Ход истории: Отражение (джен)

Не сказать, что в поместье Хартфилия дела шли в гору. Отнюдь, это было не так.

Нынешний глава рода, Рикадо Хартфилия, был уже человеком в возрасте — ему уже было около семидесяти — но с твёрдой предпринимательской хваткой: ни одно дело, за которое он брался, не обернулось крахом. А содержать купеческую гильдию, где малейшая ошибка может привести к разорению, дело невероятной сложности. Удивительно, но с того момента как он стал главой, сменив своего отца, роковых ошибок, что поставили бы существование гильдии на грань, не свершалось. Поэтому род Хартфилия процветал.

Лишь одно огорчение было во всей его жизни. А нет, два. Жена, благополучно скончавшаяся при родах, и сын, что не оправдал его надежд, совершенно не интересуясь детищем его жизни, лишь валяя дурака да задирая юбки местным служанкам и девушкам, живущим в принадлежащий им деревне. Нет, ладно бы между делом, но его не интересовало ничто! Рикадо кипел, но хранил все в себе, надеясь, что сын все-таки образумится.

Время шло, а изменений не было никаких.

Когда Джуду, его сыну, стукнуло двадцать восемь лет, в дом служанкой пришла Лейла, мгновенно прославившаяся своей красотой среди местных. На неё незамедлительно обрушились оскорбления и ненависть, но та держала голову достойно, никогда не склоняясь перед ними.

С одной стороны Рикадо уважал эту её несгибаемость и силу, но с другой был, опять же, его сын. Местный прославленный подвеса как мотылёк полетел за огнём её юбки, потеряв голову и последние зачатки разума. Глава злился, чуть ли не плевался ядом, в очередной раз отчитывая нерадивого отпрыска, но поделать ничего не мог: сын был настроен серьёзно. Мужчина всеми силами отговаривал его от свадьбы, зачастую угрожая отрезать его от наследства и приводя все-таки достойные аргументы. Тот был упрям, но согласился подождать.

А Рикадо судорожно подыскивал ему приличную, достаточно обеспеченную невесту, что навсегда вытеснит из сердца нищенку.

Рождение бастарда стало для него неожиданностью. Нет, не так. Он был шокирован. Пусть никому не было сказано имя отца, но не единожды увиденное лицо ребёнка отметало все сомнения: отцом был вне сомнения Джуд. Рикадо был готов рвать на голове волосы от безысходности, но со свершившимся фактом поспорить было нельзя: бастард.

Сам же виновник ходил с тучной миной, явно костеря себя за такую промашку и уделяя фаворитке все меньше времени. Рикадо, опять же, с одной стороны был рад их разладу, но с другой понимал, что долго он не продлится: вспоминая их-то страсть… Да и само наличие ребёнка вне брака клеймило весь род знаком позора, а если уж об этом узнает местная пресса… То о влиянии можно благополучно забыть.

Поэтому наличие ребёнка держалась в строжайшей тайне, а среди слуг был пущен слух о «нагулянном» ребенке. Злые языки охотно поддержали, распространяя за Сердоболией и её сыном дурную славу.

Рикадо довольно потирал морщинистые ручки, напрочь забыв о существовании такого незначительного фактора как ребёнок и отдавшись делам купеческим. А тот своевременно рос, оперялся и в какой-то момент упорхнул из гнезда, прихватив с собой часть сейфа и артефакт, что каким-то боком оказался у служанки. Его исчезновение так и осталось бы незамеченным, если бы Лейла не подняла крик о его [артефакта] пропаже.

Взбаламутив верного дворецкого и поставив на уши многие светлые (и не очень) магические гильдии, Джуд организовал поиски маленького паршивца Лена, что так ловко и легко похитил деньги и магический артефакт. После этого события в поместье появилась какая-никакая, но охрана.

А, может, он просто забрал оплату за моральный ущерб?..

* * *

Когда Гилдартс покинул меня, даже не попрощавшись, у меня было невероятно много времени, чтобы освоить я в городе. Идти-то мне пока больше некуда. Поэтому я и занялась прогулками по улицам да запоминанием их расположения и местности в целом: в прошлом мои пути в этом городе зачастую ограничивались самим причалом и, иногда, вокзалом, а на любование улицами и зданиями времени не хватало совсем. Либо нужно было срочно сматываться, либо мы опаздывали. И вот теперь я восполняла пробелы.

