Любишь меня? Люби мою собаку! (джен)

Как бы ни было здорово в доме, но добровольно сидеть взаперти в четырех стенах согласится только полный и абсолютный агорафоб. Гарри боязнью открытого пространства не страдал и поэтому откровенно тосковал, хотелось выйти на улицу и подышать свежим воздухом. Но Сириус старался не рисковать лишний раз, он был в розыске, его искали мракоборцы, его искала маггловская полиция. И если полиция могла не обратить внимания на какую-то косматую псину, то мракоборцы — запросто. Сириус не знал точно, рассказал ли Северус Снейп о его анимагической форме и в каких подробностях, но Дамблдор ясно дал понять, чтобы он был осторожен.

А что вы хотите, парень в кои-то веки вырвался из плена, прошлое лето не считается — две недели по Косому переулку без друзей и знакомых, этого всё-таки мало. Кроме того, там не было ни телевидения, ни радио. Были, правда, черно-белые газеты, пусть и с движущимися картинками, но… что-то я не вижу толку в том, как Министр магии раз за разом взмахивает рукой и в тысячный раз беззвучно открывает рот, что-то говоря. Картинки в газетах являлись своего рода гифками и двигались по очень замкнутому сценарию. Поднять и опустить руку, например, и интересно это первые две минуты, потом будет скучно.

В доме Сириуса тоже не было телевизора, не было и радио, и магнитофона. Был только старинный клавесин в бальном зале, но настолько древний и рассохшийся, что Гарри просто не рискнул прикоснуться к нему из опасений доломать его. Была библиотека, Гарри было обрадовался огромному количеству книг на бесконечных полках, но после беглого осмотра его восторги заметно приугасли. Вместо ожидаемо-желанных приключенческих романов типа Всадника без головы или очередных фантазий Жюля Верна там были лишь скучнейшие трактаты о проклятиях и зельях. Правда, Гарри честно поискал что-либо на тему сириусова плена, но после очередной латыни почувствовал, что сейчас сам всех проклянет — неужели маги не могли писать на нормальном английском языке, обязательно им нужна именно эта заумная римская латынь? С досады махнув рукой, Гарри на всякий случай проверил книги, снятые с полок тут-там, и, пролистав, убедился, что и в них всё то же — и забил на поиски. Со скуки пошел разговаривать с портретом мамы Сириуса. Но и тут его попытки провалились, портрет был запрограммирован на ругательства и у них вышел примерно вот такой диалог:

— Здравствуйте, миссис Блэк!

— И тебе туда же… Пошел вон, мерзавец!

— Миссис Блэк, как вы поживаете?

— Я сказала, исчезни с глаз моих, подонок! Негодяй, подлец и… и отщепенец!

— Миссис Блэк, а вы не скажете, каким проклятием вы сына приложили?

— Так… ты ещё и глухой, сучонок?! Про-ва-лива-а-ай! — дальше нарисованная леди срывается на истеричный визг и Гарри вынужденно отступает, зажав уши. С той же скуки решил полазить по дому, взял медный подсвечник с толстой свечой и отправился бродить по всем коридорам всех четырех этажей. Посетил бальный зал с древним клавесином, походил вокруг него, воровато оглянулся и осторожненько ткнул пальцем в коричневую клавишу, та издала предсмертный хрип и рассыпалась костяной крошкой. Съежившись и невинно глядя в потолок, Гарри выскочил из зала — дескать, его там не было, это кто-то другой сломал, не я, честно… Подвал с кухней и прачечной внимания не заслуживали, в библиотеке он уже был, чердак… а вот на чердаке должно быть интересно. Гарри, полный предвкушения, обозрел бесчисленные ряды коробок, коробов, сундуков и ящиков, у стен впритык к скосу кровли стояла мебель, накрытая простынями. Над головой виднелись почерневшие от времени балки, а под самой крышей шевелилась живая тьма, там висели целые колонии летучих мышей, к счастью обыкновенные насекомоядные, а не вампиры из тропиков.

В сундуках находилась одежда, старинная и женская, преимущественно бальные платья и сорочки. Туфли, сапожки и ботильоны. Слегка разочаровавшись, Гарри открывал сундук за сундуком и бросал внутрь беглый поверхностный взгляд, видел тряпки, закрывал и переходил к следующему. Ажурный абажур без лампы, чучело лисы с драным хвостом, деревянный паровозик, грубая имитация Хогвартс-экспресса, чья-то детская игрушка. Стопки книг, перевязанных бечевкой, Гарри посмотрел одну и, вздохнув, всунул обратно, книга была на французском. А его на английском-то едва научили читать, какой французский? Журналы, пустые флаконы из-под духов. А в одной коробке… Гарри аж дышать перестал от изумления, держа в руках коробочку с надписью «Краситель кератиновый». Специальный порошок, который если развести в воде, то получится отличная краска для волос цвета платиновый блонд. В голове вспыхнул фейерверк грандиозных идей — ведь мракоборцы ориентированы на Сириуса-анимага черного пса! А если его перекрасить и постричь местами… Счастливо захохотав, Гарри подкинул коробочку, поймал и ломанулся прочь с чердака — даешь прогулку с собакой! Огорошив крестного идеей, Гарри заставил его оборотиться, развел краску и, оставив её настаиваться, занялся Сириусом. Повертев его туда-сюда, раздухарившийся мальчишка защелкал ножницами, старательно прочесывая пряди расческой. Потом настал черед опасной бритвы, при виде которой бедный пёс поджал хвост. Как выяснилось, зря, потому что именно хвост Гарри и собирался брить, а также заднюю часть тела и шею. Ну и вот, стоит бедный пёс-дворняга, трясется от прикосновений жуткого лезвия, подспудно гадая, в кого Гарри собирается его замаскировать, а учитывая бритый зад, вывод напрашивался сам собой — пудель.

