Странный дар (джен)

«…В год Обезьяны Сенджу пришли к селению Учиха. Во время сражения погибли Буцума Сенджу и Таджима Учиха, возглавлявшие кланы. По решению Хаширамы Сенджу и Мадары Учихи бой был прекращён. Ими был заключён „Договор о ненападении“. Это нельзя было назвать миром, но это был первый шаг к нему.

В год Собаки страна Огня была разделена на две части. И Сенджу, и Учиха собирали вокруг себя другие кланы, усиливая своё влияние. Так, к примеру, к Сенджу присоединились Сарутоби, Шимура, Инузука и множество мелких кланов, Учиха заключили союз с кланами Хьюга, Яманака, Амикичи и Нара. Следует особенно отметить, что договор соблюдался практически без нарушений. Действовал запрет нападать первыми и на ставшие союзными кланы.

По их примеру в соседних странах создавались свои селения как объединение кланов: Скрытое в песке — в стране Ветра, Скрытое в тумане — в стране Воды, Скрытое в камне — в стране Земли, Скрытое в облаке — в стране Молнии.

Год Быка отмечен Советом пяти даймё. По их общему договору возникающие конфликты должны решаться исключительно силами шиноби. Это было выгодно гражданским, но привело к осложнению отношений между скрытыми селениями.

Закономерным итогом стала начавшаяся в год Тигра Первая мировая война: Вода, Молния и Земля против Огня. В первые же дни Учиха Мадара и Сенджу Хаширама пересмотрели условия „Договора о ненападении“. Позднее к ним присоединился Узумаки Ашина, предложивший помощь своего клана. Итак, ради того, чтобы защитить страну Огня, объединились селения Огня, возглавляемое Учиха, Леса, созданное Сенджу, и Водоворота, принадлежащее многочисленному Узумаки. И всё же этого было недостаточно… Братья Учиха и братья Сенджу, сильнейшие в своих кланах, не могли успеть везде.

К началу года Кролика ни одна из сторон всё ещё не могла одержать верх. Требовалось нечто новое, то, чему враг не смог бы противостоять, — и с этого года начинается история джинчурики. Учиха Мадара отыскал сильнейшего из хвостатых демонов и подчинил своей воле. Сенджу Хаширама удерживал его, Узумаки Ашина запечатал его в Узумаки Мито. Лис, послушный воле человека, стал впечатляющим оружием, более страшным, чем любой из известных шиноби. Это и решило итог войны.

В год Дракона крупных сражений уже не было. Битвы велись не клинком, а словом. Тогда же трое великих шиноби — Сенджу Хаширама, Учиха Мадара и Узумаки Ашина поймали и запечатали оставшихся хвостатых демонов. Часть из них — Тануки, Кота, Черепаху и Обезьяну — отдали остальным странам, и каждая заплатила свою цену. Таким образом, страна Огня оставалась сильнейшей и по количеству джинчурики.

В год Змеи был заключён мир — и именно этот год считается годом основания селения, Скрытого в листве. С тех пор страна Огня стала единой…»

Изуна замолкает и внимательно смотрит на задумчивого Тобираму. Тот заслушался настолько, что отложил в сторону свои записи.

— Интересная версия истории, — Хаширама реагирует первым.

— Я сгладил некоторые моменты, — Изуна смотрит в сторону. — Я не могу простить сделанного тогда, в тот день, не хочу это забывать, но я не хочу, чтобы наши кланы снова воевали.

— Наверняка помнишь не ты один, — произносит младший Сенджу. — А что помнят взрослые — тому научат детей.

— У меня есть решение, — Изуна приподнимает подбородок. — Совсем маленьких детей должны воспитывать родители. Как научатся разговаривать, окажутся хотя бы немного самостоятельными — их следует отдать тем, кто не станет рассказывать лишнее.

Хаширама морщится. Стул под ним протяжно скрипит.

— Мне не нравится эта идея. Мало кто захочет расстаться со своим ребёнком так рано.

