Наследницы (джен)

Корина не любила Голубую страну.

Её ничтожная родина с вечно жующими, такими примитивными в своём мышлении соплеменниками, казалась ей насмешкой над судьбой. Она, Корина, которая несколько лет назад с блеском покорила Изумрудный город и держала в страхе обеих добрых волшебниц (по крайней мере, сама она предпочитала думать именно так), теперь вынуждена прозябать среди этих голубеньких сельских домиков. Корину даже цвет раздражал — все эти крыши и заборчики, по оттенку порой сливающиеся с безоблачным небом. Всё это казалось таким банальным и простецким!

То ли дело сверкание драгоценных камней… Она старалась насытить ими свой город, чтобы все эти деревянные заборчики утонули в блеске самоцветов, в прозрачных искристых алмазах и насыщенных синих сапфирах. К сожалению, деревенщина всё равно пробивалась сквозь благородный блеск и мозолила глаза. Корина даже издала указ, повелевающий, чтобы на крышу каждого дома был обязательно водружён крупный драгоценный камень или по крайней мере золотой шпиль с флюгером, но столкнулась с вопиющим неповиновением: у недавних горожан, видите ли, не было денег на такие украшения. Они до сих пор ещё не привыкли к тому, что вокруг дома могут быть только клумбы, и всю еду надо покупать, а тут уже новое дело!

Корина скрипела зубами и издавала ещё один указ: у кого на крыше нет драгоценного украшения, тот платит в казну дополнительный налог. Населения в городе внезапно стало меньше — а он и без того был не настолько густо населён, как Корине хотелось. Вот дураки эти Жевуны. Вдалбливаешь им, вдалбливаешь, просвещаешь их дремучие головы, что в городе лучше, чем в захолустье среди полей и огородов, а они никак не уразумеют…

Впрочем, придворных набрать удалось. С трудом и не сразу, но удалось. В основном это были беспробудные лентяи (водились и такие среди Жевунов), но Корину они устраивали: их дело — имитировать пышную толпу во дворце, тут большого ума не надо. Не только не надо, но и категорически нежелательно. А то начнут умничать, думать да рассуждать, ну и зачем оно Корине? Её вполне устраивали эти тупицы, которые с обожанием ловили каждое её слово и требовали только, чтобы им исправно платили немаленькое жалование — ведь нужно же им вкусно есть, сладко пить и красиво одеваться. И дома в городе у них, конечно же, должны быть из лучших (у них как раз с украшениями на крыше было всё в порядке — ну так и платила им Корина щедро). Правда, время от времени даже эти тупицы и лентяи Корину начинали раздражать — либо становились слишком тупыми и ленивыми, либо, наоборот, принимались умничать и какие-то права качать, и тогда приходилось от них избавляться и искать новых. Но это всё, в общем-то, были решаемые проблемы.

Куда хуже дело обстояло с государственными чиновниками. Жевуны в управлении страной ничего не смыслили. Тут не Изумрудный город, где Корина объявила себя королевой и закатывала балы и праздники, а жизнь как-то шла сама собой под управлением министров (довольно многочисленных в то время). Пара человек перешла к Корине из Изумрудного города — их уволила Элли, сокращая чиновничий штат, а Корина сделала мэром Всецарственного и министром сельского хозяйства — очень почётные должности для Голубой страны. Но остальные… Увы: сильно умных и сообразительных Корина принимать не хотела (а то ещё окажутся умнее, чем королева — а если их ум обнаруживался уже в процессе работы, то, естественно, таких сильно умных тоже ждало увольнение), а глупцы так плохо соображали, что порой приходилось всё делать самой.

О, где же ты, корона Изумрудного города? Золотое было время! Веселись да радуйся… Нет, конечно, и тогда Корине всё время приходилось нервничать: то она боялась, что добрые волшебницы всё-таки найдут способ разбить те незримые стены, что она воздвигла вокруг их стран, то накручивала себя мстительными мыслями в адрес Элли. Но всё это можно пережить, когда на твоей голове сияет самая богатая корона Волшебной страны, и ты восседаешь на самом великолепном её троне и в самом великолепном её дворце.

А сейчас? Да, Корина строила и украшала свой город, мечтая доказать всем, что он будет не хуже Изумрудного, Розового и Фиолетового. Но… она его не любила.

Она мечтала бы вернуться в Изумрудный город. Мстительные мысли в адрес Элли никуда не делись до сих пор. Корина ненавидела её, хотя и изображала слащавую улыбочку при каждой встрече — и из-за этого ненавидела ещё больше: сколько ж ещё она будет улыбаться этой девчонке? А приходится — потому что Элли сильнее, а ещё на её стороне Ланга и все остальные волшебницы, да ещё куча друзей, а Корина… Корина слаба и одинока, увы.

