Близнецы не-Уизли (джен)

— А что такое с Фредом? — негромко спросил Ли, обращаясь ко второму близнецу, сидевшему неподалёку от него.

Фред привычно вздохнул, но не засмеялся, а почему-то разозлился:

— Я — Фред!

Джордан небрежно отмахнулся, и он почувствовал волну раздражения: ну почему никто не в состоянии их различить?! Ли ведь их лучший друг, они с первого курса не разлей вода!..

— Так что с ним? — повторил вопрос Ли.

— Ничего, — бросил он, вставая и захлопывая учебник по трансфигурации, который безуспешно пытался читать, и направился следом за Джорджем в спальню.

Если уж даже равнодушный ко всему на свете из-за своей влюблённости Ли заметил перемену в Джи, то тянуть и дальше с вопросами было просто невозможно. Фред уже больше недели отмечал, что Джордж ведёт себя неправильно. Меньше шутил, почти не смеялся, всё время был рассеян, думая о чём-то своём… а на вопросы — не отвечал, отмахиваясь и притворяясь, что у него всё в порядке. Фред на брата не давил, но такое положение вещей его совершенно не радовало, он привык быть с братом на одной волне, всегда знать его мысли, чувства и намерения, и непонимание волновало.

— Джордж? — позвал он, входя в комнату. Брат суетливо сунул что-то под подушку и растянул губы в ненатуральной улыбке. — Ничего не хочешь мне рассказать?

— Хочу, но не сейчас, — быстро ответил Джордж.

То, как он отвёл глаза, Фреду совсем не понравилось.

— Джи, с каких пор у нас друг от друга секреты? — мягко поинтересовался он, подходя ближе и садясь на кровать брата.

Но тот не поддержал лёгкий тон.

— Мы уже не дети, Фредерик.

По телу Фреда пробежал табун мурашек. Так его брат не называл никогда! Фред, Фредди, Фродж — да любая форма, кроме полного имени! Собственно, полным именем его звала только мама, да и только в тех случаях, когда была в бешенстве. Должно было случиться что-то по-настоящему серьёзное, если брат обратился к нему так… официально.

— Ты во что вляпался? — спросил он, привставая, и поморщился, когда вопрос получился визгливым.

— Фред, давай поговорим позже…

— Нет уж, братец Дред! — нарочито не поддерживая серьёзный тон, потребовал он с улыбкой. — Выкладывай, что ты скрываешь! Ну?

Джордж смешался, опустил голову, принялся комкать подол свитера.

— Видишь ли, Фред, я кое-что узнал.

Он замолчал, словно решаясь, но Фред никогда не отличался терпением.

— Что — узнал?

— Кое-что странное. Ты никогда не обращал внимания, что мы с тобой имеем иной оттенок рыжины, нежели остальные Уизли?

Фред, ожидавший чего-то запредельного, чего-то по-настоящему странного, растерянно моргнул.

— Оттенок… Джи, ты о чём вообще?! Какая разница…

— Ты же хотел, чтобы я рассказал? — недовольно скривился брат. — Так будь добр заткнуться и послушать!

— Ладно-ладно, чего ты орёшь? — опешил тот. — Рассказывай, давай, я слушаю.

— Это я тебя слушаю. Я задал вопрос.

Фред недоумевающе нахмурился. Неужели вопрос про оттенок — серьёзен?

— Нет, я не обращал внимания на подобные мелочи, — фыркнул он. — Я не девчонка, чтобы…

— Значит, я — девчонка?

— Я не то хотел сказать, — сразу сдал назад тот.

— Присмотрись. Поговорим потом.

Провожая взглядом спину удаляющегося брата, Фред совершенно перестал что-либо понимать. Джордж вёл себя странно, и ему это совершенно не нравилось!

* * *

Поскольку Джи не шёл на контакт, а давить на него Фреду не хотелось — их отношения с самого раннего детства были построены на равноправии и взаимном уважении, — он решил выполнить условия брата и присмотрелся к волосам родственников несмотря на то, что не понимал, зачем это делать. Рон был ярко-рыжим, Джинни — чуть темнее, но тоже яркой, у Перси, насколько он помнил, цвет был таким же насыщенным, только волосы ещё и вились. Фред не понимал, что он должен увидеть и, возможно, поэтому — не видел.

— Джи? — тихо окликнул он брата за завтраком. — Давай поговорим, а?

— После уроков, — с готовностью кивнул тот.

Фред вздохнул с облегчением: наконец-то вся эта непонятка будет позади!

Сосредоточиться на занятиях не получалось. По необъяснимой причине он волновался перед разговором. Джорджа что-то терзало, это уже не подлежало сомнению, и он хотел помочь, поддержать, выяснить, что мешает брату быть самим собой. Получив несколько замечаний и лишившись двух десятков баллов, Фред вскочил с места, едва колокол возвестил об окончании занятий; схватив брата за руку, он потащил его к двери, не обращая внимания ни на удивление сокурсников, ни на недовольство самого Джорджа.

— Ну?! — выпалил он, стоило им оказаться на значительном отдалении от чужих ушей.

— Фред, возьми себя в руки, — прохладно посоветовал Джордж, одёргивая рукав мантии. — Идём, пройдёмся и поговорим.

Фред чуть не зарычал от новой отсрочки, но всё же сдержался и молча последовал за братом, уже шагавшим к лестнице.

— Помнишь, когда мы были маленькими, мы мечтали о приключениях? — задумчиво, будто говоря сам с собой, протянул Джордж, глядя на озеро. — О всяких невероятных ситуациях, о том, что кроме родителей и братьев, у нас есть и другие родственники… дедушка, к примеру…

Фред уставился на него почти с испугом. В раннем детстве они действительно частенько мечтали об подобном; денег в семье всегда не хватало, зато детей было много, и им хотелось внимания, чтобы этот самый выдуманный дедушка покупал им мороженое или водил гулять в парк — чего ни разу не делали родители. Но ведь те мечты были так давно!

— Помню, — протянул Фред просто чтобы не молчать, — и что?

— Ну вот представь, что такой родственник вдруг появится сейчас. Что бы ты сказал?

— Э-э-э… — не смотрящий под ноги Фред споткнулся и едва не упал — брат успел подхватить под руку и удержать. — Не знаю, к чему ты вообще вдруг вспомнил про детские мечты?

Джордж повернулся к нему — в глазах было раздражение — и потребовал:

— Просто ответь на вопрос!

— Я не знаю! — повысил голос Фред, начиная злиться. — Я не понимаю смысла твоего вопроса! Какая разница, что бы я сказал, если никакого деда у нас нет!

— Когда мы придумываем приколы, — терпеливо вздохнул Джордж, — их тоже нет, но это нам разве мешает думать о них? Просто представь — и скажи мне.

— Не знаю, — спокойнее повторил Фред, но всё же задумался и после небольшой паузы, за время которой они успели дойти до берега Чёрного озера, неуверенно озвучил результат: — Наверное, сначала бы поинтересовался, какого Мордреда он объявился только теперь.

— Допустим, у него была причина отсутствовать, — отмахнулся Джордж.

— Хм… — смешался Фред. — Джи, я правда не знаю. Сначала отнёсся бы настороженно — всё-таки чужой человек. Потом, если бы его объяснения меня удовлетворили, присмотрелся бы.

— То есть от общения не отказался? — взгляд Джорджа неожиданно стал цепким и каким-то даже требовательным.

— Наверное, нет… Хочешь сказать, у нас есть дед?

— Нет… впрочем, о деде я знаю ровно столько же, сколько и ты, — снова смотря на озеро, отмахнулся тот.

— Тогда к чему этот вопрос?! — взвыл Фред, чувствуя себя почему-то обманутым.

— Я не знаю, как перейти к тому, что тебя интересует, — честно ответил тот.

— Да просто скажи, как есть! — взорвался Фред.

— Не могу. Ты присмотрелся к нашим родственникам?

Фред кивнул, не заметив, каким тоном было произнесён вопрос, и ответил:

— И Рон, и Джинни, и Перси — светлее. Билл с Чарли вообще, по-моему, ближе к блондинам. А что?

— Как тебе кажется, мы — похожи?

На этот раз Фред не спешил с ответом. Неприятные подозрения заворочались где-то в желудке, отчего во рту появился привкус горечи. Неужели брат додумался до того, чтобы обвинить маму… в измене?!

— Мы — рыжие, — холодно ответил Фред.

— Ну, рыжих много, — отмахнулся Джордж.

— У нас голубые глаза — как у папы. У Джинни — карие, как у мамы, — ещё холоднее продолжил он.

— Брат, голубоглазых англичан и ирландцев — пруд пруди. А уж кареглазость и вовсе — самое распространённое явление.

— Тогда что ты хочешь услышать?!

— Черты лица, комплекция…

— А комплекция, по-твоему, не распространена?!

Джордж вздохнул и посмотрел на него разочаровано.

— Фред, мы не похожи, — просто произнёс он и снова отвернулся к озеру.

— Ты считаешь, что мама… — договорит он не смог — стало противно.

— Мама? — кажется, Джордж даже удивился. — О, нет! Ничего такого…

— Тогда — что?!! — во весь голос заорал Фред, вскакивая на ноги.

— Мы не Уизли, брат. Вот что.

* * *

Закончить разговор не удалось. От высказанного усталым тоном предположения у Фреда подкосились ноги и он осел обратно на траву, не в силах выдавить ни слова, а Джордж хлопнул его по плечу и просто ушёл. Будь Фред в нормальном состоянии, он бы, возможно, испытал признательность, что брат дал ему возможность переварить услышанное, но Фред не был в порядке и потому лишь сильнее разозлился.

