Дочь преступного мира (джен)

Попрощавшись с Сашей, Вадик собирался отправиться навестить одного знакомого на окраине своих земель, и Романова мигом увязалась за ним следом. Он не был против её компании и согласился взять с собой, чему она была несказанно рада. Кира была уверена, что далеко не каждый мог завоевать его доверие и уж тем более подойти к нему так близко.

Тем временем красный «Феррари» подъехал к элитной многоэтажке, что немного удивило Романову. Оставив авто на парковке возле детской площадки, они направились в сторону серой двери с домофоном. По дороге Кира невольно засмотрелась, как дети качались на качелях, каталась с горки и просто носилась, догоняя друг друга, а недалеко от них сидели их мамы. Одни читали книжку, другие качали коляску с ещё одним ребёнком, а третьи и вовсе бегали с телефонами за своим чадом, снимая или фотографируя. У всех были счастливые и беззаботные мордашки, которым она искренне завидовала.

Внезапно Кира почувствовала, что Вадик приобнял её за плечи, и, повернувшись в его сторону, невольно улыбнулась. Он смотрел на неё, расплываясь в ироничной ухмылке, а взгляд уже не был таким холодным, как в первый день знакомства, или отстранённым, как под действием его чудо-порошка пару часов назад. Он стоял спокойно, задавая немой вопрос: «Где тебя носит?»

— Я… задумалась просто, — растерянно ответила Кира, кинув мимолетный взгляд в сторону детской площадки. — Кстати, где это мы? Ты же хотел с каким-то дядей важным встретиться.

— Успеем ещё. Некуда торопиться, — размеренно ответил он и повёл её в строну подъезда, но она так и не поняла, куда они приехали.

Открыв дверь магнитным ключом, Вадик подтолкнул Романову вперёд. В подъезде было светло и чисто, а рядом с лестницей располагался уголок консьержки — достаточно милой женщины лет пятидесяти, с седыми волосами, собранными в небрежный пучок, и большими очками, благодаря которым она читала какую-то газету. Романова вежливо поздоровалась и, поймав на себе настороженный, но очень мягкий взгляд карих глаз, добродушно улыбнулась.

— Рослин, стой! — подскочила консьержка со своего места и, положив газету на стол, закуталась в нежно-голубую накидку. — Ты куда это намылился?

— Домой, — холодно кинул он женщине и повернулся к ней только после того, как нажал кнопку лифта. — Разве вы по мне не соскучились?

— Да я после твоего прошлого прихода весь день кровь со стен и в лифте оттирала! — поправляя очки, укоризненно фыркнула она, а лифт тем временем всё ещё был в пути. — Между прочим, ты до сих пор не отдал деньги за ремонт шлагбаума, который пришлось чинить опять же по твоей милости!

Попахивало жутким скандалом, разгорающимся всё сильнее. По крайней мере, Кира хотя бы поняла, что сейчас побывает дома у Вадика, что немного пугало и радовало одновременно. К счастью, лифт уже подъехал, и она едва ли не силком пыталась затащить в него Вадика, которому, похоже, нравилось выводить консьержку.

— Вот, тёть Клав, вы вроде женщина в возрасте, а продолжаете меня иметь пожестче двадцатилетних шлюх!

— Ты мне еще повыражайся, сопляк! Небось… — это было последним, что они услышали, когда двери лифта за ними закрылись.

Запрокинув голову назад, Вадик тяжело выдохнул и только после этого нажал на кнопку тридцатого этажа. Лифт неспешно тронулся, медленно сменяя цифры на небольшом табло, а Романова смогла взглянуть на своё отражение в одной из его зеркальных стенок.

«Боже, как же убого я выгляжу! — ужаснулась Кира, отшатнувшись от своего отражения. — Да мне бы чёрную мантию с косой и идти народ пугать».

Ужасные мешки под глазами говорили о том, что она снова практически не спала этой ночью, проведя время за душевными разговорами с Цыпой, вспоминая время, когда они всё время проводили вместе. Синеватые в уголках тонкие губы напомнили, что последний раз она ела вчера утром и неплохо было бы подкрепиться, но сказать об этом Вадику ей было несколько неудобно.

