Когда смотришь сердцем (гет)

Гермиона прибежала в Больничное крыло как раз к вечернему обходу и сразу включилась в процесс. Наскоро переодевшись в рабочую мантию, она принялась раздавать настойки и менять повязки. У нее было радостно на душе после разговора с Роном, и она что-то тихонько напевала себе под нос во время работы. Ее отличное настроение резко упало, когда она увидела, что на койке Малфоя никого нет. Гермиона даже испугалась вначале, вспомнив слова Рона об Астрономической башне, но потом решила не паниковать и просто спросить о нем у мадам Помфри. Как она и думала, ее испуг был преждевременным. Никто ниоткуда не прыгал, по крайней мере, пока. А Малфой просто выписался и перебрался к себе в комнату. Странно, но почему-то Гермиона почувствовала сожаление из-за того, что не увиделась с ним на дежурстве. Ей хотелось узнать, как он переживает свое новое состояние, смирился ли с неизбежным и не думает ли… не думает ли, как Рон. Но спрашивать это у мадам Помфри не было ни времени, ни желания, и Гермиона решила, что это не настолько важно для нее. В конце концов, если Гарри виделся с Малфоем, то можно спросить у него. Потом. Когда-нибудь. И она продолжила свою работу, стараясь больше не думать ни о Малфое, ни об Астрономической башне.

* * *

Гарри медленно шел по коридору, ведущему в подземелья. Стены тут оставались практически целыми, но все равно тут здорово трясло во время сражения и видны были вывороченные камни, упавшие рыцарские доспехи, оборванные гобелены. Тут еще не успели навести толком порядок, только расчистили проходы. Гарри пытался собраться с мыслями, чтобы поговорить с Малфоем, но в голове была каша, и в конце концов он решил, что будет действовать по обстоятельствам. Еще неизвестно, как поведет себя Малфой, когда поймет, кто к нему заявился. Гарри подошел к двери его комнаты и прислушался — тишина. Тогда он тихонько постучал. В комнате раздался шорох, потом послышалось бормотание, и вдруг дверь распахнулась. Гарри, не ожидавший такого резкого движения, отшатнулся.

— Кто здесь? — перед ним стоял Малфой. Он почти не изменился. Несколько ссадин на лбу и скуле, высоко поднятая голова. Заносчивый вид. Драко приподнял брови и повторил: — Кто здесь?

Гарри понял, что слишком долго разглядывает его, и заговорил:

— Здравствуй, Малфой. Я зашел…

— Поттер? — кажется, Малфой не особенно и удивился. — Что тебе надо? — довольно грубо спросил он.

— Я бы хотел поговорить, — сдерживая раздражение, сказал Гарри. — Пока ты не уехал.

Малфой ненадолго задумался, но потом тяжело вздохнул и отошел в сторону, держась за косяк двери.

— Ладно, входи.

Гарри прошел в небольшую комнату и остановился у стола. Хотя на улице был май месяц, но в подземелье было довольно прохладно. Малфой нащупал ручку и прикрыл дверь, а потом по стенке прошел до кресла и опустился в него.

— Присаживайся, Поттер. Чаю не предлагаю, сам понимаешь. Хотя могу позвать домовика, ко мне тут приставили…

— Спасибо, не нужно, — отказался Гарри. — Думаю, я ненадолго. Я только хотел узнать, как ты… ну, вообще? Я знаю, ты потерял родителей. Мне жаль.

— Да, Поттер. Теперь мы похожи, не правда ли? Мы оба потеряли родителей от смертоносного заклятья и оба не пощадили их убийц, — Малфой говорил это с вызовом, но все же в голосе слышалась сильная боль. — Но ты ведь не за этим сюда пришел, правда, Поттер? Выкладывай уже, что ты хотел, и проваливай, я устал.

Гарри тяжело вздохнул. Малфой остался все тем же Малфоем, тут ничего не поделаешь. Впрочем, Гарри и не ожидал особых перемен.

— Я хотел поблагодарить тебя. Если бы ты не кинул мне мою палочку…

— Благодарность принимается. Все?

— Нет. Еще я хотел спросить, зачем ты это сделал? Почему? Разве Пожирателю смерти не проще было бы, если бы победил Волдеморт?

— Пожирателю? — Малфой ухмыльнулся, но вышло как-то грустно. — Может и лучше, только видишь ли, хреновый из меня получился Пожиратель. Не понравилось мне пресмыкаться перед Темным лордом. Так что, если бы он победил — валяться бы мне где-то в подземельях этого замка или родного поместья. Вот и делай выводы, зачем да почему я хотел, чтобы ты убил Темного лорда и избавил меня и мою семью от его вечного давления. Как видишь, у меня все неплохо получилось. И хоть семье это уже не помогло, но я все еще жив!

