Наследницы (джен)

Энни страшно удивилась и даже испугалась, когда среди ночи к ней в домик постучалась Анни. Решила даже сначала, что это кто-нибудь другой в её облике. Но разъяснилось всё быстро.

— Надеюсь, ты не будешь читать мне лекции, — сказала Анни. Ей и неловко было, и хотелось дерзить, и на понимание она всё-таки надеялась. Удивительное дело: вроде бы Энни тоже «старшая», по статусу ближе к родителям, чем к Анни, но ей хотелось доверять. И это доверие было обоснованным: неоднократно уже Энни служила «буфером» между Анни и своей сестрой, сглаживая их общение и перебивая назревающие ссоры своим позитивом.

Второе удивительное дело состояло в том, что Энни обычно была ничуть не прочь почитать морализаторские нотации. Это все знали, в том числе посторонние. Но именно с Анни она почему-то этого не делала. И Анни за это ей была благодарна.

— Ну вот что, — решительно сказала Энни, — ложись-ка ты спать. Утром будем думать. А с Элли я сама поговорю.

— Правда? Огромное тебе спасибо! — обрадовалась Анни. Энни ворчливо отмахнулась:

— Да ну… Тебе отдельную комнату или со мной останешься? — второй кровати у неё не было, но был деревянный топчанчик, который при необходимости мог сойти за кровать.

— Лучше отдельную, — поморщилась Анни.

— Как скажешь. Пошли, помогу устроиться. Книгу свою под подушку положишь? А то вон шкаф. Лично я бы на таком чтиве спать не советовала, а то мало ли что ночью в голову вползёт.

— Моей голове уже ничего не страшно, — иронично хмыкнула Анни.

— Не скажи…

Уже засыпая, Анни радовалась, как легко и просто всё решилось. По крайней мере, сейчас. Правда, что будет дальше? Родители наверняка будут ужасно сердиться. Ещё и накажут как-нибудь… Да даже если не накажут — ей будет ужасно неприятно с ними объясняться, как-то оправдываться, слушать их речи… Вот бы и вправду Энни всё взяла на себя! Но нет, всё не получится…

С этими мыслями Анни и заснула.

— Вот даже не знаю, хвалить тебя или ругать, — недовольно сказал «Гость» из пустоты, едва она оказалась в своём привычном космическом сновидении.

— А что я сделала не так? — обиделась Анни.

— Когда ты уже поймёшь, что надо идти до конца? Хочешь ссориться с родителями — ищи помощи того, кто сам против них, а не юлит между ними и тобою.

— И что я должна была бы сделать? — поинтересовалась Анни.

— Я же сказал, — отозвался скучный голос, — искать того, кто против них. Кто ненавидит их не меньше, чем ты — даже больше. Только такой человек помог бы тебе расправиться с матерью.

— Да не хочу я с ней расправляться, — возмутилась Анни. — Просто хочу, чтобы она ко мне не лезла.

— Она всегда будет к тебе лезть. Она же мать. Избавиться от её опеки ты можешь только в том случае, если избавишься от неё самой, — вздохнул голос. Анни испугалась:

— Ты что, хочешь, чтоб я её убила?

— Ну, необязательно так радикально… Просто избавься от её присутствия в своей жизни. Разорви все отношения. Не общайся. Не посещай её. Живи сама по себе. А ты вместо того, чтобы решить проблему, только усугубляешь её. Связаться с Энни — это ещё хуже, чем жить под контролем матери.

— Это ещё почему? — недовольно спросила Анни.

— Потому что, когда тебя контролирует мать, она делает это явно. А Энни просто будет потихоньку тобой манипулировать, но цели у неё те же, что и у твоих родителей — взять над тобой полную власть.

— И вовсе ты не прав! — с негодованием отвергла Анни, не колеблясь. — Энни нормальная. И кем-то манипулировать она просто не умеет.

— Это тебе так кажется, — усмехнулась пустота вокруг. — Просто присмотрись к ней получше. Разве не она вертит окружающими как хочет? И делает вид, что это и есть дружба — а на самом деле она просто заставляет всех делать то, что ей нравится. Разве не к ней бегут за поддержкой и советом все, от твоих родителей и до бывшей принцессы Тьмы Ланги — она и её перевоспитала под свои интересы? От феи Розовой страны, которая на свете живёт уже десять тысяч лет — намного больше, чем сама Энни, — и до последнего самого глупого Жевуна в самой отдалённой деревеньке?

