Меня боялась даже матушка Ро (джен)

Я торопливо сбегал вниз по гладким, судя по всему, каменным ступеням. Тело — молодое, крепкое — перемахивало пространство, не замечая расстояний и препятствий, огромные ступни в грязных ботинках с невероятной для меня скоростью молотили пол, твёрдое, лишь слегка проглядывающее под рубашкой брюшко мерно приподнималось в такт движению. Я с трудом сдержал крик восторга. Я уже не помнил себя таким молодым и сильным. Нет, я не чувствовал усталости — я мог бежать так бесконечно долго, просто наслаждаясь движением, но меня внезапно остановило твёрдое препятствие: крупная деваха с лошадиным лицом издала пронзительный вопль и закачалась на верхней ступени лестничного марша передо мной, собираясь свалиться вниз. Оглушенный, я, недолго думая, выбросил вперед длинную ручищу и сжал в клешне одежду и мягкую плоть девки: она опять огласила помещение воплем, но я мощным рывком сумел поставить её на ноги.

— Тьфу, зараза! — выкрикнул я, осознав, что сжимаю пятернёй грудь посмевшей преградить мне путь дуры. Только теперь я смог разглядеть её.

Я стоял на вершине лестничного марша, мял женскую грудь — приятное, почти позабытое ощущение — и беззастенчиво разглядывал раскрасневшееся, мокрое от слёз, наполовину закрытое светлыми волосами лицо. Бледная кожа, прямой тонкогубый рот, тонкий прямой нос, почти полное отсутствие бровей и ресниц… Одним словом, скучно. Я ни секунды не сожалел о том, что всем англичанкам предпочел негритянку.

В голове роились мысли, никак не связанные с моим занятием. Человек, в теле которого я оказался, думал о самоубийстве. Никогда не смогу понять таких. Секунду назад он отчаянно спешил, пытался что-то предотвратить, а теперь, столкнувшись с неожиданным препятствием, мгновенно сдался.

Да, мне повезло. Да, это тело подчинилось мне, не сопротивляясь, — слишком слаб был этот человек. Я растянул рот в широкой улыбке и обратился к девке:

— Что привело тебя сюда, дитя моё?

Она, посапывая от боли, подняла на меня полный слёз взгляд и проговорила:

— Мистер Страйк? Не могли бы вы отпустить меня, сэр?

— Страйк? — я не торопился исполнить просьбу, сжимая и разжимая толстые пальцы.

— Отпустите меня, сэр, я уже твёрдо стою на ногах! — воскликнула девка, и я убрал руку. — М-мистер Страйк?

— Страйк… — повторил я, стараясь избегать вопросительных интонаций в голосе и думая о том, как же мне повезло. — Корморан Страйк, детектив… Как тебя зовут, дитя?

— Робин… Меня прислали из компании "Временные решения" на замену… временно… Я ваша новая секретарша…

Я знал, что мне повезло, но не знал, что настолько, а теперь вынужден был признать, что повезло мне ещё больше. Быть может, слово Джима стало для Господа надёжной порукой, и Всевышний позволил мне спуститься в ад и искупить грехи, восстановив там справедливый порядок. Быть может, Бог видел, что я не был злом и, погубив тех людей, совершил благое дело.

— Ро-бин, — повторил я нараспев и приобнял девушку за плечи.

— Мистер Страйк, вы ведёте себя странно.

— Я только что тебе жизнь спас, дитя.

— Я понимаю это, но…

— Здесь не может быть возражений, дитя. Это жизнь.

— Меня назначили к вам секретарём.

— Конечно, — разговор с "магом" был жив в моей памяти, а хозяин тела Корморана Страйка думал о какой-то Шарлотте, разбитом лице и нестираной рубашке. Я позволил себе отдохнуть, пока он машинально довёл девку до места, которое называл "офисом". Корморану Страйку хотелось умыться, и я не стал ему мешать, позволил зайти в небольшую клетушку, которую хозяин тела назвал "ванной". Из зеркала — нет, не из такого зеркала, которые я привык видеть, а из идеально отполированного зеркала — на меня смотрел мужчина двухметрового роста с огромными руками, расцарапанным лицом и заплывшим глазом. Я оказался доволен новым телом и даже самим Кормораном Страйком. Он набрал в раковину воды и собирался нырнуть туда с головой, но я не позволил ему. Осторожно, посапывая, отёр кровь, снял тряпку с шеи, приложил к посиневшему глазу и вернулся к моей гостье.

