Пламя моей души (джен)

Происшествие закончилось хорошо. Киоко оказалась невредима. Разве что психическая травма, ее держали, как заложницу, и давили ею на брата. Но не мне с этим разбираться. Рехея положили в больницу с легким сотрясением, но рану вдоль его виска пришлось зашивать, отчего остался шрам. Полиция спрашивала о случившемся, как раз из-за серьезной травмы. Рехею пришлось признаться, что его побили старшие ребята, так как плачущая Киоко уже сказала об этом. Но имен он не назвал, обьяснив это мальчишескими правилами и гордостью. Я же в свою очередь тоже скрыла степень своего участия. В отчетах полиции я стала громко звать на помощь и меня не смогли догнать.

Что-то мне подсказывало… Возможно, просто паранойя. Но даже так, пусть лучше я буду оставаться обычной девочкой, не прославившейся на всю округу.

Так как мы с Рехеем были знакомы еще до этого, то по всем правилам приличия, я могла зайти его проведать в больнице. Несмотря на случившееся, он все так же пылал энергией и энтузиазмом. Притушить ее могло лишь чувство вины перед сестрой, но и то ненадолго.

— В следующий раз, запомни, — наставительно подняла я указательный палец. — Если бьют ногами, то главное защищать голову и внутренние органы.

— Я больше никогда не проиграю! — возмущенно вскричал Рехей, попытавшись вскочить.

Пришлось надавить ему на плечо, чтобы он этого не сделал и плюхнулся обратно на подушки. Тем не менее поджимать обидчиво губы и упрямо хмурить брови он не перестал.

— Я не сомневаюсь в твоих силах. В конце концов, я сама видела на что ты способен. Но все же, Рехей, противников может оказаться слишком много и сбежать не всегда возможно.

— Как ты их смогла победить? — наконец, спросил он. — Их больше, и они сильнее. Ты могла просто сбежать.

— Сбежать можно тогда, когда некого или нечего оставлять. Вас я оставить не могла, кто знает, что они бы могли еще сделать? А победила… Ну, — смущенно почесала щеку, — я ходила на дзюдо.

— Я понял! — воскликнул Рехей привычно громогласно и расцвел лицом. — Я тоже запишусь куда-нибудь на занятия! Я пообещал Киоко не драться, но ведь это не будет считаться дракой?

На это заявление невозможно было не улыбнуться.

Дома я проверила перед зеркалом наличие внешних признаков использования силы. На руках и ногах при высвобождении силы, появлялось едва заметное свечение, будто пламя взметалось и тут же гасло. Но я теперь точно знала, насколько же увеличивается сила удара. Самое неприятное — радужка становилась еще ярче и вроде даже подсвечивалась внутренним светом. Получался насыщенно-оранжевый цвет с желтыми вкраплениями. Назвать этот цвет естественным даже у Наны язык бы не повернулся. Зато, кажется, с изменением цвета глаз улучшилась реакция.

Переход в начальную школу прошел даже как-то обыденно. Какого-то пиетета перед ней, как остальные я не чувствовала. Скорее это было… разочарование. Объём и содержание преподносимого материала откровенно удручали. Уже сейчас я знала практически все кандзи младшей школы— иероглифы китайского происхождения, и обе слоговые азбуки: хирагану и катакану. Мой словарный запас оказался куда выше, чем у первоклашек, а уж когда я услышала их технику и скорость чтения! Хотелось рвать и метать, лишь бы заставить их немного ускориться. Да, я сильно поспешила обогнать одногодок, но иначе никак. Меня совершенно не устраивало неведение.

Про остальные аспекты обучения я и вовсе промолчу. Достаточно сказать, что на математике все еще считали яблоки. На пальцах, Карл!

Так что неожиданно я оказалась вновь окутана скукой. Несколько разбавляли этот эффект только тренировки с Рехеем. Ну, как тренировки… Рехей записался в клуб бокса и теперь подошел к ним еще жестче.