Неизвестно, к чему он пришёл бы в своих рассуждениях об адекватности Джорджа, но одному ему побыть всё-таки не удалось — на его крики среагировали отдыхавшие неподалёку ученики, и уже через пару минут он оказался в обществе Анджелины с Алисией. Болтовня о квиддиче помогла ему успокоиться, только поэтому возвращение в башню и не привело к скандалу.

Говорить с Джорджем не хотелось. Впервые в жизни он не был рад видеть своего близнеца, но тот, казалось, воспринял это как должное — что ещё сильнее разозлило Фреда. Почти двое суток они не разговаривали, удивив всех вокруг тишиной, но он всё же не выдержал и подошёл первым:

— Ты рехнулся, брат? — кривя губы в ухмылке, нарочито небрежно поинтересовался он, присаживаясь на подлокотник кресла, в котором читал Джордж.

— Успокоился? — спросил тот, внимательно вглядываясь в его лицо. — Готов к разговору?

— Так ты что же, серьёзно?..

— Фред, такими вещами не шутят. Даже мы с тобой.

Фред непроизвольно запустил руку в волосы и, вцепившись в них, с силой потянул.

— Если ты облысеешь — ситуация не изменится, — невозмутимо предупредил Джордж.

— Так, ладно! Дальше так продолжаться не может… — с горячностью начал Фред, вскакивая.

— Силенцио! — мгновенно среагировал Джордж. — Идём, брат, поговорим без свидетелей. Фините!

Он даже не успел разозлиться — от удивления, что брат применил к нему затыкатель, голос пропал сам собой. И всё же он двинулся за Джорджем — иного способа разобраться в ситуации и получить ответы на вопросы просто не существовало.

Пользуясь отсутствием соседей, Джордж наложил на дверь запирающие чары и заклинание против подслушивания и только после этого сел на свою кровать, уставившись на брата каким-то новым взглядом — снисходительно-терпеливым.

— Джи, какого Мордреда ты… — не выдержал тишины Фред.

— Ты подумал над тем, что я сказал? — спокойный голос не вязался с напряжением, что явно проглядывало в позе.

— Над тем, что ты обвинил нашу мать? И в чём ты её, собственно, обвинил?!

— Она нам не мать, — всё так же спокойно произнёс Джордж, качая головой.

— Ты рехнулся? — заставляя себя не орать, участливо поинтересовался Фред.

— Сколько мы знакомы, Фред?! — раздражение прорвалось сквозь маску, и Джордж заговорил быстро и яростно: — Я когда-нибудь заводил подобные разговоры просто так?! Неужели в твою тупую голову не способна пробиться мысль, что если уж я поднял эту тему, то — не просто так!

— У тебя что… — голос сел и Фреду пришлось кашлянуть, — у тебя есть доказательства?!

— Не знаю, — уронив голову на руки, протянул тот. — Есть. Но я не знаю, могу ли им верить.

— Джи…

— Я хочу, чтобы ты подумал, — перебил Джордж.

— Ты поэтому уже пару недель такой?

Тот кивнул и грустно улыбнулся:

— Сначала я не поверил — а тебе не сказал, потому что… ну… это как-то слишком уж… — он помолчал и увереннее закончил: — Я хочу, чтобы ты подумал об этом, не видя этих доказательств. Чтобы ты оценил ситуацию на основании моих предположений…

— Какой в этом смысл, Джи? — спросил Фред, растерянно глядя на брата. Ему трудно было представить, о каких доказательствах может идти речь, просто потому что Уизли — были чем-то непреложным в их жизни. Однако и в благоразумии брата ранее ему не приходилось сомневаться… И если он говорит… — Джи, расскажи мне.

— Я начну издалека, ладно? — тряхнул головой Джордж, решаясь.

— Почему? — не понял Фред.

— Потому что если сказать сразу — ты не поверишь, разорёшься и вообще, — улыбнулся тот. — Я отреагировал именно так.

— Но всё же потом поверил?

— Не сразу. Говорю же, я до сих пор… Фред, помнишь колдофото детские?

— Смутно.

— Я тоже, но всё же. Представь мысленно тот альбом. Сначала там идут фото мамы с папой, потом они с маленьким Биллом — и мама беременна. Так?

— Да.

— Потом они с Биллом и Чарли — а мама снова беременна. Так?

— Ну да, так.

— А дальше что?

— В смысле?

— Следующие фото, — терпеливо подсказал Джордж.

Фред задумался: он не был любителем рассматривать старые снимки.

— Потом фото на берегу озера, что рядом с Норой, — неуверенно озвучил он, и Джордж кивнул, — потом уже с нами…

— А теперь скажи мне, фото у озера — что ты о нём помнишь?

— Дело было зимой — за пределами чар виден снег… Пикник, кажется… Да, точно! Там были Лавгуды ещё, правильно?

— Правильно, — кивнул Джордж. — Что ещё?

— Ну… Билл с Чарли вымазаны чем-то, папа смеётся…

— А мама?

— Мама?.. Кажется… Да, мама кормит Перси.

— Угу. А теперь вспомни маму.

— Джи, я не помню!

— Мама не беременна, — просто сообщил Джордж.

— В смысле? — не понял Фред.

— В том смысле, что колдофото сделано зимой, возможно, на Рождество, за два-три месяца до нашего рождения, а мама не беременна.

— Э-э-э… — глубокомысленно протянул Фред, вспоминая, что мама действительно не была беременна. — Но, Джи…

— Вот и я о том.

— Постой. Может, это был не тот год? — цепляясь за соломинку, спросил он.

— Фред, ты не страус, — устало покачал головой тот. — Перси старше нас на полтора года, а на том фото он вполне себе самостоятельный — ходит уже вовсю. По-твоему, в полгода дети — ходят?

Фред задумался на мгновение, вспоминая Рона и Джинни, и решительно покачал головой.

— Не ходят. Но, Джи, этому могут быть объяснения! Может, живот был небольшим…

— Фред! Мы — близнецы! Какой небольшой живот при близнецах?

— Ты прав… Что ещё?

— Мы не похожи. Мы рыжие — но это и всё. Даже цвет не тот. У нас носы не такие, лица не такие круглые… Не знаю, как объяснить. Мы, в конце концов, выше Билла, Чарли и Перси!

— Рон тоже высокий, — справедливости ради возразил Фред.

— Но ниже нас.

— Но он и младше!

— Я о том, какими мы были два года назад, — уточнил Джордж. — Но вернёмся к фото. Там полно снимкой новорождённых — всех, кроме нас. Наши фото появляются лет с трёх.

— А ведь вправду… Но это не доказательство! — сам себе возразил Фред.

— Оно всё вроде как мелочи, — не стал спорить Джордж, — но не слишком ли много мелочей?

— Что ещё?

— Самое банально. Я поговорил с Патил и Блишвиками, так вот их родители различают.

Фред скривился: это была одна из самых болезненных тем для них обоих — родители их постоянно путали. Их вообще никто не различал!

— Джи, это, конечно, неприятно, но…

— А это не всё, — Фред насторожился. — Помнишь, когда папа попал в Мунго зимой? Колдомедики тогда потребовали сдать кровь у всех членов семьи.

— Ну да, яд же был магическим, кровотечение не прекращалось, папе нужно было переливание…

— У всех членов семьи, — настойчиво повторил Джордж. — Мама даже Чарли заставила приехать. Несмотря ни на что — требовала привести Рона с Джинни. А мы были рядом — и нас не проверяли на совпадение.

— Мерли-и-ин… — шокированно протянул Фред, с испугом глядя на брата. — А ведь и правда… Я не придал этому значения…

— Как и я, — кивнул Джордж, — зато теперь… На многие вещи придётся взглянуть под другим углом.

Оставив Фреда размышлять над кусочками пазла, Джордж покинул спальню и направился в совятню. Он хотел — очень хотел! — рассказать брату всю правду, но боялся это делать. Слишком хорошо он помнил, в каком состоянии сам пребывал, когда абсолютно неожиданно прикоснулся к тайне.

Джордж даже удивился, что его волнение прошло для всех незамеченным, даже Фред не сразу обратил внимание, что с ним не всё в порядке.

«Ты хороший актёр, Джордж?»

Он не считал себя хорошим актёром, а потому с обидой воспринял равнодушие окружающих, в том числе и брата, который далеко не сразу заметил его состояние. Конечно, Джордж старался скрыть чувства, но те были настолько сильны, что буквально прописались у него на лбу! И всё же Фред стал к нему присматриваться лишь через две недели, а с вопросами пришёл так и вовсе через три, когда Джордж уже достаточно взял себя в руки и был почти спокоен.

Он так и не определился со своим отношением к ситуации, но брата хотел защитить. Постепенно, намёками, диалогами с долгим вступлением — но не сразу, как гиппогриф на голову! В конце концов, могло же быть и так, что всё это — неправда? Сам Джордж уже почти не сомневался в достоверности выясненных сведений, просто ещё не сжился с ними, не осознал, не примерил на себя новый образ — продолжал цепляться за прошлое.

За целый месяц он ни разу не написал в Нору. Сначала было не до того, потом — не хотелось, затем он просто не мог представить, что писать. Отмахиваясь и перекладывая обязанность на брата, он ограничивался приветами, но март уже заканчивался, до каникул было рукой подать, нужно было как-то решить для себя вопрос: чего он хочет на самом деле.

И вот с этим были серьёзные проблемы.

Шаг всё замедлялся, уверенность в правильности того, что он намеревался совершить, так и не появилась, и Джордж остановился не доходя до совятни десятка ярдов.

«Ты должен знать правду, Джордж, но готов ли ты к ней?»

Готовым он себя не ощущал, но и отмахиваться не считал верным. Пусть правда и переворачивала всю его жизнь с ног на голову, если она была правдой, побочные мелочи не имели значения; Джордж хотел её знать — боялся, но хотел.

