Почти сквиб (джен)

Поттер в очередной раз выругался себе под нос, направляясь на почту, где у него был зарегистрирован ящик на вымышленное имя. Информационная блокада от Дамблдора продолжалась всего три дня, пока Гарри не воспользовался обычной почтой и телефоном для общения с друзьями. Он хорошо знал, что даже самые великие волшебники, не говоря уже о министерских чиновниках и вырождающихся чистокровках, настолько невежественны в этих вопросах, что и не подумают отслеживать магловские каналы связи.

Гермиона тут же согласилась, понимая, что останавливать его совершенно бесперспективное занятие. И, наплевав на рекомендации директора, стала следовать принципу: если не можешь победить хаос, возглавь его. Став связующим звеном между Гарри и остальным магическим миром, она пересылала ему инсайды, а остальное Гарри добирал из «Пророка», поэтому у него была довольно ясная картина, несмотря на цензуру Министерства.

Многостраничные обсуждения с Гермионой тех глупостей, которые совершало Министерство под руководством Фаджа, едва ли могли удовлетворить любопытство Гарри, но это было лучше, чем ничего. Ведь Сириус этим летом наводил порядок в доме своих предков, чтобы крестник мог туда переехать, поэтому Гарри оставался в полном одиночестве.

Хорошо ещё, что Дурсли вели себя вполне прилично. Вернон, за исключением жалоб на одержимость племянника новостными телепередачами, в остальном полностью игнорировал его присутствие. Петуния лишь кисло хмурилась при виде Гарри, но воздерживалась от того, чтобы принуждать его к работе по дому. И только Дадли, в силу своего скудоумия, решил, что отсутствие рядом с Гарри огромной собаки снова делает из него игрушку для битья.

Жирдяй понял глубину своих заблуждений после неприятного инцидента с водяным пистолетом, заряженным Вонючим соком. Ему потребовалось три дня, чтобы смыть его запах, несмотря на то, что Петуния тёрла его чуть ли не до мяса, используя профессиональные чистящие средства.

Но, по правде говоря, Поттер сам его спровоцировал. Гарри настолько изнемогал от полного безделья на Тисовой, что решил поискать адреналина в тех местах, где обычно ошивались Дадли со своей бандой.

* * *

Они погрузились в холодную непроницаемую темноту, как будто огромный великан накрыл весь переулок мокрым покрывалом. Слух Гарри резанул испуганный голос Дадли.

— Ч-что т-ты д-делаешь? П-прекрати!

— Это не я, — тут же прохрипел Гарри, — прикрой глаза!

Гарри выпустил магическую ракету, которая разогнала неестественную темноту своим ослепительно-белым светом. С противоположного конца переулка можно было разглядеть смутные, почти неразличимые, неспешно приближающиеся к ним силуэты двух фигур в плащах.

Это были дементоры.

Яркий свет заставил существ ненадолго остановиться, но они быстро преодолели своё смятение.

— Ч-что п-происходит? — потребовал объяснений Дадли.

— Дадли, я не стану повторять дважды. БЕГИ ЗА МНОЙ!

Не дожидаясь, последует ли кузен его совету, Гарри бросился мимо существ к своему дому, под его защитную магию. Когда ребята пробегали мимо дементоров, те стали тянуть к ним свои гниющие руки, но неожиданный удар локтем по голове заставил одного из них отшатнуться в сторону. И, к несчастью, дементор оказался на пути Дадли.

К несчастью для дементора, потому что, столкнувшись с невидимкой, Дадли тут же пробил ему двойку в корпус и голову, и оба мальчика понеслись дальше, сверкая пятками.

— Отличный удар правой, Дад, — тяжело дыша, похвалил его Гарри, когда они уже захлопнули за собой дверь. — Ты его точно ушатал.

Дадли посмотрел на Гарри со странным выражением лица.

— Поттер, ты больной? Ты чего попёр прямо на них, кем бы они ни были?

— Понимаешь, Дад. На вашем доме стоит специальная защита. Если бы мы побежали в любую другую сторону, они нас догнали бы и выпили, как паук муху.

— Но ведь им нужен был только ты. Зачем меня за собой потащил?

— Объясняю на пальцах: я бы им всё равно не дался, я жить, можно сказать, только начал. А вот за тобой они бы вернулись, в качестве моральной компенсации.

— То есть ты меня, типа, спас?

— Это вряд ли. Если ты и дальше будешь жрать, как не в себя, тебя уже ничто не спасёт.

— Дурак ты, Поттер, и шутки у тебя дурацкие! — пнул его Дадли, но тем не менее нервно заржал.

Смешки продолжались совсем недолго, уже через минуту к ним в коридор выбежала взволнованная Петуния с конвертом из Министерства магии.

* * *

— Я не собираюсь лететь на метле до самого Лондона, — совершенно спокойно сказал Гарри. — Я свалюсь с неё раньше, чем мы пересечём границу Литтл Уингинга. Разве вам никто не говорил, что я почти сквиб?

По комнате пошли шепотки недоверия, и Гарри с улыбкой на лице покачал головой. От него постоянно ждали чего-то невероятного, и это при том, что в плане магии он был немногим лучше Живоглота, питомца Гермионы. Приступы слепоты, от которых на его счёт страдал весь волшебный мир, могли соперничать только с идиотизмом Дурслей в его худшем проявлении.

— Но ты ведь победил в Турнире Трёх Волшебников! — не унималась Тонкс. — Ты не можешь быть настолько беспомощным. К тому же у тебя есть «Молния»!

— Блэк купил мне эту метлу ещё до того, как понял, что я едва могу оторваться от земли. И с чего ты решила, что слабое магическое ядро делает меня беспомощным? — лукаво спросил Гарри, поднимая бровь на манер Снейпа. Итак, что насчёт плана «Б»?

Все присутствующие начали неуверенно топтаться на месте, то и дело поглядывая друг на друга.

— Профессор Моуди? — спросил Гарри. — Только не говорите мне, что у вас нет плана «Б».

— Да есть он, парень. Только вот нужно будет пожертвовать кем-то из нас для отвлечения внимания, — проворчал старый экс-аврор.

— А что, имеются добровольцы? — не без сарказма уточнил Поттер. — Профессор Люпин? Наверняка вы думали о запасном варианте, прежде чем отправиться сюда?

— М-м... Извини, Гарри, — сказал Ремус, почёсывая затылок. — Я не знал всех деталей плана и, м-м... честно говоря, забыл, что ты плохо летаешь.

Вдалеке, среди ночных звёзд, вспыхнул сноп ярко-красных искр.

— Это первый сигнал, — взволнованно сказал Артур, указывая в небо. — Нам нужно поскорее придумать хоть что-нибудь.

— Предоставьте это мне, — сказал Гарри, направляясь обратно в дом. — Есть одна идейка.

* * *

— Тонкс, ты можешь не вертеться у меня на коленях? — спросил Гарри, понимая, что у девушки было не так уж много пространства для манёвра.

Поначалу, когда она предложила сесть к нему на колени, это показалось отличной идеей, но, спустя некоторое время, он уже так не думал. Если через пару кварталов кошель в кармане прибавит ещё с пяток галлеонов, то это уже перестанет быть правдоподобным объяснением.

— Кстати, это была твоя идея запихнуть нас всех в машину, — огрызнулась она. — Скажи Кингсли, чтобы он убрал свой локоть с моего лица, и, возможно, я смогу наконец-то устроиться... Какой же ты костлявый, Мордред тебя подери. Ты вообще когда-нибудь ешь?

Гарри прижался лицом к холодному стеклу и начал всматриваться в окна домов, надеясь хоть этим немного отвлечься и остудить свою разгорячённую кровь.