Девка сидела на стуле, одной рукой опираясь в сидение, будто оно жгло её зад, а другой — тиская свою грудь, и подскочила с места при моём появлении.

— Если вы согласны, то я оставлю вас сейчас и приду завтра к восьми утра, — девка была явно напугана, вот-вот убежит, и, чтобы успокоить её, я позволил Корморану Страйку ненадолго взять верх.

— Ваши обязанности… Просмотрите корреспонденцию, — он махнул в сторону странного вида ящика. — Компьютер, телефон… — Корморан Страйк очень хотел спать, а эти слова как будто причинили ему боль, и я с лёгкостью позволил ему на время погрузиться в желанное для него небытие.

— Так, я пойду…

— Постой, — что-то в моём голосе или обращении заставило девку насторожиться. — Раз уж собираешься служить под моим началом, то расскажи, что умеешь делать, чем ты можешь быть мне полезна?

— Я с отличием закончила…

— Я не верю в силу университетов, детка. Как ты можешь проявить себя?

— Я аккуратно веду дела, владею навыками бухгалтера, маркетолога, пи-ар…

— Говори проще…

— Вы не в настроении, я приду завтра…

— Сядь! — я не смог сдержать крик, Корморан Страйк во мне уснул или умер, теперь это тело принадлежало только мне. Девка рванулась к двери, но я преодолел расстояние до двери за один шаг и преградил ей путь. — Сядь!

— Отпустите меня! Я буду кричать, соседи вызовут полицию…

Я схватил женщину клешнёй под затылком и сжал голову, она тут же замолкла, только по-рыбьи пучила глаза и беззвучно открывала рот.

— Помолчи покуда, — проговорил я и подвёл бабу к стулу. — Сперва я расскажу тебе то, что понял. Ты занимаешь это слабое тело, и, как бы не был силён дьявол внутри тебя, твоё тело не сможет противостоять более сильному, — девка дёрнулась и заныла, а в её глазах появились слёзы. — Я не отличался добродетельностью при жизни и не знаю, почему Господь доверил мне это дело, но я не успокоюсь, пока не выполню его волю. А теперь расскажи мне, как ты это делаешь?

Я слегка ослабил хватку, и девка тут же, воспользовавшись этой возможностью, закричала:

— Помогите!

Я ударил её наотмашь, она упала на пол, ударилась головой и замолкла. Нет, я не смею хулить Божий промысел, но неужто у него не было более сведущего слуги: что я знал об изгнании сатаны? Ничего. Библия, распятие, святая вода, зеркала и верёвки… Я с трудом притулил стул напротив зеркала в той отделанной гладким камнем клетушке и привязал к нему потерявшую сознание дьяволицу. Зеркало у меня было, верёвки я сделал… Вода… Я облил дьяволицу обычной холодной водой, надеясь, что это поможет, — девка пришла в себя и тонко заныла.

— Отпустите… отпустите… Что вам от меня надо?

— Расскажи, как ты это делаешь? Расскажи…

— Что? Что я делаю? — дьяволица забилась на стуле и замотала мокрой головой, окатив меня брызгами.

— Не играй со мной! — пытаясь заслониться, я пнул стул по ножкам — он потерял равновесие, завалился и завис, упершись спинкой в стену. Девка, потеряв опору, забилась в истерике. Я схватился за спинку стула, заставив его съехать ещё ниже, и навис над дьяволицей. — Ты подкинула "магу" свиток с заклятием. Он собирается последовать тому, что ты намалевала, и убить Джима.

— Какой маг?! Какое заклятие?!

