Дом на склоне, или Снова о семьях и Войне  (джен)

Господа авроры полагали, что последний месяц работали в авральном режиме? Господа авроры глубоко заблуждались. Настоящий всеобщий аврал начался в ту минуту, когда в небе над Вестминстером появилась Мортмордре. Вернее, он начался чуть позже. Сначала дежурный аврор увидел на Карте Маяков и сигнальных Чар пометку о применении темной магии на территории магловского Лондона. Через полминуты туда аппарировала дежурная группа оперативников, а еще через несколько секунд ее старший треснувшим голосом сообщил в сквозное зеркало:

— Мортмордре над Трафальгарской площадью. Но я не вижу других признаков присутствия ПСов. Маглы стоят, метку фотографируют — похоже, решили, что это какой-то аттракцион.

— Пока не вмешивайтесь. Сейчас свяжусь с Отделом магических происшествий, пусть высылают свою группу...

Договорить Фальк не успел, потому что зеркало в руке аврора резко ушло в сторону, и вне поля видимости раздались выкрики и нарастающий гул множества голосов. Потом старший группы появился еще на несколько секунд:

— Волшебники, около двадцати человек в белых масках. Все крушат и атакуют маглов, — и зеркальце потемнело.

И вот тогда в Аврорате началось светопреставление.

Несколько небольших отрядов ушли в Хогсмид, к Хогвартсу и на Диагон-аллею — контролировать ситуацию и не допускать паники. Это было очень верное решение, потому что почти в тот же миг по магической улице пронеслась на метлах группа людей в черных балахонах и десантировалась на крышу Гринготтса. На Диагон-Аллею тут же было отправлено подкрепление.

А основные силы, разумеется, были брошены к Трафальгарской площади. Над нею в считанные секунды поднялись маглоотталкивающий, антимагический и иллюзионный купола, под прикрытием которых силовики вступили в схватку с предположительно-Пожирателями, а все остальные авроры занялись эвакуацией маглов и помощью обливейторам и прочим службам, обеспечивающим соблюдение Статута.

Гарри, как самый сильный, но отнюдь не самый опытный из имеющихся авроров, сразу оказался в группе поддержки куполов. Дело это было магически затратное, и количество необходимых для оцепления волшебников было обратно пропорционально их суммарной силе. Гарри своим участием высвободил для других задач как минимум десяток авроров. А отпускать слишком непредсказуемого и резкого в поступках героя в сутолоку на площади, где надо проявить максимум аккуратности в обращении с маглами, а перед носом то и дело мелькают пожирательские мантии, Лонгюссон счел неблагоразумным.

Так что несколько минут Гарри дисциплинированно смотрел на кипение толпы со стороны и скрежетал зубами от невозможности принять в нем активное участие. Но постепенно его накрыло ощущение неправильности происходящего. Слишком громкое преступление, слишком много сил брошено на его ликвидацию, слишком нелепо беснуются люди в масках, только похожих на пожирательские... Гарри не мог отделаться о мысли, что занят не тем и не там. Что он, нет, все они — весь личный состав Аврората — упускают что-то важное.

Что ж, куполу придется постоять без него. А действительно, почему это одни чары можно наложить и закрепить, а другие надо все время поддерживать? И вообще, удалось же ему однажды просто забыть собственный Люмос в другой комнате? Гарри щедро влил силы в свою часть заклинания и осторожно отодвинулся с отведенной ему контрольной точки. Быстро пробежался до следующего держащего купол волшебника и убедился, что тот не почувствовал дополнительной нагрузки. Затем Гарри мысленно извинился перед всеми теми, кто прямо сейчас держал оцепление, оттеснял взбесившихся псевдо-пожирателей к колонне Нельсона и фильтровал через себя паникующих маглов. Им всем тоже придется обойтись без него.

Гарри аппарировал в Аврорат.

На посту дежурного сидел курсант Академии, судя по внешности, вообще первогодок. Не обращая на него внимания, Гарри подлетел к Карте Маяков и сигнальных Чар, занимавшей всю стену дежурного помещения. Багровым костром на ней пылал центр Лондона, куда менее ярко светилась территория вокруг Гринготтса, привычно поблескивали желтым условно-легальные зельеварни и артефакторные мастерские, полыхало несколько небольших брешей в контуре границ, но остановить эти незаконные аппарации Гарри уже точно не успевал... И совсем незаметно в сравнении с лондонской катастрофой и пробитыми границами мерцала желтым небольшая метка сигнальных чар на западе Норфолка. Гарри увеличил отображение и совсем не удивился, когда светящаяся точка превратилась в сигнальный контур вокруг опечатанного Министерством Бёрк-мэнора.