Вскоре лифт остановился, и двери открылись, позволяя выйти на просторную лестничную клетку, где они тоже задержались недолго. Пара поворотов ключа в замочной скважине, и Романову уже подпихнули в спину, отправляя в объятия тьме, что притаилась за порогом. Немного помявшись, она таки преодолела эти несколько шагов с огромным трудом, а следом за ней зашёл и хозяин квартиры, рефлекторно щелкнув выключателем.

Квартирка оказалась очень даже уютной, с первого взгляда даже не скажешь, что здесь проживал криминальный авторитет. Тёмно-шоколадный паркет тянулся по коридору, увлекая за собой в просторную комнату, где под ноги ей попала светло-серая шкура неведомого зверя, рядом с которой стоял белоснежный кожаный угловой диван, а напротив висела огромная «плазма».

— Располагайся, — тишину нарушил такой привычный голос Вадика, отчего Кира малость вздрогнула. — Можешь телик посмотреть, если конечно, пульт найдёшь. Курить на балконе. Я в душ, — быстро разъяснил он и скрылся за дверью — такого же цвета, как и паркет.

Романова же продолжала изучать новое место и обдумывать сказанное Вадиком. Её немного передёрнуло от возможных вариантов развития событий, но, немного подумав, поняла абсурдность каждого из них. Для того, чтобы убить или изнасиловать, не обязательно было везти её к себе домой, клуб для этого подошёл бы больше. Поэтому она совершенно не понимала, что двигало Вадиком.

«Я же ему никто, по сути», — хмыкнула она, не упуская возможности осмотреться.

По большей части, ничего особо примечательного в квартире не было, если не считать огромного количества вещей, разбросанных по всей комнате — на полу, на диване, несколько даже висело на люстре, гардине и телевизоре. Большую часть барахла составляли футболки с багровыми пятнами в разнообразных местах и дырами либо от ножа, либо от пуль.

Романова скинула всё в одну кучу и, по иронии судьбы, под одной из них и нашла пульт от телевизора. Недолго думая, она забралась с ногами на диван и, включив первый попавшийся канал, уставилась на бегающие картинки.

Тем временем постояв под освежающим душем минут десять, Вадик наконец-таки смог привести мысли в нормальное состояние. Гребаные проблемы грузили уже который день: нужно было разобраться, что делать с Кирой, и наведаться к одной гниде, что своевольничал на его территории.

Выключив воду, он вышел из душевой кабины и, проведя ладонью по запотевшему зеркалу, уставился на своё отражение. Картинка уже не плыла и не кружилась, а зрачки приняли своё обычное состояние. Взлохматив волосы, Вадик намотал полотенце на пояс и вышел из ванной.

Его приятно удивило, что Кира не только прибралась, но и нашла потерянный месяц назад пульт! Сама же она уже сидела и, поджав под себя ноги и обнимая подушку, пялилась в экран, откуда доносились не самые понятные ему звуки. Вадик присел в одном полотенце рядом с девчонкой, но она его словно не видела, продолжая глазеть на нарисованного медведя, который боролся с пчелами.

«Ребёнок», — усмехнулся он, оставив Киру радоваться играющему в пятой точке детству, и отправился в свою комнату для того, чтобы хотя бы одеться.

Он завис возле шкафа, нехотя натягивая шмотьё, что для него было не самым желанным занятием, потому что в своей квартире он мог позволить себе шататься и в одном полотенце, и без него, но здравый смысл вопил, что при малолетке всё-таки лучше сдерживаться. Вернувшись в зал, он снова упал на диван, а на экране всё продолжал прыгать медведь.

«Хорошо живёт на свете Винни-Пух!

Оттого поёт он эти песни вслух!»

«Мда, тут и кокс не нужен!» — снова усмехнулся Вадик, бросив взгляд на Романову.

Ему было забавно наблюдать за тем, как она качала головой в такт медвежьей песне и улыбалась. Ей шла улыбка, но показывала она её не так часто, а Вадик только сейчас заменил её главное достоинство — она умела радоваться мелочам. Радоваться этому нарисованному медведю, который пел песенки. Радоваться без каких-либо допингов вроде алкоголя или наркоты, как это делал он. Ему этого было не понять, но с появлением этой жизнерадостной особы в его жизни он и сам в этом начал сомневаться…

«И не важно, чем он занят,

Если он худеть не станет,

А ведь он худеть не станет,

Если конечно вовремя не подкрепиться…

Да!»