— Сотню отжиманий! Начали! Кира!

— Две сотни приседаний!

— Пробежим пятьдесят кругов!

… В общем у него совсем отказали тормоза на этой почве. Он уж слишком упорно тренировался, пока тело не переставало слушаться. Поневоле мне приходилось присоединяться, но я даже ему благодарна. Я получала и развитие тела, и разбавление скуки. В компании с Рехеем в принципе невозможно заскучать.

— Я смогу! У меня получится! — повторял себе Рехей, когда мы пересекали гору, покрытую лесом, в окрестностях Намимори.

— Рехей, надо сделать перерыв.

Как тут его бросишь? Если не я, то кто же его останавливать будет? Он же совсем загнется от своей «Силы Юности».

— Нет, еще слишком рано! Я еще могу! Кха.

Он и так едва стоял, а когда я повисла на нем сзади, то вообще упал.

— Хватит! Надо сделать перерыв, иначе ты совсем себя измучаешь!

— Тогда я буду отжиматься!

Он поднялся на руках и в самом деле начал выполнять упражнение… со мною на спине. Он неисправим.

— Рехей, а давай спарринг, — предложила я в другой день.

Мы вновь ушли в лес, около Намимори и никто не мог нам помешать.

— Я не могу драться с девочкой! — возмутился он.

— Это не драка, а соревнование, — я хитро прищурилась. — Соревнования ведь за драку не считаются? Давай, это будет не серьезно. Просто хочу проверить не растеряла ли я навыков, после того, как бросила дзюдо.

— Если так… — в такие редкие моменты Рехей проявляет неуверенность и сомнения. — Ладно, нападай!

Я не использую пламя, сейчас для меня главное вспомнить как оно, а не нанести удары посильней. Рехей, встав в стойку, ловко уклоняется от ударов или ловит их на блок. Он и раньше был боевым мальчишкой, теперь же у него есть база.

— Хорошо, я размялась, давай ты тоже атакуй… точнее просто обозначь атаку. Согласен?

На это Рехей был согласен. Он махал едва сжатыми кулаками в пол силы, но и того было достаточно. Когда я вошла в ритм и быстрее начала уклоняться, он тоже стал более уверенно атаковать. Когда, взглянув в его лицо, я поняла, что он вошел в раж, то и сама пошла в атаку. Теперь он видел противника, а не девочку, и пока этот образ держится, надо им пользоваться. В принципе, в нашем возрасте, девочку от мальчика отличить можно разве что по одежде.

Очередной прямой удар боксера оказался слишком сильным и опрокинул меня на спину, несмотря на блок. Рехей тут же запаниковал:

— К-кира! Ты в порядке?! Прости, я не хотел!

— Все нормально, я в порядке.

Мне требовалось немного отдышаться, а вот Сасагава принялся отжиматься и прыгать на месте прямо там где стоял.

* * *

— Прости, Рехей, сегодня я не смогу. Ко мне отец приехал.

— Хорошо, тогда я сам пойду тренироваться!

— Я присоединюсь, как только смогу! — прокричала я ему вслед, а затем побрела в сторону дома.

Обед дома проходил в странной атмосфере. Емитсу дрых прямо на столе, а все старательно делали вид, что это нормально. После этого я поднялась в свою комнату и повернувшись спиной к закрытой двери, осмотрела ее. С первого взгляда все чинно и прилично. Кровать ровно застелена, на полу мусор не валяется. Даже коврик есть. Упросила Нану купить, а так как-то не принято. На рабочем столе ничего лишнего, я по сути там и не занимаюсь. На полке учебники и несколько детских книг для развития остались. А вот под матрасом у меня мой словарь… Хоть я и приучаю Нану к мысли, что это моя территория и трогать тут ничего не надо, а лучше вообще не заходить без разрешения, но пока что ей сложно привыкнуть к этой мысли. Если она увидит словарь, то вроде бы ничего страшного, в крайнем случае наплету что-то. Но если его увидит Емитсу… Я сомневалась, что я правильно перевела то слово. Поверить было довольно сложно, и я до последнего надеялась, что оно переводится иначе. Мафия… Емитсу и старик — из мафии?!