Гарри аппарировал сразу на территорию поместья и, едва завершив перемещение, понял, что все-таки опоздал. Не могли министерские опечатать поместье с неснятыми чарами, но и перепутать ощущение от родовой защиты нельзя ни с чем. Она, эта защита, не выдержала геройского напора и пропустила его внутрь ограды, но тут же упала сверху душным одеялом, выдавила из легких большую часть воздуха и не давала снова вздохнуть. Гарри попытался раскинуть поисковые чары, но сумел понять только то, что в доме кто-то есть, даже количества волшебников определить не удалось. Неприятно царапнула по краю сознания мыслишка, что боя в таких условиях он может и не выдержать.

Несколько десятков шагов по подъездной аллее до парадной двери усадьбы потребовали уйму времени и усилий. А оказавшись в просторном, отделанном темным деревом холле, Гарри и вовсе привалился к стене, хватая ртом воздух. Защита внутри дома ощущалась еще более давящей, чем в парке. Дом не просто выталкивал чужака — дом всеми силами старался не пропустить его дальше, туда, где в этот самый момент происходит что-то важное. Что-то такое, ради чего Бёрк устроил отвлекающий маневр, по масштабам сопоставимый с самыми громкими преступлениями Волдеморта. А что это был только отвлекающий маневр, Гарри был теперь непоколебимо уверен.

Он оттолкнулся от стены, сделал шаг, другой и окончательно убедился, что даже просто преодолеть холл сможет разве что ползком. Дом надежно защищал покой своего хозяина. А значит, хозяин должен выйти сам.

— Бёрк! Санктуар Бёрк! — Гарри планировал грозно проорать это как вызов, но получилось только довольно неубедительное восклицание. Скорее всего, его даже не проигнорировали, а элементарно не расслышали. Гарри с усталым стоном качнулся обратно, чтобы снова привалиться к стене и по крайней мере устоять на ногах. Вздохнул поглубже, насколько позволяла давящая сила поместья, и, не давая себе времени передумать или усомниться, вскинул палочку.

— Фламма Инферналис!

Он впервые в жизни вызывал Адское Пламя, поэтому не знал, всегда ли это заклинание требует столько сил, или так повлияло противодействие дома. Клок багрового огня расцвел прямо на паркете в нескольких шагах от Гарри. Он готовился через несколько секунд наложить ограничивающий контур, но сразу стало ясно, что Пламя разрастается далеко не так стремительно, как во всех до того виденных случаях, и снова Гарри не знал, была ли причиной тому его собственная неумелость, или защита Бёрк-мэнора сдерживает губительную стихию. Пусть медленно, но Адское Пламя расползалось по паркету, и Гарри ощутил, что давление защиты чуть ослабело. По крайней мере, ослабело достаточно, чтобы, заслышав торопливые шаги в одном из коридоров, он смог относительно резво отпрянуть в ненадежное укрытие за пилястрой возле самого входа.

Из темного проема в противоположном конце холла появился Санктуар Бёрк, знакомый Гарри по многочисленным ориентировкам. Невысокий и грузный, опирающийся на тяжелую клюку, которую только из большой симпатии можно было бы назвать тростью, он больше походил на старого трактирщика, чем на смертельно опасного Пожирателя Смерти или главу древнего рода. Однако первое впечатление мгновенно развеялось, когда Бёрк с порога метнул Аваду, безошибочно выцелив Гарри через весь немаленький холл.

— Я хочу поговорить! — крикнул Гарри. Ослабевшая защита позволила ему без особых проблем увернуться, но такое начало диалога не выглядело обнадеживающим. Хотя, если учесть, какое «приглашение к разговору» организовал он сам... Бёрк в ответ швырнул широкое Инкарцеро, и вот от него уклониться удалось уже с трудом. Гарри понял, что долго такого поединка не выдержит. Проверять, как среагирует родовая защита на заклинание, направленное в главу рода, почему-то не захотелось — уж слишком вызывающе Бёрк стоял на открытом месте. Так что Гарри просто повторил вызов Адского Пламени в ту же точку и почти услышал, как закричал дом от этого нового увечья. Пламя стало сильнее, взвилось до потолка и начало распространяться активнее.

Бёрк сдался — отступил в тень и занялся сдерживанием огня. Это не потребовало от него заметных усилий, но дало Гарри время и возможность коротко высказаться:

— Я хочу поговорить. Не здесь, за границей вашей защиты. Сами можете остаться внутри, но подойдите к ограде. И учтите, продолжать жечь ваш мэнор я могу и стоя снаружи!