— Раньше расстанутся — раньше сами смогут ходить на миссии, — медленно произносит Тобирама, потирая подбородок. — В этом что-то есть.

Изуна с трудом отводит взгляд от алеющего под пальцами шрама. Даже смешно: они столько раз сражались, они столько раз спорили — и чуть ли не впервые этот Сенджу так говорит о его идее. Судя по его шрамам — никак не должен был соглашаться. Или он понимает только привязанность к брату, а не к детям?

— Обсудим позже? Вот тут, — он достаёт свиток из печати на браслете, подаренном Ашиной, и шумно кладёт на стол, — я подробно описал свою идею. Так, как вижу. Там ещё о том, сколь важно как можно раньше выявлять склонности и таланты и учить в соответствии с ними…

Мадара делает вид, что зевает, и ненадолго задерживает взгляд на младшем Сенджу. Изуна едва заметно кивает и украдкой показывает кулак: да, его манеру речи и копировал, и не надо говорить, что был им покусан!

— Пусть так, — соглашается Тобирама и тянется к свитку. — Но кто должен возглавить селение? Предлагаю решить всё голосованием всех жителей.

— То-о-орью, что не так в том, что у нас есть? По-моему, за эти несколько лет мы удачно разделили обязанности, — лениво тянет Мадара. Он лежит на невысоком диване, но ощущения, что Учиха смотрит снизу вверх, почему-то не возникает.

Тобирама косо смотрит на него, хмурясь:

— Во всех остальных селениях только один правитель, с которым и имеет дело даймё.

— Скажи ещё, что даймё его и назначает, — фыркает Мадара.

— Всё-всё, хватит-хватит, — Хаширама становится между ними, — так мы ни о чём не договоримся.

— Старший брат прав, — осторожно замечает Изуна. Пусть и говорят, что он ничуть не слабее брата, а брат равен по силе старшему Сенджу, но не относиться к нему с некоторой опаской не удавалось.

Тобирама смотрит в потолок, шумно выдыхает и уже снова выглядит совершенно спокойным.

— Хорошо, — произносит он, прикрыв глаза, — в таком случае — кто будет иметь дело с даймё?

— Я, как и обычно, — Хаширама с тревогой смотрит на младшего брата. Подходит ближе, касается вечно взъерошенных волос — тот слишком заметно и резко вздрагивает, хмурится. — Торью, кажется, тебе стоит пока что отказаться от своих клонов и как следует отдохнуть.

Изуна отворачивается к окну, пряча улыбку. Хаширама никогда не скрывал свои чувства, был готов помочь, но впервые так открыто заботился о брате. Возможно, это был такой способ показать, что они действительно свои? Что им можно видеть даже это? Болезненная гордость Тобирамы давно уже не была для него тайной.

Ощущение сверлящего спину взгляда наконец уходит, Изуна оборачивается, легко улыбаясь. Младший Сенджу уже смирился с заботой и лечением.

— По-моему, ты один делаешь больше, чем мы все, — говорит он, взмахом руки указывая на бумаги. — Я точно бы оказался погребён под их завалами.

— …сказал тот, кто обычно разбирает отчёты в селении Огня, — рассмеялся Мадара. — Торью, бери на заметку, кого припахать.

Изуна скрестил руки на груди и состроил по-детски обиженную мордашку, от чего едва заметно улыбнулся даже Тобирама. Правда, он тут же закрыл лицо ладонью.

— С кем мне только приходится иметь дело…

— С теми, кто дрался вместе с тобой, — тут же находит ответ Мадара и усаживается. — Займёмся делом? Думаю, нам стоит разделить обязанности ещё и на бумаге.

Обсуждать, договариваться, зная, что ни в чьих словах нет подвоха, — странно и необычно. Изуна чувствует себя счастливым — несмотря на всё, что случилось и что он не хочет забывать.

А впереди, хочется верить, ещё много хороших дней.