«А этот медведь дело говорит! Пожевать хоть что-нибудь съестное не помешает, — мелькнуло в голове, и он на автомате потянулся за телефоном. — А то я уже забыл, когда цивильно ел…»

«Трум-пурум-пурум-пум-пум!»

— А может, пиццу закажем? — внезапно раздалось в тишине комнаты, нарушаемой лишь звуком из телевизора, отчего Кира вздрогнула. — Мы же тоже не хотим худеть, правда? — усмехнулся Вадик, изредка поглядывая на экран.

— Ты смотришь Винни-Пуха? — его рвение подкрепиться немного смутило Романову, но она и вправду безумно хотела есть.

— Ты сама его включила, — пожал плечами Вадик и улёгся поудобнее, устроив голову на коленках девчонки, что её, мягко говоря, шокировало. — Ну, так что насчёт пиццы? — он достал телефон из кармана штанов и, не дождавшись ответа, позвонил в пиццерию, взяв всё в свои руки, за что Кира ему, несомненно, была благодарна.

— Ты же вроде какого-то знакомого собирался навестить? — напомнила ему Романова.

— Встреча… — задумчиво протянул Вадик и снова повернул голову к экрану, где Винни-Пух и Пяточёк пели очередную песенку, шагая в гости к Кролику.

«Кто ходит в гости по утрам,

Тот поступает мудро.

Известно всем, тарам-парам,

На то оно и утро!»

— Ну вот тебе и ответ, — довольно ухмыльнувшись, сказал он и потянулся. — Утром вместе его проведаем.

Пока он дозванивался в пиццерию и делал заказ, Романова устроилась поудобнее на диване и, перебирая его ещё влажные светлые волосы, с интересом наблюдала за каждым его действием. Сейчас ей всё казалось совершенно другим. Рядом не было постоянной опасности, давящей атмосферы улиц, уже привычных переживаний. Не было криминала! Вокруг было только спокойствие и домашний уют.

«Интересно, всегда ли Вадик такой дома или только при мне, — Романовой внезапно безумно захотелось это узнать, но спросить она не решилась. — Но эти посиделки я точно запомню надолго».

— Непривычно видеть тебя таким… — усмехнулась она, даже не поняв, что произнесла это вслух. — Домашним…

— Ну да, обычно я приползаю домой полудохлый и отлёживаюсь пару дней, — согласился он. — Сам не понял, почему меня сюда занесло. Я планировал сегодня одну гниду подстрелить, — как само собой разумеется пояснил он, что вновь заставило Романову напрячься. — А сегодня у меня внеплановый выходной.

— Выходной от выходных? — недоверчиво уточнила Кира, прищурившись и понимая, как же всё-таки странно это звучало.

— Выходит, так, — коротко ответил Вадик и, повернув голову к экрану, с завистью облизнулся, когда увидел, с каким аппетитом медвежонок ел всё, что ему приносил ушастый друг.

— А что я тогда тут делаю? — неосмотрительно ляпнула Романова и снова была готова отрезать себе свой болтливый язык, не желающий сидеть за зубами.

— Сейчас поваляюсь ещё немного, потом расчленю тебя и завтра на органы продам, — ухмыльнулся Вадик, продолжая лежать головой у неё на коленях.

— Ты в курсе, что у тебя хреновое чувство юмора? — нервно хихикнула в ответ Кира. — Для полной картины ещё изнасилования не хватает.

— И это ещё у меня чувство юмора хреновое? — Вадик удивлённо поднял на неё глаза. — Я, может, и конченый ублюдок, но не извращенец.

Тут в дверь позвонили. Лениво поднявшись, он поплёлся в прихожую. На пороге появился доставщик с тремя коробками пиццы и двухлитровой бутылкой колы. Забрав заказ, он вернулся в гостиную. Кира же тем временем, досмотрев мультфильм, листала каналы в поисках чего-то интересного.

— Тут кинчик какой-то начался, — сообщила она Вадику, который уже сидел рядом ней и с аппетитом уплетал кусок пиццы. — Будем смотреть?

— Да как-то пофиг, сама выбирай, — отмахнулся он, полностью увлечённый уничтожением пиццы. — Ты, кстати, зачем меня в клубе-то искала? — внезапно вспомнил он.

