Приёмыш (джен)

Что же я всё-таки упустил, прокручивая в голове ничем не примечательные события прошедшего дня? Не зря же моя интуиция едва ли не вопит, заставляя снова и снова вспоминать мельчайшие подробности. Ведь было же что-то. Что-то важное. Но что?

Глава 5. Наш семейный выходной, только день совсем «не мой»

Артём

На огромном экране плазмы, занимающей почти четверть стены моей отнюдь не маленькой комнаты, мелькали кадры наикрутейших разборок хороших парней с плохими, а я, лениво развалившись на диване, упорно пытался вновь и вновь в мельчайших подробностях вспомнить прошедший день. На хрена мне это понадобилось? Почему-то казалось очень важным заново пережить и проанализировать совершенно, на первый взгляд, незначительные события так подло испорченного выходного. На который у меня, между прочим, были грандиозные планы.

Мы с Анечкой, моей девушкой, сначала в парке собирались погулять, а потом и к ней домой «на чаёк» заглянуть. А если её родителей, как и обещано, дома не будет, то вряд ли бы мы с ней чай или кофе пили. Однозначно нашли бы занятие поинтересней. И вот, когда я уже во всю предвкушал приятное и плодотворное времяпрепровождение в компании с симпатичной девушкой, меня взяли и внаглую обломали. Да ещё и кто? Собственный отец! Такой подставы я от него точно не ожидал.

День был безвозвратно испорчен ещё толком и не начавшись. А с чего всё началось? Естественно с моего нового «родственника». Вот кто бы сомневался. Да если бы не он, ничего бы этого и не было. Ни ночных криков и затянувшихся бессмысленных чайных посиделок, из-за которых я не выспался и прибывал с утра в амёбоподобном состоянии. Ни уж тем более этой идиотской и никому не нужной поездки. Я же не даун и сразу понял, с чего это вдруг отца так внезапно на природу потянуло. Да ещё и всех нас с собой на эту чёртову дачу поволок. На которую он, кстати, ездил не чаще, чем три раза в год. Думаю, он наивно надеялся, что непринуждённое общение в неформальной обстановке сразу же поможет приёмышу почувствовать себя к кругу нашей семьи своим. Ну, ну. Посмотрим.

Я уж все силы приложу, чтобы «братику» такое даже и в голову не пришло. Не люблю, когда в мои планы так беспардонно вторгаются с какой-то очередной глупостью. И пусть я без особого ущерба для здоровья могу перенести свидание на следующие выходные, сама мысль похерить моё законное свободное время ради мифической адаптации приёмыша ничего кроме раздражения и активного неприятия у меня не вызвала. Разве что возникло ещё жгучее желание любым доступным способом откосить от семейных дачных развлечений.

Мелькнула уже в который раз подленькая мыслишка, что неплохо бы рассказать родителям о ночных кошмарах Тимура. Может, хоть эта информация их отношение к нему изменит? Поймут, наконец-то, что ошиблись с выбором ребёнка и благоразумно вернут его обратно. Туда, откуда взяли. А то вдруг он психопат какой. Сегодня — по ночам кричит, а завтра пойдёт лунатить, возьмёт на кухне нож да и всех нас спящих во сне и прирежет. А что? Чем чёрт не шутит, пока ангелы в карты на желание играют.

Но какая-то глупая и бестолковая часть меня столь радикальному решению проблемы по имени «Тимур» решительно воспротивилась. Посчитала, что это слишком уж подло. Вот же блядь! И с каких это пор я таким порядочным стал? Никогда подобным не грешил. Всегда свои потребности и желания первостепенными считал, А каким способом добиться их воплощения меня мало волновало. Цель оправдывает средство, а мораль — для сирых и убогих.

Однако, немного подумав, я всё же допёр, что столь внезапно проснувшаяся совесть меня от глобальной ошибки уберегла. Кто сказал, что родители, узнав о ночных криках "юратиув", поступят именно так, как бы мне хотелось? Скорее всего они, вместо единственно верного решения, начнут жалеть бедного сиротку да по врачам таскать. Кто их, этих взрослых, знает.

Так что я лучше пока помолчу. Попридержу этот шикарный козырь до подходящей ситуации. Или хотя бы до той поры, пока у меня таких козырей достаточно много не наберётся. Потому что один проёб Тимура ещё можно расценить как случайность, а если их будет несколько, то это уже закономерность. А кому проблемный ребёнок нужен? Точно не моим родителям. Не такие уж они и альтруисты, как им хотелось бы выглядеть.