Гарри удивленно смотрел на Малфоя. На какую-то долю секунды там, во дворе замка, он подумал, что в Малфое что-то изменилось. Но потом случилось сразу много событий, и некогда было думать о поступках и их мотивах, надо было сражаться и побеждать. Зато после боя, уже восстанавливая замок, он снова и снова возвращался мыслями к тому моменту, когда Малфой кинул ему его палочку, и пытался понять причину. А все, оказывается, вот как просто. Чистый эгоизм. В этом и есть весь Малфой — жить для себя, думать только о себе. Гарри почувствовал, что начал заводиться, и постарался успокоиться. Это уже не его дело. Какие бы мотивы ни были у этого парня, — Гарри благодарен ему за помощь, и хватит с него.

— Я понял тебя, — сказал Гарри, вставая. — Спасибо, что уделил мне время. Надеюсь, в больнице святого Мунго тебе помогут. — И он, не прощаясь, вышел за дверь и тихо прикрыл ее за собой.

Драко все так же сидел в кресле. Его потряхивало от злости, но он сам не понимал толком, на что или на кого он сейчас злится. Этот Поттер! Зачем Драко его «спасибо»? В принципе, он сказал правду. Если бы Поттер не победил Темного лорда, Драко валялся бы мертвым уже давно. А может, его бы отдали Сивому, как иногда любил развлекаться Повелитель. Или просто пытали бы «Круциатусом», пока он не стал бы таким, как родители Долгопупса. Так что ему в любом случае нужно было, чтобы Поттер спас мир и его самого. Так почему же его так взбесил приход Поттера? Наверное, это была уже просто привычная реакция организма на врага. Хотя какой он ему теперь враг? Ему надо быть благодарным гриффиндорцу за подвиг. И он даже был благодарен… глубоко в душе. Очень глубоко. Но что-то мешало прочувствовать эту благодарность, ощутить ее в полной мере. Наверное, старая вражда. Ничего, Поттеру поют дифирамбы всем миром, так что одной благодарностью больше, одной меньше… не убудет.

Драко раздраженно передернул плечами. Холодно. И откуда в подземельях сквозняки? Надо бы взять из вещей что-то теплое, но для этого надо встать и дойти до шкафа, а сейчас это тоже своего рода подвиг. Проще потерпеть. И Драко уселся поглубже в кресло, скрестив на груди руки и закутавшись в мантию.

Раздался тихий хлопок — значит, пришел домовик. Драко повернул на звук голову и устало спросил:

— Кто здесь?

— Это Добби, сэр, — раздался испуганный писк домовика. Он все еще боялся Драко, и не мудрено. Ведь он когда-то был домовиком Люциуса, а тот обращался с ним очень жестоко. Ну, а юный Малфой считал себя вправе поступать с домовиком не лучше отца. Драко испытал пусть не стыд, но явное сожаление о тех поступках — ведь теперь он здорово зависел от Добби, и было бы лучше относиться к тому дружелюбнее. До сих пор к нему приходила Винки, и ему не приходилось задумываться над всем этим, но теперь…

— Добби, подойди ко мне, пожалуйста, — в голосе Драко послышались непривычные для домовика нотки. Он просил? Добби удивился, но просьбу выполнил, хотя и явно держался не на расстоянии вытянутой руки, а чуток дальше.

— Сэр? — Добби уже знал от профессора Снейпа, что Малфой-младший ослеп и нуждается в помощи. — Вам принести ужин?

— Позже, Добби, сначала я бы хотел поговорить с тобой, — Драко усмехнулся. Это было непривычно — говорить с домовиком как с волшебником. — Ты уже, конечно, знаешь, что я не вижу. Ничего не вижу. И поэтому мне необходима помощь. Я бы не хотел, чтобы ты продолжал бояться меня. Поверь, я вырос и не собираюсь обижать тебя, как в детстве. И я прошу у тебя прощения за то, что раньше вел себя как… Вел себя неподобающе.

Добби вытаращил и так немаленькие глаза. Мистер Малфой извиняется? Это уже само по себе было чересчур. Добби видел, что тому было трудно произносить эти слова, но Малфой пересилил себя. Оставалось только надеяться, что перемены эти не временные, и Добби действительно не нужно его бояться.

— Добби, ты еще здесь? — Малфой не слышал хлопка трансгрессии, но Добби что-то слишком долго молчал.

— Да, сэр! — Добби решил, что все же стоит поверить в искренность таких слов. В любом случае его попросили помочь, и он согласился, так что ему придется помогать сыну своего бывшего господина. А если он вдруг снова начнет обижать Добби, — домовик пожалуется профессору Снейпу и попросит того заменить Добби другим домовиком. — Добби еще тут, сэр! Просто до сих пор с Добби так говорили только несколько волшебников, и это друзья Добби.

— У тебя есть друзья среди волшебников? И кто же? — Драко удивился. По сути, он ведь ничего не знал о Добби после того, как Поттер освободил его.