— Конфундус! — гаркнул раздражённый Моуди, в очередной раз приложив заклинанием бедного таксиста.

Им приходилось обновлять заклинание каждые тридцать минут, иначе шофёр начинал обращать внимание на то, что к нему в машину набилось слишком много народу.

— Послушай, Артур, — сказала Эммелина. — Где ты научился расширять салон магловских машин? И чего ты такой экономный, разве нельзя было сделать его ещё чуток больше?

— М-м... — начал мычать Артур, не зная что и ответить.

— Скажи спасибо, что с нами Хагрида нет, — сказала Тонкс.

— Бла-а-аджер меня тресни! Как же ноги затекли, — застонал Элфиас. — Сколько времени нам ещё ехать?

— Эй, народ, — проворчал Стерджис, — вы только посмотрите на Люпина! Дрыхнет, как ни в чём ни бывало.

Оборотень действительно сладко спал в настолько неудобной позе, что на это даже смотреть было больно.

* * *

— Мерзавцы! Отребье! Порождение порока и грязи! Полукровки, мутанты, уроды! Вон отсюда! Как вы смеете осквернять дом моих предков?!

— Слушай, Сириус, а ты пробовал что-нибудь сделать с этим портретом? — спросил Гарри, слегка морщась от визга немолодой дамы.

— Я уже месяц пытаюсь снять его со стены, но ничего не помогает, — ответил Сириус, завешивая картину тряпкой. — Думаю, что моя дражайшая мамаша наложила на изнанку холста заклятье вечного приклеивания.

— Ну что ж, если нельзя снять портрет, давай снимем краску! — с озорной улыбкой предложил Гарри. — Мистер Филч показывал мне несколько крайне эффективных средств, и я готов поставить тысячу галлеонов, что не без их помощи он ходит в авторитете у портретов Хогвартса.

Сириус понял, что Гарри уел его, даже не напрягаясь, и чувство гордости за сына своего лучшего друга наполнило его сердце. «Достойная смена растёт нам, Джеймс!» — сказал он про себя, искренне улыбаясь.

* * *

— Я ни за что не полезу в комнату с докси со средством, которым нужно ещё попасть в эту живность, — заупрямился Гарри.

— Ну-ну, дорогой, — сказала миссис Уизли. — Ты же знаешь, что вам нельзя колдовать на каникулах, и я не думаю, что какая-нибудь из твоих... м-м... игрушек поможет тебе справиться с этими паразитами.

— Миссис Уизли, а вы когда-нибудь слышали о магловских инсектицидах?

* * *

Из-за закрытой двери послышалось шипение аэрозоля, вырывающегося из баллончика со средством против блох, на который вдобавок пару раз наложили увеличивающее заклинание. Через некоторое время в комнате поднялся шум и гам, создаваемый докси и другими вредителями, которые безуспешно пытались побороть неизвестную им напасть.

— Хорошо, теперь мы на денёк оставим их в покое, а завтра вернемся, чтобы собрать трупики, — радостно сказал Гарри. Он знал, что избавил всех от бессмысленного и потенциально опасного многочасового труда. — Главное только, чтобы дверь не открыли слишком рано.

— Нужно отдать приказ Кричеру, иначе он сделает это нарочно, — сказал Сириус. — Кричер! Кричер, мать твою дементор! Иди сюда, бесполезная ты половая тряпка... Интересно, куда он подевался? Обычно всегда путается под ногами и утаскивает к себе в каморку всякий хлам, до которого дотянутся его грязные ручонки.

Тут из комнаты с докси послышался грохот рухнувшего на пол тела.

— Ой? — виновато сказал Гарри.

* * *

— Гарри, — тихо сказала Гермиона. — Ты, наверное, расстроен, что старостой сделали не тебя, а Рона?

Гарри сел на кровать и внимательно прислушался к своим чувствам. Самообман — это, конечно, хорошее средство от нервов, но Гарри больше предпочитал суровую реальность.

— Да, — признался он. — Есть немного. Я знаю, что это глупо, но я почему-то надеялся, что они предложат мне эту должность. Оказалось, что я не только сквиб, но ещё и дурак. Похоже, магические способности имеют значение и для данной позиции тоже. Но неужели я не имел права надеяться?

Гермиона кивнула:

— Думаю, что каждый должен стремиться к чему-то большему.

— Но, чёрт побери, — перебил её Гарри с лёгким оттенком гнева и разочарования в голосе, — я всю свою жизнь знал, что мои мечты никогда не сбудутся. Так почему же меня это так зацепило?

— Это вполне естественно, — спокойно сказала Гермиона, — чувствовать разочарование.

— Но не для меня. Я думаю, что Хогвартс изменил меня, сделал слабее или что-то в этом роде, — сказал Гарри.

— Нет, Гарри, — сказала она, пересаживаясь чуть ближе. — Он дал тебе надежду. Надежду на лучшую жизнь, надежду, что всё будет хорошо.

— Всё будет хорошо... Это вряд ли, — горько хмыкнул Гарри.

* * *

— Дисциплинарное слушание от двенадцатого августа одна тысяча девятьсот девяносто шестого года объявляю открытым, — звучно провозгласил Фадж. — Подсудимый: Гарри Джеймс Поттер. Следователи: Корнелиус Освальд Фадж, Министр магии; Амелия Сьюзен Боунс, глава департамента магического правопорядка; Долорес Джейн Амбридж, старший заместитель министра. Секретарь суда: Перси Игнатиус Уизли.

Фадж взял из стопки следующий лист пергамента, глубоко вдохнул, прочистил горло, и продолжил:

— Подсудимому вменяется в вину нижеследующее: то, что он сознательно, намеренно и с полным пониманием незаконности своих действий, применил магию в населённом маглами районе и в присутствии магла, что нарушает статью «С» Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних от тысяча восемьсот семьдесят пятого года и раздел тринадцатый Статута о секретности, принятого Международной конфедерацией магов.

Наступила полная тишина.

— Вы Гарри Джеймс Поттер из дома номер четыре по Тисовой улице, Литтл Уингинг, графство Суррей? — спросил Фадж, свирепо глядя на Гарри.

— Да, — ответил Гарри, смирившись с тем, что его снова бросили на произвол судьбы и адвоката не будет.

— Ранее вы были осведомлены о том, что вам не разрешается использовать магию вне школы, пока вам не исполнится семнадцать лет?

— Да, был, — ответил Гарри, лихорадочно соображая, как бы ему оспорить эти обвинения.

Навозными бомбами проблема не решалась, поэтому нужно было придумать что-то другое. Сириус, конечно, присоветовал ему одну линию защиты, но опираться на опыт этого сидельца, который полжизни кормил дементоров, было как-то слишком рискованно.

— И всё же, вы сознательно сотворили магию, и сделали это, полностью осознавая, что находились в непосредственной близости от магла?

Много раз Гарри был свидетелем того, как Дадли с помощью лжи уходил от ответственности даже в самых безнадёжных случаях, в то время как он сам, весь такой правильный, огребал по полной даже там, где был совершенно не виноват. Ещё с ранних лет он категорически не хотел быть хоть в чём-то похожим на Дурслей, но реальность снова и снова била его ключом по голове, пока он не понял, что в некоторых ситуациях из соображений банального самосохранения нужно действовать всё-таки чуть менее благородно.

Девизом Дадли по жизни было всё отрицать и ни в чём не сознаваться, этому его научил отец. И как бы Гарри ни хотелось это отрицать, Дурсль-старший был не самым плохим учителем, и смог передать эту житейскую мудрость не только своему сыну.

— Нет, — уверенно ответил он. — Это был не я.