А интересно, что же такое «братику» приснилось, что он орал от ужаса? Конец света? Расчленёнка? Инопланетные монстры? Какие ещё варианты есть?

И странно, что родители его вопли не услышали. Ладно отец. Он мог «снотворное» принять. Но мать? Обычно она очень чутко спит. Чуть дверью где хлопнешь, так уже бежит выяснять, кто такой нехороший по ночам шарахается и хорошим людям спать мешает. С другой стороны — сегодня не услышали, так услышат завтра. Или через несколько дней. Сами. Что-то мне подсказывает, что подобное ещё не раз повторится. Вот тогда и поймут, что не нужен нам такой псих? И говорить ничего не придётся. Нужно только потерпеть да между делом поспособствовать, чтобы приблудышу почаще кошмары снились.

Я то ли читал, то ли просто где-то слышал, что подобное часто бывает у людей с тонкой душевной организацией. Смешно! Детдомовский пацан — и "тонкая душевная организация"! Но в если это всё же так, то мне же лучше. Потому что именно эту "тонкую душевную организацию" я Тимуру и намеревался подпортить да порасшатывать по мере возможности. А для этого такой кошмар наяву ему устроить! Это я могу. И начну, пожалуй, прямо сегодня. Чего тянуть, раз решил? Вот только самому бы не спалиться...

Но даже после принятия столь гениального и судьбоносного решения ехать всё равно никуда не хотелось. Совершенно. И я бы даже не постеснялся высказать всё, что думаю по поводу незапланированной поездки, если бы желание съездить на дачу не от отца исходило. А с ним мне ссориться сейчас совсем не с руки. Ведь именно от него зависело, сбудутся ли наши с Кешкой планы на ближайшие каникулы или нет.

Поэтому для вида ещё немного посопротивлявшись решению отца, я вместе со всеми погрузился в машину. И большую часть дороги развлекался тем, что переписывался с Кешкой вконтакте. Про «братика» ему рассказывал. И про то, что точно знал, и что само по ходу беседы как-то сочинялось. Не то, чтобы я сильно привирал, скорее чуток приукрасил. А всё почему? Разозлили меня расспросы Тимура о наших семейных традициях. Интересно ему, видите ли, как часто мы вместе собираемся да что делаем. Редко. Но ему-то какое дело до этого? Размечтался, похоже, "братец" уже вовсю о том, что если мы его приютили, так вот прям сразу же как родного приняли да полюбили. А вот шиш тебе!

Уловив краем глаза заинтересованный взгляд Тимура в свою сторону, а точнее в сторону экрана моего айфона, разворачиваюсь к нему лицом. Пусть пялится на меня сколько влезет, если ему так интересно. А с прочим — полный облом. В айфон в таком положении "братец" свой любопытный нос точно засунуть не сможет. Хоть ничего особо важного или просто интересного в нашей с Кешкой пустой болтовне в чате и не было, но я упорно продолжаю отворачивать мерцающий экран от любопытных глаз приёмыша. Ему в детстве никто не объяснил, что чужую переписку читать непорядочно? Хотя я что-то сильно сомневаюсь, что ему такое понятие вообще знакомо.

Желание сделать Тимуру хоть какую-нибудь гадость росло и крепло с каждой секундой. Если бы не присутствие родителей и водителя, я бы, наверное, не удержался и от души врезал по этой наглой любопытной харе чем-нибудь подходящим. Да хоть вот айфоном. Для такого дела и его не жалко. Хотя нет, лучше просто кулаком. Чтобы почувствовать, как затрещат под моими ударами хрящи его излишне правильного и аккуратного носа. Или как зубы крошатся. А с каким бы я удовольствием смотрел, как этот гадёныш кровавыми слезами умывается.

Но приходилось сдерживать себя, гасить накатывающее раздражение и злость да ещё и терпеть приёмыша рядом. Испытание, достойное мифических героев древности. Хотя и худа без добра не бывает. Присутствие Тимура не давало расслабиться и немного разгоняло скуку. Как ни крути, а кучу новых впечатлений и развлечений «братец» обеспечил. Наблюдать за тем, как приёмыш старательно вытягивает шею и неимоверно косит глаза, чтобы увидеть экран айфона было весело. Думает, что я ничего не вижу? Вот наивный!

Ещё смешнее стало, когда я сделал вид, что только сейчас его усилия заметил. Хотя последние минут пять с трудом уже смех сдерживал. Изобразил, как смог, возмущение и негодование, кулак исподтишка ему показал. «Братец» резко отшатнулся, отвернулся к окну и сделал вид, что он тут вообще не при чём. Просто рядом сидит. Только вот ухо, обращённое в мою сторону, немного порозовело. Стыдно, видать, стало, что на подглядывании его спалили.

