Большие перемены (джен)

Перед отплытием на поиски духа Волдеморта Сириус навестил Гарри, который теперь жил в семье Андромеды Блэк, ныне миссис Тонкс.

— Не скучай, Сохатик, — сказал он, вручая крестнику очередную порцию подарков, — я скоро вернусь, и тогда мы наконец-то будем жить вместе!

— Спасибо, — вежливо ответил Гарри, взяв подарки. — И спросил: — А остальные?

Он скучал и по Маркусу, который, кажется, знал вообще всё на свете и мог ответить на любой вопрос, и по Ойгену, с которым было весело и удивительно тепло. Впрочем, сам Гарри это так не определял и просто скучал по тому, как они сидели, обнявшись, на диване, и во что-нибудь играли, или Ойген просто рассказывал ему какие-то истории, и по тому, как тот вечером читал ему, уже лежащему в постели, незнакомые ему захватывающие сказки. По тому, как тот сажал Гарри себе на плечи, и они гуляли так по дому, как носились друг за другом по его лестницам и коридорам, он очень скучал тоже...

— А остальные подарки будут дома, — ответил Сириус, — там и пегас тебя будет ждать, и спортивная метла, и набор для квиддича.

Гарри грустно поглядел на него, помолчал немного, не решаясь, но всё-таки спросил:

— А Маркус с Ойгеном тоже будут с нами жить?

— Зачем? — удивился Сириус. — У них дома есть. Свои. Но, если ты хочешь, они могут тебя навещать.

— Я хочу, — обрадовался Гарри. — А они будут часто приходить?

— Часто, — пообещал Блэк, — вот только Мальси... Ойгену нельзя на людях показываться. А Маркус будет приходить, ему можно.

— Почему нельзя? — тут же спросил Гарри. — Значит, Ойген не будет приходить? — расстроился он.

— Будет, — тут же принялся утешать крестника Сириус, — камином придёт... или я ему горб наколдую и бородавки на ро... лице, и его тогда никто узнать не сможет!

Гарри поглядел на Сириуса испуганно, но комментировать его слова не стал. Вздохнул только и спросил:

— А когда вы все вернётесь?

— Ну... — замялся Сириус, — скоро! Я точно не знаю, но думаю, что до осени!

— До осени?! — ахнул Гарри.

Лето ещё не дошло даже до своей середины, и осень казалась ему почти нескончаемо далёкой.

— Так осень скоро же, — не понял Сириус, — а тут ты с кузиной сможешь поиграть.

— Осень далеко, — вздохнул Гарри.

Про кузину он ничего говорить не стал, но вообще-то он её побаивался. А как не бояться взрослую девчонку, которая может то вырастить на месте носа хобот, то превратить пальцы в палочки?

— Ну, хочешь, я тебе клубкопуха подарю? Или крапа? Хочешь крапа? — спросил Сириус.

— Я не знаю, — растерялся Гарри. — А что это?

— Я сейчас покажу! — обрадовался Сириус и взмахнул палочкой, превращая любимое кресло Теда Тонкса в крапа.

Кресло — вернее, то, во что его превратили — сердито зарычало, склонив лобастую голову и мрачно глядя на Блэка.

Гарри испуганно попятился, а потом дверь в комнату открылась, и на пороге появилась Андромеда.

— Зачем ты мальчика пугаешь? — нахмурилась она, тут же возвращая креслу прежний вид. — Ещё бы в мантикору несчастное кресло превратил.

— Да Гарри сам просил показать крапа, — возмутился Сириус, — зачем бы я стал его пугать!

— Мог бы взять его на поводок, — сказала Андромеда. — Вы, вроде бы, прощались? Почему вдруг появился крап? — спросила она с внезапным подозрением.

— Я его Гарри подарю, — радостно объяснил ей Сириус, — чтобы он не скучал!

— Подари, — кивнула Андромеда. — Когда он будет жить с тобой. В моём доме никаких крапов — а также книззлов и любых других животных — у детей младше одиннадцати лет не будет.

— Мне двенадцать! — напомнила появившаяся вслед за матерью Нимфадора. — Мама, можно мне крапа?

— Тебе можно то животное, которое разрешено забирать с собой в школу, — ответила Андромеда. — Крапов в школе держать разрешено?

— Ну, мам, — возмутилась Нимфадора, — я не хочу ни жабу, ни кота!

— Не хочешь — не заводи, — пожала плечами Андромеда. — Можешь завести сову или крысу... впрочем, кажется, сова уже есть. Если ты её, конечно же, не потеряла, — она улыбнулась одними глазами.

— Крысу не надо, — сказал помрачневший Сириус Блэк, — крысы — подлые твари. А крапа я тебе подарю, когда ты школу окончишь, — легко пообещал он племяннице.