— Ну и пусть бегут, — упрямо сказала Анни. — Раз все так ценят её советы и поддержку — значит, она хорошая.

Пустота вокруг издала неприятный смешок.

— Хорошая, лучше некуда… Мой тебе совет — задумайся над тем, хочешь ли ты настоящей самостоятельности или так и будешь всю жизнь жить под чужим контролем. Если тебе дорога независимость, то ещё не поздно поискать того, кто тебе действительно в этом поможет.

— Это кого же? — нервно спросила Анни.

— Подумай. Во всяком случае, этот человек должен быть полной противоположностью твоей семье.

«Гость» ушёл — Анни чувствовала это во сне: пустота вокруг становилась ещё более пустой, если так можно выразиться. А она осталась с неприятным чувством.

Нет уж, что бы кто ни говорил, а Энни она ещё доверяет. Да Энни вообще единственная, кому она может доверять!

Проснувшись утром, Анни с удивлением услышала смутно знакомый голос в соседней комнате — и немедленно подскочила, бросилась к двери, приоткрыла и выглянула в щёлочку. Так и есть — здесь Ланга! К счастью, одна, и мирно беседует о чём-то с Энни.

Видимо, она заметила движение двери, потому что повернулась.

— Анни, привет. Вылезай, — с усмешкой сказала она.

Пришлось поспешно одеться и «вылезти». Энни суетилась у буфета, раскладывая в вазочки варенье — её в очередной раз угостили чем-то вкусным Жевуны, — Ланга сидела у стола. Было непривычно видеть её здесь, в маленьком жевунском домике. Энни порой упоминала, что Ланга навещает её в Когиде, но Анни никогда об этом не задумывалась и не представляла, как это выглядит. А теперь вот, увидела…

— Ну рассказывай, какую ты там книгу у меня стащила, — велела Ланга. Несмотря на такое категоричное начало разговора, настроена она была, кажется, вполне дружелюбно. Анни потопталась на месте, угрюмо глядя в пол. Потом всё-таки вернулась в комнату и принесла книгу.

Раз уж Ланга всё знает… Хотя бы не придётся в подробностях изображать раскаяние в том, что она, Анни, действительно стащила книгу тайком.

— Вот, — угрюмо буркнула она, выкладывая книгу на стол. Ланга даже присвистнула:

— Ого! Пакир по мелочам не разменивается…

— Да что сразу Пакир, — огрызнулась Анни. — Я сама взяла. Что вы на меня вечно влияние Пакира вешаете?

— Потому что оно есть, и не спорь, — отчеканила Ланга. Открыла книгу на первой странице и сразу же закрыла. — Понятно всё с тобой. Значит, так, книгу я забираю… И пожалуй, стоит наложить на библиотеку какие-нибудь чары, чтоб ты больше без спроса из неё не таскала. А?

— А может, просто в Подземную страну Анни не пускать? — с сомнением предложила Энни от буфета. Анни уже готова была вскинуться в возмущённом вопле, но Ланга её опередила удивлённым:

— Ну зачем же так радикально?

— Да уж слишком там много опасностей, — недовольно ответила Энни. — Или ты забыла, чем в прошлый раз кончилось?

— Помню я. Хотя я бы на твоём месте не криминализировала так уж сильно всю мою страну.

— Я и не криминализирую, — вздохнула Энни и принесла-таки варенье на стол. — Хлеба у меня нет, но можно намазать на печенье, — сказала она и со смешком добавила: — Меня почему-то чаще угощают печеньем, чем простой буханкой хлеба.

— Ну так ты им объясни, чем тебя лучше угощать, — усмехнулась Ланга.

— Я же не Корина, которая диктует, какие ей подарки дарить, — с неприязнью сказала Энни. — Да нет, я не в претензии. Тем более что печенье очень вкусное и свежее. Пробуй.

— Сто лет не ела свежего жевунского печенья, — сказала Ланга непонятным тоном. То ли с радостью, то ли с грустью, то ли просто с сарказмом.

— Конечно, — хмыкнула Энни. — Целых три месяца. Мы ж тебе на день рождения целую огромную коробку притащили.

— Да оно высохло давно, — отмахнулась Ланга. — Уже не то…

— Высохло? — поразилась Энни. — Ты что, его не съела?

— Ем по одной штучке в день. Не, ну ты что думаешь? Я его всё сразу должна слопать? А как же растянуть удовольствие?

Теперь уже Энни издала непонятный звук — то ли кашель, то ли смех, то ли поперхнулась, то ли задохнулась.