В мою сторону Тимур больше не смотрел. Сидел и в окно пялился. Хотя, если честно, то там и смотреть-то не на что было. Чахлые берёзки да осинки, поля клочками втиснутые между «зелёных насаждений», просёлочные дороги, убегавшие прочь от трассы. Да ещё изредка автомобили мелькали. То нас обгоняли, но навстречу нам попадались. Скука смертная, короче. Какое-то время я ещё пытался себя развлечь, залипая в айфоне, но вскоре и это надоело. Кешка куда-то пропал, а с остальными друзьяшками чатится совсем не тянуло. Да и они сами особо инициативы не проявляли. Прилетело мне несколько традиционных приветственных смайлов, и всё. На этом всё наше общение и заглохло.

Вселенская скука немного отступила, когда сразу по приезду родители стали выяснять, кто же из них виноват, что ключ от дачи почему-то в городе остался. За поспешными сборами о нём просто забыли. Вот ведь юмористы. Нет, я, конечно, своих родителей люблю, но иногда они меня дико раздражают. Ведёт себя, как дети. Также глупо и бессмысленно. Какой смысл стоять перед закрытой дверью и друг на друга орать? От их истошных криков замок сам собой ведь не откроется.

Не знаю, как Тимур, а я ничуть не переживал о забытых в спешке ключах. Наоборот, всей душой надеялся, что родители, покричав для порядка друг на друга, разумно решат домой вернуться. Не на крыльце же, в самом деле, шашлыки они готовить собираются? И мангал, и всё прочее находилось на заднем дворе, единственный вход на который через заднюю дверь запертого дома. Правда, ещё туда можно через высокий кирпичный забор проникнуть. Только вот вряд ли мои уже немолодые мать с отцом через ограду перелезть надумают. Во-первых, не солидно. А, во-вторых, без посторонней помощи они с такой сложной задачей не справятся. Так что к обеду я скорее всего уже в городе буду и, возможно, ещё успею на свидание.

Но мои планы, в который уже раз на сегодня, медным тазом накрылись. И опять не без участия приёмыша. Заметив заворачивающего за угол дома Тимура, я, ни минуты не сомневаясь, устремился за ним следом. И не прогадал. Хоть душу немного отвёл.

Сначала этот приблудыш, взгромоздясь на кучу камней, просто в окно заглядывал. А потом и открыть попытался. Естественно, у него ничего не получилось. Но меня такое самоуправство взбесило аж до дрожи. И прежде, чем успел сообразить, что делаю, я взял и незаметно выбил пару камешков почти из-под ног Тимура. Куча гальки тут же поплыла, как маленькая лавина. «Братец» ожидаемо потерял равновесие и заскользил вместе с камнями.

Я, как в замедленной съёмке, наблюдал, а он беспорядочно махал руками, словно пытаясь ухватиться за воздух, падал вниз. И вот тут только до меня дошло, что же я с большого ума чуть не натворил. Не сладил с глупой и внезапно вспыхнувшим гневом и чуть не покалечил человека. Пусть Тимур меня и раздражает жутко — не причина это, чтобы так бездумно и безответственно поступать. Хорошо ещё, что «братец», судя по его реакции, незначительными ушибами да лёгким испугом отделался.

А в следующее мгновение мне стало не только страшно, но и неимоверно стыдно. Приёмыш, вставая на ноги, заметно морщился от боли. Потёр колено, отряхнул ставшие ещё более дырявыми джинсы и, виновато улыбнувшись, доверительно пожаловался на свою прогрессирующую неуклюжесть. Он и не заметил, что это я его падение спровоцировал!

Пока я раздумывал покаяться ли мне в содеянном и попросить прощения или трусливо, но мудро промолчать, произошло нечто странное и необъяснимое. Рассеянно поглаживающий стену дома Тимур вдруг начал целенаправленно расковыривать ничем не примечательную щель между двумя кирпичами разного цвета. Первой моей мыслью было: «Наверное, слишком сильно я его головой о стену с утра приложил, вот у него крыша и поехала». А потом присмотрелся и заметил, что один из кирпичей сидит непрочно и под рукой Тимура заметно шатается. Это явно неспроста. Стал ему помогать, и в результате мы обнаружили тайник, в котором хранился запасной ключ от бабкиного дома.

Сказать, что я был дико удивлён — это не сказать ничего. Да я в тот момент просто окаменел и онемел от неожиданности. Так и стоял, как памятник собственной впечатлительности, а в голове крутилось: «Как? Откуда? Почему?»