— И переедешь, — строго добавила Андромеда. — Держать крапа в доме — сумасшествие. Хуже только нюхлер. Полагаю, Гарри будет не очень скучно, — сказала она, поглядев на мальчика. — В конце концов, ему уже пять — кто-то должен научить его читать, к примеру.

— Я умею читать, — смущённо признался Гарри, — меня Марк научил.

— Это замечательно, — улыбнулась Андромеда. — Значит, мы сможем с тобой позаниматься чем-нибудь ещё. Возвращайся, — сказала она Сириусу. — Надеюсь, это произойдёт скоро.

— Я постараюсь, — сказал он, разом став серьёзным, — и вернуться, и поскорее.

— Возвращайся, — Андромеда протянула ему руку и велела детям: — Нимфадора, возьми Гарри и сходите наберите на огороде овощей на салат.

— Не называй меня Нимфадорой, — сердито ответила та и взяла Гарри за руку. — Пойдём!

* * *

На сей раз Снейп нашёл действительно корабль. Яхта была большой и была рассчитана на размещение со всем комфортом целой дюжины человек — и была, по всем понятиям, роскошна. Кроме капитана, на ней был и экипаж, включавший в себя повара, двух горничных и двух матросов.

Правда, по мнению Вальбурги Блэк, роскошь была чересчур вульгарной, повар совершенно не умел готовить, а обе горничные были ленивыми и дерзкими.

Однако остальные оказались не столь требовательны, а Рабастану горничные так вообще понравились... и далеко не только с профессиональной точки зрения.

— Они же магглы! — ржал Сириус. — А как же чистота крови? Поколения Лестрейнджей сейчас ворочаются в гробах!

— Я же не детей им делаю! — смеялся в ответ Рабастан. — А в остальном кому какое дело? Тебе разве никто из них не нравится? — спросил он, сощурившись и склонив голову набок. — Они же милые! И очень хорошенькие.

— Хорошенькие, — пожал плечами Сириус, — только вот... понимаешь, я для них — не то хозяин, не то просто работа... Мордред, не знаю, как объяснить. Я уж лучше по возвращении найду кого-нибудь. И не на глазах у леди Вальбурги.

— Это да, — сочувственно кивнул Рабастан. — На глазах у матери я бы тоже не смог... даже представлять не хочу, что бы было, если бы она меня с одной из них застукала, — он поёжился. — А работа — ну так я же не любви от них ищу, — фыркнул он. — Мы просто весело проводим время. Со взаимной выгодой.

— С выгодой, — фыркнул Сириус, — твоя фамилия случайно не Малфой?

— Нет, лучше! — он засмеялся. — Да, с выгодой: нам весело, а им ещё и денег перепадает.

Они стояли на носу корабля, наслаждаясь тёплой погодой, солнцем и морским воздухом. И морем — тёплым и ласковым, не похожим на ставшее ненавистным им обоим ледяное Северное море.

— А ещё он очень помогает мне, — сказал незаметно подошедший к ним Мальсибер. — И, собственно, я пришёл сказать тебе спасибо, — он улыбнулся Рабастану.

— Я стараюсь! — отчеканил тот — и расхохотался, кажется, скрывая некоторое смущение.

— А чем это он тебе помогает? — подозрительно спросил Сириус.

— Он мне помогает кормить Феликса, — объяснил Мальсибер. — Секс — прекрасная еда, к тому же, тот редкий случай, когда можно отдать часть эмоций почти безболезненно. Мне это даёт передохнуть — Феликсу не нужно много: в Азкабане он такого никогда не пробовал, а накал страстей большой. Я даже иногда успеваю почти полностью согреться, — он ласково и благодарно улыбнулся смутившемуся Рабастану.

— Жуть какая, — тихо сказал Сириус, — знаешь, я бы так не смог. Попробую тоже... помочь.

— Я бы был тебе очень признателен, — искренне проговорил Мальсибер. — Даже если ничего не выйдет — за намерение. Знаете, — признался он внезапно, — иногда мне кажется, что Феликс ко мне... привыкает, что ли. И по-своему привязывается.

— И что? — нервно спросил Рабастан. — Ты его теперь оставишь при себе?

— Я... я не знаю, — Мальсибер вздохнул и растерянно покачал головой. — Это так... так странно. Он... он старается быть осторожным, я бы сказал, — он потёр переносицу. — Или мне это уже кажется... но оставлять его себе — безумие, конечно, — добавил он. — Просто он... меняется. Становится... сложнее, пожалуй. Я всё собирался рассказать вам, но боюсь, что Северус меня убьёт сразу, чтоб не мучился, — улыбнулся он.

— Добьёт, — согласился Блэк, — это в его стиле. Всё равно расскажи — вы же всё-таки... друзья. Хотя я бы скорее с дементором подружился.

— Кажется, одно другому не мешает, — пошутил Мальсибер. — Расскажу, конечно... только время выберу.