«Вы уж совершеннолетние маги, вам должно знать».

Это маленьким детям позволительно отмахиваться от правды и жить иллюзиями, но они с Фредом уже взрослые, через пару месяцев они закончат школу, и потому отрицать реальность для них непозволительно.

Закрыв глаза, он сделал глубокий вдох и решительно расправил плечи:

— Лучше так, — вслух произнёс он и продолжил путь.

Совятня встретила его привычным шумом — птичьи крики и клёкот, шелест перьев и мусора. Осмотрев птиц, он сделал знак неприметной серой сове и достал из кармана помятую заблаговременно написанную записку. Сова слетела с насеста и молча протянула лапу. Джордж вздохнул и, давя в себе сомнения, привязал записку к лапе.

— Ещё увидимся, — хмыкнул он; сова взмахнула крыльями, отчего вокруг поднялась пыль с перьями, и выпрыгнула в окно, тут же поднимаясь мощными взмахами в небо. — Ещё увидимся, — повторил Джордж без уверенности.

Ответят ли ему? Не ошибся ли он? Не совершил ли глупость?..

Вздохнув, он медленно двинулся обратно в замок. В гостиную Гриффиндора идти не хотелось. Настроение было неподходящим для веселья, да и поводов для него не наблюдалось, но Джордж имел репутацию шутника и балагура и, чтобы не вызывать ни у кого подозрений, должен был вести себя как обычно. На него и так уже поглядывали с подозрениями, спасал Фред, шутивший за двоих, но после сегодняшнего разговора брат вряд ли найдёт в себе моральные силы на розыгрыши, а значит… Снова вздохнув, Джордж натянул на лицо улыбку — его очередь делать вид, что всё прекрасно. И сделал он это как нельзя более вовремя — навстречу вышли Кети с Алисией.

* * *

Проводив глазами брата, Фред откинулся на спину и, заложив руки за голову, принялся размышлять.

Предположить розыгрыш он не мог — видел, в каком состоянии в последнее время пребывал брат, так притворяться никто не мог, да и не настолько идиотским чувством юмора они обладали, — а значит, самое просто объяснение было стопроцентно неправильным. Расслабленная поза показалась неудобной, словно думать в ней о чём-то серьёзном — преступление, так что Фред сначала лёг на бок, а потом и вовсе встал. Меряя комнату шагами, он никак не мог выбросить из головы так старательно вспоминаемые колдографии, голос Джорджа так и продолжал звучать в его ушах.

Какие объяснения могли бы развеять зародившиеся сомнения? Фред дёрнул себя за волосы и скривился, не находя ни одного варианта. Зимняя колдография подтверждала версию, что Молли Уизли не была их мамой. Первой мыслью было спросить тех, кто своими глазами всё видел… Но он прекрасно понимал, почему этого не сделал Джордж, и почему он сам этого не сделает: если подозрения не подтвердятся, они навсегда испортят отношения и с родителями и со старшими братьями. Полагаться можно было только на себя.

Фред стал вспоминать детство… Ничего особенного на ум не приходило. Мама не выделяла их, относилась нормально… Может, ругала чаще других, ну так они вполне заслуживали крики и трёпки за своё поведение. За этот год им с Джорджем уже пришлось не раз переосмыслять своё отношение к родителям и остальным членам семьи; всё, что они считали правильным, оказалось… по меньшей мере не так просто.

После распределения Рона на Слизерин всё пошло не так. Видеть младшего брата в окружении слизеринцев было почти больно, неприятно так точно. Сейчас-то они знали, почему накинулись на Рона с обвинениями, а тогда — просто выплёскивали недовольство на виновника проблемы. Возможно, вернись Рон домой на каникулы, они бы подрались — и снова стали семьёй, но Рон не вернулся.

Дома были постоянные скандалы, мама то плакала, то орала на всех вокруг, цеплялась к каждой мелочи, стояла над душой. Они винили Рона в слезах мамы и своих испорченных каникулах. А уж когда и Джинни следом за младшеньким отправилась на Слизерин… О! Фред с Джорджем готовы бы прибить Рона!

Но они всё же повзрослели, научились отделять детские обиды от здравых рассуждений; Джордж заставлял анализировать происходящее, и они вместе поняли, что не всё вокруг их устраивает.

Переломным моментом стало объявление в «Ежедневном пророке» о помолвке Джинни. Фред помнил, какой шок испытал; буквы казались чьей-то идиотской шуткой. Мама сразу же схватилась за сердце, крича, что её малышку опоили, но Фред с Джорджем прекрасно помнили, как сестра кидалась на защиту Нотта, какими глазами смотрела на этого слизеринца, и в принуждение не верили. Как ни хотелось поддержать маму, принять её сторону не получалось. А потом «удар» прилетел с другой стороны — Гарри заявил, что не собирается влезать в чужие разборки.

Любовно выстроенный мир рушился, всё оказывалось совсем не таким, как им казалось…

Мысль вернулась к маме. Не хотелось верить в слова Джорджа, Фред считал, что даже думая об этом, они предают родителей. Но… как и Гарри, они не хотели лезть в чужие разборки, а между тем их настойчиво подталкивали именно к этому. Орден Феникса регулярно собирался в Норе, и, хотя их не приглашали, ушки-подслушки отлично помогали быть в курсе ситуации. А ситуация была откровенно поганой. Дамблдор утверждал, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся — утверждал бездоказательно. Ни Министерство, ни «Пророк», ни Поттер с Диггори его не поддерживали, слова директора звучали гласом вопиющего в пустыне. А родители верили.

Фред помнил, каким скандалом закончилось собрание, на которое был приглашён Билл. Старший сын Уизли, не стесняясь ни посторонних, ни своих орал, что не позволит разрушить с такими сложностями выстраиваемую карьеру — только потому, что этого захотел какой-то старик. Они, конечно же, последовали за братом, насели на него и узнали странное: Дамблдор требовал, чтобы Билл в обход всех правил Гринготтса предоставил ему сведения о движении денежных средств нескольких сейфов. А когда Билл сказал, что это невозможно — Дамблдор обвинил его в сочувствие Пожирателям смерти и нежелании поддержать родителей — членов Ордена Феникса.

Больше Билл в Норе не появлялся, разругавшись с родителями. Чарли появлялся хорошо если раз в месяц и вечно спешил сократить визит, ссылаясь на неотложные дела в заповеднике, а Перси ещё в прошлом году стал персоной нот-грата — за желание чего-то достичь. И теперь близнецы понимали их.

В школе они стали присматриваться к Рону и Джинни. Отношения были испорчены ими самими, но, судя по тому, что младшенькие начали переписываться с Перси после стольких лет молчания, шанс на примирение оставался — пусть и мизерный. Близнецы не торопились, выжидали… И дождались.

И всё же… Фред не мог так просто принять мысль, что мама с папой и братья с сестрой им не родные.

— Но ведь Джи что-то знает! — протянул он едва слышно, стукнув кулаком по стене.

Он слишком хорошо знал своего близнеца, чтобы не понимать, что тот не стал бы подымать эту тему без веских доказательств.

— Джордж хочет, чтобы я всё обдумал? Я обдумал. Даже если всё это правда…

Фред снова вцепился в волосы и выбежал из спальни — он больше не мог копаться в прошлом, как силлогоман в своих сокровищах. Он хотел знать правду!

* * *

Джордж то и дело ловил на себе задумчивые взгляды брата, но не спешил возобновлять разговор. Им обоим было о чём подумать.

Вечер в гостиной затянулся до поздней ночи, Джордж много шутил, казалось, пытаясь за один день компенсировать недели тишины, постепенно втянул в веселье Фреда — отвлекая от тяжких дум, и делал всё, чтобы показать — он в порядке.

Завтрак старшекурсники Гриффиндора проспали, но по случаю выходного дня это имело небольшое значение, а вот на обед они заявились. И Джордж получил письмо — под взглядами всего Хогвартса к нему подлетела неприметная серая сова и скинула ему в руки конверт без каких-либо надписей.

— Джи? — вопросительно окликнул Фред, но он лишь дёрнул щекой — не сейчас.

Кусок больше не лез в горло. Хотелось немедленно, сию секунду разорвать конверт и узнать, что ему написали… Но это было бы неправильно.

— Ничего такого, — солгал он, не глядя на брата и продолжил есть, едва не давясь.

То ли Фред поверил, то ли — что более вероятно — понял, что настаивать бессмысленно, но больше с его стороны вопросов не последовало. Джордж думал, как убедить всех в незначительности происшествия и остаться одному весь остаток обеда, но ни одной здравой мысли не появилось. Выручил декан, напомнивший Фреду, что тому предстоит посетить отработку за недавнюю невнимательность.

Джордж даже не сумел достоверно изобразить сочувствие, так был рад, что не придётся снова лгать брату…

Стоило Фреду уйти, Джордж тоже поднялся из-за стола. Ли с Алисией убежали ещё раньше, так что ничто не мешало ему наконец-то приступить к чтению. Оробев в последний момент, он замер с письмом в руке. Что ему написали? Ответили ли на вопросы? Говорить ли Фреду сейчас или подождать ещё?.. Вопросы — снова без ответа! — вились вокруг, подавляя не хуже стаи дементоров.

— Хуже уже не будет! — самоуверенно произнёс Джордж, в надежде, что тон поможет испытать эту самую уверенность, и разорвал конверт.

«Здравствуй, Джордж.

Меня очень обрадовало твоё согласие на встречу, поэтому я решил не писать длинного послания — теперь мы можем поговорить друг с другом лично. Немного жаль, что ты решил прибыть один, но я понимаю: ты ещё не доверяешь мне.