Последующие настойчивые расспросы ошарашенного не меньше меня Тимура ничего не прояснили. «Само как-то вышло», — единственно вразумительное, что я от него услышал. Решил для себя на будущее на всякий случай рядом с ним держаться, вдруг «братец» ещё что-то подобное выкинет. Поэтому и бродил за ним хвостиком по всему дому. Смотрел, всё больше и больше раздражаясь, как Тимур осторожно поглаживал отполированное дерево старой мебели, как надолго замирал перед древними фотографиями в простых деревянных рамках, и про себя удивлялся: «Да что тут разглядывать! Ничего интересного нет. Одно старьё!»

Но, видимо, у Тимура совсем другое отношение к окружающей нас рухляди было. Иначе зачем он начал меня расспрашивать о незнакомцах, тарищихшисься с пожелтевших фото. Откуда такой странный интерес к прошлому в семнадцать лет? Только тут я ничем помочь ему не могу — никогда древностями не интересовался. Ему бы с мамой, а лучше с отцом об этом поговорить. Те, вполне возможно, и вспомнили бы что-нибудь интересненькое.

Чтобы избавиться от бессмысленных расспросов, предложил приёмышу посмотреть на портрет бабки Варвары. Стыдно вспоминать, но я её в детстве жутко боялся. Хотя и относилась она ко мне неплохо. Никогда не ругала за шалости, леденцами постоянно угощала. Только вот мой страх от этого меньше не становился. Уж очень колоритная старуха была. Вылитая Баба Яга. Особенно грозно выглядел её большой крючковатый нос с огромной волосатой бородавкой. Мне тогда казалось, что эта бородавка, как флюгер, неуклонно поворачивает нос в мою сторону, а ноздри нетерпеливо дрожат, вынюхивая, где же я прячусь. Дальнейшие картины жуткой расправы безграничное детское воображение рисовало в мельчайших подробностях: широкая деревянная лопата, пышущая жаром печь, куда меня вот-вот посадят и запекут, как курицу-гриль. И я, с истошными криками бежал под защиту мамы…

Вспоминая свои давние визиты с родителями в этот дом, казавшийся мне тогда не менее страшным, чем его владелица, я не сразу заметил, что с Тимуром происходит что-то неладное. Резко побледнев, он пристально смотрел в никуда расширившимися зрачками, «братец» судорожно вцепившись обеими руками в спинку любимого бабкиного кресла. Неужели я так красочно свои детские страхи расписывал, что он тоже проникся и испугался?

Не хватало мне ещё до полного счастья, чтобы приёмышу с моей подачи плохо стало. У него же явные проблемы с психикой. Вдруг он буйствовать начнёт или ещё что похуже? И я буду в этом виноват, хотя и ничего подобного не планировал. Одно дело — обдумывать, как «братцу» жизнь подпортить, и совсем другое — какой-нибудь ебучий приступ спровоцировать. От греха подальше скоренько уволок этого впечатлительного во двор, соблазнив приготовлением шашлыков. Опасался, правда, немного, а стоит ли ему что-то острое вообще в руки давать. Ведь тот же шампур, если вдуматься, весьма опасное оружие.

Но всё обошлось. Тимур на улице сразу успокоился и даже повеселел. Сразу начал помогать Михаилу замаринованные в остром соусе куски мяса на шампуры нанизывать, весело шутил и сам же первый смеялся над своими шутками. Глядя на эту идиллию, мне даже немного обидно стало. Меня-то Михаил никогда к шашлыкам и близко не подпускал, хотя я в такие моменты постоянно рядом крутился и предлагал свою помощь. «Мал ещё, — говорил он мне. — Вот подрастёшь немного, тогда и будешь помогать». А мне уже почти восемнадцать. Сколько ещё прикажете расти? До первой пенсии?

Чем этот приёмыш лучше меня? Всё внимание ему достаётся. Я, конечно, понимаю, что обижаться из-за такой ерунды как минимум глупо. Да и сам я, честно сказать, виноват, что ко мне так относятся. Сколько раз окружающих едва ли не прямым текстом посылал, когда им что-то от меня нужно было. Вот и результат.

Долго комплексовать и заниматься самокопанием не вышло. Пришлось помогать родителям всякую съестную мелочь нарезать да «поляну» накрывать. А когда мама объявила: «Кушать подано», то все глупости разом из головы напрочь вылетели. Но насладиться шашлыками в полной мере мне всё же не дали. Отец, по мнению матери, слишком уж на коньячок налегал, чем она и начала возмущаться. Отец что-то ответил, и закипела ссора. Словом, всё как всегда. Разве что в последнее время подобное происходит всё чаще и чаще.