Пока эти две давние подружки подшучивали друг над другом, Анни старалась сидеть тише мышки — как будто они могут о ней забыть. Она бы вообще с удовольствием ушла, но если она шевельнётся, то уж точно привлечёт внимание.

Как только она об этом подумала, Ланга сразу повернулась к ней:

— Так, и что же нам с тобой делать? Энни, что там Элли сказала?

— Ну… — Энни с кислой миной пошевелила пальцами. — Мы пока с Анни тут поживём…

Анни чуть не подскочила от радости. Ура! С полным правом не видеться с родителями! И даже не испытывать неловкости при этом — ведь ей разрешили. И вообще, пожить в новом для себя месте, в Голубой стране… Здорово!

А Энни тем временем продолжала:

— Конечно, Элли не рада такому стечению обстоятельств, но понимает, что сейчас Анни надо от неё отдохнуть. Единственное, что её беспокоит — это уроки магии.

— Ой, эти уроки, — Анни даже заговорила совершенно свободно, забыв о том, что минуту назад боялась и голос подать, — я от них устала уже! Мама меня больше ничему научить не может, сама не знает, что мне задавать.

Ланга взглянула на неё снисходительно:

— Ну, предположим, твоя мама ещё многому могла бы тебя научить, если бы ты не выкаблучивалась…

— Чего? — насупилась Анни. Но Ланга не обратила внимания на её реплику и продолжала:

— Но вот что касается уроков магии, то тебе они всё равно ещё необходимы. И у меня есть предложение, — коварно усмехнулась она. Анни настороженно нахмурилась. Ланга рассмеялась: — Не бойся, тебе понравится. Энни, тебе тоже.

— Да-а? — Энни со скепсисом скрестила руки на груди. — Ну-ну, озвучь.

— Я могла бы заниматься с Анни магией, — сказала Ланга, и Энни изумлённо расширила глаза:

— Да ладно! Тебе делать нечего?

— Естественно, не каждый день, — пожала плечами Ланга. — Ну, допустим, раз-два в неделю. Думаю, этого хватит.

Анни ошарашенно смотрела на неё. По-видимому, Энни была удивлена не меньше.

— И чему ты будешь её учить? Эй, надеюсь, не тёмной магии? — она нахмурилась в беспокойстве. Ланга вздохнула:

— Только не строй такую физиономию, умоляю. Да, мы будем знакомиться с тёмной магией…

Анни и Энни дружно охнули. Ланга раздражённо закатила глаза:

— Я сказала «знакомиться»! В рамках приличия, чтобы разбираться с её сущностью и уметь обуздать. Но не волнуйтесь, чтобы одновременно применять и тёмную магию, и светлую — это надо особый талант иметь. Такой талант у нас пока только один, и с ним уже Стелла разбирается. Анни не сможет так быстро перестроиться на тёмную магию, даже если захочет. А если и перестроится когда-нибудь, надеюсь, наша феечка из Розовой страны к тому времени выполнит своё обещание и разберётся с этими тёмными снами.

— Дались вам мои сны, — тихонько пробурчала Анни. Ланга повернулась к ней:

— И кстати! Ещё одно предупреждение: на уроках слушаться меня беспрекословно. Я сказала — ты сделала. Никаких ворчаний, никаких пререканий. Понятно?

— Так, подождите, — возмутилась Анни. — Я ещё не согласилась, чтобы меня кто-то учил!

— А тебя никто не спрашивает, — рассмеялась Ланга. Анни обиженно засопела. Ох уж эта Ланга!

Причём почему-то с ней ругаться тоже не хотелось.

Наверное, потому, что она не читает нотаций. И не закатывает испуганно глаза — «ах, тёмная магия»! Как мама вчера. И не стремится Анни отгородить от всех опасностей, настоящих и выдуманных родительской паранойей. Пожалуй, если подумать, то Ланга — неплохой вариант в качестве учительницы магии!

— Ладно, — кивнула тем временем Энни. — Вообще-то надо ещё с Элли посоветоваться…

— Сама посоветуюсь, — отмахнулась Ланга. — Но думаю, я сумею её убедить. Сейчас Анни как раз будет крайне полезно ознакомиться и с этой стороной магии.