В конверте ты найдёшь фигурку волшебника — это порт-ключ (возможно, она тебе напомнит о прошлом). Активируй его на выходных, в десять или одиннадцать утра, как тебе будет удобнее. Слово для активации, как ты уже, возможно, догадался, «дом».

Приготовься к неожиданностям, но, прошу, помни: тебе нечего бояться».

Подписи снова не было.

Джордж извлёк фигурку из камня и колени начали подгибаться. Привалившись плечом к стене, с колотящимся где-то в горле сердцем, он смотрел на фигурку и почувствовал, как перед глазами мелькают сотни картин. Вот они с Фредом выстраивают фигурки волшебников на толстом ковре, в который так приятно зарываться пальцами; вот они бегут по дорожке из белых камней, размахивая зажатыми в руках фигурками и крича во всё горло; а вот толстый серый низзл пытается утащить одну из фигурок, которые они с братом так старательно расставляли, и они бегут за ним…

Время исчезло, Джордж не замечал, как за окном стемнело, и потому, когда Фред вернулся с отработки, удивился.

— Ты что, уже?

— Уже? — возмутился тот. — Три часа прошло! О, а что это у тебя?

Джордж молча протянул брату фигурку.

— Откуда она у тебя? — с широкой улыбкой протянул Фред, беря её и рассматривая. — Я думал, мы их все растеряли. Помнишь, как мы устраивали сражения? И как мистер Найт норовил утащить одну из них и…

Фред замолчал посреди предложения и осел на кровать рядом с братом.

— Я не вспомнил, как его звали, — глухо признался Джордж, забирая у брата порт-ключ. — Мы лучше всего засыпали под его мурчание.

— Джи… Я не понимаю… Джи! У нас никогда не было низзла!

— В Норе никогда не было низзла, ты это хотел сказать? — фыркнул Джордж.

— Но мы оба помнил его! Джи, что происходит?

Но Джордж молчал. Он совершенно не помнил жизни до. Когда стали приходить эти письма, он не сразу поверил… Хотя, правильнее будет сказать, не сразу усомнился, что в его жизни что-то не так. Незнакомый респондент никого и ни в чём не обвинял и никого не оскорблял, лишь демонстрировал интерес к нему, Джорджу, всячески намекая, что есть очень важная информация, которую им с братом нужно знать.

Джордж любил тайны, потому, наверное, и ответил. Завязалась переписка, из которой ему всё отчётливее становилось ясно, что собеседник знает о них с Фредом очень много, причём того, что случайным людям узнать просто неоткуда. Например, о родимых пятнах — зеркальных, что располагалась на внутренней стороне бёдер — у Джорджа на правой ноге, а у Фреда — на левой. Или об аллергии Фреда на антенницу, о которой они узнали лет в восемь, выпив зелье. Или о том, что Джордж ненавидит козье молоко… Незнакомец просто приводил факты, а Джордж терялся в догадках, откуда тот смог всё это узнать. В середине марта он так прямо и написал:

«Подумай, откуда это может быть известно мне?»

Джордж подумал, и напрашивающиеся выводы ему совсем не понравились. Выигрывая время, он спросил, не были ли они знакомы, и тогда незнакомец намекнул, что Джордж с Фредом не Уизли. Очень ненавязчиво намекнул, предложив присмотреться, сравнить внешности, подумать…

Возможно, если бы он просто сказал, что мама с папой, к примеру, украли чужих детей, Джордж бы покрутил пальцем у виска и прекратил все контакты. Но незнакомец действовал умнее, намёками заставляя самого Джорджа находить противоречащие известным им фактам мелочи. Как с цветом волос, ведь они с братом были намного темнее всех остальных Уизли…

В начале апреля незнакомец поздравил их с Фредом с днём рождения и признался, что понятия не имеет, где Джордж находится. Это вызвало изумление — как такое возможно?

«Вас с братом оставили в безопасном месте, чтобы защитить. Однако когда за вами вернулись, дом оказался полностью разрушен, а те, кто должен был вас защищать — мертвы. Я знаю лишь, что вы живы и здоровы, и могу лишь надеяться, что люди, у которых вы оказались, были к вам добры и хорошо вас воспитали».

Вот это и подкупило его окончательно. Джордж не знал, с кем переписывается, но справедливо предполагал, что незнакомец приходится им родственником. Возможно, дедом… И потому, когда всплыла тема знакомства, он не нашёл в себе моральных сил на отказ.

Конечно, Джордж прекрасно понимал, что это может оказаться ловушкой. В конце концов, пару месяцев назад из Азкабана сбежала целая толпа преступников, а о том, что Уизли — члены Ордена Феникса, знали многие. Но ведь потенциальный родственник не был настроен враждебно к тем, кто их с Фредом воспитал?..

Джордж сломал себе всю голову, пытаясь понять, не идёт ли в ловушку, и всё же внутренний голос не останавливал его, напротив, советовал отбросить все сомнения и узнать правду. Если человек, с которым он переписывался, их родственник… Против воли перед глазами вставали картины из их с Фредом детских мечтаний. Не только о мороженом, но и… Им всегда недоставало внимания, и, хоть они и выросли более чем самостоятельными, в глубине души всё равно хотелось обрести взрослого родственника, которого будут интересовать именно они сами по себе.

— Джордж? — позвал Фред. — Джордж, скажи мне, что происходит? Пожалуйста…

— Я расскажу, — пообещал тот, — обещаю.

— Но не сегодня, да? — расстроенно уточнил Фред, думавших почти о том же самом.

— Мне самому надо во всём разобраться.

* * *

Суббота началась с того, что Фред не обнаружил брата в спальне. Было довольно рано для выходного дня, и потому он слегка заволновался.

«Брат, сегодня я буду гулять. Надо всё обдумать. Не волнуйся.

Джордж».

Записка лежала на его волшебной палочке, что гарантировало, что Фред не сможет её не заметить, однако вместо того, чтобы успокоить, лишь напугала. Они не писали записки!!!

— Ли, ты Джорджа видел?

— Ага, минут двадцать назад ускакал на завтрак. Сказал не будить тебя. Вы что, поссорились?

— Нет, конечно! — фыркнул он с негодованием.

— Тогда почему не вместе?

— Мы близнецы, конечно, но не сиамские же! — настроение испортилось, и он прекратил разговор, скрывшись в ванной комнате.

Если поспешить, он успеет перехватить Джи, думал Фред, плеская холодной водой в лицо. Спешно одевшись и не тратя время на поиски расчёски, он бегом устремился в Большой зал. За столом Гриффиндора брата не было.

— Джорджа видели? — обратился он сразу ко всем.

— Он уже ушёл, — сообщил Криви.

— Давно? — желая встряхнуть медленно соображающего младшекурсника, вскричал он.

— Минут десять назад.

Фред рванул в коридор, а оттуда — к выходу из школы. Он не знал, почему так волнуется, но чувствовал, что ему совершенно необходимо найти брата. Немедленно!

* * *

Джордж не стал нормально завтракать, лишь выпил чай да схватил две ещё тёплых булочки с подноса. Меньше всего ему сейчас хотелось, что на горизонте возник брат, и ему пришлось бы либо лгать, либо же объясняться с Фредом.

Помня, что аппарировать на территории Хогвартса нельзя, Джордж посчитал, что и порт-ключи могут не работать, и двинулся в сторону Хогсмида. Он не спешил, но и не медлил. Жуя на ходу булку, он пытался представить, что ждёт его на другой стороне. Как его встретят и, главное, кто? Ответят ли ему на все вопросы? Или незнакомец окажется врагом, что лишь позлорадствует над наивной доверчивостью вражеских детей?

Хотя Джордж уже почти не сомневался, что порт-ключ перенесёт его именно к родственнику — не после тех снов, что снились ему этой ночью. Фигурка волшебника, которую он крутил в руках с того момента, как получил письмо, послужила катализатором. Он вспоминал детство. Настоящее детство. Игрушечный замок в их с Фредом комнате, мистера Найта, бывшего их лучшим другом — а иногда злобным колдуном, на которого они устраивали охоту. Домовика со странным именем, которое он так и не вспомнил, лишь то, как они с Фредом хохотали каждый раз, когда родители его звали…

Но вот родителей-то Джордж и не мог вспомнить!

— Джо-о-ордж!!! — приглушённый расстоянием вопль заставил его вздрогнуть.

Обернувшись на Хогвартс, он рассмотрел маленькую фигурку брата, стоявшего к нему спиной и смотревшего в сторону Запретного леса. Он не мог подвести Фреда. Он должен был всё выяснить сам, не подвергая его риску.

Пальцы сжались на волшебнике в руке, и Джордж глубоко вздохнул, решаясь.

— Дом! — отчётливо произнёс он, и его тут же затянуло в круговорот перемещения.

Помня предыдущий опыт перемещения, Джордж боялся, что его выбросит под ноги родственнику — стыда не оберёшься! Но всё оказалось намного приятнее: и желудок не вытягивало железными крючьями, и сердце не сдавливало тисками, и после перемещения он оказался на своих двоих. Облегчённого вздохнув, он быстро огляделся — в помещении никого не было.

Зал, в котором он оказался, не поражал великолепием — просторное помещение, чьи очертания тонули в тени. Под ногами был тёмный паркет, над головой — огромная люстра, в данный момент потушенная. А свет проникал через два окна с наполовину раздвинутыми шторами.

— Есть кто? — несмело позвал Джордж.

Он не знал точно, сколько времени, по идее — больше десяти. Что имел в виду родственник, говоря о «десяти или одиннадцати»? Ровно десять или одиннадцать часов? Или имелся в виду интервал?