Не желая слушать взаимные упреки родителей, я шустренько подорвался и свалил куда подальше. Сначала просто бесцельно бродил по дорожкам заросшего сада, пиная всё, что под ноги попадалось. Немного спустив пар и успокоившись, решил где-нибудь присесть в тенёчке и покурить. Говорят, это тоже успокаивает. Вот и проверим.

Берёзовые чурки, обнаруженные мною в самом дальнем от дома углу усадьбы, как нельзя лучше подходили для моих целей. Родители далеко, поэтому мне их не слышно будет. А если вдруг они неожиданно обо мне вспомнят и отправятся разыскать, то густо разросшиеся кусты на какое-то время укроют меня от внимательных родительских глаз. От сигареты избавиться успею. Не то, чтобы я так уж боялся их неодобрения, но зачем им лишний повод поругаться подкидывать? Или на душещипательные воспитательные беседы провоцировать? Толку от них всё равно никакого. Только лишняя нервотрёпка для всех.

Насладиться одиночеством мне толком не дали. Вскоре в мой закуток пришёл Михаил с переносной сумкой-холодильником и десятком шампуров с аппетитными поджаристыми кусочками мяса. Следом за ним, как нитка за иголкой, и «братик» притащился. Хотел было я его послать куда-нибудь, где меня нет, но при Михаиле затевать склоку как-то неудобно. Он — один из немногих, кого я действительно уважал. Спокойный, как удав, и уравновешенный, как айсберг, с непоколебимым чувством собственного достоинства. Михаил даже когда кучу разноцветных пакетов с мамиными покупками до машины нёс и то выглядел солидно и респектабельно. Поэтому пришлось сделать вид, что я безмерно рад видеть не только Михаила, но и приёмыша. И, широким жестом указав на чурки, предложить присесть и присоединиться к нашей трапезе.

Шашлыки мы втроём умяли быстро. В переносном холодильнике оказались кола, лимонад и пиво. Недолго раздумывая, выбрал последнее. Запотевшая жестяная банка приятно холодила пальцы, а вкус показался так просто божественным. Вот что значит отдых на природе. Тут сам бог велел расслабиться и хоть немного положительных эмоций урвать. Про запас, так сказать.

Тимуру тоже предложил глотнуть холодненького пивка. Я, может, временами и подлый, но уж никак не жадный. Только приёмыш мою доброту не оценил. Взял банку, но скорее для вида, чем для прямого использования. Несколько глотков за всё время сделал.

Наблюдая, как «братец» неохотно отхлёбывает пиво, подумал: «Надо приёмыша как-нибудь напоить. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Может, тогда и узнаю, с чего это вдруг его мои родители усыновили?» О том, как подобную авантюру провернуть, я пока не задумывался. Видно будет. Но после этой поистине гениальной мысли я окончательно расслабился, и остаток дня до нашего отъезда в город мне даже понравился. Сидишь, пивко попиваешь, болтаешь обо всём и ни о чём одновременно. А проблемы? Они подождут.

* * *

По возвращении в город моя подозрительность и негативное отношение к «братику» снова проснулись. И совсем не потому, что уж слишком услужлив и показательно послушен был Тимур всё это время. Явно неспроста. Нет, я впервые со всей чёткостью осознал, что его появление в первую очередь затронет именно мою привычную жизнь. И как она изменится, пока предсказать невозможно. Может, я и предвзято к приёмышу отношусь, но голову на отсечение даю, что с ним явно что-то не так. По ночам кричит, тайники находит. Что ещё? Кто знает.

Ещё меня не оставляло чувство, что за всеми сегодняшними переживаниями и треволнениями я упустил что-то очень важное. Не зря же моя интуиция едва ли не вопит, заставляя вновь и вновь вспоминать мельчайшие подробности нашего семейного выходного. Ведь было же что-то такое. Но что?

А то, что я про Анечку за весь день на даче так и ни разу и не вспомнил, так это вполне объяснимо. Не до этого мне было. Придётся мне теперь выкручиваться. Врать, что в попыхах айфон дома оставил, поэтому и не позвонил, и не предупредил. Поверит ли она? Почему-то сейчас меня это не особо волновало. Я пытался представить, как Тимура завтра в школе встретят. Это ему не моих доверчивых родителей облапошивать, белым и пушистым притворяясь. Там сразу становится понятно, что ты из себя представляешь.