— Хотела спросить, нет ли работы, — ответила Романова, наслаждаясь появившейся в её желудке едой. — А то жрать хочется, а денег нет.

— Придумаю что-нибудь завтра, — пообещал он.

Дальнейший вечер проходил в тишине, нарушаемый лишь телевизором и редким урчанием полных желудков. Вадик сам не заметил, как увлёкся боевиком, что нашла Кира, которая вскоре вырубилась, облокотившись на него. Этот день она определённо могла считать одним из лучших в её жизни. Сытая, с крышей над головой и близким ей человеком, о чём ещё можно мечтать? Вадик же, досмотрев фильм, аккуратно уложил её на диван и, укрыв валяющимся неподалёку пледом, поплёлся в другую комнату. Вадику было сложно признаться даже самому себе, что ему понравилось проводить время с этой взбалмошной и бесстрашной особой. Ему даже не хотелось, как обычно, обдолбаться и залезть ей в трусы, как он делал это со стриптизёршами. Пялясь в потолок, он пытался вспомнить хоть один похожий день. В воспоминаниях было пусто…

* * *

Идеальное утро, по мнению Вадика, должно начинаться часа в три дня с лёгким головокружением и полуголой бабой рядом, но никак не под орущий телефон.

«Да твою ж мать! Два пропущенных от Положенца, — выругался он мысленно, посмотрев на экран телефона. — Буду крайне удивлён, если меня не пристрелят на выходе из подъезда».

Он уже и забыл, что такое ночевать дома. Хотя как такового дома-то у него и не было, а квартира была на тот крайний случай, когда он умудрялся словить пулю или пику, что происходило не так уж и часто.

Наконец заставив себя выползти из-под одеяла, Вадик направился на кухню в надежде найти хоть что-нибудь алкогольное, но вместо этого застал спящую в гостиной Киру. Она свернулась калачиком на диване, поджав под себя ноги. Он совсем забыл, что она тут. Девчонка была первым человеком, переступившим порог его квартиры, и уж тем более оставшимся на ночь.

Она корчилась во сне, изредка вздрагивая, — ей снились кошмары. Вадику хотелось хоть как-то помочь бедняжке, что тоже было для него в новинку. Ему это казалось до жути неправильным и непривычным. Подобрав с пола упавший с неё во сне плед, он снова её укрыл, надеясь, что это поможет. Длинные светлые волосы Романовой были разбросаны по подушке и прикрывали небольшой шрам на щеке и крепко зажмуренные глаза. Кира всё ещё ворочалась и прерывисто дышала, словно пыталась убежать от кого-то или что похуже. Кошмары — штука опасная, особенно, если остаёшься с ними один на один. Вадик уже привык бороться с ними алкоголем и наркотой, а она была беззащитна.

Убрав светлые пряди с лица, он провёл тыльной стороной ладони по щеке и аккуратно, чтобы не разбудить, поцеловал в висок.

«Боже, чем я занимаюсь?» — ужаснулся он, но, кажется, это помогло.

Кира перестала ворочаться и едва заметно улыбнулась уголками губ сквозь сон, дыхание постепенно пришло в норму.

— Ребёнок, — по-доброму усмехнулся Вадик и, поднявшись с дивана, направился на кухню.

Всё, что он нашёл — это оставшуюся пару кусков пиццы. Горячительного в этом доме не водилось. Вадик пообещал себе обязательно исправить это недоразумение в ближайшее время. Закинув пиццу разогреваться, он упал на ступ и начал размышлять о планах на день. Вчера он так и не наведался в гости к одной крысе, которую нужно было поставить на место.

— Тарам-парам, ходите в гости по утрам, — ему внезапно вспомнились слова песни и сами собой непроизвольно засели в мозгу. — Тарам-парам, ходите в гости по утрам, — вновь и вновь повторял он себе под нос, наблюдая за крутящейся в микроволновке пиццей.

— Доброе утро, — донеслось из-за спины, заставив его обернуться.

Перед ним собственной персоной стояла Кира и пыталась замотаться в плед. От этого чуда в перьях было просто невозможно не рассмеяться. Белая копна волос торчала во все стороны, наэлектризовавшись, что придавало ей ещё более по-детски невинный вид. Кира сонно зевнула и, подойдя чуть ближе, села на соседний стул.