Негромкий хлопок заставил его вздрогнуть. Рука потянулась за палочкой, но Джордж сдержался: нехорошо будет начать знакомство с направленного на хозяина оружия. Однако это оказался не хозяин, а домовик. Эльф смотрел на него своими огромными глазами и, прижав уши, плакал.

— Ты чего? — растерялся он.

— Хозяин Джордж вернулся, — всхлипнул эльф и вдруг бросился на него, обнял ногу и заголосил: — Хозяин Джордж вернулся! Хозяин Джордж вернулся!

Джордж едва не грохнулся, рефлекторно отшатнувшись. Кроме психованного Добби, постоянно таскавшегося за Поттером, да хогвартских домовиков, которые не особенно стремились общаться с врывавшимися в кухню студентами, Джорджу не доводилось близко контактировать с эльфами, особенно так близко.

— Ириска, отпусти Джорджа, — спокойный голос раздался из-за спины, Джордж резко обернулся. — Здравствуй.

— Эм… Здрасти.

Высокий рыжеволосый (такого же оттенка, что и они с Фредом!) мужчина стоял в дверном проёме и с лёгкой улыбкой смотрел на него.

— Неловко, правда? — усмехнулся он. — Пойдём, позавтракаем. Не знаю, как ты, а я волновался перед встречей и только голый чай выпил.

— А я булочку ещё съел, — непонятно зачем сообщил Джордж.

— Но всё равно — не полноценный завтрак.

Джордж нерешительно шагнул к собеседнику.

Вот вроде долго подбирались к этого моменту, вроде заранее подготовился, обдумал, как себя вести и что говорить, а в итоге — полная растерянность.

— С чего бы начать? — задумчиво протянул мужчина, рассматривая его. — Хочется сказать так много, но и напугать тебя не хочется. Всё же ты меня первый раз видишь, я для тебя — незнакомец…

— А кто вы мне на самом деле? — осмелел Джордж.

— Думаешь, стоит сразу расставить все точки над «и»?

— Эм… а есть другие варианты?

— Всегда есть другие варианты, — наставительно произнёс тот. — Может, сначала попытаемся…

— Присмотримся друг к другу? — подсказал Джордж.

— Именно.

— Ладно. Но тогда я не знаю, что спрашивать.

Мужчина засмеялся.

— Как вы с Фредом живёте? У вас всё хорошо?

— Ну… — Джордж развёл руками. — Не знаю, как ответить. Нормально живём, наверное.

— Где вы учитесь?

— В Хогвартсе.

— В Хогвартсе? — удивился мужчина. — О, это многое объясняет. Вас собирались отдать в Дурмстранг, там вас и искали… Хм. Получается, вы почти ничего не знаете о магии?

— Почему это? — обиделся Джордж.

— Программа Хогвартса весьма сильно урезана. К Тёмной магии причислено всё, что недоступно сквибам…

— А вы Пожиратель смерти? — выпалил Джордж и сжался в ожидании ответа.

— Это важно для тебя? — грустно улыбнулся мужчина и ответил: — Да, сын, я — Пожиратель смерти.

Джордж услышал только одно слово. Самое важное слово. А остальное просто пропустил мимо ушей, потому что значение имело только это — мужчина был его отцом.

— Сын? — охрипнув, переспросил он. — Я ваш сын? А вы уверены?..

То ли он и рассчитывал на такую реакцию, то ли был ей просто рад, но отец засмеялся:

— Во-первых, не вы, а ты. А во-вторых, да, сын, я уверен.

— Но откуда вы знаете?!

— Для начала, письма я писал не абстрактному Джорджу — а своему сыну. Сова бы доставила письмо только одному человеку. А порт-ключ бы просто не пропустил чужака.

— А Фреда бы пропустил?

— Разумеется.

— А почему вы писали не нам, а мне?

— Ты — старший, — невозмутимо пояснил отец.

— Сэр, а вы…

— Ты, Джордж. Я понимаю, что тебе сложно назвать меня отцом, но хотя бы не выкай.

— Попробую, — впервые улыбнулся Джордж и всё же задал вопрос: — Расскажи мне о том, как получилось, что мы с Фредом воспитывались в другой семье?

* * *

Рассказ занял немало времени, но Джордж слушал с неослабевающим вниманием. Конечно же, он сразу заметил, что отец избегает упоминать имена, но не стал заострять на этом внимание — помнил, что они договорились сначала присмотреться друг к другу, да и сам не торопился называть фамилию, с которой привык себя ассоциировать.

То, что отец не стал лгать и сразу признался, что служит Тому-Кого-Нельзя-Называть, расположило Джорджа. Благодаря Рону они смогли поверить и принять тот факт, что метка не делает человека плохим — как и её отсутствие — хорошим. Предвзятость ещё не была искоренена, и всё же Джордж не собирался гордо убегать. Пожиратель или нет — отец.

Он не мог не сравнивать этого человека с Артуром Уизли, и сравнение было не в пользу того, кого он привык называть папой. Хоть и была это первая встреча, Джорджу было легко. Да, неловко, да, он немного стеснялся, но настолько легко он мог общаться только с Фредом. Отец понимал его с полуслова.

Больше всего Джордж хотел спросить, что будет дальше, но подобрать слова не получалось. Он совсем не хотел выступить в роли бедного родственника, напрашивающегося на внимание. Но отец сам поднял эту тему.

— Я не стал ничего менять в вашей с Фредом детской, решил, что вам будет приятно вспомнить, увидеть своими глазами…

— А можно?..

— Ну разумеется! Идём?

Джордж подскочил со стула.

Пока шли, отец знакомил его с домом и портретами предков, представляя каждого только именем, но Джорджу этого было достаточно, чтобы проникнуться важностью момента. Он вспомнил только лестницу…

— Мы с Фредом стихийный выбросом превратили её в горку и катались, пока… — он запнулся, наткнувшись на очередное пустое пятно в воспоминаниях. — Почему я не помню?

— Пока вас не увидела мама, — закончил отец с грустной улыбкой. — Есть заклинание, блокирующее не определённый момент памяти, а событие или конкретных людей. Его применяют для сохранения психического здоровья детей, ставших очевидцами трагических событий. Чаще всего сирот, чтобы упростить адаптацию.

— Чтобы не звали родителей? — понял Джордж.

— Верно.

— Но почему его применили к нам?!

— А вот этот вопрос стоит задать тем, кто забрал вас из дома нашей родственницы, — внешне спокойно произнёс отец, но Джордж заметил, как сверкнули его глаза, и немного струхнул.

— А мама?..

— Погибла.

— Оу…

— Прости, Джордж. Я обязательно всё вам с братом расскажу, но — не посреди коридора. Ты хотел увидеть детскую.

— Там есть толстый ковёр? — с готовностью уступил Джордж, чувствуя, что время для всей правды ещё не наступило.

— Да… Ты помнишь?

— А мистер Найт — мы не придумали его с Фредом?

На лице отца расцвела улыбка.

— Ваш лучший друг, нянька и участник всех ваших проказ! — засмеялся он. — Удивлён, что вы помните его.

— Вчера вспомнили. Фред вспомнил, когда фигурку волшебника увидел, — невольно улыбнулся Джордж.

Они остановились перед выкрашенной в цвет морской волны дверью, и отец махнул рукой, предлагая Джорджу войти первому. Оробев в последний момент, он толкнул дверь…

— Вау! — воскликнул он, стремительно врываясь в знакомое до боли помещение.

Воспоминания тёплой волной накатили на него, а, отхлынув, оставили после себя ощущение уюта и дома.

— Как нам вернуть все воспоминания? — резко обернулся Джордж. — Я хочу помнить всё, а не отредактированную версию!

— Боюсь, это невозможно. Вы либо сами всё вспомните, либо не вспомните вообще, — сокрушённо покачал головой отец. — Скажи, Джордж, неужели у вас не осталось вообще никаких детских воспоминаний?

— Я не знаю, правда. Может, что-то и было, но мы с Фредом воспринимали всё то, что не вписывалось в реальную картину, — фантазиями.

— И ничего не царапало?

Джордж поморщился:

— Царапало, наверное, мы с детства считались фантазёрами… Но этот дом я точно не помнил до вчерашнего дня.

— У вас будет возможность изучить его заново, — тихо произнёс отец. — Выберешь комнату? Или детскую переделывать?

— Э-э-э… А мы… Ну… — Джордж смешался и не сразу смог задать вопрос: — Ты хочешь, чтобы мы жили тут?

— Конечно… Но я не стану противиться, если вы с братом не захотите.

— Мы захотим! То есть… я захочу, — покраснел Джордж. — И Фред тоже, я почти уверен.

— Сын, скажи мне честно: вам хорошо жилось эти годы?

Джордж опустил глаза и промолчал. Он не знал, как ответить.

Отец с ответом не торопил, но и тему не пытался сменить. Вернувшись обратно в столовую, Джордж решил, что смысла что-либо скрывать уже нет, ведь он действительно хотел жить в этом доме и поближе сойтись с отцом, но и вычеркнуть из своей жизни маму с папой… вернее Молли и Артура Уизли, которые заменили им с Фредом родителей, готов не был.

— Мы росли не в самых лучших условиях, — честно сказал он. — Но нас любили.

— Это хорошо. Расскажешь?..

— У нас были старшие братья. И младшие. Денег в семье не хватало, но… не так всё было плохо.

— Зачем же вас взяли к себе, если у семьи было много собственных детей, а средств не хватало? — удивился отец.

Джордж пожал плечами. Раньше он никогда не задумывался над этим, приняв как данность общеизвестную версию: родители мечтали о дочери. Теперь же, в свете информации об их происхождении, всё выглядело довольно странно.

Но об этом он мог и потом подумать.