Присутствующие начали шептаться и гул стал настолько громким, что министру пришлось повысить голос.

— Поэтому... — начал было Фадж, но вдруг замолк. Последовала длинная пауза после того, как министр осознал, что именно ответил Поттер. — Мистер Поттер, прямо передо мной лежит отчёт Аврората, в котором чёрным по белому сказано, что это были вы!

Пришло время быть гриффиндорцем. Гарри не собирался завоёвывать их любовь и симпатии, поэтому нужно было переходить в наступление. Поттер знал, что детекторы магии регистрируют только факт того, что рядом с ребёнком произошло волшебство, а не то, что это волшебство совершил именно этот ребёнок. Присутствие Дадли было тоже недоказуемо. Даже если они опросили Дурслей, слова маглов в суде против слов волшебника стоили чуть меньше, чем ничего. Расизм магического мира в этот раз был Поттеру на руку. Фаджу оставалось разве что пригласить свидетельствовать тех самых дементоров, но тогда ситуация для Министерства предстанет совсем в неприглядном виде.

— Предъявите ваши доказательства, сэр! — попросил Гарри, с трудом подавляя желание ухмыльнуться.

Обдумав ситуацию заранее, Гарри понял, что даже если ему сегодня сломают палочку и выгонят из школы, то на Англии с её Хогвартсом мир не заканчивается. А впрочем, до палочки они даже не доберутся — в заднем кармане брюк у него на всякий случай лежала фальшивая палочка братьев Уизли.

* * *

— Йес, я так и знал! — крикнул Рон, вскидывая руку в победном жесте. — Тебе всегда всё сходит с рук!

— Они должны были тебя оправдать, — сказала вымотанная переживаниями Гермиона, — у них против тебя ничего не было, вообще ничего.

— К сожалению, мне не всё сошло с рук, — сказал Гарри, изображая на лице смущение.

Наступила полная тишина, и миссис Уизли спросила:

— Что ты имеешь ввиду, дорогой?

— Ну, мне пришлось заплатить штраф, — сказал Гарри. — Это было всего двадцать галлеонов, но теперь у них есть, что раздуть в прессе.

Лицо Рона побледнело при упоминании размера штрафа.

— Но, Гарри, — удивилась Гермиона. — Мистер Уизли сказал, что тебя не исключили и не сломали твою палочку...

— Да, они сняли все обвинения в использовании магии несовершеннолетним и нарушении Статута, — ответил Гарри.

— Тогда я ничего не понимаю. За что тебя оштрафовали?

— Да так... за неуважение к суду, — ответил Гарри с притворной грустью.

Комната утонула в лающем смехе Сириуса.

* * *

— Ну что, Поттер, — протянул Драко Малфой. — Надеюсь, ты не думал, что сквиб вроде тебя может стать старостой? Уизли, конечно, ничем не лучше, но он, по крайней мере, волшебник.

— Да упаси меня Мерлин, ты явно нездоров, Малфой, — открестился Гарри. — Ходить с тобой ещё и на собрания для старост? Нет уж, увольте.

* * *

— Ты — Гарри Поттер? — спросила блондинка, которую Джинни звала Луной Лавгуд.

Её голос звучал мечтательно, и она как-то отрешённо и совершенно не мигая посмотрела ему в глаза.

— Да, уже пятнадцать лет как Гарри Поттер, — ответил он.

Дурсли часто называли Гарри психом, или сумасшедшим, или сумасшедшим психом, но в девушке, читающей журнал вверх ногами, было что-то другое. Она, казалось, была на своей волне, и все её утончённые и крайне необычные манеры лишь только усиливали этот эффект. Но, возможно, так и было задумано.

— Луна, да? Тебе удобно так читать? — многозначительно спросил Гарри.

Луна повернула голову набок и некоторое время смотрела в журнал немигающим взглядом, а затем неожиданно улыбнулась.

— Да, ты прав. Так гораздо лучше, — ответила она.

Удивительная улыбка сделала лицо девушки гораздо живее, и Гарри улыбнулся ей в ответ.

* * *

— О, чернила вам не понадобятся, — с крохотнейшей смешинкой в голосе заверила его профессор Амбридж.

Гарри поднёс острие пера к бумаге и вывел: «Я не должен лгать». Но пергамент остался девственно чист, а в руке на мгновенье появилось едва различимое покалывание. Пожав плечами, Гарри продолжил водить пером по пергаменту.

Он понял, что Амбридж ожидала чего-то иного, когда она бросилась к нему и выхватила перо.

— Что ты делаешь? — взвилась профессор.

— Только то, что вы приказали, — спокойно ответил Гарри, сбитый с толку её внезапным гневом, — пишу на пергаменте без чернил.

Гарри никак не мог взять в толк, чем так разозлил розовую жабу.

— Убирайся! — вскрикнула она.

Гарри схватил свою сумку и рванул к двери. Он был рад избежать того, что эта сумасшедшая тётка ему заготовила, но пообещал себе, что в следующий раз обязательно украдёт это перо, чтобы разобраться, в чём было дело.

* * *

— Ну ладно, будем действовать по-другому, — вставая, сказал Гарри, и начиная тасовать колоду карт.

Все присутствующие в классе потрясённо уставились на него, а Долорес тут же подбежала с визгом:

— Что вы себе позволяете, мистер Поттер?!

— Для начала собираюсь не обращать на вас никакого внимания, — спокойным голосом «а-ля Снейп» сказал он. — Эй, Рон, во что сыграем?

— Десять баллов с Гриффиндора и наказание, мистер Поттер! А теперь сядьте и успокойтесь, пока я не назначила вам отработки до конца месяца.

Гарри рассмеялся.

— Поскольку ты, овца, поломала всю балльную систему, тебе нечего больше у нас вычитать. А что касается наказания, то иди ты лесом с этими отработками. Я не собираюсь утруждать себя появлением на них, и ты ничего не сможешь с этим сделать. Знаешь, я даже не возражал против ведения конспектов на твоих так называемых занятиях, так как у меня для разнообразия появлялся шанс сделать что-то не хуже других, но я не собираюсь говорить с тобой о Волдеморте, — и не надо так съёживаться — который на самом деле не возродился. Так что остынь и оставь нас в покое, хорошо?

Амбридж была почти вне себя от ярости.

— Сейчас же сядь на место! — закричала она.

— Отвали, толстуха, — отмахнулся от неё Гарри.

— Собирайтесь и уходите прямо сейчас, мистер Поттер! Вы можете считать себя отчисленным, — сказала Амбридж чрезвычайно довольным тоном.

Все остальные ученики ахнули.

— Отвали, — небрежно бросил Гарри, забираясь верхом на стол. — Я решил, что больше не буду с тобой разговаривать. Пойди и зацелуй котёнка до смерти, или что там ты с ними делаешь, когда под рукой нет учеников… Ну что, Рон, играем или как?

За Амбридж говорило её ошеломлённое выражение лица.

Если в школе и было что-то, в чём Дадли Дурсль преуспевал, так это в срыве уроков при заменах. Его отказ признавать авторитет подменяющих преподавателей лишал их возможности контролировать класс. Бедные учителя половину урока беспомощно пытались навести порядок, не решаясь обратиться к кому-нибудь из постоянных учителей класса, а когда они уже понимали, что без помощи им не обойтись, на то, чтобы успокоить класс с привлечением постоянного педагога, требовалась уже вся вторая половина занятия. Никто из них, казалось, не мог понять, что невозможно управлять коллективом, если дети сами не хотят повиноваться.