— Доброе, — отозвался Вадик, доставая пиццу из микроволновки. — Ешь и собирайся, ехать надо.

* * *

Сидя на переднем сидении красного «Феррари», Романова увлечённо разглядывала пролетающие мимо дома и магазинчики. Ей было любопытно видеть быстро меняющиеся картинки за стеклом, по которому стекали капли дождя. На улице холодно и сыро, а она находилась в тепле.

— Вадик, а куда мы едем? — поинтересовалась она, наконец вспомнив о водителе.

— Приятеля нужно навестить, — безразлично бросил Вадик, даже не взглянув в её сторону, что несколько задело Киру.

— А я? Я же с тобой, правда?

— Нет. Посидишь в машине, я быстро, — ответил он, как отрезал.

— Ну, Вадик! — возмущенно вскрикнула Романова, обиженно скрестив руки и выставив вперёд нижнюю губу.

Она смотрела на него, словно собиралась разрыдаться. Вадик повернул голову в её сторону и, пару секунд пронаблюдав за гримасой на её лице, тяжело вздохнул. Кира не собиралась сдаваться без боя. Она снова окликнула его и ждала новой реакции. Вновь повернувшись к ней, он снял свои любимые солнцезащитные очки и, забыв о дороге, надел их на девчонку.

«И что это было?» — в недоумении, что это только что произошло, задумалась Романова.

— Нечего на меня так смотреть, — словно прочитав её мысли, выдал он и отвернулся.

Для неё это действительно было неожиданностью. При их разговоре, когда Кира принесла ему добытые документы, ей самой хотелось нацепить на него очки, лишь бы не видеть этого взгляда, а теперь то же самое сделал он. Может, у неё и не было взгляда, от которого бы любого бросало в дрожь, или хотя бы его задатков, но у неё было другое оружие. Она нравилась Вадику, как бы он это не скрывал. Его непроницаемый кокон дал трещину, позволив просочиться новому и незнакомому чувству, которое грело его изнутри. Новизна ощущений сбивала Вадика с толку. Это было сравнимо с кайфом от порошка — он знал, что это может рано или поздно его убить, но и отказаться уже не мог, ведь кайф от него был слишком приятным. Вот и от общения с этой особой он начал ловить кайф. Романова принимала его любым: добрым или злым, спокойным или в бешенстве, обдолбаным или трезвым, с понтами или без них. Единственное, что Вадик не мог понять — почему она его принимала.

Кира же, расплывшись в коварной улыбке, стянула с себя очки и, совсем осмелев в присутствии Вадика, опёрлась руками на коробку передач. Вадик упорно пытался игнорировать настойчивый взгляд, сильнее вдавливая педаль газа в пол, но Романова тоже не собиралась отступать.

— Да, блядь, ладно! — наконец сдался он, стукнув кулаком по рулю. — И мертвого уговоришь.

Радостно взвизгнув, она кинулась его обнимать и, чмокнув его в щёку, вернулась на своё место, вновь наблюдая за сменяющейся картинкой за окном.

Приехав на место, Вадик бросил машину едва ли не посреди дороги. Его явно не волновало, что парковка в этом месте была запрещена. Стоило ему только заглушить мотор и выйти из машины, как Кира бросилась за ним и, догнав, вцепилась в так полюбившийся ей гипс. Вадик только усмехнулся, но отдергивать руку не стал, что не могло её ни радовать.

Где они находились, оставалось для Романовой загадкой. Зелёные колонны, держащие облупившийся потолок, на котором изредка моргали лампочки. Сырой асфальт под ногами и множество луж, но Вадику на них было наплевать, и он непринужденно двигался вперёд, шлепая по воде белыми кедами.

— Сейчас слушай и запоминай, — подал он голос, останавливаясь рядом с какой-то кафешкой, что была в этом месте единственной. — Тебе тоже не помешает знать.

С этими словами он едва ли не впихнул Киру в открытую перед ней дверь, заходя следом. Её встретили такие же зелёные стены, местами замазанные белой штукатуркой, пара столиков, за одним из которых сидели два молодых нерусских парня и играли в нарды. Рядом с ними располагался холодильник с разными газированными напитками, из-за которого выглядывала стремянка и валик для покраски стен, а в дальнем левом углу была стойка, охраняемая лысым амбалом в красном спортивном костюме.