Анни вдруг посмотрела на Лангу с особым интересом: а не на неё ли намекал «Гость» в сегодняшнем сне? Человек, полностью противоположный её семье… Да нет, он скорее имел в виду кого-то такого, кто пойдёт против её семьи, а Ланга, хотя и очень сильно от них отличается, но с ними дружит. О Ланге «Гость» отзывался скорее неодобрительно, даже презрительно — мол, подчинила её Энни своему влиянию… Интересно, что он скажет, когда узнает (а узнает он обязательно, как и обо всём, что с ней происходит), что Ланга будет учить её магии?

— А ты меня по этой книге будешь учить? — с осторожным любопытством поинтересовалась Анни, скосив глаза на книгу, которая так и лежала на уголке стола. Ланга мотнула головой:

— Ни в коем случае! Сама составлю тебе программу. Я, конечно, не учительница, но постараюсь объяснить доходчиво.

Анни кисло поморщилась. Ну да, Элли всегда акцентировала внимание на своём учительском образовании и стаже. А в итоге что?

Наверное, самое неудобное — когда твоя мама ещё и твоя учительница! Вот и пусть лучше Ланга будет её учить. С ней интересно будет. Анни вообще всегда было с Лангой интересно, хотя та и утверждала, что не умеет общаться с детьми. Но при этом умудрялась отлично с ними ладить.

Беседа потекла ни о чём. Впрочем, болтали в основном Энни с Лангой, Анни старалась сидеть молча, потихоньку кусая печенье с вареньем. Сладкий завтрак. Элли бы ей такой не разрешила. Завернула бы лекцию о правильном питании и о том, что много сладкого есть вредно… Хотя Анни и сама не была любительницей сладостей — не то что, например, Марифа, которая могла в одиночку спокойно слопать шоколадный торт. Анни бы плохо стало, а Марифе хоть бы что. Вот и сейчас Анни сдалась где-то на десятой печенюшке. Прихлёбывала чай без мёда (более распространённого в Голубой стране продукта, чем сахар) и слушала.

— От меня к Весе полетишь? — спросила Энни у Ланги. — Давно её навещала?

— Давненько… — поморщилась Ланга. — Мы последний раз на моём дне рождения виделись.

— Нехорошо, — притворно нахмурилась Энни с лёгкой улыбкой.

— Я знаю. Я вообще предпочитаю сама её навещать, чем её визиты принимать. Каждый раз, как она прилетает в Подземелье, начинаю нервничать — вдруг с ней что-нибудь случится. А ей же не докажешь, что тут опасно.

— Ну не так уж у тебя и опасно в последнее время, — заметила Энни.

— Не так уж, но всё равно рискованно. Мне даже кошмары как-то раз снились, что с мамой что-то случается, — мрачно сказала Ланга. И усмехнулась: — Подскакиваю среди ночи — и вспоминаю, что мама спит в соседних покоях. А всё равно никак не могу отделаться от абсурдной картинки, будто всё ещё война с Пакиром идёт, или гражданская между каббарами и людьми, и мою маму куда-то понесло сражаться, а я её всё жду, жду во дворце, не знаю, где она и когда вернётся, ничем не могу ей помочь… И психую! Понимаю, что моя мама вообще никогда оружия в руках не держала и магией не владеет, а всё равно картинка потом весь день помнится, — Ланга принуждённо рассмеялась и отхлебнула чая, надолго спрятав лицо за широкой чашкой.

Энни покосилась на Анни, но осторожно-деликатный вопрос задала снова Ланге:

— Часто кошмарики про войну снятся, да?

Ланга пожала плечами:

— Снятся… Но я к этому спокойно отношусь. Это же обычные сны. Мозг снова прокручивает травмирующую ситуацию, чтобы перестать её бояться и в конце концов отпустить. Конечно, это не очень приятно, но это как хирургическая операция. Надо вырезать болезнь, чтобы она не погубила тебя полностью… Лучше видеть страшные сны и понимать, зачем они и откуда берутся, чем сходить с ума.

— Ты умная, — с уважением сказала Энни. Ланга фыркнула:

— Подумаешь… На самом деле сны про прошлую войну меня уже не так пугают. И про Пакира, и про то, что я кого-то казнила. Это всё, конечно, жутко, но я могу это пережить. Самым страшным моим кошмариком оказался тот, где мама меня за что-то ругала, а я рыдала и никак не могла у неё прощения выпросить, — Ланга усмехнулась с презрительной едкостью в свой адрес. Энни удивилась:

— Веса же тебя никогда не ругает!