Если бы Амбридж попыталась проклясть его, это разожгло бы настоящую войну и свидетельствовало бы о том, что она совершенно неспособна контролировать учеников. Всё, что нужно было Гарри, это чтобы к нему присоединились другие студенты, и тогда Амбридж быстро станет таким же пустым местом, как и профессор Биннс.

— О'кей, — сказал Рон, откладывая бесполезный учебник в сторону. — Но только не твоей колодой, эти карты никогда не взрываются.

— Это потому, что они и не должны взрываться. Это магловские карты, клоун, — громко рассмеялся Гарри. — Начинай сдавать, а то у этой тупой курицы вот-вот случится сердечный приступ, и мы не успеем закончить партейку.

— Эй, Гарри, — позвал его Дин Томас, ещё один маглорождённый студент, пострадавший от шовинизма Амбридж. — Сдавай на меня тоже.

Вокруг них постепенно воцарился полный хаос.

* * *

— Мистер Филч, а вы знаете, что профессор Амбридж ненавидит сквибов даже больше, чем студентов?

— Кто тебе сказал, Поттер?

— Профессор Амбридж. Она сказала, что скорее умрёт от руки Сами-Знаете-Кого, чем будет разговаривать со сквибом вроде меня.

— Она прямо так и сказала? Ну что ж, посмотрим, как она справится без моей помощи.

— Спасибо, мистер Флич. Вы лучший!

* * *

— Гермиона, можно ли проклясть письмо чем-то таким заковыристым, чтобы у прочитавшего его человека выскакивали прыщи, от которых невозможно было бы избавиться, или что-нибудь в этом духе? — спросил Гарри.

Гермиона сосредоточилась на несколько секунд, прежде чем ответить: — Возможно. А зачем? Что ты ещё придумал?

— Я решил, что если нашу почту действительно вскрывают, то этим героям можно подсунуть что-нибудь эдакое. Я бы мог тупо наполнить конверт гноем бубонтюбера, но это слишком примитивно.

— Но что произойдёт, если письмо не будет вскрыто, и человек, которому ты его отправишь, получит его? — спросила Гермиона. — Да и, к тому же, эти ловушки не помогут скрыть содержание письма, если его вскроют.

— О, это не проблема, — ответил Гарри. — Видишь ли, я собираюсь послать это письмо самому себе. Просто попрошу одну из сов принести мне это письмо через некоторое время. А что касается секретности переписки, то Сириус дал мне для связи с ним один артефактик, а остальным можно отправлять письма из Хогсмида.

Гермиона кивнула, оставаясь задумчивой.

— Думаю, что это сработает, но только раз или два, — сказала она.

— Сойдёт. Главное, чтобы как можно больше ребят сделали это одновременно и поставили самые разные ловушки.

Несколько дней спустя значительная часть студентов со Слизерина (членов инспекционной дружины) отсутствовала на занятиях. Администрация комментировать данный инцидент отказалась.

* * *

— Дело в том, Гарри, что у тебя самые точные движения волшебной палочкой и лучшее произношение среди всех студентов в школе, — сказала Гермиона.

— Не от хорошей жизни, Гермиона, — сказал Гарри. — Поверь, я не особо счастлив от того, что мне приходится выполнять заклинания идеально, чтобы они сработали хоть как-то, в то время как Рон может размахивать своей палкой, как бабуин, и получать гораздо больший эффект.

Обучение Гарри на курсе скоромагии не было общеизвестным, но от лучших друзей у него секретов, конечно, не было.

— Эй! — возразил Рон, а потом немного подумал и согласился. — Ну, по правде говоря, ты прав.

— Именно это я и имела в виду, — сказала Гермиона. — Ты можешь помочь всем нам с отработкой заклинаний. Мы все можем прочитать теорию, но нам нужна практика использования заклинаний, и ты в этом один из лучших! Мы никогда не сдадим СОВ, если ничего не будем делать.

— Всех вас? — осторожно уточнил Гарри. — И кто эти все?

* * *

«Дорогой Перси!

Спасибо за своевременный мудрый совет. Я в полной мере собираюсь воспользоваться твоим предостережением. Твоё письмо уверило меня в том, что ты человек, к которому можно обратиться за советом и получить помощь.

Мадам Амбридж наделила избранную группу слизеринцев полномочиями выше, чем у старост. Нынешний староста низведён до уровня простого студента, и отвечает перед членами инспекционной дружины, которые зачастую даже младше него. Это разрушило все мои надежды и чаяния на почётный значок, который когда-то носил ты сам.

С новой политикой, согласно которой нам запрещено использовать любые защитные заклинания уровня СОВ до сдачи практической части экзамена, она фактически лишила всех нас возможности когда-нибудь попасть на государственную службу, в том числе и меня, а я так надеялся стать аврором!

Образовательный декрет, который позволяет ей менять существующих профессоров на своих ставленников означает, что эта же практика распространится и на все другие предметы. Лишь немногие избранные смогут получить достойную оценку и, таким образом, иметь хоть какие-то шансы когда-нибудь поступить на службу в Министерство.

Если бы не тот факт, что она была назначена самим министром Фаджем, я бы поклялся, что она стремится создать свою армию, чтобы подорвать авторитет действующего правительства и однажды силой захватить власть.

Я надеюсь, что ты сможешь помочь мне и нескольким моим друзьям найти способ получить работу в Министерстве без хороших оценок по ЗОТИ, поскольку мадам Амбридж прямо отказывается подготавливать к практической части экзамена кого-либо, кроме студентов Слизерина.

Твой благодарный брат, Рон.»

— Это вообще на меня не похоже, — сказал Рон, перечитывая письмо. — Как будто Перси сам написал.

— В том-то и дело, — сказала Гермиона. — Он решит, что ты пытаешься ему подражать.

— Да упаси тебя Мерлин! — сказал Рон. — И вообще, какой в этом смысл? Перси не дурак, он ни в жизнь не поверит в эту чепуху.

— Рон, дело вот в чём, — начал объяснять ему Гарри, — если кто-то распускает слухи, то лучший способ противостоять им — это запустить другие слухи, которые будут им противоречить. Если мы отправим это письмо Перси, то он, скорее всего, проболтается о нём кому-нибудь, ну, пусть даже, чтобы посмеяться над тем, какой ты тупица.

— О, спасибо, — перебил его Рон.

— Потом его собеседник расскажет это ещё кому-нибудь, в качестве шутки. И через некоторое время люди начнут уже думать, что во всей этой истории есть доля правды, так как нет дыма без огня. Я наблюдал это тысячу раз, поверь мне. Раньше, чем ты можешь себе представить, определённые люди начнут крайне внимательно присматриваться к Амбридж, чтобы помешать ей в том, о чём она даже не думала.

Ни Рону, ни Гермионе не пришло в голову спросить, где Гарри приобрёл столь специфический опыт.

* * *

— Гермиона, ты же понимаешь, что не сможешь освободить домовых эльфов Хогвартса, разбрасывая вещи по гостиной? — раздраженно сказал Гарри. — Даже если ты всучишь им шапочки в руки и скажешь правильные слова, это всё равно не поможет, потому что ты не являешься их хозяйкой!

Поначалу он разделял её принципы и даже находил забавным этот крестовый поход против рабского труда, особенно, когда он отвлекал её от учебы. Но весь этот бардак в гостиной начал его раздражать.

Рон уткнулся лицом в книгу, надеясь отсидеться во время неминуемой бури.

Гермиона открыла было рот, чтобы ответить, и тут же закрыла его. На её лице появилось смятение. Прошло ещё несколько секунд, пока она вела какую-то внутреннюю борьбу. Рон выглянул из-за страниц книги как раз в тот момент, когда она решилась ответить.

— По крайней мере, я пытаюсь сделать хоть что-то! — рявкнула она. — А не просто сижу и нагло пользуюсь результатами рабского труда этих бедных созданий.