Город как город. Длинные и широкие главные улицы сменялись узкими и достаточно загаженными улочками менее благоприятных районов, в которые я благоразумие соваться пока не стала. Нафиг-нафиг! Повторения истории с внезапным похищением мне не хотелось, а тут шансы на это вырастали прямо пропорционально удаче некоего Убийцы Драконов. Хотя в прошлом она меня не спасала, м-да. Маги типа Призыватель, неважно кого, всегда обладали особой магической аурой, что буквально фонила и привлекла всех монстров, грабителей/похитителей/маньяков/насильников и других не менее желанных лиц, что сопровождали меня чуть ли не на каждом шагу. И, опять же, меня всегда выручали смекалка и везение Саламандра. И когда его не было рядом, то меня приходилось спасать. Всегда. И так было до тех пор, пока я каким-то чудом не стала Богоизбранной волшебницей, чьи обязанности были скинуты на меня, пройдя через нескольких претендентов. Видите ли, геморрой им не нужен был! А мне нужен? Но по отсутствию иных вариантов (по их скорейшему отказу) мне все же пришлось принять титул.

И тогда времени не осталось ни на друзей, ни на гильдию, ни на личную жизнь. Вот я и закончила жизнь семидесятилетней старушенцией с пятью кошками. И одним котом. Говорящим, летающим и синим, что по какой-то причине остался жить у меня, зачастую сваливаю к хозяину, прихватил весь рыбный запас из холодильника. Ух, Шаверма, как вспомню так…! Ух!

С приглашением в Совет мне пришлось отказаться от членства в гильдии, как больно бы мне не было: Совет не принимал поражений и всегда достигла своей цели. Его члены были независимыми судьями для магических гильдий, поэтому членство было строжайше запрещено. Но меня это не останавливало, и решения я принимала всегда в пользу Хвоста Феи и, иногда, других дружеских гильдий, нагло пользуясь своим положением.

Времени на личную жизнь не оставалось совершенно. Я разрывалась между Советом, обязанностями Богоизбранной и, разумеется, гильдией, тайком её посещая.

В Харгеоне жизнь бурлила как в котле Полюшки, когда та варила лекарства: она не прекращается ни на миг. Люди сменяли друг друг друга каскадом разнообразных цветов одежд, лиц и запахов, а от нестерпимого шума города с непривычки кружилась голова, а мысли разбегались как тараканы, заставляя забыть обо всем и просто вертеть по сторонам, запоминаю и людные улочки, и узкие тупики.

Город поражал красотой приличных районов (да что уж греха таить, и неприличных тоже), архитектурой общественных зданий и жилых построек, но главным его достоинством был Центральный парк, который я в свое время частенько посещала. Вокруг разнообразных деревьев росли цветы, отчего в воздухе витал нежный запах, мощеные дорожки не имели выбоин и были ровными, а фонтан в центре был окружён удобными лавочками, на одной из которых я и устроилась, подобрав под себя ногу.

М-да. А дальше-то что? Сбежать то я сбежала, а вот дальше куда? Вариант с приютом меня немного не устраивает, а больше податься и некуда. Я полностью бесполезна.

Тяжко вздохнув, я, оперевшись на спинку лавочки и откинув голову назад, закрыла глаза, размышляя о предстоящем. Когда в глазах внезапно стало темнее, будто кто-то заслонил солнце, я их резко распахнула.

На меня смотрела красивая женщина, уже не такая молодая — на висках была проседь — и улыбалась, ярко и искренне, а на округлых женских щеках были маленькие ямочки. Все портила только безуминка в ярко-зеленых глазах, что с неверием смотрели на меня.

— Куон… Пошли домой, — женщина протянула мне руку, а по моей спине пробежал табун мурашек, несмотря на то, что было очень тепло. — Пойдём же…

В моём мозге что-то перемкнуло, и возникла мысль, что вот он, мой шанс! Вместо того, чтобы мотаться в поисках пристанище можно просто пожить у этой женщины, что явно меня с кем-то перепутала. С сыном, скорее всего. Только вот что случилось, что она настолько отчаялась, что приняла меня за него? Он… мертв?