— Но в детстве-то ругала. Ну так, по мелочам, как и всех детей. А потом я всё время боялась, что она не сможет меня простить, — призналась Ланга. — Хорошо, что она всё-таки смогла меня понять…

Анни слушала, морщась. Тоже мне, страшный кошмар! Мама ругает. Нашла Ланга, из-за чего переживать. Не сдержавшись, она всё-таки пробубнила себе под нос тихонько:

— Подумаешь, мама…

— М-м? — Ланга обернулась к ней. — Что ты имеешь в виду?

— Ну… — замялась Анни, чтобы сформулировать поаккуратнее — а то Ланга ещё рассердится, а её лучше не сердить, — просто я удивляюсь, ты столько всего страшного прошла, а боишься всего лишь того, что тебя мама поругает?

Ланга внимательно посмотрела на неё:

— Я понимаю, что ты сейчас не можешь осознать того, насколько важно для человека сохранить мир и добрые отношения со своей матерью, — слегка высокомерно и жёстко произнесла она, отчётливо проговаривая слова, как будто объясняла маленькому ребёнку. — Надеюсь, когда-нибудь ты всё-таки это поймёшь. И хорошо, если поймёшь сама, а не после каких-нибудь трагических и опасных происшествий в твоей жизни.

Анни снова поморщилась:

— Да ну…

— Ближе мамы у человека нет никого! — повысила голос Ланга, не давая ей говорить. — Ни муж, ни друзья, никто её не заменит! Ты ещё маленькая и многого не понимаешь, а это невозможно вложить в голову на словах. Ты не ценишь отношений со своей матерью, потому что ты ещё слишком юна, мало знаешь жизнь и считаешь, что легко найдёшь маме замену в лице какой-нибудь подружки. Но если ты потеряешь любовь матери, ты потеряешь всё. Больше никто тебя так не сможет любить, как мама! Ты пока не понимаешь, как это важно. И пока ты сама не проживёшь всё это на своём опыте, не наделаешь ошибок, не ощутишь хоть раз потерю, пусть временную, ты не поймёшь!

Анни опустила голову. У Ланги пунктик на маме, это все знают. Неудивительно, что она сейчас так завелась. Что ж, значит, лучше на эту тему больше не говорить.

Повисла неприятная пауза. Ланга буравила суровым взглядом Анни, Анни отмалчивалась. Энни звякнула ложкой:

— А вот мне недавно снилось смешное, — заговорила она бодро, как будто ничего не произошло. Анни догадалась — Энни, как всегда, хочет сгладить негатив и перевести тему. И Анни снова была ей за это благодарна сейчас. — Будто Корина устроила бал в Изумрудном городе, а я на него явилась в старом платьице своего детства… Я за Элли донашивала — белое в красный горошек. Она ещё на нескольких портретах в нём изображена. Ну, когда рисуют её первое путешествие…

Ланга повернулась к ней, глядя уже мирно.

— То самое легендарное платьице? Видела, конечно. С красной безрукавкой такое…

— Да просто оно изначально было полностью белое в горошек, а потом на спине сильно протёрлось, ещё когда Элли его носила, к тому же стало ей мало, и мама его перешила — рукава, юбка и воротник остались белые в горошек, а остальное просто красное. Вот и выглядит, как будто сверху красная безрукавка надета, — объяснила Энни. И усмехнулась: — Кстати, давно мечтаю его копию сшить.

— Зачем? — удивилась Ланга.

— Просто на память, — развела руками Энни. — Его же перешивали тыщу раз, Элли его носила лет с семи и до двенадцати, потом мне перешло — я носила тоже очень долго, а потом она в него же умудрилась влезть, когда сюда возвращалась уже перед войной с Пакиром. Но тут его магией превратили в какой-то другой наряд, так что оно по сути существовать перестало. А мне хочется его помнить. Я ж его обожала. Оно и само по себе симпатичным было, да к тому же досталось от любимой сестры. Так что сошью копию…

— И явишься на бал к Корине? — усмехнулась Ланга. Энни рассмеялась:

— А что, это идея! Представляю себе её лицо. У неё ж на балах все такие расфуфыренные, а тут я в детском платьице. Причём никак по этому поводу не комплексую. Хотя, — она поморщилась, — я в принципе не горю желанием посещать её балы.

— А она тебя не приглашает? — фыркнула Ланга. Энни замотала головой:

— Персонально нет. Она, конечно, всегда пафосно объявляет, что ждёт на балу всех желающих, в том числе из других стран и дворцов. Но мне просто туда ходить было бы неприятно.

— А я бы хотела сходить, — пробормотала Анни чуть слышно.