Впрочем, ладно, в данном случае лучше сделать вид, что ничего не знаешь. Тем более, это мой родственник, он может всякое выкинуть, но смерти моей не пожелает. Вопрос остается открытым: что же сделает Емитсу, если обнаружит у дочери, должной едва научиться японскому, отсылку к русским? Да меня как минимум день и ночь будут пасти, ища выход на людей, которые мне подкинули его!

А между тем, я с самого начала то и дело не сдерживалась. Хорошо, что это все было только при Нане и Тсуне, которые не понимали, что к чему.

Дело в том, что как только я начала взаимодействовать с окружающим миром, возникла проблема. Японский я знала в то время плохо, зато русский — отлично. Все же я на нем долгие годы говорила. Даже сейчас, когда я сносно говорю на японском, если спотыкаюсь или случайно толкаю кого-то, сначала вырывается русское «Блять», а потом уже «Ксо» или «Гоменнасай». Вначале было еще ничего страшного. Нана воспринимала незнакомые слова, как детский неразборчивый лепет. Сейчас она стала обращать внимание и называть мои неконтролируемые русские выкрики словами-паразитами и пыталась ругать. Наверное, подсознательно улавливала смысловую нагрузку непонятных слов. Только вопрос времени, когда Нана обратит на это внимание отца. Поэтому следовало как-то все легализовать…

Когда Емитсу вновь отбыл, я призналась Нане, что увлеклась языками, а в частности решила начать с английского и русского. Мне прочитали лекцию о том, что это не так просто, как кажется, убедившись, что переубедить не удалось вручили деньги и пустили в книжный. Было куплено несколько книг на этих языках и торжественно поставлено на полку. Иногда я вытаскивала что-либо и оставляла открытым на столе. С каким же взглядом я рассматривала знакомые буквы…

* * *

— Рехей, почему ты сегодня не пришел в школу?

— Я допоздна тренировался, — с улыбкой взъерошил он волосы. — Так и заснул.

— Твои родители и Киоко, наверное, с ума сходили!

— Мои родители работают допоздна. Они редко бывают дома и часто уезжают в командировки. А вот Киока плакала, — он мгновенно опечалился.

— Знаешь что, скажи сестре, что если ты еще раз внезапно пропадешь, пусть идет ко мне домой…

— Спасибо! — перебил он меня, мгновенно просветлев.

— Я не закончила! Вместе с ней, мы найдем и хорошенько тебя проучим!

— Ха-ха-ха! Договорились! У меня вчера, словно второе дыхание открылось. Поэтому я не смог вернуться домой вовремя. Но я обещаю исправиться.

Его «второе дыхание» на следующей тренировке я смогла наблюдать сама. Измотавшись за пару часов пробежки, перемешанной с упражнениями, я как всегда попросила передышку. Рехей тоже как всегда уперся. Он воздел кулаки, вдохнул глубоко и заорал:

— Я не сдамся ВО ИМЯ ЭКСТРИМА!

…и засветился желтым светом…

Я осталась на привал, а Сасагава сделал еще один наш обычный круг и вернулся на место, испуская всем своим видом энергию.

— Рехей, а что это за выкрик был? Во имя Экстрима?

— Преодоление себя возможно только в экстренных ситуациях! Тогда человек сможет стать еще сильнее! Я понял это!

— А что ты чувствуешь, когда у тебя открывается второе дыхание?

Я бросила в него бутылку воды. Он поймал ее и сел прямо на землю. Чтобы ответить на вопрос, ему пришлось приложить некоторые усилия.

— Ну, я чувствую прилив энергии. Чувствую, что смогу сделать еще столько же кругов и еще пятьдесят раз отжаться.