Собачек Гарри стричь любил, не зря ж его Злыдень так ненавидел — как ни приедет на Тисовую, так и начинает гоняться за паршивым мальчишкой, а тот с воплями удирает от агрессивного пса. Этот цирк происходил на глазах у тетушки Мардж. А стоило бульдогу и мальчику остаться один на один, как Гарри преображался: из гонимой дичи он превращался в охотника и грумера, безо всякой боязни отлавливал бульдога и начинал над ним издеваться. Выбривал-выстригал участки шерсти, создавая разные геометрические фигуры и рисунки. Красил во все цвета радуги. И каждый раз тётка Мардж уезжала со скандалом, зажимая под мышкой малинового или терракотового бульдога с короткой начесанной челкой на квадратной голове, а-ля панк и покрытого выбритыми иероглифами по всему телу. Это было тайной страстью Гарри, порой владельцы собак находили своих питомцев причудливо подстриженными и замысловато покрашенными. Первое время в воздухе стоял шок и мат, потом, убедившись, что собачка жива и невредима, начинали искать и выспрашивать соседей, не знают ли они тайного грумера, который так виртуозно преображает собак, но увы и ах, никто не был в курсе. Невидимый парикмахер искусно прятался. Зато сейчас Гарри не прятался, а в открытую преображал черную дворнягу, создавая своего рода шедевр собачьей красоты. Кончив стрижку, он проверил краску и, убедившись, что она готова, затащил в ванную Сириуса, тщательно намочил шерсть и начал наносить краску в определенном и только ему понятным направлении.

И та-дам… на улицах Лондона, в районе площади Клермонт, частенько стали видеть невысокого мальчика, выгуливающего на поводке великолепного кау-дагуа, португальского водяного пса. Стройный и высокий зверь привлекал заслуженное внимание к своей скромной собачьей персоне, стриженый по всем правилам и статям, он являл собой образец породы: черная голова с белой мордой и проточиной по лбу, белая манишка на груди и полоса на горле, голый тонкий хвост украшала пышная кисточка. Прохожие выворачивали шеи и спотыкались, восхищенные экзотическим гостем. Правда, немного смущали высокий рост и общие размеры псины, но если он даже и метис, то всё равно он был великолепен. Англичане любят собак, и среди них немало ценителей дорогих и редких пород, а уж как они гордятся своими исконными английскими породами — фоксами да бульдогами! Если вы спросите, откуда произошел далматин, то половина мира ответит — из Англии, хоть это и не совсем верно, но собак из Далмацкой исторической области с Балканского полуострова республики Хорватия так давно разводят в Великобритании, что они стали практически коренными англичанами.

Что ни говори, а Гарри казалось, что он придумал отличный выход из положения, погулять-то охота. Вот он и гулял с собакой, причем Сириус не возражал, да и не мог он огорчать мальчика непонятным отказом, слишком хорошо помнил, как мучился Гарри от аллергии… Так что Сириус просто следовал вечному постулату всех родителей: чем бы дитя ни тешилось, пусть тешится-развлекается, лишь бы не плакало. Ну а Гарри, со своей стороны, тоже пытался помочь Сириусу. Строил различные догадки и версии насчет песьего плена, заходил в публичную библиотеку и листал бесконечные книги на ту же тему, как оказалось магглы тоже пишут всякое-разное о колдовстве. И именно там Гарри нашел то, что искал.

Это была толстая книжища в тяжелом коленкоровом переплете с золотым тиснением, которое складывалось в название «Кельтские легенды», и три из них привлекли внимание Гарри. Первая сказка, «Луна без ночи», была о Великой любви: злой епископ-колдун наложил заклятие на влюблённых друг в друга красавицу Изабо и рыцаря Этьена Наваррского — «всегда быть рядом и никогда не быть вместе»: рыцарь от захода солнца до восхода превращается в волка, а красавица от восхода до заката становится ястребом.