— Эй! — резко ответил Гарри, и его темперамент снова дал о себе знать, обнажая острые углы. — Прошу поднять руки тех, кто помог освободить хотя бы одного оскорблённого домового эльфа.

Смертельный взгляд, которым Гермиона одарила друга, когда он поднял руку высоко над головой и пошевелил пальцами, не стёр мерзкую ухмылку с его лица. А приглушённый смешок Рона лишь только усилил обиду.

— Значит, это даёт тебе право жить в роскоши за их счёт и наплевательски к ним относиться? — прорычала она, собирая сумку и бросаясь прочь.

Гарри почувствовал, как гнев затмил ему глаза, что происходило всё чаще в последнее время, но подавил желание прокричать что-либо ей вслед.

Гермиона была довольно хорошо осведомлена о жизни Гарри до Хогвартса. Они с Роном знали, что он сам горбатился на Дурслей, как самый распоследний эльф, прежде чем Хагрид приехал за ним. Поэтому он всегда был крайне признателен этим застенчивым существам за их труд, но это не значило, что Гарри будет слепо бросаться на каждую несправедливость в этой жизни, какую только увидит.

— Ты что, бессмертный? Ты же понимаешь, что ещё поплатишься за это? — спросил Рон.

— Пожалуй, — ответил Гарри. — Но если она перестанет раскидывать эти дурацкие шапки по гостиной, и Добби сможет убедить других эльфов помочь ему тут убраться, то это того стоило.

— Разменять свою жизнь на порядок в гостиной... Да ты даже больший псих, чем этот Добби, — хмыкнул Рон.

* * *

Гарри аж присвистнул, открыв дверь Комнаты по желанию.

— Ого, — сказал Рон, глядя ему через плечо.

— М-м... Гарри, — сказала Гермиона. — Это не слишком похоже на место, где мы сможем практиковаться в ЗОТИ.

Огромная комната напоминала командный центр времён Второй мировой войны, который Гарри когда-то видел в одном из любимых военных фильмов Дадли. Массивный длинный стол занимал центр похожей на бункер комнаты, на одной из стен красовалась огромная карта Мародёров с движущимися точками и всеми надписями. Вдоль другой стены выстроились десятки рабочих мест, а третья была закрыта огромным книжным шкафом до самого потолка, полностью забитым соответствующей литературой. Несколько закрытых дверей были расположены по разным сторонам, ведя в другие комнаты, о назначении которых Гарри мог только догадываться.

— Наверное, я был слишком нескромен, — сказал Гарри, — когда представлял себе безопасное место, где мы могли бы скрыться от Амбридж и её глупых миньонов.

— Пожалуй так, приятель, — сказал Рон, наблюдая, как Гермиона почти бегом бросилась к книжной полке. — Я думаю, что это место идеально... только для других задач. Отсюда будет удобно планировать диверсии против Амбридж! — добавил стратег-самоучка.

Гарри задумчиво кивнул, и на его лице внезапно расцвела улыбка.

— Интересно, а что выдаст комната, если подумать о крутой вечеринке?

* * *

— Я попытаюсь проникнуть в ваше сознание, — тихо сказал Снейп. — Посмотрим, как вы защищаетесь. Слышал, что вы уже проявили способность сопротивляться заклинанию Империус. Подобные усилия потребуются и здесь... Теперь сосредоточьтесь. Легилименс!

Гарри не успел собраться с мыслями: профессор не стал ждать. Кабинет поплыл перед глазами... Образы замелькали в его мозгу, словно в ускоренном фильме, такие яркие, что полностью затмили окружающее. Ему пять лет, и сердце его лопается от зависти: Дадли едет перед ним на новом красном велосипеде... Ему девять, бульдог Злыдень загнал его на дерево, а Дурсли стоят внизу и смеются... Ему двенадцать, Гермиона лежит окаменевшая в больничном крыле... Всё больше и больше событий из несчастной жизни Гарри проносилось у него перед глазами.

Внезапно всё прекратилось.

— Это было слабо, — выплюнул Снейп. — Я не почувствовал никакого сопротивления.

— Вы видели всё, что видел я? — спросил Гарри, чувствуя лёгкое головокружение от неожиданного нападения.

— Мельком, — сказал зельевар, скривив губы в усмешке. — Вы не стараетесь, не прилагаете усилий. Вы впускаете меня в воспоминания, которых страшитесь... Вы сами даёте мне оружие!

— Это как? — спросил Гарри. — Какая вам польза с того, что вы увидели? Как это может стать оружием против меня?

— Поттер, вы невежественный болван, — почти закричал Снейп. — Вы должны были помешать мне получить доступ к вашим воспоминаниям. Или вы хотите, чтобы все ваши секреты стали известны Тёмному Лорду? Он будет использовать ваши страхи и извращать их, чтобы заставить делать то, что желает!

Гарри, к большому удивлению грозного профессора, рассмеялся. Унижение и страх были главным оружием Дурслей. В его прежней жизни не проходило и дня, чтобы кто-нибудь из них не воспользовался чем-либо из этого списка, чтобы подавить его дух или заставить повиноваться. Защитой Гарри было полное безразличие. Он стал подавлять все эмоции и научился не пускать никого к себе в душу.

— А почему бы вам не попробовать найти что-нибудь, что я действительно не хотел бы показывать? — спросил он. — Тогда у меня, по крайней мере, появится мотивация сопротивляться.

— Легилименс! — закричал Снейп без предупреждения.

Грубая сила заклятья чуть не свалила Поттера со стула. Перед его глазами вспыхнули новые образы... Он лежит на мокрых простынях в чулане, боясь, что Петуния откроет дверь и обнаружит его в таком виде... Он упал лицом в грязь после того, как кто-то из дружков Дадли толкнул его... Он идёт по коридору за Чжоу, которая в соблазнительном ритме виляет перед ним бёдрами...

В этом месте Снейп снова прервал свою атаку.

— Ну, я так не играю!.. На самом интересном месте! — стал возмущаться Поттер. Его голова пульсировала от боли, но он не хотел, чтобы Снейп знал об этом. — Было же клёво, — не унимался Гарри, — разве вам не понравилось? Давайте вернёмся досмотреть?

Безразличие не всегда было самой правильной тактикой в общении с хулиганами. Иногда приходилось их провоцировать, чтобы лишить удовольствия, которое они обычно получали от подавления слабых. Снейп думал, что у него появился новый способ издеваться над Поттером? Зря, у Гарри найдётся, чем ему ответить.

— Убирайтесь, — рявкнул Снейп, потирая виски.

— Разве вы не должны были меня чему-то учить? — спросил Гарри, удерживая себя от того, чтобы победно улыбнуться и броситься к двери.

— Я не могу научить вас тому, чему вы отказываетесь учиться, — отрезал Снейп.

— Ну, поскольку вы не сказали мне, что делать, и я не смог увидеть ничего, что я не хочу увидеть, я думаю, это означает, что я умею всё, чему вы хотели меня научить.

— Вы высокомерная свинья, — прорычал Снейп, потирая виски. — Пошёл. Вон. Отсюда!

Гарри улыбнулся и медленно направился к двери, надеясь, что у него не слишком заметно подгибаются коленки. Если повезёт, после он сможет найти пару книг по окклюменции, но этот раунд он точно выиграл, и Снейп его больше не побеспокоит.

* * *

— Здравствуйте, мистер Поттер, эта встреча будет посвящена вопросам карьеры, чтобы вы смогли сделать осознанный выбор дисциплин, которые вам следует посещать на шестом и седьмом курсах, — сказала профессор Макгонагалл официальным тоном. — Со времени нашей последней беседы на эту тему, два года назад, появились ли у вас какие-нибудь новые мысли о том, чем вы хотели бы заниматься в будущем, по окончанию Хогвартса?

