Близнецы не-Уизли (джен)

Отец с ответом не торопил, но и тему не пытался сменить. Вернувшись обратно в столовую, Джордж решил, что смысла что-либо скрывать уже нет, ведь он действительно хотел жить в этом доме и поближе сойтись с отцом, но и вычеркнуть из своей жизни маму с папой… вернее Молли и Артура Уизли, которые заменили им с Фредом родителей, готов не был.

— Мы росли не в самых лучших условиях, — честно сказал он. — Но нас любили.

— Это хорошо. Расскажешь?..

— У нас были старшие братья. И младшие. Денег в семье не хватало, но… не так всё было плохо.

— Зачем же вас взяли к себе, если у семьи было много собственных детей, а средств не хватало? — удивился отец.

Джордж пожал плечами. Раньше он никогда не задумывался над этим, приняв как данность общеизвестную версию: родители мечтали о дочери. Теперь же, в свете информации об их происхождении, всё выглядело довольно странно.

Но об этом он мог и потом подумать.

— У нас были нормальных отношения, пока Рон… Эм… Рон — наш младший брат, — пояснил он и немного холоднее добавил: — Мы не голодали. Вещи часто доставались не новые, но ничего такого.

Отец не спешил как-то комментировать услышанное, с участием смотря на сына, и после небольшой паузы Джордж продолжил:

— Не то чтобы мы были близки, но мы нормально жили. Правда, недавно выяснилось, что Рон нас с Фредом вообще терпеть не мог, виня в… Ну… — он снова запнулся, не зная, как объяснить суть ситуации, не вдаваясь в подробности.

— Почему ты не скажешь просто как есть? Считаешь, что я захочу навредить людям, которых вы считали семьёй? — Джордж не посмел поднять взгляд и дёрнул плечами. — Если вы с Фредом этого не захотите сами, я не стану ничего предпринимать в отношении детей, что вы считаете братьями, — ничуть не обидевшись, пообещал тот серьёзным тоном. — Несмотря на твои попытки сохранить инкогнито, ты раскрыл достаточно информации, чтобы у меня появились догадки. Я очень надеюсь, что ошибся, но лучше спросить, чем терзаться подозрениями, верно? Семья, что взяла вас, это — Уизли?

Джордж вздрогнул и поднял взгляд. Отец смолчал, лишь как-то обречённо на миг прикрыл глаза.

— Да, мы — Уизли, — с вызовом произнёс Джордж. — Такие сыновья тебе не нужны?!

— Не говори глупости, Джи, — отмахнулся тот. — Вы мои дети, кто бы вас ни воспитывал. Меня расстраивает то, что в этой семье вы не получили нормального воспитания, подобающего чистокровным волшебникам. Это станет причиной не одного конфликта в будущем: просто потому, что вы слишком многого пока не знаете и будете мыслить привычными категориями.

— Грязнокровок жалеть? — вызывающе усмехнулся Джордж.

— Их и должно жалеть, — пожал плечами отец, — они слабые и ничего не знают о мире, в который попадают… А, ты об этой бредовой легенде, что Лорд желал их изгнать из мира магии? Нет, Джордж, ничего такого. У меня есть… то есть была подруга — магглорождённая. Очень хорошая девушка. Умная и любознательная. Её ни у кого не повернулся бы язык назвать грязнокровкой. Но есть и грязнокровки, от них нашему миру больше вреда, чем пользы… Впрочем, сейчас это неважно.

— Важно. Я… я бы хотел… — Джордж замялся, не в силах выразить словами всё, что чувствовал.

— Расскажи мне о своей жизни, — мягко наполнил о теме беседы отец, — о взглядах на политику мы сможем поговорить потом, когда между нами исчезнет напряжение.

— Я не знаю, что рассказывать. Я… я боюсь.

— Меня?

— Я не знаю, — прошептал Джордж, радуясь, что пришёл один. Фред был более импульсивным, он не сумел бы вовремя замолчать и испортил бы всё ещё до того, как сам бы это понял. А он сам сдерживался… — Ты теперь знаешь, кто мы. А я ещё не знаю, кто ты.

— Что ты знаешь о сбежавших из Азкабана Пожирателях смерти? — неожиданно сменил тему отец.

— Да ничего, — пожал плечами Джордж. — Лишь то, что в «Ежедневном пророке» писали. Знаю, что Долохов убил маминых братьев. Что Лестрейнджи запытали родителей Невилла. Что Руквуд раньше работал в Отделе тайн…

— Да уж, — аж закашлялся отец. — Давай-ка я кое-что сразу проясню. Антонин Долохов действительно убил Прюэттов. В дуэли. Кто такой Невилл? Лонгботтом? И что значит «запытали»?