— У нас были нормальных отношения, пока Рон… Эм… Рон — наш младший брат, — пояснил он и немного холоднее добавил: — Мы не голодали. Вещи часто доставались не новые, но ничего такого.

Отец не спешил как-то комментировать услышанное, с участием смотря на сына, и после небольшой паузы Джордж продолжил:

— Не то чтобы мы были близки, но мы нормально жили. Правда, недавно выяснилось, что Рон нас с Фредом вообще терпеть не мог, виня в… Ну… — он снова запнулся, не зная, как объяснить суть ситуации, не вдаваясь в подробности.

— Почему ты не скажешь просто как есть? Считаешь, что я захочу навредить людям, которых вы считали семьёй? — Джордж не посмел поднять взгляд и дёрнул плечами. — Если вы с Фредом этого не захотите сами, я не стану ничего предпринимать в отношении детей, что вы считаете братьями, — ничуть не обидевшись, пообещал тот серьёзным тоном. — Несмотря на твои попытки сохранить инкогнито, ты раскрыл достаточно информации, чтобы у меня появились догадки. Я очень надеюсь, что ошибся, но лучше спросить, чем терзаться подозрениями, верно? Семья, что взяла вас, это — Уизли?

Джордж вздрогнул и поднял взгляд. Отец смолчал, лишь как-то обречённо на миг прикрыл глаза.

— Да, мы — Уизли, — с вызовом произнёс Джордж. — Такие сыновья тебе не нужны?!

— Не говори глупости, Джи, — отмахнулся тот. — Вы мои дети, кто бы вас ни воспитывал. Меня расстраивает то, что в этой семье вы не получили нормального воспитания, подобающего чистокровным волшебникам. Это станет причиной не одного конфликта в будущем: просто потому, что вы слишком многого пока не знаете и будете мыслить привычными категориями.

— Грязнокровок жалеть? — вызывающе усмехнулся Джордж.

— Их и должно жалеть, — пожал плечами отец, — они слабые и ничего не знают о мире, в который попадают… А, ты об этой бредовой легенде, что Лорд желал их изгнать из мира магии? Нет, Джордж, ничего такого. У меня есть… то есть была подруга — магглорождённая. Очень хорошая девушка. Умная и любознательная. Её ни у кого не повернулся бы язык назвать грязнокровкой. Но есть и грязнокровки, от них нашему миру больше вреда, чем пользы… Впрочем, сейчас это неважно.

— Важно. Я… я бы хотел… — Джордж замялся, не в силах выразить словами всё, что чувствовал.

— Расскажи мне о своей жизни, — мягко наполнил о теме беседы отец, — о взглядах на политику мы сможем поговорить потом, когда между нами исчезнет напряжение.

— Я не знаю, что рассказывать. Я… я боюсь.

— Меня?

— Я не знаю, — прошептал Джордж, радуясь, что пришёл один. Фред был более импульсивным, он не сумел бы вовремя замолчать и испортил бы всё ещё до того, как сам бы это понял. А он сам сдерживался… — Ты теперь знаешь, кто мы. А я ещё не знаю, кто ты.

— Что ты знаешь о сбежавших из Азкабана Пожирателях смерти? — неожиданно сменил тему отец.

— Да ничего, — пожал плечами Джордж. — Лишь то, что в «Ежедневном пророке» писали. Знаю, что Долохов убил маминых братьев. Что Лестрейнджи запытали родителей Невилла. Что Руквуд раньше работал в Отделе тайн…

— Да уж, — аж закашлялся отец. — Давай-ка я кое-что сразу проясню. Антонин Долохов действительно убил Прюэттов. В дуэли. Кто такой Невилл? Лонгботтом? И что значит «запытали»?

— Заклятием Круциатус, — пояснил Джордж. — Мы когда навещали отца в Мунго… — он заметил, как отец поморщился, но исправляться не стал, как и извиняться, — видели Фрэнка и Алису Лонгботтом — они сумасшедшие.

— После Круциатуса? — изумился отец. — Да вы все что, читать разучились? — вдруг разозлился он. — А ну-ка пойдём в библиотеку!

— Зачем? — опешил Джордж.

— Затем, чтобы хотя бы мой родной сын не нёс чушь с умным видом! Круциатус и сумасшествие — не могут быть связаны! — горячился он, широким шагом идя по коридору; Джордж едва поспевал. — Если боль становится нестерпима — человек просто отключается, словно засыпает или сознание теряет. Никаких последствий у этого заклинания нет! Боль — фантомная. Не реальная, понимаешь? Человеку лишь кажется, что ему больно. От этой боли даже шока быть не может, потому что нервные окончания в полном порядке!

Они наконец пришли в библиотеку, и Джордж ненадолго выпал из реальности, потрясённо окидывая взглядом высоченные стеллажи.

Отец ураганом пронёсся по проходу и пару минут искал нужную книгу — Джордж как раз успел прийти в себя.

— Читай!

— Да я верю… — попытался отказаться он, но отец не позволил.

— Нет уж! Никаких недомолвок. Читай!

Джордж вздохнул и не стал дальше отказываться: видел, что отец задет за живое, и потому решил уступить. Но по мере чтения у него возникали вопросы, причём те, которые должны были быть заданы не им, а колдомедиками:

— Но почему состояние Лонгботтомов объяснили Круциатусом?

— Потому что книг никто не читает! — фыркнул отец. — Пойми, Джордж, я не ангел. И изображать его не собираюсь. Я совершал как ошибки, так и намеренные поступки, что можно назвать «злыми». Я не собираюсь начинать наше с тобой и с Фредом общение со лжи. Лонгботтомов пытали, это правда. Но с ума их свели не Пожиратели смерти.

— А кто?

— А вот этого я не знаю, — развёл руками тот. — Я уже понял, что Дамблдор всем внушил, что все проблемы, обиды и несчастья — наша вина. Опровергнуть это, конечно, можно, но для этого понадобится много времени, сил, терпения и денег. А нам всё же не настолько важно, что о нас думают какие-то… хм… В общем, на мнение чужих людей нам наплевать. Но не на твоё мнение или мнение Фреда. Сейчас созданная Дамблдором репутация явно работает против меня…

— Мы не верим Дамблдору.

Отец вздохнул с таким облегчением, что Джордж не удержался от улыбки.

— В этом году всё шло не так, — вдруг разоткровенничался он. — После того, как «Пророк» объявил о помолвке Джинни — это наша младшая сестра, — мы с Фредом на многие вещи взглянули по-другому.

Казалось, чтение трети страницы из книги о Тёмной магии сломало стену, что была между ними. Джордж по-прежнему не знал, кем был его отец, но больше даже в глубине души не сомневался в правильности решения остаться. Они оба не следили за временем, так что, когда домовик появился с сообщением, что обед подан — удивились.

— Мне пора возвращаться, — с грустью констатировал Джордж. — Фред наверняка уже волнуется.

— Поешь сначала, — коснувшись его плеча — впервые! — улыбнулся отец.

— Да, пожалуй, десять минут погоды не сделают, — кивнул он, просто не желая уходить.

— Могу ли я рассчитывать, что вы с братом прибудете на следующих выходных? — с теплом во взгляде задал отец небрежным тоном вопрос, однако замершие руки выдали волнение.

— Мы придём. Я приду. Я поговорю с Фредом, но…

— Я понимаю.

— Для него это будет шоком, — хохотнул Джордж.

— Ты уж попытайся смягчить информацию, — подмигнул отец.

— Так ты скажешь, как наша настоящая фамилия, или мы должны сами угадать?

— А ты не догадался ещё? — удивился тот. — Я думал, фактов у тебя уже достаточно.

Джордж подумал, пока дожёвывал запечённый картофель, но так и не придумал достоверной версии. Он вспоминал колдографии из «Пророка», но изображённые на них люди были такими грязными и измождёнными, что узнать в одном из них отца не представлялось возможным. Да и не все беглые Пожиратели смерти удостоились колдографии, некоторые упоминались лишь по имени…

— Я не знаю.

— Эх ты, — беззлобно хмыкнул тот и с поклоном представился: — Рабастан Лестрейндж к твоим услугам.

В Хогвартс Джордж возвращался в состоянии полнейшего шока. Мысли об отце как перекати поле носились в опустевшей голове. Уверен он был лишь в одном — отец его не разочаровал, — а вот всё остальное тонуло в тумане сомнений.

Как себя вести? Не отвернётся ли отец, узнав, каковы они на самом деле? Не стоит ли изменить поведение — немного! — раз они теперь не-Уизли?

К Фреду с разговором сразу соваться он не стал — чтобы убедить близнеца, требовалось сначала успокоиться самому и подобрать правильные слова, поэтому Джордж решил отправился к Рону. Он и сам не знал, почему именно самый младший из братьев — бывших братьев — показался ему самым подходящим человеком в этой ситуации, но был рад, что выбрал именно его: Рон помог — умел слушать. Да и общая реакции Рона не могла не порадовать: ни недовольства, ни осуждения — лишь поддержка и понимание.

А вот разговор с Фредом не задался с самого начала.

Радуясь, что утащил близнеца в Выручай-комнату, вместо того чтобы рассказывать всё в гриффиндорской гостиной под заглушающими чарами, Джордж до самого утра убеждал брата в том, что не сошёл с ума и его слова вовсе не дурацкий розыгрыш. Фред вроде как и верил, но принять правду не мог и потому спорил, огрызался, сыпал оскорблениями и кричал. Они даже подрались, и, к счастью, после этого Фред перестал отрицать реальность и наконец-то включился в обсуждение планов на будущее.

А спланировать нужно было многое…

— Я не уверен, что смогу вернуться к ним как ни в чём не бывало, — устало сообщил Фред, потирая воспалённые после бессонной ночи глаза.