Это не было похоже на мои ощущения от использования Пламени. Свое пламя я контролирую в состоянии покоя и внутреннего спокойствия. Возможно, мне просто показалось, но мое пламя, когда едва заметно вспыхивало на руках и ногах, имело оранжевый оттенок, а у Рехея я видела однозначно желтую вспышку. Если это действительно так, то наши силы все же различаются.

— Рехей, давай спарринг.

— Что? Нет, не могу. Прости, Кира. Ты девчонка и слабее меня, я не могу.

— Тренировочный, Рехей. Я буду драться в полную силу.

Рехей опустил выставленные в защитном жесте руки и недоуменно уставился на меня.

— В полную? — переспросил зачем-то.

— Да, — ухмыльнулась я, увидев интерес.

Что значит поединок боксера и того, кто умеет бить ногами? Теперь не только это преимущество оказалось на моей стороне. Первый же удар ноги по блоку из рук, откинул Рехея на пару шагов. Это его не опечалило, даже совсем наоборот. Если я использовала Пламя, Рехей уступал не только в силе, но и в скорости. Очень быстро, я поняла, что если еще немного поднажму, то он вовсе не будет успевать атаковать. В худшем случае, я могу ему что-то сломать.

— Рехей, — прервала я обмен ударами, вслушиваясь в шумное дыхание. — Попробуй воссоздать то ощущение, когда у тебя открылось второе дыхание. Если я права, то у нас есть, о чем поговорить.

— Вспомнить? М-м-м… ЭКСТРИМ! — ничего не произошло. — ЭКСТРИМ! ВО ИМЯ ЭКСТРИМА!

— Давай так, ты в тот момент хотел продолжить, когда все тебе говорило, что уже нет сил. Продолжай! Атакуй!

В подтверждение своих слов, я сама провела удар. Рехей послушно провел атаку правой. Я уклонилась и не со всей силы ударила в левое плечо.

— Давай, Рехей! Ты сможешь! — я знала, как его подначивать.

Дальше мне оставалось только внимательно следить за ним и вовремя уклоняться, подныривать или отводить удары. Рехея выводила больше всего на свете своя беспомощность, и я только подкидывала дров:

— Давай, Рехей! Постарайся и достань меня хоть немного!

В сторону, в сторону, поднырнуть, отвести удар, отпрыгнуть от удара в челюсть, в сторону. Пламя вспыхнуло вновь яркой, но короткой вспышкой, на коже мальчишки. Почувствовав это, Рехей закричал о силе Экстрима. В свою очередь почуяв опасность, я перекатом ушла ему за спину и сделала подножку, сбив настрой. Его ноги подкосились, и боксер упал, успев выставить руки.

— Это было круто! ЭКСТРЕМАЛЬНО КРУТО, КИРА!

— Ага, — выдохнула я в ответ, тоже переводя дух.

Чувство опасности просто так бы не звенело. Удар, усиленный пламенем, мог мне серьезно навредить.

Только теперь мелькнула еще одна мысль. Какова вероятность того, что со мной в одном городе живет кто-то с такой же силой? Емитсу сказал, что не будет выставлять охрану для семьи, но в то же время, здраво размышляя, Нану нельзя оставить одну. Она настолько наивна, что ее любой может обмануть. Я до сих пор удивляюсь, как наш дом обходят стороной всякие прохиндеи, которые продают пылесос по цене «Нимбуса 2000».

С такой стороны становится очень здравой мысль, что в городе есть просто наблюдатели. Они не круглосуточная охрана, не ходят за каждым из нас по пятам, но присматривают за делами в городе.

Тогда прямо передо мной вероятный наблюдатель?

— Теперь я точно одолею семпаев на ринге! — воскликнул Рехей, вскинув руки вверх.