Попытки дьяволицы разжалобить меня, свести с истинного пути приводили меня в ярость — я схватил женщину за шею и сдавил ей горло. Она открыла рот и захрипела.

— Ты выбрал не то тело, дьявол! Пока ты в этом теле, я могу победить тебя. Мой дух достаточно твёрд.

— Вы сумасшедший! Маньяк! Шизофреник! — если бы я не ждал ответов на свои вопросы, сломал бы шею дьяволице и в остальном положился на Господа.

— Ты была в Литтл-Хэнглтоне? Ты там была?! Гостила у подруги Сьюзен.

— Была… Что вы…

— Ты встретила там своего прислужника и наставляла, как покарать Избранного! — я приблизил своё лицо к изуродованному страхом лицу дьяволицы почти вплотную.

— Я никого не наставляла, — дьяволица напрасно пыталась избегнуть моего взгляда, отворачиваясь, я не позволял ей пошевелиться, удерживая голову за подбородок.

— Лжёшь! Ты дала ему свиток с заклятием, следуя которому, он собирается убить Джима! — отпираться дальше было бесполезно, дьяволица прекратила рыдания и замолкла. — Ты скажешь мне, что нужно сделать, чтобы задуманное тобой не произошло, и впредь ты не смогла творить зло.

— Послушайте… — дьяволица всхлипнула и уставилась полным мольбы взглядом мне в лицо. — Я и вправду была в Литтл-Хэнглтоне в гостях у Сьюзен, и я продавала рукописные свитки, но… Поймите, если в вас осталась хоть капля сострадания, хоть малая доля здравого смысла. Я хорошо пишу и рисую, и мне надо на что-то жить… Я долго не могла найти работу.

Я отпустил спинку стула и отошёл к двери — дьяволица не говорила всей правды, искушала меня состраданием, но на то я и был послан сюда, чтобы в этих лживых словах разглядеть тайный смысл.

— Этот придурок собирается слепо следовать всему, что ты написала, — проговорил я равнодушно.

— Понимаете, — произнесённые спокойно, мои слова заставили девку поверить в скорое избавление, — я пишу сказки о магах, которые живут среди нас. Я придумывала заклинания, обряды, рецепты зелий… Я придумала поезд, который везёт маленьких волшебников в школу, я придумала эту школу, где с ними занимаются, вкусно кормят. Я… Я записываю свои сюжеты красивым почерком, украшаю рисунками и продаю в качестве сувениров. Это мне позволяет хоть как-то выжить. У меня дочь, понимаете. Я воспитываю её одна. Я не виновата, если какой-то псих прочёл и…

— Я был там…

— Отец мой небесный, где?

— В той "школе", в том аду, где черти издеваются над малыми детьми.

— Послушайте, я…

— Всё, что ты записываешь на бумаге, становится явью в преисподней, — я вернулся к стулу, поставил его на ножки, а в следующую секунду уже развязывал верёвки. — Ты не должна записывать свои мысли на бумаге никогда, ты поняла меня?

— Я… поймите меня…

— Назови мне мир, в котором это невозможно. Мир, в котором нет бумаги, и нечем писать на ней.

— Мир Юрского периода? Впрочем, и там…

— Мир Юрского периода… — повторил я.

— Да, фантастические твари, обитающие там, едва ли позволят создать бумагу, а писать на ней будет просто некогда.

— Ты никогда не коснешься бумаги! Я приказываю этому телу и душе оказаться в мире Юрского периода.

Господь не зря наделил меня даром, женщина дёрнулась на полу, отчаянно закричала и в следующий миг исчезла. Я закрыл лицо руками и не сдержал слёз.

Мне осталось лишь вернуться к Джиму и убедиться в том, что его мир станет таким же, как наземный.

Не знаю, доволен ли Господь тем, как я исполнил его волю, но, пока существует в этом мире тело, готовое принять меня, я не позволю мучить невинных и буду защищать Джима, каким бы именем ему не вздумалось назваться.

Да убоятся грешники верного слугу Господа, Джона Сильвера, и мир Фантастических тварей.