— Ну... — затянул Гарри, вальяжно откидываясь на спинку стула, — я решил стать Старшим инспектором. Вы случайно не знаете, какие требования предъявляются к этой должности?

Амбридж поперхнулась и начала нервно откашливаться. Профессор Макгонагалл некоторое время обдумывала заявление Поттера, а затем её губы слегка дёрнулись, сдерживая улыбку, и она продолжила, необычайными усилиями воли сохраняя прежний тон своего голоса:

— Боюсь, я не знакома с точными требованиями. Но, возможно, мадам Амбридж сможет нам помочь.

— Итак, мадам Амбридж, — дерзко прищуриваясь, начал Поттер, — можете ли вы сообщить мне официальные требования, предъявляемые к должности Старшего инспектора?

У жабы от возмущения чуть глаза не вылезли из орбит.

— Я могу вас заверить, мистер Поттер, что вы никогда не будете соответствовать этой должности! — злобно выкрикнула она.

— Ну, вряд ли это официальное заявление, — сказал Гарри обиженным тоном, хмурясь в притворном беспокойстве. — Может быть, есть какие-нибудь требования к оценкам? Или нужно пройти специальные курсы повышения квалификации и сдать экзамены на соответствие этой должности? Может, есть какая-нибудь брошюра по этой теме, или скажите хотя бы, какой должен быть уровень ТРИТОНов у министерской элиты?

Амбридж открыла было рот, чтобы ответить, но профессор Макгонагалл не дала ей начать:

— Не думаю, что уровень ТРИТОНов вообще имеет значение, мистер Поттер, — сказала она. — Должность Старшего инспектора была создана по инициативе министра, и я очень сомневаюсь, что ему для этой работы нужен был кто-то с хорошим аттестатом. В конце концов, это чисто административная функция.

Амбридж начало трясти, но Гарри проигнорировал её и продолжил разговор с профессором МакГонагалл как ни в чём не бывало.

— Значит, я могу быть кем угодно, но пока я буду подли... сохранять лояльность к министру, вне зависимости от абсурдности его распоряжений, я буду в деле?

— Похоже, что так, но я бы настоятельно не рекомендовала выбирать такой подход для построения карьеры, поскольку очень вероятно, что эту позицию сократят уже в самое ближайшее время.

— О боже, — сказал Гарри, качая головой в явно поддельном беспокойстве. — Полагаю, мне следует принять это во внимание... Тогда, учитывая мою известность, я мог бы стать писателем или, на крайний случай, журналистом, если ни в чём другом не смогу преуспеть. Хотя, по правде говоря, мои истории и так разлетаются по всей стране и становятся безумно популярными... Наверное, у меня действительно получается неплохо писать.

Амбридж была не в силах что-либо сказать, задыхаясь от возмущения.

— Очень хорошо, мистер Поттер, — сказала профессор Макгонагалл. — Очень хорошо... получается, — несколько тише добавила она и улыбнулась.

* * *

Теперь он начал видеть эти странные сны почти каждую ночь. Смутные видения о длинном коридоре, связанном Сириусе и комнате, полной светящихся шаров... все они раз за разом постепенно склеивались в какую-то целостную картину. Эти сны не были столь чёткими, как в тот раз, когда он смотрел глазами Нагини и смог спасти мистера Уизли. Но игнорировать настойчивые посылы своего подсознания он не собирался.

В начальной школе Гарри как-то водили к психотерапевту, чтобы повлиять на его асоциальное поведение, и Гарри несколько недель кряду рассказывал о себе самую настоящую правду, а в итоге был назван манипулятором и выдумщиком, ибо, как теперь было понятно Поттеру, поверить во все эти фанатичные заскоки Дурслей мог только настоящий псих.

Но эти сеансы не прошли даром. После них Поттер верил, что каждый образ, выбрасываемый подсознанием на поверхность, может нести на себе какую-то смысловую нагрузку, поэтому подолгу обсуждал свои видения с друзьями и Сириусом по сквозному зеркалу, а позже подключил к обсуждению даже профессора Трелони.

А Тёмный Лорд тем временем каждую ночь трудился почище домового эльфа, измышляя всё новые и новые детали своего мотивирующего видеоряда, пытаясь заставить Поттера штурмовать зал пророчеств. Если бы Снейп доложил ему, что все эти напрасные усилия лишь только развивают у Поттера воображение и тешат самолюбие этой стрекозы, то он заавадил бы его на месте.

— Слушай, Гарри, если эти сны тебя так беспокоят, почему ты просто не примешь зелье сна без сновидений? — спросил рыжий после очередного мозгового штурма на тему «догадайся, что у Поттера в голове».

— Понимаешь, Рон, иногда в этом думосбросе, — начал тот, постучав себя по голове, — показывают очень откровенный сериал с участием Чжоу. Не хочу пропустить ни одной серии.

* * *

Гарри поднял глаза на Грохха, который сгибал сосну с выражением отрешённого удовольствия на своём лице-булыжнике; слышно было, как трещат выдираемые из земли корни.

— Ну... по-моему, на сегодня достаточно, — сказал Хагрид. — Пожалуй, что... э-э... пойдем-ка мы обратно, а?

Ребята кивнули и двинулись за Хагридом назад к хижине. А Гарри продолжал думать над проблемой Грохха.

— Слушай, Гермиона, я знаю, что шкура великанов невосприимчива к магии, но, может, у нас получится его уменьшить, чтобы сделать, м-м... немного более управляемым? — спросил он. — Хотя бы до размера Хагрида или поменьше, если это возможно?

— Чёрт возьми, Гарри, — прогремел Хагрид. — Ну ты и голова!

Гермиона задумалась на мгновение, а затем печально покачала головой:

— Нет, Гарри. Нам не хватит магических сил, извини.

— Может быть тогда влить в него уменьшающее зелье? — не сдавался Гарри.

— А если будет плохо действовать, зальём хоть целую бочку! — поддержал его Рон.

Её ответ был не слишком обнадёживающим, но для начала это было уже кое-что:

— Это может сработать, — сказала она. — Мне нужно почитать об этом зелье подробнее.

— Я уверен, что у тебя получится, Гермиона, — сказал Гарри.

— А то нам кранты, — добавил прямолинейный Рон.

* * *

— Вот оно — секретное оружие Дамблдора, — сказал Гарри, поднимая «артефакт» высоко над головой, чтобы Амбридж смогла его разглядеть в лунном свете, который едва пробивался сквозь деревья Запретного леса. — Это то, над чем мы работали по приказу директора.

Амбридж смотрела весьма скептически.

— Не смешите меня, Поттер, — сказала она через некоторое время, — это всего лишь носок с песком.

— О нет, это особый песок... — тут же запротестовала Гермиона, и напустив загадочности в свой голос, затараторила с отдельными интонациями профессора Трелони: — Нам потребовались долгие месяцы, чтобы сделать все расчёты. Собрать этот песок можно только здесь и только в эту ночь, когда луны Сатурна встают на одну линию с созвездием Персея.

— И этот носок тоже особенный, — уверенно припечатал Гарри, заметив, что Амбридж всё ещё немного колеблется. — Вы наверняка слышали об одержимости Дамблдора носками, которые он просит дарить ему каждое Рождество. Вы никогда не задумывались, почему носки?

В глазах Амбридж как будто промелькнула искорка озарения.

— Да-да, — взволнованно сказала она. — Мне говорили об этом... теперь я понимаю, что в этом был смысл.