Пусть женщина меня откровенно пугала, но совершенно безумной она не выглядела. Отчаявшейся — да, слегка безумной — есть такое, только вот опасностью от неё не веяло совершенно.

С неким сомнением ухватываюсь за её протянутую ладонь, не уверенная, что решение здравое. Только вот выбирать особо было не из чего, а время близилось уже к вечеру: пока я обходила город, разумеется, не весь, то совершенно потеряла ему счёт.

— Куон… — женщина распахнула предо мной дверь небольшого домика на окраине спального района, куда она меня привела. — Я так переживала, когда ты пропал, а теперь ты снова дома… Добро пожаловать домой, сынок!

Женщина положила мне руки на плечи, слегка надавливая, а на мою макушку закапали горячие слезы. Я стояла, не двигаясь. Быть чьей-то заменой для меня было странно, а бедная мать, потерявшая дитя, вызывала сочувствие. Врать ей совсем не хотелось.

— Я…

— Дорогой! — женщина лихо скинула с моих плеч руки и побежала наверх по замеченной мной лестнице. — Куон вернулся! Вадем, где ты?

Я осталась стоять около входной двери, там же, где меня и оставила женщина. Мне было неловко за те мысли, что я себе позволила в их адрес.

Наживаться на чужом горе недостойно Хвоста Феи.

Когда женщина вернулась, ведя под руку высокого, крепко сложенного, но печального мужчину, я уже была готова уйти, но не успела.

— Куон… — и столько боли было в его голосе, что я не могла сказать правду, за что кормила себя.

— Да, папа? Я что-то сделал не так? — крепкие мужские объятия сдавили меня словно тиски, а причитающая женщина плакала над нами, отчего мне было больно. — П-простите…

Тихий семейный ужин без каких-либо вопросов со стороны «родителей». Обычные семейные заботы и вопросы, обычный вечер в обычной семье. Только вот сюда не вписывалась я, что была им по крови чужой и лишь волей случая была похожа на пропавшего Куона, их сына. А моё внезапное появление стало для них чем-то вроде чуда, которое они боялись упустить и старательно игнорировали этот факт.

Только вот я не могла этого сделать и просто натягивала на лицо дружелюбную улыбку, скрывая свое истинное состояние.

Глупо… Глупо. Глупо!

Я пошла на ложь во благо себе, играя на чувствах и ощущениях людей, потерявших сына.

«Я стану достойной заменой, » — горько подумала я, глядя на не свою комнату. Комнату Куона. Теперь мою.

— Что-то не так, Куон? — Кая, мать Куона, стояла с обеспокоенным лицом, глядя на мою фигуру, что не сделала ни единого движения в сторону постели или столика. — Что случилось?

— Нет, мама, ничего. Просто я рад, что наконец-то дома, — вопреки словам, я рада не была. Отнюдь.

— Ложись спать, день был трудным. Спокойной ночи, Куон! — чужое имя эхом отразилось от стен, словно издеваясь. Мне не оставалось ничего, кроме как смириться и постараться забыть.

Уткнувшись носом в подушку и вдохнув запах чистого постельного белья, я ещё долго не могла заснуть, зная, что это все не моё, что я нагло заняла чужое место.

Когда сон все-таки сморил меня, было глубоко за полночь.

…Странное дело, но привыкнуть к «родителям» я смогла довольно быстро и смотрела на них уже не так, как в самом начале.

Да, они были подкошены внезапной пропажей сына, но смириться не смогли и долгое время его искали, отправив объявления в каждую, даже откровенно тёмную, гильдию. Ожидаемо, результатов это не принесло, а пара начала постепенно сходить с ума, и лишь малая надежда на лучшее не давала им скатиться в пропасть безумия.

А потом появилась я, такая похожая на пропавшего Куона. Я чувствовала, что все не так, как кажется на первый взгляд. Иногда я видела непонятные мне эмоции в глазах Вадема. Грусть? Понимание? Или же… сочувствие? Я не стала заморачиваться на этот счёт и просто жила с ними, принимая за данное их заботу и нежность.

Но я чувствовала себя неловко.