— Это великий волшебник Гарри Поттер, сэр, который победил самого Темного лорда и освободил Добби. А еще его друзья мистер Уизли и мисс Грейнджер, сэр. А еще мисс Лавгуд и…

— Я понял, все они друзья Поттера, конечно, — раздраженно проговорит Драко.

— Да, сэр. Они очень хорошие волшебники, добрые и…

— Понятно, понятно! Сейчас принеси мне поесть, пожалуй, — Драко, все еще раздраженный, передернул плечами. Кого еще мог считать друзьями домовик, если не Поттера, который освободил его и его друзей, особенно Грейнджер, которая вообще взялась освобождать всех домовиков даже тут, в замке, и даже основала какое-то глупое общество для этого? Погруженный в свои мысли, Драко не услышал, как ушел домовик, но вскоре почувствовал, что в комнате стало теплее, услышал треск дров. Значит, домовик затопил камин. Ну что ж, спасибо ему за это, а то так снова недолго оказаться в Больничном крыле, но уже с банальной простудой. Надо учиться обходиться без помощников. Не будет же он все время вызывать домовиков, когда ему нужна какая-то ерунда. Тем более, что предстоит возвращение в поместье Малфоев. Надо вступать в права, теперь он — единственный хозяин. И нужно узнать, что стало с телами родителей, организовать похороны… Эти мысли тяжким грузом лежали на душе, он чувствовал себя совершенно беспомощным, а это бесило. Он Малфой, а это значит, что он не должен паниковать, отчаиваться, плакать… впрочем, плакать он и не мог. Раньше ему внушали, что Малфои не плачут, что это удел слабых. Потому все случаи, когда он плакал уже в сознательном возрасте, он мог бы пересчитать на пальцах одной руки. Но теперь… Когда Драко думал о родителях, к горлу подкатывал комок и глаза жгло, но слез не было. Просто не было. Наверное, это тоже было действием того заклятья, что попало в него. Однако сейчас Драко бы отдал что угодно, лишь бы выплакаться, тем более что все равно никто не увидит и не узнает. Но слезные спазмы до боли сжимали горло, а глаза оставались сухими. Драко подумал, что теперь его отец может быть спокоен. Его сын никогда не будет плакать.

С тихим хлопком вернулся Добби, и Драко отвлекся от грустных мыслей.

— Добби, ты случайно не знаешь, как мне увидеть… — Драко грустно усмехнулся: какая злая ирония, привычные слова сами лезут на язык. — Как мне поговорить с профессором Снейпом? Он в замке?

— Добби не видел его, сэр, но Добби может посмотреть в кабинете профессора.

— Пожалуйста. Это срочно!

— Хорошо, сэр. Добби поищет его, а вы пока поужинайте, сэр. Помочь вам подойти к столу, сэр?

Драко тяжело вздохнул.

— Нет, Добби. Мне нужно самому учиться ориентироваться хотя бы в комнате. Я жду тебя с вестями о профессоре.

Раздался тихий хлопок, и Драко понял, что домовик ушел. Медленно поднявшись, Драко попытался вспомнить, что ему раньше говорила Винки: недалеко от двери стоит кресло, потом кровать в углу, потом стол. Всю мебель специально поставили у стен, чтобы ему проще было ориентироваться, и он решил попытаться пройти, держась за стенку. Надо попросить принести ему трость — в их поместье была шикарная коллекция тростей, отец очень любил их, а теперь они пригодятся Драко. Впрочем, ему все равно скоро перебираться туда, там и выберет что-нибудь поудобнее.

Драко добрался до стола без приключений и даже порадовался за себя, но тут же оказалось, что преждевременно. Надо было еще разобраться с блюдами, не положить еду мимо тарелки. Он попытался нащупать рукой хлеб и тут же что-то сбросил со стола. Послышался звон фарфора, осколки явно усыпали пол. Драко выругался и попытался исправить все это с помощью заклинаний, но не знал, получилось или нет. Тогда он аккуратно нащупал тарелку с первым попавшимся блюдом и стал его просто есть, не пытаясь узнать, что там еще притащил домовик. В следующий раз надо будет ему сказать, чтобы просто приносил всего понемногу на одной тарелке.

Кое-как поев, Драко попытался найти дверь в ванную комнату. В прошлый раз Винки водила его туда и помогла определиться с кранами, чтобы принять ванну. А сегодня он хотел все пробовать сам. Ему удалось-таки найти и дверь, и краны, он умылся и, уже вытирая лицо, услышал стук в дверь.

— Войдите! — крикнул он. Он помнил, что не запирал дверь за Поттером и надеялся, что не придется тащиться по стеночке еще и к двери. Послышался легкий скрип и шаги в комнате, а затем знакомый голос профессора Снейпа сказал:

— Вы же не в прятки звали меня поиграть, Драко?