— Заклятием Круциатус, — пояснил Джордж. — Мы когда навещали отца в Мунго… — он заметил, как отец поморщился, но исправляться не стал, как и извиняться, — видели Фрэнка и Алису Лонгботтом — они сумасшедшие.

— После Круциатуса? — изумился отец. — Да вы все что, читать разучились? — вдруг разозлился он. — А ну-ка пойдём в библиотеку!

— Зачем? — опешил Джордж.

— Затем, чтобы хотя бы мой родной сын не нёс чушь с умным видом! Круциатус и сумасшествие — не могут быть связаны! — горячился он, широким шагом идя по коридору; Джордж едва поспевал. — Если боль становится нестерпима — человек просто отключается, словно засыпает или сознание теряет. Никаких последствий у этого заклинания нет! Боль — фантомная. Не реальная, понимаешь? Человеку лишь кажется, что ему больно. От этой боли даже шока быть не может, потому что нервные окончания в полном порядке!

Они наконец пришли в библиотеку, и Джордж ненадолго выпал из реальности, потрясённо окидывая взглядом высоченные стеллажи.

Отец ураганом пронёсся по проходу и пару минут искал нужную книгу — Джордж как раз успел прийти в себя.

— Читай!

— Да я верю… — попытался отказаться он, но отец не позволил.

— Нет уж! Никаких недомолвок. Читай!

Джордж вздохнул и не стал дальше отказываться: видел, что отец задет за живое, и потому решил уступить. Но по мере чтения у него возникали вопросы, причём те, которые должны были быть заданы не им, а колдомедиками:

— Но почему состояние Лонгботтомов объяснили Круциатусом?

— Потому что книг никто не читает! — фыркнул отец. — Пойми, Джордж, я не ангел. И изображать его не собираюсь. Я совершал как ошибки, так и намеренные поступки, что можно назвать «злыми». Я не собираюсь начинать наше с тобой и с Фредом общение со лжи. Лонгботтомов пытали, это правда. Но с ума их свели не Пожиратели смерти.

— А кто?

— А вот этого я не знаю, — развёл руками тот. — Я уже понял, что Дамблдор всем внушил, что все проблемы, обиды и несчастья — наша вина. Опровергнуть это, конечно, можно, но для этого понадобится много времени, сил, терпения и денег. А нам всё же не настолько важно, что о нас думают какие-то… хм… В общем, на мнение чужих людей нам наплевать. Но не на твоё мнение или мнение Фреда. Сейчас созданная Дамблдором репутация явно работает против меня…

— Мы не верим Дамблдору.

Отец вздохнул с таким облегчением, что Джордж не удержался от улыбки.

— В этом году всё шло не так, — вдруг разоткровенничался он. — После того, как «Пророк» объявил о помолвке Джинни — это наша младшая сестра, — мы с Фредом на многие вещи взглянули по-другому.

Казалось, чтение трети страницы из книги о Тёмной магии сломало стену, что была между ними. Джордж по-прежнему не знал, кем был его отец, но больше даже в глубине души не сомневался в правильности решения остаться. Они оба не следили за временем, так что, когда домовик появился с сообщением, что обед подан — удивились.

— Мне пора возвращаться, — с грустью констатировал Джордж. — Фред наверняка уже волнуется.

— Поешь сначала, — коснувшись его плеча — впервые! — улыбнулся отец.

— Да, пожалуй, десять минут погоды не сделают, — кивнул он, просто не желая уходить.

— Могу ли я рассчитывать, что вы с братом прибудете на следующих выходных? — с теплом во взгляде задал отец небрежным тоном вопрос, однако замершие руки выдали волнение.

— Мы придём. Я приду. Я поговорю с Фредом, но…

— Я понимаю.

— Для него это будет шоком, — хохотнул Джордж.

— Ты уж попытайся смягчить информацию, — подмигнул отец.

— Так ты скажешь, как наша настоящая фамилия, или мы должны сами угадать?

— А ты не догадался ещё? — удивился тот. — Я думал, фактов у тебя уже достаточно.

Джордж подумал, пока дожёвывал запечённый картофель, но так и не придумал достоверной версии. Он вспоминал колдографии из «Пророка», но изображённые на них люди были такими грязными и измождёнными, что узнать в одном из них отца не представлялось возможным. Да и не все беглые Пожиратели смерти удостоились колдографии, некоторые упоминались лишь по имени…

— Я не знаю.

— Эх ты, — беззлобно хмыкнул тот и с поклоном представился: — Рабастан Лестрейндж к твоим услугам.