Да не-е-е. Точно не он. Слишком прост. К тому же мал совсем. Но я никогда не видела его родителей…

— Рехей, присядь, — попросила я. — Скажи, ты родился уже в Намимори или вы с Киоко и родителями переехали сюда?

— Да, мы переехали. Дай вспомнить… Когда мне было четыре. Точно, меня сразу же записали в детский сад! А что?

Вероятность, что семья Сасагав — наблюдатели, повысилась почти до ста процентов. Но пусть Рехей пока по-детски наивен и прост, вскоре даже он может сложить два и два, и поймет, что дети моего возраста такой силой не обладают.

— Ничего, просто стало интересно. Кстати, я сказала, что у нас есть о чем поговорить. Теперь я совершенно уверена в этом.

— В чем? — он посмотрел на меня с искренним интересом.

— Я совершенно уверена в том, что мы с тобой обладаем некой силой. Возможно, ты и сам уже это понял. Это твое «второе дыхание», твой Экстрим. Ты мгновенно восстановил силы, и сила твоих ударов тоже возросла.

Рехей уставился на меня, как на Колумба, только что доказавшего, что земля круглая. А я продолжила.

— Я пока не знаю, что это за сила, но уверена, найдутся еще люди, которые умеют ее использовать хотя бы неосознанно. Но я так же уверенна, что нам не стоит об этом кому-либо говорить.

— А, понял! Мы, как супергерои, только нам нельзя, чтобы увидели наше лицо!

— Именно, только мы… Как супермэн. Вот. Чтобы жить обычной жизнью, мы должны скрывать не наше лицо, а наличие этой Силы. И ни в коем случае никому не говорить об этом!

— Кажется, я тебя понял, — Рехей серьезно кивнул, скрестив руки на груди. Но серьезность долго удержать не смог. — Ты ведь тоже можешь использовать силу Экстрима?

— Нет, моя сила немного отличается от твоей. В общем, надеюсь, ты меня понял, Рехей. Никому ни слова, даже друзьям, даже семье, даже Киоко, иначе мы не сможем жить нормальной жизнью.

— А мы будем спасать людей?

Я едва удержала себя от фейспалма. Он же сейчас искренний и совершенно не издевается.

— Людям можно помогать, но пока ты не полностью владеешь этой силой, этого делать не стоит. Тем более, не стоит надевать какой-то специальный геройский костюм, — добавила я, увидев какую-то подозрительную искру идеи в его глазах.

— Короче, Рехей, нельзя вообще никому говорить. Тренировать же эти силы лучше где-нибудь здесь, подальше от людей.

— Понял-понял, — закивал он часто-часто.

— Если же кто-то все-таки увидел твою силу, то ничего страшного. Скорей всего, он ничего не поймет. Но сам ни в коем случае не обьясняй ничего, даже если будут спрашивать. И обо мне молчи.

— Я все понял, Кира! Давай сделаем Экстремальный забег. Я хочу испытать свою силу!

Я вздохнула, но послушно поднялась на ноги. В том, что подвижный Рехей будет постоянно использовать свое Пламя, я не сомневалась. Главное, чтобы наблюдатели думали, что он пробудил свою силу и сам этого не понял. Это было бы вполне в его духе.

* * *

— Эй, Тсуна, дай списать!

— Ты чего у этого неудачника просишь? Он же, наверняка, ничего не понял, — говоривший это похлопал братца по голове.

— Послушай его, Баку. У него же все двойки.

— А есть хоть что-то что он может сделать, как следует?

— В спорте он такой же неудачник. Его результаты на физкультуре самые низкие и его команда всегда проигрывает.

— Что скажешь, Тсуна?

— П-простите!

Я убрала руку с косяка дверей и отступила шаг обратно в коридор. То, что я наблюдаю, далеко не единичный случай. Не далее, как позавчера я стала невольным свидетелем, как хулиганы из классов постарше, вымогали у него карманные деньги. Пару недель назад я столкнулась с братцем, когда он бежал по школьному двору на выход. Сказал к ближайшему магазину. А уж не помню, когда, я поделилась с ним обедом, потому что случайно услышала, что его обед отняли.