И сколько бы ни говорили ей льстецы в Изумрудном городе, что они остаются там только потому, что ждут с надеждой её возвращения на изумрудный трон — она понимала, что шансы слишком малы. Увы! Если даже она каким-то чудом одолеет Элли и всех её друзей в неравной битве — это ещё надо будет как-то народу объяснить, а народ сейчас тоже сильно умный стал — не поверит, что у Корины права на трон более законные, чем у Элли.

Корина знала, что в Изумрудном городе хватает её поклонников и сторонников. Даже вполне искренних. Не все рады правлению Элли — особенно те, кого она лишила выгодных и уютных должностей. Причём лишила ведь не потому, что они Корину уважают. Просто ей вдруг захотелось, чтобы народ платил меньше налогов. Дикость какая-то. Народ для того и нужен, чтобы налоги платить. Сторонники Корины ничего не могли противопоставить власти Элли — но обиду-то затаили, Корина это знала. Многие из них затаили её настолько, что Элли, наверное, и не подозревала ничего. Некоторые из таких затаившихся даже во дворце работали, у неё под носом. И мечтали, мечтали о возвращении Корины.

Мастер Мирдан рассказывал…

Мечтали, но тоже ничего не могли сделать. Их было слишком мало, чтобы Элли прислушалась к их голосам. Вот если бы весь народ попросил бы её освободить трон — она бы, наверное, послушалась. Она же такая… Не умеет за власть держаться. Скромница тоже мне… Ни народ устрашить, ни силу показать. Но вот в том-то и беда, что большинство в народе её обожают и ни за что не согласятся, чтобы их любимица отказалась от власти. Да они только на неё и молятся. Корина до сих пор помнила ту отвратительную сцену у ворот Изумрудного города, когда жители города ликовали от того, что она улетала прочь на чёрном драконе, а Элли оставалась с ними. Они тогда её и королевой провозгласили. Предатели…

Так что и на переворот снизу надеяться нечего.

Однако при всём понимании, что Изумрудный город для неё недоступен, Корина вовсе не собиралась отказываться от своих мечтаний. А вдруг когда-нибудь повезёт? И судьба повернётся к ней лицом?

Впрочем, и над Голубой страной ещё стоит потрудиться. Когда Корина стала королевой Изумрудного города, она настолько ненавидела свою убогую родину, что даже вспоминать о ней лишний раз не стремилась. А между тем, Голубая страна при Страшиле во многом ориентировалась на Изумрудный город — хотя и имела своего правителя (выборного старосту), да и Страшила не вмешивался во внутренние дела Жевунов. Интересовался, но не вмешивался. Мог посоветовать какие-то возможности укрепления торговых связей с другими странами, оказать помощь при стихийных бедствиях, предложить какие-нибудь интересные улучшения в быту, в общем, это было такое дружелюбное, ненавязчивое покровительство. Естественно, когда Корина Страшилу свергла, связи между Голубой страной и Изумрудным городом резко ухудшились — и Жевуны стали жить своей головой. К тому же больше не сновали с письмами, деловыми и дружескими, деревянные курьеры между двумя столицами — городской и деревенской, — да и птичья эстафета захирела — Корина презирала всё, что вводил Страшила, и совершенно не собиралась интересоваться новостями из птичьих клювов. Сейчас Страшила, ставший первым советником при Элли, конечно же, возобновил эту традицию — хотя в Голубой стране птичья служба существовала, можно сказать, полулегально: Корина по-прежнему её не одобряла, так что, если они и собирали новости, то как-то сами и неупорядоченно, да и несли их не Корине, а Энни. С курьерами тоже до сих пор было всё непонятно и нестабильно: Энни их одобряла, Корина нет, и если они и бегали внутри Голубой страны и к Изумрудному городу, то уж явно не по Корининой инициативе.

Энни не была волшебницей, и Корину это отдельно раздражало, непонятно, почему. Наверное, потому, что не-волшебницу Энни любили в народе больше, чем её, чародейку Корину. А ещё потому, что не-волшебница Энни умудрилась поставить себя так, что Корина, при всей своей магии, не могла с ней справиться! А всего-то — Энни знала её Большую Тайну, и эту тайну берегла — ну, по крайней мере, судя по тому, что Ланга до сих пор Корину не убила. Ведь если бы узнал хоть кто-то, дошло бы и до подземной королевы… Корина содрогалась от страха при мысли, что Энни, чуть что, может смело наябедничать Ланге, и вынуждена была идти на поводу у вздорной девчонки, мирясь со всеми её выкрутасами в своей стране.