— Лично я и не собираюсь, — неуверенно признался он с извинительной улыбкой. — Я даже не представляю, как в глаза им посмотреть.

«Им», «они» — ни у Фреда, ни тем более у Джорджа язык не поворачивался назвать Молли и Артура родителями.

— И как нам быть? — хмыкнул Фред. — Ты уверен, что нас примут там?

— Примут — точно, — невольно улыбнулся Джордж, вспоминая детскую. — Но понравится ли нам с тобой приём — вот за это никто не поручится.

Он рассказывал Фреду всё без прикрас, припоминал малейшие подробности, но этого было отчаянно мало…

— Я должен всё увидеть сам! — наконец воскликнул Фред, вскакивая на ноги.

Джордж едва сумел подавить облегчённый вздох.

* * *

После почти бесконечного ночного разговора с братом Фреду отчаянно хотелось поскорее познакомиться с отцом. Но при этом он готов был отдать палочку за возможность либо узнать всё одновременно с Джорджем, либо — позже, после ЖАБА. Фред не мог ни на чём сосредоточиться, о подготовке к экзаменам вообще пришлось забыть — он даже обычный трёп в гостиной не мог поддержать. Пока сокурсники этого вроде как не замечали, но он и сам чувствовал пережатую пружину внутри, и она готова была в любой момент резко распрямиться; чем это закончится даже гадать было страшновато.

— Джи, я больше не могу, — прошептал он на ухо брату на трансфигурации, после десятой по счёту неудачной попытки выполнить задание.

Джордж повернул к нему голову и бесконечно долго (целых три минуты!) смотрел в глаза. Фред интуитивно понимал, что должен выдержать взгляд и заставлял себя не моргать… Ни разу в жизни ему не было так тяжело с братом.

— Хорошо, — наконец произнёс Джордж и отвернулся.

От облегчения он нервно хохотнул, за что заслужил недовольный взгляд Стеллера, но это уже не имело никакого значения — он принял решение, и всё стало каким-то неважным.

* * *

Очередное письмо отцу Джордж мог бы доставить и сам — настолько чувствовал себя окрылённым согласием брата на встречу. Но Хогвартс в будний день было покидать нежелательно, так что пришлось воспользоваться совой. Остаток четверга и начало пятницы потребовало от них обоих не дюжей выдержки; ситуация осложнялась тем, что помимо сокрытия эмоций, с которым близнецы худо-бедно справлялись, нужно было умудриться не нарваться на отработки — что было сложнее.

— Тай, мы после уроков пропадём. Если что — прикрой, ладно? — попросил Джордж соседа по комнате пятничным утром.

— Свиданка? — понимающе подмигнул тот. — Не вопрос, прикрою!

— Спасибо.

Последний урок у Флитвика Джордж просидел, вцепившись пальцами в стол и периодически шипя на брата, чтобы тот не ёрзал, но стоило колоколу прозвенеть — оба рванули на выход. По пути в Хогсмид они с Фредом не перекинулись ни словом, но в самый последний момент брат схватил его за руку, и пришлось повременить с активацией порт-ключа. Ситуация располагала к прочувственной речи.

Нервно хмыкнув, Джордж повернулся всем корпусом и ободряюще улыбнулся:

— Фред, всё будет хорошо, я обещаю. Только, пожалуйста, не психуй, ладно? Я уверен, отец тебе понравится, нужно лишь дать ему возможность показать себя.

Фред глубоко вздохнул, медленно выдохнул, разжал пальцы на запястье брата и кивнул:

— Я готов, — сообщил он и взял его под локоть для перемещения.

— Дом! — с улыбкой произнёс Джордж, и их утянуло в пространственную воронку.

* * *

То, что Джордж волнуется, кажется, даже больше него самого, Фред понял давно. Но причину волнения интерпретировал неверно. И лишь в доме настоящего отца до него дошло, в чём дело. Джордж боялся, что он всё испортит…

Знакомство прошло совсем не так, как ему представлялось, однако Фред всё же остался… доволен, пожалуй. Отец ничуть не походил на придуманный за последние дни образ и в то же время казался… своим? Родным?.. Фред не знал, как и почему именно такое впечатление у него сложилось, но настолько легко в общении до сегодняшнего дня ему было только с Джорджем.

Пятничный вечер изобиловал неуверенными интонациями и взглядами в сторону, и всё же, когда отец предложил расходиться спать, ни Фред, ни Джордж даже на мгновение не подумали о возвращении в Хогвартс.

— Поскольку Джи так ничего и не сказал о том, какой бы ему хотелось видеть свою комнату, пока я приказал обставить обе одинаково, — глядя на Джорджа, сообщил отец и пожал плечами. — Захотите переделать — скажите, переделаем.

— Спасибо! — тут же заёрзал от нетерпения Джордж. — Ну что, пойдём смотреть?

На лице отца при виде такого энтузиазма расплылась улыбка, которая, впрочем, долго не продержалась — стоило ему перевести взгляд на младшего сына.

— Фред?

— Да, пойдёмте, — немного смущённо кивнул он и выразительно посмотрел на Джорджа, предоставляя тому задавать тон всему общению.

Комната его поразила. Расположенные дверь в дверь спальни были просторными, явно светлыми (обе имели по два огромных французских окна) и исполненными в ярких тонах — всё, как им с Джорджем нравилось. Он пропустил разговор брата с отцом, задумавшись о прошлом и будущем, потому что был поражён осознанием, чего они оказались лишены, и не сразу понял, что его реакции ждут.

— Мне нравится, — хрипло произнёс он и резко повернулся к отцу, так и стоявшему за спиной. — Почему мы оказались у роди… у Уизли?

— Я пока могу лишь предполагать, — развёл руками тот с извинительной улыбкой. — В любом случае, это долгий разговор, а день сегодня и так был насыщенным.

— Давай спать, Фред, — вмешался в диалог Джордж, успевший оставить в своей комнате мантию. — Продолжим разговор завтра, ладно?

— Да… да, конечно.

Мелькнула мысль, что им ещё ни разу не доводилось ночевать порознь, но быстро пропала — впечатлений и вправду было более чем достаточно.

— Спокойной ночи, мальчики, — церемонно пожелал Лестрейндж.

— Спокойной ночи, — механически отозвался Фред и шагнул внутрь комнаты.

— Спокойной ночи… — почти без задержки повторил Джордж и, когда он уже закрывал дверь, добавил, — папа.

Смотреть на реакцию отца Фред посчитал неприличным и прикрыл дверь, но внутри всё словно перевернулось. И уложилось по-новому — правильно.

* * *

Спрятавшись за закрытой дверью, шокированный собственными словами Джордж бросился на кровать и замер. Даже в мыслях он не называл отца папой. Но язык оказался быстрее мысли, и Джордж не мог решить, что теперь будет. Он — старший сын; разница с Фредом исчислялась в минутах, но чувствовал он себя так, словно старшинство составляло годы. Именно он следил за тем, чтобы младший брат не наломал дров, именно ему приходилось сглаживать острые углы — а Фред пока не был готов к обсуждению некоторых вопросов, хотя бы косвенно затрагивавших политику и мировоззрение, — и именно он сделал столь важный шаг навстречу.

Минут сорок он пытался убедить себя, что отец даже не обратил внимания на его слова, но получалось не слишком хорошо. Пусть они и познакомились совсем недавно, Джорджу уже сейчас казалось, что он неплохо понимает родителя, и такую оговорку Рабастан Лестрейндж не мог пропустить мимо ушей. Покрутившись ещё немного, он понял, что уснуть не удастся, и встал. Перед выходом из комнаты он снова засомневался, уместно ли бродить по дому посреди ночи одному, но всё же счёл желание посетить кухню нормальным. В конце концов, он не совсем чужой человек, а в скором времени и вовсе может переехать сюда жить…

— Джордж? — без сомнений в том, кто перед ним стоит, окликнул его отец, стоило только спуститься по лестнице на первый этаж. — Всё нормально?

— Эм… Пить захотелось…

— Нужно было эльфа позвать, — немного удивлённо произнёс тот и сделал приглашающий жест.

— Даже не подумал об этом, — признался Джордж со смущением. Отец смешался, видимо, сочтя своё замечание некорректным, и он добавил, чтобы сгладить ситуацию: — Да и я всё равно имени его не знаю.

— Ириска! — позвал отец, и мгновение спустя перед ним предстал домовик. — Принеси Джорджу… Чего бы тебе хотелось?

— Эм… Воды? Или сока?

— Принеси сока, — сделал выбор отец.

Эльфийка кивнула и исчезла, чтобы вернуться через несколько секунд с бокалом, наполненным ярко-оранжевой субстанцией.

— Апельсиновый сок мастера Джорджа устроит?

— Да, спасибо, Ириска.

Домовик засияла и пропала. Некоторое время в гостиной стояла тишина, пока отец не вздохнул.

— Ты принял меня, сын. Это много для меня значит. Как считаешь, Фред сможет?..

Джордж улыбнулся:

— Уверен в этом. А пока… Мы правда можем рассчитывать на гостеприимство?

— Разумеется! — с обидой воскликнул отец. — Даже не смей сомневаться! Это ваш дом…

— Чей это дом, Рабастан?

Ледяной голос шёл от дверей, и Джорджу даже не было нужды оборачиваться, чтобы понять, кто пожаловал в Лестрейндж-холл.

«Скандал в благородном семействе» так и не состоялся. Джордж даже немного разочаровался — он ждал от одиозной Беллатрисы чего-то невероятного, а вместо этого та оказалась хоть и эмоциональной, но вполне разумной дамой.

