмошной, как раньше. Как она смеялась, когда ее отец и Люциус договорились о помолвке, как грустила, когда понимала, что Драко ее совсем не любит — уважает, может быть, но не любит. Как она тряслась сразу после его похорон в доме столетней ведьмы, как говорила дрожащим голосом:

– Мой жених умер. Я хочу ребенка.

Как пообещала ей четверть своей жизни и состояния — сразу. Как кричала, когда родился Скорпиус. Родился — и не издал ни единого звука. «Мальчик не дышит. Нет, он жив».

Шестнадцать лет пролежал ее сын на кровати в одиночной палате в Мунго. Шестнадцать лет о нем никто не знал.

Она стояла в больнице и смотрела в его бледное лицо — ни единой кровинки. Так похожий на Драко. Так похожий на нее. Чувствует ли он что-то? Понимает ли? Астория верила, что да — несмотря на врачей, несмотря на свою ошибку, несмотря ни на что.

«Интересно, в каком мире ты живешь, сынок? — она убрала с его лица бледную прядь. — А вдруг твой мир лучше, чем наш? А вдруг ты видишь удивительные страны, диковинных животных. А вдруг там, в твоем мире, у тебя есть друзья?»

* * *

“Пушки педдл” против “Университет Сассекс”

Время: 17-00 по Гринвичу

Место проведения: стадион “Карпаты”, западные окраины Лондона

Счет: не открыт

– Здорово, Поттер. Кто это тебя так?

– Привет, Алекс, — я потираю синяк под глазом. — Сучий «Паддлмир», кто же еще. Брожу я вчера недалеко о Гудж-Стрит, никого не трогаю, и тут — надо же! Какая встреча! Макс и его две крысы, даже не запомнил, как их зовут.

– И что было?

– Да обычный базар. Они уже надрались, как черти. Ну и джамп* — трое на одного, я одного крысеныша пихнул в живот и еле ноги унес.

– На входе не прикапывались?

– Неа. Да что они сделают?

– Ну не скажи, когда мы в прошлый раз летали в Лондон, наших парней всех досматривали с таким пристрастием, словно мы взрывчатку несем.

– Ладно, не ссы, — я хлопаю друга по спине.

В этот момент звучит гимн — и трибуны встают. Народу пока не очень много, но и тех, что есть, достаточно. Старые болельщики «Пушек» потихоньку начинают возвращаться — но я не знаю, насколько им будет тут хорошо. Они, это старое доморощенное фанатье, привыкли быть лузерами. Но их сразу предупредили — это не та команда, за которую вы когда-то болели. Это новый клуб. И пусть на баннерах пишут — You have no history* — мне нахрен не нужна та история, которая была у нас.

«Пушки» начали свой путь на пьедестал со второго дивизиона. Да, пока это второй дивизион и игра против любителей, но я верю, что мы выбьемся.

Уж если нашелся тот человек, который вложил половину своего состояния в команду, которая не принесет ему ни гроша, мы обязательно должны играть в квиддич.

Он построил новый стадион — стадион «Карпаты», и половина наших парней не знает, как это произнести. Он расширил сеть порталов и аппарации, и даже думает вложиться в строительство новой станции метро.

Удивительно, но вслед за ним на трибуны потянулись люди. Один раз я увидел эту группу три матча назад. Их было семь человек, все в простых черных мантиях. Я сразу вычислил главного — это был высокий кент, в клетчатой кепке Fred Perry.

– Ну, — подошел я к ним. — Кто такие, зачем пришли?

– Ты Альбус Поттер? — кент в кепке протянул мне руку. — Меня зовут Алекс, а это мои парни.

– И что ты тут делаешь, Алекс?

– Мы из Киева, — Алекс оглядел ребят. — Фанаты местного «Динамо». Финист Фалькон купил вашу команду в плачевном состоянии. Это великий поступок. Мы знаем, что у вас пока очень мало народа ходит на стадион и хотим оказать вам поддержку. Как на поле, так и вне его.

Я и раньше слыхал о фанатской дружбе, но этот хрен со своими парнями чуть не растрогал меня до слез. После этого мы с Алексом пережили несколько славных драк: убегали от фирмы «Салемских колдунов», мерзли на крыше какого-то дома, пока нас внизу караулил с арматурой какой-то урод из Глазго, чистили морды фанатам «Гарпий» ¬ — за эту невнятную бабскую команду почему-то всегда гоняют рослые мужики.

Моя жизнь снова наполнилась околоквиддичем. Один раз попробовав это, почувствовав гарь трибун, пропев один раз клубный гимн в едином порыве с другими, уйти невозможно.

Но теперь я знаю точно — околоквиддич никогда не заменит мне мою семью.

Главное — не знать, что они меня поддержат. Главное — знать, что я поддержу их.

Вперед, «Пушки».