Нет, она пока что не прониклась идеями Астерия о том, что Корина на самом деле лучшая королева, чем Элли, и вообще не такая плохая, как принято считать в Анниной семье. Но сомнения он всё-таки в её душе посеял. И Анни вдруг стало любопытно: вот сейчас Энни и Ланга дружно так презирают Корину, ещё и рады ей праздник испортить… А чем она это заслужила, собственно?

Ну да, говорят, когда-то хотела убить Элли. Но сейчас ведь не убивает. Может, и не стоит до сих пор ей это припоминать? И вообще, ещё неизвестно, что там произошло на самом деле. Может, Корина вовсе этого и не хотела!

Тем временем Энни и Ланга дружно уставились на неё.

— Даже и не вздумай! Нечего тебе там делать! — твёрдо сказала Энни. Но Ланга вдруг фыркнула:

— А что? Давайте и вправду все вместе явимся на бал к Корине.

— Ну, и что это получится? — мрачно сказала Анни. — Так никакого бала не будет. Она же тебя боится.

— Правильно боится, — усмехнулась Ланга. — Нет, если ты хочешь, можешь, конечно, к ней явиться как-нибудь. Это будет даже интересный эксперимент…

— Вот сейчас не поняла, — изумлённо повернулась Энни к Ланге. А та развела руками:

— Не повторяй ошибку своей сестры. А то дитё и от тебя сбежит.

— Я не дитё, — оскорбилась Анни.

— Ну да, конечно. Взрослая и умудрённая жизненным опытом, — хмыкнула Ланга и поднялась. — Ладно, Энни, спасибо за угощение. Отправлюсь-ка я всё-таки к маме, узнаю, как у неё дела.

Она со вздохом повернулась к небольшому зеркальцу, висящему на стене возле двери. Анни с изумлением увидела, что внешность Ланги начала меняться — волосы из серебристо-седых стали русыми, черты лица — не такими острыми, из глаз ушла пронзительная синева — теперь они были мягкими серо-голубыми. Платье тоже поменялось — с серо-стального на сиреневое с белым, похожее по фасону на то, что носили крестьянки Фиолетовой страны.

— Ух ты, — вырвалось у Анни. Ланга-не-совсем-Ланга повернулась к ней. — А почему ты всё время так не ходишь? — полюбопытствовала Анни. — Хорошо выглядишь.

— А сил сколько на иллюзию уходит, не задумывалась? — вопросом ответила Ланга. Анни поджала губы — действительно, не подумала. — Я так только маму навещаю. Чтоб меня никто там не пугался.

— Весе было бы намного приятнее видеть тебя настоящую, — с лёгкой укоризной заметила Энни. Ланга пожала плечами.

— Если мы наедине, то я, конечно, возвращаю настоящий облик. А Мигунов предпочитаю не пугать. Да и вообще, может быть, если бы не Пакир, я бы действительно сейчас была почти такой… — Она вздохнула и ещё раз критически оглядела своё отражение. — Ну разве что старше раза этак… почти в три.

— Пора бы тебе прекращать все эти заморочки, — сказала Энни. — Тебя давно уже не так боятся, как ты думаешь. Людям надо к тебе привыкать, а ты им этого не позволяешь.

— Потом привыкнут, — проворчала Ланга. — Всё, до встречи. Анни, готовься к урокам.

Ланга исчезла в россыпи лиловых искорок. Анни ещё несколько секунд таращилась на то место, где она только что стояла. В Волшебной стране всего две чародейки владели телепортацией — Элли и Ланга, но даже от Элли Анни редко видела такое действо.

— Ну что? — вернул её в реальность бодрый голос Энни. — Полетаем над Голубой страной?

— Почему ты не стала волшебницей? — вдруг пришёл в голову Анни вопрос. Энни беспечно махнула рукой:

— Да как-то не моё это. Я могу на время Элли подменить, конечно, но для меня эта магия — как будто в клубке ниток запутался.

— Жаль, что ты не волшебница, — вздохнула Анни. — А ты не боишься?

— Чего? — удивилась Энни.

— Ну… Вот той же Корины, например. Она же тебя не любит, а ты к ней в страну всё время лезешь.

— О-о, — усмехнулась Энни. — У меня на Корину есть другие инструменты давления. Не всё в мире делается магией, девочка моя.

— А что за инструменты? — поинтересовалась Анни.

— Большой-большой секрет! — подняла палец Энни. И шутливо тыкнула Анни в кончик носа: — И тебя он, моя дорогая, не касается. Ну так что, летим?