Иллюзий на счет японских школьников я не питала. Я опасалась, что у меня будут проблемы из-за примечательной внешности. Здесь не все ученики были одинаково черноволосыми, иногда встречались рыжие, как Киоко или сероволосые, как Рехей, и радужки не обязательно карие. Но все же был бы повод, как говорится. У меня светлые волосы пшеничного оттенка и неестественно яркие глаза. Я ожидала, что девочки из класса попытаются потягать меня за волосы и сразу же дала отпор. Я ожидала, что мальчишки будут дразниться, поэтому отвечала колкостями и не расстраивалась.

Чего я не ожидала, так это того, что старший братец с типично каштановыми волосами и точно-карими глазами станет объектом насмешек.

— Тсуна, разве тебе не обидно? — спросила я, без предисловий, когда удалось вдвоем идти домой из школы.

— Не особо. Моя обида все равно ничего не изменит. Школьные правила я соблюдаю, но хорошей жизни не жду.

Меня от такого ответа злость взяла. Но я сдержала резкие слова и даже голос остался почти спокойным.

— Разве ты не хотел бы что-то изменить?

— Ну, да… Если бы я хорошо играл в баскетбол или волейбол, во что угодно, было бы классно. Но уж такой я есть, неудачник. Прости, имото, что у тебя такой старший брат.

— Так это все зависит от ТЕБЯ! Если бы ты проявлял больше усердия в учебе, то и оценки за тесты были бы выше! Если бы ты не мямлил перед обидчиками, то они бы тебя не задирали!

— Им-мото! — взвизгнул он, растерявшись от моих вспыхнувших эмоций.

— Хватит возить сопли! Еще скажи, что мне надо заступаться за тебя!

— Нет, вовсе нет! Меня все устраивает.

— А должно НЕ устраивать! Если ты хочешь что-то изменить надо действовать!

Я развернулась и быстрым шагом собралась уйти вперед. Но его слова вслед все же услышала.

— Я просто балбес и неудачник и все у меня из рук валится с самого начала. У меня все равно ничего не получится.

Вернувшись домой, я оставила сумку, быстро переоделась в форму для тренировки: свободные штаны, футболку и толстовку, а затем быстро сбежала на первый этаж.

— Кира-чан, ты гулять? — спросила Нана, выглянув из кухни. — Не опоздай на ужин!

Быстро обув кроссовки, я понеслась по улицам, к парку, который переходил в лесополосу. Там не будет лишних глаз.

Как?! Как таким можно быть? Ты нормальный здоровый мальчишка! В возрасте семи лет у тебя практически одинаковые физические данные с другими детьми. В таком возрасте в качалку не ходят, а на единоборства только-только записываются. Но нет, все дело в самобичевании и лени! Даже не в детской пугливости! Нет, легче ведь ныть, что если бы было то-то и то-то, а самому при этом ничего не делать. У нас даже в материальном плане проблем нет! Бесит!

Как я знала от Наны, он даже половину тех курсов для уменьшения неуклюжести не проходил!

Еще больше бесит только то, что я не могу вмешаться. Я младше и девчонка, от этого вмешательства только хуже будет. А прекратить это хоть как-то хотелось! Мне почему-то было горько осознавать, что этот лентяй и мямля — мой старший брат. Старший! Брат!

Бедное дерево уже трещало под кулаками. Наконец, я соизволила выплыть из мыслей и заметила, что кора много где обсыпалась, впившись щепками в бинты, которыми я стянула кулаки, на манер боксеров. Понемногу приходила боль в костяшках пальцев.