Драко поспешил добраться до двери из ванной.

— Конечно нет, профессор, — Драко проигнорировал язвительный тон профессора, к которому привык с детства, — мне нужна помощь. Вы знаете, что стало с телами моих родителей?

Голос профессора стал тише.

— Знаю. Я лично переправил их в ваше поместье, и завтра должны быть похороны. Я собирался к вам зайти и сказать об этом как раз, когда встретил Добби и он сообщил мне, что вы просили меня о встрече.

— Значит завтра… Во сколько?

— В пять вечера. Почти никого не будет, из родственников мало кто остался. Андромеда будет на похоронах своей дочери и ее мужа, Беллы нет. А дальним родственникам я решил пока ничего не писать. Подумал — вам, может быть, не захочется встречать лишних людей. Завтра здесь тоже состоятся похороны защитников замка. Но если хотите — я могу сопровождать вас в поместье и помочь с организацией.

Драко задумался. Действительно, он ни с кем не хотел бы встречаться сейчас. Даже Снейп показался ему лишним там, но без него Драко вряд ли справится.

— И вы не хотите остаться тут? Присутствовать на похоронах тех, кто сражался с вами рядом, защищая Хогвартс?

— Я успел попрощаться с ними, когда мы убирали тела из развалин. Так что поверьте, это не причинит мне беспокойства, — холодно сказал Снейп.

Драко почувствовал стыд.

— Извините, профессор. Я буду очень признателен, если вы будете со мной в поместье. Когда мы отправимся?

— Думаю, завтра в полдень будет в самый раз, — голос профессора стал заметно мягче. — Драко, вам надо выспаться. Может, дать вам зелье? Как вы спите? Кошмары?

— Нет, спасибо, профессор. Прошлой ночью я пил зелье и спал без снов. Думаю, этой ночью оно мне не понадобится, в любом случае у меня еще остались запасы от мадам Помфри.

— Тогда хорошо. Однако если что-то произойдет — немедленно вызывайте домовика и посылайте за мной.

— Благодарю, профессор.

— До завтра, Драко.

Снейп ушел, и Драко добрел до двери и закрыл ее на ключ. Он стоял, прижавшись спиной к двери, и смотрел в темноту. Как же это страшно — понимать, что даже если ты сейчас достанешь палочку и наколдуешь свет — ты все равно ничего не увидишь. Никогда. Больше. Ничего. Не. Увидишь. НИКОГДА! Страшно… Драко тряхнул головой и вернулся к креслу. Профессор прав, надо выспаться, но как? В голове столько мыслей и все время приходится заталкивать приступы паники в самые потаенные уголки души, не давая ей брать верх. Однако он все сильнее чувствовал, как накатывают волны страха. Когда он вот так сидел в своей темноте, ему начинали слышаться странные шорохи, шепот куда-то звал его, и Драко все пытался узнать, кто это ему мерещится, но безуспешно, конечно. Он вспомнил ту девушку, сиделку, которая тоже говорила шепотом там, в Больничном крыле… Может, сходить туда и попросить, чтобы к нему приставили обычную сиделку? Просто, чтобы не оставаться одному. Нет, там же на самом деле нет сиделок, просто студентки помогали мадам Помфри, а просить помощи у соучениц Драко не станет ни за что! Пусть он ослеп, но он не будет терпеть чью-либо жалость к себе! Он справится сам! Должен справиться. Наверное, справится…

С тихим хлопком появился Добби. Охнул, увидев разбитую тарелку на полу, щелкнул пальцами, убирая остатки ужина.

 — Сэр, принести вам еще что-нибудь? Чай?

 — Спасибо, Добби, — Драко решил, что проще будет сразу лечь, чтобы не было соблазна потащиться в Больничное крыло, — помоги мне переодеться, и я лягу спать. Завтра тяжелый день.

Добби принес ему пижаму и, когда Драко улегся в постель, заботливо подоткнул ему одеяло, и тут же, словно сам испугавшись того, что сделал, исчез. И хорошо, иначе он очень испугался бы, услышав, как сначала тихо, а потом все громче завыл Драко. Так поправляла ему одеяло только мама, еще когда он был маленьким. А став постарше, он все сердился на нее за это, бурча, что он уже взрослый мужчина. А она просто улыбалась в ответ. О, дорого бы он сейчас заплатил за то, чтобы она могла хотя бы еще раз сделать это. Чувство тоски и одиночества захлестнули Драко. Он вцепился зубами в край одеяла, завывая в голос, колотя кулаком по подушке, зовя мать и отца, надеясь если не услышать, то хоть почувствовать прикосновение, пусть даже призрачное… Но в комнате было тихо, догорал камин, потрескивали поленья, и никого на свете не осталось возле Драко.

Один. Навсегда один в вечной темноте!