— Дайте Дамблдору ЭТО, — торжественно начал Гарри, гордо поднимая носок ещё выше, — и он перевернёт весь мир!

Амбридж смотрела на носок слезящимися от радости и предвкушения глазами, как вдруг он резко описал дугу и смачно стукнул её по темечку.

Розовая жаба навозной кучей рухнула на землю и не подавала признаков жизни. Затем последовал ещё один удар, и ещё... для гарантии, так сказать.

— Ты ведь цитировал Архимеда: «Дайте мне точку опоры и я переверну весь мир», не так ли? — спросила Гермиона.

— Если Архимеду не хватало опоры, — сказал Гарри, вытряхивая песок, — то мне не помешал бы рычаг... или арбалет... ну или парочка навозных бомб, наконец. А то приходится, блин, импровизировать... со всякого рода самодельными дубинками. К счастью, жаба оказалась настолько тупой, что даже такая уловка сработала.

— Что нам теперь с ней делать? — спросила Гермиона, забрав у толстухи её короткую палочку.

— Да ничего, бросим здесь, — сказал Гарри, надевая носок. — Пусть её подберут кентавры... или акромантулы, что будет даже прикольнее. Пойдём освободим остальных и нужно ещё захватить кое-что из моих фейерверков. Будем нести свет и радость людям, а то Пожиратели в последнее время все какие-то грустные, Том вчера ночью показывал.

* * *

Когда Гарри с друзьями забежал в просторную круглую комнату, в ней неожиданно раздался громкий скрежет. Стены завертелись, и огоньки синих свечей вокруг на несколько секунд слились в сплошные полосы, наподобие неоновых ламп.

Тёмный Лорд оказался хитёр. Зная о чудесном спасении патриарха Уизли, он срежиссировал настоящее шоу, в котором Долохов под обороткой был крайне убедителен... Конечно, попробуй тут фальшивить, когда круциатусы настоящие. Учитывая то, что передача велась через Нагини, реалистичность этого сна убедила Гарри, что предыдущие сны были видениями будущего, и он сломя голову рванул в Министерство спасать крёстного.

Сначала он, конечно, попытался связаться с кем-то из ордена, но акция была спланирована качественно, поэтому орденцы оказались заняты и не отвечали на вызовы, а эта отрыжка гиппогрифа Кричер после инцидента с докси стал совсем дёрганым, и Гарри даже не пытался вытащить из него что-то вменяемое, чтобы не тратить зря время.

— Отдай его мне, Поттер, — повторил Люциус Малфой, протягивая руку ладонью вверх в ожидании шара с пророчеством.

Реакция Поттера была чисто рефлекторной. Тут же взорвалась горстка навозных бомб, усиленная перуанским порошком, надёжно отделяя их от Пожирателей зловонным непроглядным облаком дыма.

— Бежим! — крикнул Гарри, хватая Гермиону за рукав мантии и увлекая за собой.

— Остолбе... — послышался позади них голос Беллатрикс.

— Нет! — помешал ей Малфой. — НЕ НАПАДАЙ! Мы должны получить пророчество!

Красный луч прошёл мимо Гарри и угодил в полку. Несколько стеклянных шариков разбилось, а из осколков на полу поднялись перламутрово-белые фигуры и разом начали говорить свои пророчества. Мимолётный взгляд на прозрачный силуэт гадалки навёл Гарри на мысль.

— Разбейте стеллажи! — крикнул он остальным. — Сломайте их все!

Почти сразу же вспышки света полетели из палочек его друзей. Стеллажи начали рушиться, а пророчества падали, как маленькие водопады жемчуга, разбиваясь и выпуская всё больше света и шума. Зал утонул в какофонии звуков.

Пожиратели смерти следовали за ними по пятам, но им явно мешало требование Малфоя. Гарри начал рыться в своих расширенных карманах, не переставая командовать:

— Щиты! — закричал он, пытаясь собрать всех друзей вместе. — Укройте нас от пророчеств. Если таким шаром даст по голове, мозги вынесет почище бладжера.

Пять магических щитов закрыли их группу, и тут Гарри наконец достал свою самую большую ракету. После всех этих историй с василисками, пауками и сотней дементоров, он с близнецами не покладая рук трудился над созданием особой магической ракеты, которой ранее никогда ещё не существовало.

— Когда я пущу ракету, падаем, как на тренировке, — сказал Гарри.

Красный свет ударил в один из щитов, и Невилл, оступившись, упал на землю.

— Они здесь! — завопил Пожиратель смерти, появляясь из прохода между стеллажами. Ответное заклятие Невилла пролетело далеко от цели, но заставило мужчину в маске нырнуть обратно.

Гарри нажал на спусковой крючок огромной ракеты и закричал, бросаясь на пол:

— Ложись!

Друзья немедленно последовали его примеру.

С могучим рёвом ракета взлетела на несколько футов, а затем взорвалась в ослепительной вспышке. Ребят обдало жаром, а в глазах запрыгали зайчики, несмотря на то, что всё это время они смотрели в пол, прикрывая голову и глаза руками.

Часть стеллажей просто исчезла в магическом взрыве. Столб огня вырвался из вершины яркой сферы, прежде чем закрутиться и полететь во всех направлениях. Огонь изгибался и искривлялся, превращаясь в удивительные фейерверки.

Образы гигантских драконов и рыцарей проносились по полкам, как будто их не существовало, едва замедляясь, чтобы показать какие-нибудь сценки, которыми можно было бы насладиться, будь они на значительно большем расстоянии.

Фейерверки взрывались каскадом света и огня, уничтожая целые группы высоких стеллажей с пророчествами. Гарри мельком осмотрел окружающий его хаос и заметил одного Пожирателя в горящей мантии, который пытался увернуться от огненного колеса, летящего в его сторону. Вместо того, чтобы исчезнуть, шутиха удвоилась в размерах и настигла несчастного прежде, чем тот успел убраться с дороги.

Наконец вспышки и взрывы начали стихать.

— Бежим, — крикнул Гарри, дёргая Джинни, чтобы привлечь её внимание.

Он едва слышал собственный голос, но понять его можно было и без слов. Шестеро друзей бросились к все ещё открытой двери. Но, прежде чем захлопнуть её, Гарри оглядел мясорубку: ни один стеллаж не остался целым, все они превратились в кучки мусора высотой не больше пяти футов, и повсюду пылали пожары. Одна из кучек обломков слегка пошатнулась, вероятно, указывая на то, что по крайней мере один Пожиратель всё ещё жив.

— Я искренне надеюсь, что мне не придётся за всё это платить, — пробормотал Гарри, захлопывая дверь, чтобы Гермиона могла запечатать её заклинанием.

* * *

Поттер увернулся от очередного зелёного луча, который едва не зацепил его. Вокруг кипела битва между Пожирателями и Орденцами, и было почти невозможно за чем-либо уследить. Сириус с группой поддержки прибыл как раз вовремя, иначе Беллатрикс запытала бы Невилла до смерти.

— Ну же, ты можешь лучше! — услышал он голос Сириуса.

Гарри обернулся как раз в тот момент, когда луч красного света попал крёстному прямо в грудь. Он всё ещё улыбался, когда начал падать в Арку Смерти. У Гарри в руке была палочка, и он выкрикнул:

— Акцио Сириус!

Падение Сириуса, казалось, немного замедлилось, и они успели даже обменяться взглядами, но слабое заклинание Гарри не смогло удержать крёстного от падения, и его тело, изогнувшись изящной дугой, исчезло за краем небытия...

* * *

— Поттер, ты не сможешь у меня выиграть! — надрывалась Беллатрикс.