Или — ему просто повезло попасться ей на глаза в момент благодушного настроя, ведь не зря же отец моментально вскочил на ноги и оказался прямо перед ним, прикрывая…

— Белла, это Джордж.

— Джордж?.. — с недоумением повторила та и вдруг замерла. — Джордж?! — вскричала она, быстро сокращая дистанцию и замирая в нескольких дюймах перед деверем, во все глаза глядя прямо на Джорджа. — Мерлин! Стэн, ты нашёл их?! Нашёл — и не сказал?!

— Я…

Но слушать ответ Белла не стала, тут же оттеснив Рабастана в сторону, заключая Джорджа в крепкие объятия. Тягуче-сладкий аромат на секунду окутал его и тут же развеялся.

— Ты ужасно выглядишь, племянничек, но я, Салазар свидетель, счастлива видеть тебя наконец-то дома! — Джордж растерянно смотрел на отца, не в силах вымолвить ни слова. — А где Фредди? Эй, не молчи, где твой брат?! С ним всё в порядке?!

— Да, мэм, — промямлил он.

— «Мэм»?! — рявкнула ему прямо в лицо Беллатриса. — Я твоя тётя, кретин! Вот и зови меня «тётя Белла»!

— Да, мэм… то есть… Фред в порядке, тётя Белла.

— Умничка, — улыбнулась та и, стремительно развернувшись, во весь голос заорала: — Руди!!!

Джордж отшатнулся, Рабастан едва сдерживал улыбку, глядя на него, но молчал.

— Белль, нас штурмуют великаны? Чего ты орёшь посреди ночи? Всех боггартов распугаешь…

— Смотри! — приказала Беллатриса, вцепляясь в плечу Джорджа и выталкивая его на середину комнаты — навстречу Рудольфусу.

Немая сцена не затянулась, потому что тот соображал явно лучше новоявленного племянника.

— Джи? Ну здравствуй! — и без долгих вступлений тоже крепко его обнял.

Сказать, что Джордж был в шоке, всё равно что сравнить звон бокалов в буфете Норы из-за скачущих на втором этаже детей с десятибалльным землетрясением.

— Здрасти… — промямлил он, отступая к отцу.

Рабастан верно понял его затруднения и, усадив Джорджа в кресло, демонстративно указал на диван Белле и Рудольфусу.

— Джорджу нужно время на то, чтобы осознать ситуацию. Он не был готов ко встрече.

— В смысле? — не стала дослушивать Беллатриса.

— В смысле он совсем недавно узнал, кем был рождён. А Фред и вовсе сегодня впервые меня увидел.

Супругу переглянулись и изумлённо умолкли.

— Эм… Простите… — Джордж не был уверен, что стоит открывать рот, но уж очень его удивило поведение родственников. — А вы правда рады…

— Белль! — рявкнул Рудольфус, успев схватить подскочившую жену за руку и усадить обратно на диван.

Джордж даже не успел испугаться.

— А чего он говорит гадости? — пробурчала Беллатриса, но снова встать больше не пыталась.

— Джи, твоя тётя после Азкабана… э-э-э… стала ещё более импульсивной, — подобрал Рудольфус эпитет, — поэтому, пожалуйста, не обижайся на неё.

— Вообще-то, это он меня обидел…

— Простите, тётя Белла, — не веря, что и вправду произносит это, сказал Джордж. — Я ничего о вас не знаю, кроме того, что писалось в «Ежедневном пророке». А там, сами понимаете, хорошего было мало.

Беллатриса нехотя кивнула и поднялась. Оба Лестрейнджа тоже встали и, после секундного недоумения, Джордж последовал их примеру — правила этикета были ему едва знакомы.

— Не обижайся на меня, Джи, — сказала она и притянула его к себе, небрежно поцеловав в щеку. — Пока я не испортила тебе семейное воссоединение, пойду, пожалуй, спать.

Убеждать, что ничего она не испортит ни один из братьев не стал, и Джордж понял, что в этой семье не принято лицемерить. Это было приятным открытием, хоть и поражало.

Асинхронно пожелав даме хороших снов, мужчины вернулись на свои места, и в гостиной ненадолго повисло молчание. Что удивительно — не тягостное.

Джордж рассматривал ближайших родственников с искренним и живым интересом, всеми силами стараясь делать это не слишком навязчиво, и с каждым мгновением проникался к ним расположением. Это было абсолютно иррационально, но он ничего не мог с собой поделать — эти люди в его голове не имели ничего общего с осуждаемыми обществом Пожирателями смерти. Где-то на периферии сознания мелькнула и пропала мысль о том, что ему очень повезло с таким настроением, ведь Джордж правда хотел найти общий язык и сблизиться со своей настоящей семьёй, а как сделать это, если перед глазами стояли бы рисуемые Дамблдором картины зверств? Но Джордж уже думал о другом. О том, как с утра отреагирует на новых родственников Фред…

— Джи, ты наверняка наслушался о нас всякого, — подал голос Рудольфус, за время молчания в руках которого откуда-то появился бокал с тёмным напитком, — но ты не думай, мы не настолько ужасны. Не знаю, что тебе успел рассказать отец, но…

— Да ничего не успел, — досадливо поморщился Рабастан. — Говорю же, мы только-только познакомились…

— А я, кажется, ничего такого и не думаю, — с лёгким удивление произнёс Джордж. Помолчал немного и рассмеялся. — А ведь на самом деле — не думаю! После того как отец заставил прочитать ту книжку про Круциатус, я, кажется, уже вообще ни во что не верю. Скажите, а вы…

— Ты! Джи, ну ты чего? Я же твой родной дядя!

Джордж улыбнулся шире.

— А можно мне тоже того, что вы пьёте?

Мужчины переглянулись и одновременно фыркнули.

— Совершеннолетний же, — словно оправдываясь, пожал плечами Рудольфус, передавая материализовавшийся рядом с ним бокал.

— Да я и не возражаю, — отмахнулся Рабастан. — В конце концов, новостей слишком много для того, чтобы переварить всё это на трезвую голову.

Джордж поблагодарил и сделал глоток. Сравнивать было не с чем — ему ещё не доводилось пробовать что-то дороже огневиски из затрапезной «Кабаньей головы», а вот вкус покорил: крепко, конечно, но ни вони, ни позывов извергнуть влитую в горло мерзость, лишь необычное, но приятное послевкусие.

Беседа постепенно завязалась сама. От обсуждения коньяка перешла на спор об ужине, свернула на невозможность нормально поохотиться, чуть-чуть побуксовала на причинах этой самой невозможности и двинулась дальше — к насущному.

Джордж смаковал напиток и внимательно слушал. В новинку для него был не только коньяк, но и сам неспешный вечерний разговор. Он всё ещё невольно сравнивал отца с Артуром Уизли, но всего за неделю число сравнений заметно снизилось. Уж слишком они были непохожи. И всё же сейчас он снова сравнивал: братьев Лестрейнджей с Орденом Феникса. Прошлым летом да и на Рождество все Уизли почему-то жили не у себя дома, а в чьём-то чужом доме в Лондоне, — якобы семье членов Ордена так безопаснее, — и вечерами Артур частенько засиживался на запущенной кухне в компании других входивших в Орден волшебников. Джордж с братом в первые дни не упускали случая подслушать, о чём те беседуют, но узнали удручающе мало: маги пили, поносили Того-Кого-Нельзя-Называть и Пожирателей смерти… и, собственно, всё. Артур называл их друзьями, однако близнецы не понимали такой дружбы, когда для разговора не находилось ни единой темы, кроме пустопорожнего обсуждения одного и того же.

У Лестрейнджей же всё было совершенно иначе. Никакой натянутости, никаких неловких пауз, братья неспешно болтали обо всём на свете и, если даже не соглашались в чём-то друг с другом, не переходили на повышенный тон, а просто меняли тему.

— Ты совсем засыпаешь, Джордж, — заметив, что тот долго молчит, усмехнулся Рудольфус. — Иди спать. Завтра нам ещё с Фредом знакомиться, а это, я так понимаю, не будет так просто, как с тобой.

— Он же только сегодня отца увидел впервые, — заступился за брата Джордж. Однако спорить не стал и поднялся на ноги. — Спокойной ночи, отец, дядя.

Мужчины заулыбались.

— И тебе хороших снов, племянничек.

— Спокойной ночи, сынок.

Джордж поднялся на второй этаж, безошибочно найдя нужную дверь, и ненадолго замер. Хотелось зайти к Фреду, разбудить его и поделиться своими чувствами, но он сдержался. Эмоций было много, но это были его эмоции, а у Фреда должны были появиться свои собственные. Благо времени у них хватит…

Уже накрывшись одеялом, Джордж подумал, что возвращаться в Хогвартс — не лучшая идея. Решения он пока не принимал, понимая, что сначала нужно посоветоваться с Фредом, но с направлением определился. Он желал остаться здесь, в этом доме, с этими людьми, стать частью своей собственной семьи. Но просто пропасть и ничего не сказать Артуру и Молли было бы в корне неправильно! Да, он был очень обижен на них за то, что лишили его настоящей семьи, но всё же не настолько, чтобы забыть всё хорошее, что Уизли сделали для них с братом. А это означало, что встретиться придётся.

И лучше это сделать после того, как станет ясно, как сложатся их отношения с настоящей семьёй.

— Хогвартс придётся бросить, — пробормотал Джордж под нос.

Это было лучшим выходом. Сбежать из школы, провести с отцом, дядей и тётей полтора месяца, а потом как ни в чём не бывало «вернуться» в Нору на серьёзный разговор. И собрать всю семью Уизли…

Но распланировать всё он сможет позже, а сейчас — спать. Спать в отчем доме, где всё казалось незнакомым, но родным.

Джордж мечтательно улыбнулся и наконец-то заснул…