Энни хочет собирать птичьи сплетни, привечает у себя всю эту бестолковую пернатую братию? Что ж, её проблемы. Энни поселилась в домике в центре Когиды, подаренном ещё прежним правителем? Ну и как её выгонишь оттуда? Энни критикует все её законы, некоторые — настолько активно, что даже народ к её критике прислушивается и плохо их исполняет — и что тут поделаешь? Нет, Корина пыталась делать всё, что могла. По крайней мере, пыталась призвать Энни к диалогу. Но эта девчонка была на редкость упряма и ещё ни разу ни в чём с Кориной не согласилась. Наверное, просто из принципа. Ведь только идиот может не понимать, что Корина всё делает ради блага для Жевунов. А если этим самым Жевунам что-то не нравится, так это временные трудности. И вообще, им бы, может быть, всё нравилось, да Энни воду мутит. Настраивает их против нововведений Корины… Словом, только и делает, что палки ей в колёса вставляет. То ей не нравится увеличение стражи (из марранов-наёмников), то она против повышения налогов… Недавно вообще скандал был — по её наущению в трёх деревнях налоги недоплатили. Стража в одну явилась — к старосте, как обычно, мирно, тихо, всё честь по чести, — а Энни их встретила да и развернула на пороге, сказав, что больше ни копейки королевская казна не получит — «так Корине и передайте». А они что, они передали…

Корина уже всю голову себе сломала, пытаясь понять, как одолеть эту девчонку. И ведь даже не фея! Просто девочка, из всей магии — только серебряный обруч, у которого единственная функция — делать владельца невидимкой. Не слишком-то много от него пользы. Да ещё старенький коврик-самолёт, на котором Энни летает над всей Голубой страной — причём он такой маленький и старенький, что может поднять только одного человека (и то не слишком тяжёлого). Говорят, это остаток ковра, который принадлежал великанше-колдунье Арахне — его меньшая часть, оторванная зубастым дракончиком, когда Арахна безуспешно пыталась подчинить себе небольшое поселение Подземных рудокопов, которые тогда временно жили на поверхности. Большей части ковра уже не существовало — его съели полчища мышей, чтобы не дать Арахне ускользнуть от битвы с Энниными друзьями… Правда, потом и этот уцелевший коврик вроде бы летать перестал, это его Элли уже заново для Энни заколдовала.

И вот ведь тоже невесёлые параллели — друзья совершенно без магии одолели колдунью… Как бы и Энни так же Корину не уничтожила! И Корина накручивала себя страхами, которые с каждым годом и с каждым новым спором с Энни всё усиливались. Где-то в глубине ума Корина понимала — конечно, Энни пойдёт на крайние меры (то есть, на то, чтобы раскрыть её тайну Ланге) только в крайнем случае. То есть, если Корина совершит что-то очень уж масштабное — например, войну с Изумрудным городом развяжет, захочет власти большей, чем над Голубой страной. С точки зрения Энни это почему-то плохо. Но вместе с тем Корина не верила, что Энни действительно будет откладывать раскрытие тайны до последнего. А вдруг ей какие-то мелочи не понравятся, и она проболтается хоть завтра? Ну вот просто так, из вредности и чтобы Корине насолить. А что? Корина бы на её месте поступила именно так.

Энни ей буквально мешала жить. Одним своим существованием мешала. К психозу на тему «отомстить Элли», который Корину преследовал с детства, добавилась ещё и бьющаяся, как птица в клетке, мысль «уничтожить Энни», но увы — обе идеи были нереализуемыми. Слишком уж рискованными, чреватыми негативными последствиями для самой Корины. И приходилось терпеть… Терпеть по мере сил, выступая только тогда, когда терпеть становилось уже совсем невмоготу — Энни чересчур уж переступала ей дорогу. Несколько лет назад, когда Корина оказалась в критической для себя ситуации и Энни ей помогла, Корина обрадовалась, что Энни позволила ей остаться королевой Голубой страны. А то могла бы и выгнать, в наказание за многие промахи. Но оказалось, что быть королевой Голубой страны, когда над тобой постоянно висит эта тень с ехидными косичками, — крайне сложно. Всё время оглядываешься на неё и боишься… Пропадает половина удовольствия от власти!