Этьен спасает из беды воришку Филиппа Гастона, и тот становится спутником рыцаря. Гастон и старый пьяница-монах Империус (давний знакомый Этьена и Изабо) помогают разрушить чары злого колдуна. Вторая история касалась той же темы, а вот третья была ближе к проблеме Сириуса: Княгиня Хёльга Роттердамская рано овдовела и одна поднимала своих шестерых сыновей. Шло время, братья мужали и один за другим покидали отчий дом по разным причинам: Морган Роттердамский подался во флот и утонул во время пиратского рейда. Ройон погиб на войне, Себастиана закололи на дуэли… Короче, получив четвертую по счету похоронку, бедная мать пришла в ужас — эдак она совсем внуков не увидит! И, будучи в отчаянии, обратилась к местной знахарке, а та за хорошую плату колданула по братьям неслабым таким заклятием, в результате чего оставшиеся в живых парни превратились в… козликов. Причем в козлов они превращались именно вне дома, стоило им выйти за порог, как начинали блеять и трясти бородами. И заклятие спадет с них только после их женитьбы и рождения первых наследников.

Подумав, Гарри переписал в тетрадку все три истории, сдал книгу суровой библиотекарше и заторопился на выход. И прямо с верха парадного крыльца закричал Сириусу, дожидавшегося его у входа в библиотеку:

— Сириус, я нашел!.. — и осекся. Возле Сириуса стоял дюжий полисмен. Увидев мальчика, страж порядка непреклонно поманил его пальцем, ослушаться бобби Гарри не решился и послушно подошел. Взяв подошедшего парнишку за плечо, полисмен сверил его лицо с фотографией и удовлетворенно кивнул. Переместил лопатообразную длань с плеча на руку, ухватил за локоть и молча поволок в полицейский участок, который, как назло, располагался за углом библиотеки. За ними так же молча и почти незаметно шел пегий пёс. Бросать крестника Сириус не собирался.

Гарри никогда в жизни не бывало так страшно, как сейчас, когда его привели и усадили на стул в каком-то кабинете. Почти оглохший от страха, он смотрел, как толстый суперинтендант записывает показания констебля, как потом он взял трубку и завертел диск сосискообразным пальцем. И сквозь ватную пелену ужаса прекрасно расслышал его голос:

— Мистер Дурсль? Всё в порядке, нашелся ваш мальчик. Да? Отлично, жду.

Что? О, нет-нет-нет… только не это, только не Дурсли! Гарри невольно подобрался, лихорадочно соображая, куда бы рвануть: но перед дверью стоял дюжий бобби, на окнах чугунные решетки… Да и суперинтендант неодобрительно покосился на его напружиненные ноги и отрицательно качнул головой, мол, не вздумай драпать, парень. И Гарри, обморочно ослабев, остался сидеть на стуле, понимая, что ничего не сможет сделать. К тому времени, когда в кабинет ввалился дядя Вернон, Гарри успел миллион раз пожалеть, что вообще придумал эту дурацкую затею с выгулом собаки. Дядя подписал необходимые документы и хмуро глянул на племянника. Словно загипнотизированный удавом кролик, Гарри медленно двинулся к двери, бежать от дяди он даже не подумал, страх был сильнее. Но вид Сириуса, сидящего возле машины Вернона, придал ему сил. И Гарри облегченно вскрикнул:

— Бродяга! Ты здесь?! — и к дяде, отчаянно-храбро: — Он со мной, мне надо вернуть его владельцу!

Вернон пристально обозрел собаку и, видимо, убедившись в её ценности, коротко бросил:

— Посади её на заднее сиденье и сам туда же полезай. Марш!

Не веря своему счастью, Гарри затолкал Сириуса в машину, забрался следом и крепко обнял пса за шею. Автомобиль сильно просел, когда дядя втиснул свою необъятную тушу за руль и захлопнул дверцу. Сперва какое-то время ехали молча, только дядя тяжело пыхтел в усы, а потом неожиданно буркнул:

— Прости.

Чего? Гарри ошарашенно уставился на багровый затылок дяди Вернона — он не ослышался? Дядя это точно сказал? Потом перевел глаза на зеркальце заднего обзора и попытался поймать его взгляд, но дядя избегал зрительной встречи и продолжал натужно пыхтеть. Гарри всё же решился спросить:

— За что?

Багровый дядя стал пунцовым, костяшки пальцев побелели так, что затрещал руль, и Гарри предусмотрительно замолчал, понимая, что дядя и так через себя переступил, перед ненавистным племянником извинился, и хватит, куда уж дальше-то?.. Приехали на Тисовую, дядя рывком выдернул Гарри из машины и крепкой затрещиной загнал на подъездную дорожку к крыльцу, а от дома уже бежала тётя Пэт. Подбежав, она схватила Гарри за плечи и, крепко обняв, громко разрыдалась, истерично вскрикивая:

— Живой, о Боже, Вернон, живой! Мой дорогой Гарри, не исчезай так больше, я уже начала бояться, что тебя убил тот маньяк, Сириус Блэк!

И никто, абсолютно никто не увидел, как у пегого Сириуса Блэка, сидящего на заднем сиденье семейного автомобиля, от удивления отвалилась челюсть…