Но почему меня это так задело? Что Емитсу, что Нана частенько в детстве говорили нам с Тсуной, что старший брат — это опора и защита для младшей сестренки. Рехей, например, практически образцово показательный пример этого образа. Но только в этом ли дело? Нет… Что-то в памяти…

Парень… Высокий. Плечистый. Хохочущий. Чуть раздражительный. Иногда грубый. Со странным чувством заботы…

Схватившись за голову, я упала пятой точкой на землю. Осознание, что старший брат был в моей прошлой жизни, пришло как-то уж слишком неожиданно. Причем, он был куда больше, чем на год, старше меня. Я думала, что если что-то вспомню личное из прошлой жизни, то это будут родители. Хм, а успела ли я завести семью и детей? Кажется, нет. Отклика на это не чувствую.

Черт! Я не помню ни имени, ни лица старшего брата, но почему же так горько?!

Пытаясь разобраться с внутренним смятением, домой я пошла уже поздновато. На ужин не успею. Все еще в расстроенных чувствах, я зашла в магазин за водой.

Когда я оплатила покупку на кассе, то еще у дверей заметила компанию подростков у входа. Тренькнуло предчувствуем, но я все равно вышла и свернула вдоль здания, надеясь, что останусь незамеченной.

— Эй ты! Да, ты! Постой, — окликнул мальчишеский голос, не успела я сделать и десяти шагов.

Я обернулась, готовая в любой момент либо бить, либо бежать. Ко мне подбежал мальчишка лет одиннадцати. Какой-то щуплый, но лицо больно наглое.

— Есть мелочь? — спросил он с улыбкой.

— Нет.

— Да ладно тебе, — протянул он весело. — Мы хотим кое-что прикупить в автомате.

— Прости, но нет.

Я не думала, что те пятьдесят йен в моем кармане, на которые и не купишь толком ничего, ему хватит. Даже простая вода стоит не меньше ста двадцати.

— Эй, а если проверю?

Я напряглась, концентрируя пламя, для удара. Резкость зрения улучшилась, и я точнее видела детали. Интересный эффект.

— Кира? Эй, это же Кира! — прервал нас голос кого-то из группы подростков.

Я отступила на шаг и рискнула взглянуть. Знакомый здоровяк… Это же тот, что тогда побил Рехея. Как же его звали-то…

Тем временем громила подошел ближе, а за ним и вся тусовка из еще парочки таких же мальчишек-подростков.

— Я его знаю! Это мой друг, ведь так, Кира? — громила попытался хлопнуть меня по плечу, но я лишь плечом повела, и рука соскользнула мимо.

Он что меня всерьез за парня принял? Хотя да, одежда тренировочная, женских форм в таком возрасте нет, еще и волосы короткие, до плеч не достают. Хотя это даже хорошо. Если бы он понял, что его побила девчонка, разговор был бы другой.

— Да, ладно тебе, Кира! Я Фуюки. Помнишь меня?

— Помню, — подтвердила я с недобрым прищуром взглянув ему в глаза.

Мальчишки кучковались передо мной, поэтому атаковать первой я не спешила. Если попробуют окружить, то буду действовать.

— О, ты уже кого-то побил! — взгляд громилы опустился на израненные костяшки пальцев в крови. — Далеко пойдешь. Он был старше или твой одногодка? Хотя ладно, можешь не отвечать. Не хочешь с нами потусоваться?

— Мне домой пора, — ответила я, дав понять, что уговорить и спорить бессмысленно.

— Ладно, тогда еще увидимся.

Не веря своему счастью, я развернулась и постаравшись не побежать, пошла прочь. Я все еще была напряжена и ожидала атаки в спину, но они стояли на месте.

— Это кто еще такой? Ты его знаешь, Фуюки?

— Да, этот мелкий как-то отделал парня постарше, хех. Рюске и Оцуро тоже со мной были.

— Почему ты дал ему уйти? — другой недовольный голос.

— Этот парнишка далеко пойдет. Как подрастет, возьмем его под свое начало, а там глядишь…

Ха-ха! Ну, ну, как говорится, ну, ну. Флаг вам в руки и аксельбант на шею.