Корину ещё в детстве бесило всеобщее преклонение Жевунов перед этими феями — что перед Элли, что перед Энни. Все на них молиться были готовы, а она только и могла, что фальшиво улыбаться на какие-нибудь восторженные восхваления в их адрес. За много лет, проведённых среди Жевунов, она так и не смогла перестроиться, понять, что Гингема была для них карой, а Элли — спасением. Она так и не понимала, за что они так ненавидели её приёмную мать. Ну заставляла собирать противных пауков и пиявок, и что? Собирали же, и ручки у них не отваливались! Ну устрашала за неповиновение. Ну даже где-то кого-то работать заставляла — вроде бы, этого Корина по малолетству не застала и не помнила, а чего не помнила, того и не было. Ну была Гингема злой колдуньей, что такого-то? Чего они вообще зациклились — злая, добрая? В общем, так и не понимала Корина ненависти Жевунов к Гингеме, и так и не оценила их любви к Элли — и к Энни тоже. С годами это только больше накручивалось, и Корина помнила, скольких трудов ей стоило притворяться, скрывать, как её раздражает имя Феи Убивающего Домика и Феи Будущей Победы. А может, и не таких уж трудов. Притворяться и лгать — этому она отлично научилась с самого детства, это уже стало её второй натурой.

Так что и сейчас она вполне могла скрывать свои истинные чувства к Энни за улыбкой, пусть и высокомерной. И терпеть эту девчонку в своей стране. А что поделать?

Впрочем, поделать кое-что можно. Для начала — вкладывать в голову народа, что любить надо не Энни, а Корину. Ну, для начала бояться, а потом уже любить. Это правило Корина поставила себе ещё в детстве и с тех пор старалась от него не отклоняться. Любовь чревата тем, что тебе попросту сядут на голову — и как только Энни этого не боится? А вот любовь, предваряемая страхом — это намного лучше. Правителя должны бояться. Бояться его гнева, его немилости, его наказания. А уже из этого складывается и народная любовь — ведь к тем, кто его слушается беспрекословно, правитель милостив и щедр…

Короче, с этим тоже были некоторые проблемы. Слишком уж много Жевунов любило Энни, хотя, на взгляд Корины, она ничего для этого не сделала. И слишком мало любили Корину, хотя Корина уж старалась — из кожи вон лезла. И город им, и новые условия жизни, и королевский дворец вон какой красивый выстроила… Ну да, в нём живёт она, а не народ, но народ же может на него любоваться, значит, для них тоже? И стражу из Марранов призвала, чтобы порядок в стране поддерживать. И законы новые вводит. Энни же только ерундой всякой занимается, а её почему-то любят…

Значит, надо запретить любить Энни и повелеть любить себя, королеву Корину. И наказывать всякого, кто посмеет говорить что-то против королевы.

А ведь уже говорят. Потихоньку. Кто-то налогами недоволен, кто-то Марранами в Голубой стране, кто-то новыми законами. И все бегут к Энни, а та их по головке гладит и наверняка только больше настраивает против Корины.

Корина долго терпела. Сложно спорить с этой девчонкой, учитывая… ну в общем, учитывая все обстоятельства прошлого и возможные опасности в будущем. Но однажды она не выдержала.

Энни как раз недавно в очередной раз выставила Марранов из деревни, в которой отказались платить новый, повышенный налог. Налог шёл на содержание стражи, то есть этих самых Марранов — Корина планировала увеличить их численность. Энни об этом, конечно, узнала, и до Корины дошли слухи, что Энни высказалась об этом весьма возмущённым (и возмутительным) тоном, и это, конечно, слышали Жевуны, и они, конечно, с Энни согласились. И даже не хотели пускать в Голубую страну новые отряды, когда те прибудут. Пока до этого дело не дошло, надо было разобраться. Корина даже отправила к Энни гонца, чтобы тот передал ей приказ явиться во дворец королевы, но Энни заявила ему, дословно, «Если Корине так нужно — пускай сама ко мне является». Корина хотела уже махнуть рукой на такую дерзость и пустить всё на самотёк, если бы не два обстоятельства: во-первых, её бесило то, как Энни пренебрежительно отзывается в её адрес в присутствии Жевунов, а во-вторых, по слухам, на границе Голубой страны уже начали собираться отряды Жевунов, решительно настроенные не пустить в неё Марранов. Не напускать же на них Варага, чтобы разогнать? А то Энни и её друзья могут это расценить и как агрессию Корины против своих же подданных, а если расценят — неизвестно вообще, чем всё это кончится… Ещё попросят её с трона Голубой страны! Настойчиво так попросят. Ох уж эта Энни! Лучше бы она не помогала тогда Корине, несколько лет назад! В таком случае Корина имела бы сейчас полное моральное право с ней расправиться, а тут, понимаешь ли…

Придётся ехать самой! Хотя это очень унизительно.