— Чего его выбирать? — спросил Рабастан. — Пошли сейчас! Они там играют в покер — внизу, в салоне.

— А какой смысл им в покер играть? — удивился Блэк. — Твой брат всё равно выиграет!

— У твоей-то матери? — хмыкнул Рабастан.

— Это да, — почесал в затылке Сириус, — это я не учёл...

— Вот они и сражаются, — продолжил Рабастан. — А Снейп и Эйвери им нужны для количества — неинтересно же вдвоём.

— Надо будет для них профессионального шулера на берегу поискать, — буркнул Сириус, — и посмотреть, что будет.

— Поищи, — кивнул Рабастан. — Только найди, кого не жалко — ты же понимаешь, что с ним Руди сделает, когда раскроет. А он раскроет — маггл же.

— Найду! — повеселел Сириус. — Самую большую сволочь, которая только попадётся. Жаль, в легилименции я не очень.

— Снейпа попроси, — захихикал Рабастан. — Или вот Ойгена.

— Я не стану отдавать в руки Родольфуса пусть даже самого отвратительного маггла, — возразил тот. — Я не буду больше убивать, — добавил он резко, отвернувшись от них и уставившись на море.

— Да мы Руди попросим, чтобы не убивал, — примирительно сказал Рабастан. — Превратит в какую-нибудь чупакабру и отпустит.

— Это лучше, полагаешь? — Мальсибер развернулся и глянул на него с такой яростью, что Рабастан даже попятился. — Я не хочу больше причинять кому-то боль, — сказал Мальсибер уже мягче. — Не могу. И так... Тем более, магглы — они вообще ничего противопоставить нам не могут. Это как котёнка утопить...

— Сравнил! — возмутился Рабастан. — То котёнок, а то шулер! Ты бы еще оборотней пожалел. Вот уж где твари!

— Они вообще волшебники! — возмутился Мальсибер. — И вряд ли виноваты в том, что их однажды кто-то укусил. Оборотнем кто угодно может стать — вот хоть ты, хоть я! Не понимаешь?

— Не понимаю, — обиделся Рабастан, — и понимать не хочу! Ты Фенрира забыл? Да их всех убивать надо, это же зверьё! Блэк, ну хоть ты скажи!

— Да при чём здесь Грейбек? — запальчиво спросил Мальсибер. — Ты бы ещё Лорда вспомнил и сказал — вот, он волшебник, значит, все волшебники такие! Если человек — подонок, то какая разница, волшебник, оборотень или, я не знаю... маггл!

— Оборотни тоже разные бывают, — глухо сказал Сириус Блэк, отвернувшись от них, — как и магглы с волшебниками.

И отошёл к борту, невидящим взглядом уставившись в бескрайнее море вокруг.

— Ну как это «разные»? — Рабастан даже расстроился. — Это же оборотни — тёмные создания... да их даже в школе так проходят!

— Но они же получаются из волшебников, — мягко проговорил уже несколько успокоившийся Мальсибер. — Ну что будет, если завтра Руди укусит оборотень? Он что, станет тёмной тварью?

— Завтра же не полнолуние, — озадаченно посмотрел на него Рабастан, — и Руди справится с любым оборотнем! С чего вдруг его кто-то укусит?

— Басти, это мелочи, — нетерпеливо сказал Мальсибер. — Хорошо, пускай не завтра — важен факт. Если кто-нибудь укусит Руди... хорошо, не Руди. А меня. Стану я, по-твоему, тёмной тварью?

— Ты спятил, такие вопросы задавать? — сердито отвернулся от него младший Лестрейндж, — Руди — это Руди, ты — это ты. При чем тут тёмные твари?

— Но если меня или его укусят, мы же станем оборотнями, — терпеливо и мягко сказал Мальсибер. — То же самое происходит и с другими волшебниками... некоторых вообще в детстве кусают. Я и спрашиваю: ты считаешь, если тебя укусили — значит, ты стал тёмной тварью?

— Вот когда меня укусят, тогда и скажу! — надулся Рабастан.

— Почему? — удивился Мальсибер. — Чем тебе это поможет?

— Что поможет? — Рабастан даже головой потряс. — Ты меня запутал совсем! Сам же спросил, стану ли я тёмной тварью, когда меня укусят! Я и ответил, что тебе не нравится-то?

— Извини, — примирительно сказал Мальсибер. — Я, возможно, слишком резко реагирую. Просто всё, что мне напоминает Лорда, вызывает у меня такое омерзение, — он передёрнул плечами. — И потом, они живые... я люблю всё живое. Очень, — он улыбнулся и ткнул в него пальцем. — Тебя тоже. Не гляди так.

— Да ну тебя, — вздохнул Рабастан, — нашёл, о чем говорить. Смотри лучше, какая вокруг красота!