— Уютненько тут у вас. Ремонтик, — с сарказмом заметил Вадик, а Романова невольно вспомнила его потрясающий клуб, которому и в подметки не годилось это кафе. — Салам, Мансур.

— Салам, Вадик, — ответил ему амбал, а Киру передернуло. — Салам.

Она попятилась назад, тут же прижавшись спиной к Вадику, непроизвольно ища защиты с его стороны, что ей было в новинку для самой себя, ведь раньше ей было не к кому обратиться. Заметив её жест, Вадик выгнал парней с их мест и усадил Романову на стул, встав позади и положив руки на её плечи. Как же Кире всё-таки не хватало этого раньше. Вроде самое обычное, ничего не значащее движение, но ей так хотелось, чтобы оно продолжалось вечность.

— Это что за дела такие, Мансур? — не церемонясь, Вадик начал в лоб высказывать то, ради чего сюда ехал. — У меня на районе опять несколько тачек раздели, две угнали. Дорогие!

— Ну, а я тут при чём?

— Ну, как бы тебе сказать, чтоб не обидеть… — Вадик уже не был добрым дяденькой, который приютил вчера детдомовскую беспризорницу, но и страха уже не внушал, что нельзя было сказать о Мансуре. — Ты серьёзно такой тупой или притворяешься?

— За словами следи, — резко одёрнул его тот, только Вадику было явно плевать.

— Это ты следи за своими делами! Только дёрнись, Мансур, я тебе пулю в лоб прям тут вкачу, — размеренно и даже устрашающе прозвучало за хрупкой спиной Романовой, только деваться ей было некуда, и приходилось сидеть тихо меж двух огней. — И старшие будут за меня. Знаешь, почему?

Так и не договорив, он вразвалочку стал расхаживать по тесной кафешке и крутить в руке любимый револьвер. В какой-то момент Кире даже показалось, что он действительно пристрелит громилу, но, к счастью, этого не произошло. Она хоть и успела повидать смерть, но не хотела видеть то, как Вадик вынесет кому-то мозг.

— Понимаешь, Мансур… Криминал — это тоже особый мир со своими законами, и нарушать их не надо. Я тебе объясню, — переживания Романовой прервало продолжение лекции под названием «Основы криминала». — Есть такая штука, как крупные страховые компании. Их главные заносят нашим главным огромные бабки, взамен на это те, кто работает на нас, не трогают застрахованные тачки. Вроде просто, да? А за это кто-то должен держать ответ. Но вот незадача — на моей земле начали происходить угоны, и так странно, Мансур, как только появился ты и твои малолетки. И не трёхлетние какие-нибудь на запчасти, нет! Зачем? Новые, по «Каско» застрахованные. И мне за это отвечать! Ты знаешь, как у нас это называется? Это беспредел! Ты на чужой земле, никого не спросив, творишь всякую херню. Я, по-моему, как-то разок тебя предупреждал.

— Я же сказал тебе, — Мансур продолжал отнекиваться, но даже Кира заметила нотки волнения с его стороны. — Я. Ничего. Не знаю.

— Ну, в общем, слушай меня, Незнайка. Вот эта улица — граница моей земли. Если здесь ещё хоть раз кто-нибудь что-нибудь сделает, не дай бог хоть велосипед угонит, будем говорить по-другому. Я надеюсь, я предельно ясно объясняю, и предупреждений больше не будет, а, Мансур?

— Я не понимаю, о чем ты…

«Да он знает хоть какие-то другие фразы или нет?» — фыркнула Романова, мечтая быстрее покинуть это место.

— Я так и думал, — безразлично вздохнул Вадик и вернулся к своей спутнице, одним лишь жестом велел подняться на ноги, давая понять, что разговор закончен. — Ну, тогда до встречи. Детей хотя бы пожалей.

Вадик изначально был против соседства Мансура со своим районом, предвидя то, что творится сейчас, но Положенцы решили иначе. Угрожали забрать его землю за неповиновение.

«А я все равно оказался прав!» — Вадику только требовалась доказать свою непричастность к угонам.

Он быстрым шагом направлялся к машине, размышляя и вспоминая разговоры с ворами, слушая как за спиной шлёпает по лужам его «хвостик».

— Шпана, ты вроде подзаработать хотела?