Гарри слышал, как она двигалась маленькими шажками, пытаясь поймать его на прицел. Он попятился назад и обошёл памятник по кругу, притаившись за кентавром.

— Я была и остаюсь самой верной последовательницей Тёмного Лорда! — не умолкала ведьма. — Он сам учил меня тёмным искусствам, и я владею заклятьями такой силы, что ты, жалкий сквиб, никогда не сможешь соревноваться со мной на равных.

Гарри и без сопливых знал, что с магией ему тут ловить нечего, но и позволить ей уйти он тоже не мог, только не после того, что она сделала. Арбалет был давно утерян, запас ракет и петард израсходован. Всё, что у него оставалось, — это волшебная палочка, пророчество и собственная одежда.

Гарри тихонько подкрался к Беллатрикс сзади и в одном прыжке настиг её, изо всех сил ударив по голове носком с пророчеством внутри. При соприкосновении пророчества с головой ведьмы раздался глухой хруст и шар разбился. Светящийся призрак Треллони под шум водопада начал свой нудный монолог о грядущих событиях, но всё внимание Гарри было сконцентрировано на поверженной противнице.

— Я не соревнуюсь, сука, — выплюнул Гарри, не обращая внимания на внезапно вспыхнувшую боль в шраме. — Я просто убиваю. — И он пнул ногой бездыханное тело Пожирательницы.

Голова Поттера чуть не взорвалась от боли, когда холодный высокий голос произнёс его имя.

— Ну здравствуй, Гарри Поттер, — сказал Волдеморт.

* * *

— Возможно, ты ожидал других объяснений, Гарри, — нерешительно сказал директор, игнорируя полную разруху в своём кабинете. Некоторые предметы всё ещё дымились и грозили вот-вот вспыхнуть. Я понимаю, ты расстроен, что я не сделал тебя старостой. Должен признаться...

Гарри посмотрел на Дамблдора и увидел одинокую слезинку, стекающую по лицу в его длинную седую бороду. Нехарактерный для него гнев, который бурлил в нём весь этот год и только что нашёл свой выход в виде сильного магического выброса, которым была уничтожена большая часть кабинета директора, начал снова разгораться. Пытаясь держать себя в руках, Гарри холодно сказал:

— Позвольте уточнить... Я только что узнал, что с вашего дозволения человек, который рассказал Волдеморту о пророчестве и тем самым убил моих родителей, мучил и оскорблял меня и моих друзей на протяжении пяти лет... И после этого вы действительно считаете, что я злюсь на то, что у меня нет значка старосты? Похоже, близнецы правы, говоря, что ваши лимонные дольки выжигают мозг.

— Гарри, я уже всё объяснил.

— И это было ваше объяснение? Вы подбросили меня Дурслям, чтобы я жил в чулане и работал как домашний эльф, для моего собственного блага?

— Для твоей защиты...

— От кого же мне нужна была защита, как не от этих людей, которые морили меня голодом, издевались и желали моей смерти?

— Но они твои родственники...

— А вам никогда не приходило в голову, что они могли быть причиной того, что моя палочка немногим полезнее, чем зубочистка великана? Или вы думали, что их усилия по выбиванию из меня «всей этой ерунды» каким-то образом сделают меня сильнее?

— Я думал, что они порядочные люди, и пребывание у них позволит тебе избежать всей этой известности, я боялся, что это тебя избалует...

— Я-а-а-йца гиппогрифа! Вы говорите, что боялись избаловать меня? Так почему вы ничего не делаете с Малфоем, этим «королём избалованных принцев»?

— Гарри, у Малфоя есть отец, и это он должен заниматься его воспитанием...

— А у меня, значит, отца нет, и со мной можно делать всё, что вам вздумается?!

— Мальчик мой, ты неправильно меня понял. Ну зачем тебе сдался этот значок?

— Да наплевать мне на этот дурацкий значок, хотя вы должны были отдать его мне, так как я этого заслуживал.

— Гарри, на тебе и так слишком большая ответственность за весь магический мир...

— Я даже крёстного не смог удержать заклинанием, и мне пришлось смотреть, как он падает в Арку Смерти, а вы говорите мне об ответственности за весь мир и пытаетесь доказать, что у меня есть какая-то особая сила, которая может уничтожить Волдеморта?

— Сила любви...

— Да вы спятили! Мне что, зацеловать его до смерти?

— Не передёргивай, Гарри!..

— Да если у змеемордого нет аллергии на навозные бомбы и арбалетные болты, мне остаётся разве что плюнуть ему в лицо, но это вряд ли подействует... я всё же не Снейп, чтобы плеваться ядом.

— В пророчестве сказано...

— Чёрт возьми, вы ещё пятнадцать лет назад знали, что мне придется биться с Волдемортом, и всё, чем помогли, так лишили значка старосты, чтобы избавить от лишней ответственности? Вам чертовски повезло, что у меня не осталось нечего в карманах, иначе вам пришлось бы искать другой кабинет на следующий год. И, по правде говоря, единственное, в чём мы похожи с Волдемортом, так это в том, как подло вы поступили с нами обоими! А теперь откройте дверь, директор. Я ухожу.

* * *

— Ты уверена, что тебе не нужна помощь в поиске вещей? — снова спросил Гарри.

Луна покачала головой и продолжала отрешённо улыбаться.

— Нет, они вернутся. Так всегда бывает. Я только съем ещё немного пудинга.

— Послушай, — сказал он, — Если твои соседи делают так каждый год, то почему бы нам в следующий раз не наполнить твой сундук каким-нибудь хламом, который тебе больше не нужен, а действительно ценные вещи положить в другое место? А ещё лучше, давай в начале следующего года мы положим в сундук несколько сюрпризов, которые отвадят всех от твоих вещей раз и навсегда. Можно заминировать навозными бомбами или ещё чем покруче.

Блондинка была искренне удивлена инициативой Гарри, но её улыбка стала шире и потеряла свою обычную безразличность.

— Звучит забавно, — сказала она.

— Так и есть, — напирал Гарри, начиная улыбаться от того, что смог развеселить подругу. — А если это не сработает, мы ещё что-нибудь придумаем.

— Спасибо, Гарри. Мне стало намного лучше.

— Был рад помочь тебе, Луна. Был рад помочь.

* * *

Гарри распихал ещё несколько специальных навозных бомб по карманам оглушённых Малфоя, Крэбба и Гойла, которых аккуратно разложили на багажных полках. Эти идиоты пытались проклясть Поттера прямо на глазах его друзей, и теперь больше походили на слизняков, кем, собственно, и являлись.

Бомбы были с таймером, и Гарри настроил их таким образом, чтобы они взорвались ровно через пять минут после прибытия поезда на Кингс-Кросс. Нерасторопным студентам, конечно, не повезёт, но зато этим мерзавцам и их родственникам будет не до смеху.

Друзья ждали его в одном из купе соседнего вагона, все они были живы и здоровы. Никто не говорил с ним о том, что произошло в Министерстве, или о том, как изменится их жизнь с возвращением Волдеморта, но Гарри знал, что ему придётся рассказать о пророчестве, как минимум Рону и Гермионе. Он знал, что испортит им летние каникулы этой информацией, но иногда лучше не оставаться в неведении.

Гермиона рекомендовала Гарри искать во всём позитив, и он решил воспользоваться её советом. «Эх, если и есть хоть что-нибудь хорошее в смерти Сириуса, — с грустью подумал Гарри, вытирая руки об одежду Малфоя, — так это то, что он умер с улыбкой. Не могу представить, чтобы он хотел для себя чего-то иного».

С этой мыслью Гарри вернулся к друзьям, его настроение было значительно лучше, чем несколько минут назад.