Старый волшебник недобро вскинулся, но Гарри уже аппарировал, и это была самая мерзкая аппарация в его жизни. Дом одновременно сопротивлялся любой чужой магии и стремился выставить чужака прочь, а в результате аппарация произошла мгновенно, но и ощущение от нее оказалось концентрированнее в разы. Короткий прыжок за периметр поместья вымотал так, словно это было межконтинентальное перемещение.

Отдышавшись, Гарри снова попытался наложить поисковые чары. Результат опять был размытым, но Гарри отчего-то уверился, что внутри дома только один человек. Ну, хотя бы потому, что иначе Бёрк скорее отправил бы кого-нибудь разбираться с наглым вторженцем, а сам продолжал бы свои неизвестные очень важные дела.

Прошло не больше нескольких минут, когда из дома вышел Бёрк и нарочито старческой походкой пошаркал по дорожке к воротам. Остановился в шаге от ограды, смерил Гарри злым взглядом и скучающе протянул:

— Ну и что вы можете сказать интересного, юноша?

— Я хочу сказать, что древние рода не должны исчезать с лица магической Британии. У рода Бёрк должен быть шанс выжить. Но вы сейчас пытаетесь его лишить этого шанса.

— Хм. Да, пожалуй, вы меня заинтересовали, — тон старика был по-прежнему холоден и ироничен, но Гарри успел поймать первый изумленный блеск в его глазах и поздравил себя с дипломатической победой. А Санктуар меж тем по-хозяйски огляделся, трансфигурировал в кресло ближайший куст самшита и уселся, всем видом демонстрируя, что готов дать аудиенцию, но все еще не уверен в ее полезности. Гарри смотрел на его маневры, не скрывая чистого сарказма. Эта демонстративная самоуверенность была просто жалкой в сравнении с величественным смирением Люциуса, от которого, бывало, даже Кингсли тушевался. Так что теперь он просто вежливо дождался, пока старый волшебник перестанет паясничать, и продолжил мысль.

— Вам нужен ваш мэнор. И для того, чтобы получить к нему доступ, вы устроили провокацию, которая может стоить здоровья, а то и жизни очень многим и ставит под угрозу Статут.

Бёрк издевательски поклонился, всем видом подтверждая: «да, мальчик, именно это я и сделал». И этим кивком достаточно разозлил Гарри, чтобы все дальнейшее тот смог изложить уже без тени сомнений в голосе.

— А мне нужен мир в магической Британии. Который вы сегодня нарушили ради своего мэнора. И поэтому либо мы с вами договоримся о том, как вернуть это поместье вашим наследникам, не вам самому, разумеется, потому что ваше место — в Азкабане, и я думаю, вы сами это понимаете. А если не договоримся, мне предыдущий Главный Аврор рассказывал, что перед Адским Пламенем по периметру не устоит никакая родовая защита. Я уничтожу этот дом, просто чтобы больше у вас не было причин устраивать то, что вы устроили сегодня. Вам понятно, господин Бёрк?

Определенно, Бёрк оказал Гарри услугу, разозлив его. Вряд ли иначе он смог бы произнести эту речь с должной убедительностью. А теперь Гарри видел, как испытующий прищур старика сменяется неподвижной гримасой страшного понимания. Бёрк поверил, полностью и безоговорочно.

— Что вы предлагаете? — и голос у Бёрка стал каркающим, утратив былую вальяжность.

— Для начала — остановить то, что происходит в Лондоне.

— Этого я просто не могу! — страх в голосе, хоть старик и пытался его скрыть, был слишком очевидным и отчаянным, чтобы Гарри заподозрил его во лжи. — Люди просто получили приказ, у меня даже связи с ними нет!

— Значит, это будет основным пунктом обвинения, — Гарри еще раз мысленно извинился перед всеми, кого бросил в Вестминстере. — Тогда возвращаемся к наследникам. Они ведь дети еще, я правильно помню? Они совершенно точно не имеют проблем с официальным законом. Почему вы не пошли самым очевидным путем, Бёрк? В секретариате Министерства недавно создан целый «Отдел по правовой поддержке наследников отчужденного, арестованного и бесхозяйного имущества»...

— Не смешите меня, Поттер! — зло перебил его Бёрк. — Стоило заводить эти разговоры! Как будто я не знаю, что эти дела официально разбирает младший Малфой... Ах да, он же ваш большой друг, так что ваше предложение было ожидаемым. Странно, что я надеялся услышать нечто более приемлемое!

— Да, этот отдел возглавляет Драко Малфой, как человек, хорошо разбирающийся в вопросе. Нет, мое предложение воспользоваться общим для всех законным путем для того, чтобы вернуть вашим наследникам по праву принадлежащее им поместье, никак не связано с «большой дружбой».

На лицо Бёрка вернулась маска снисходительности, впрочем, не особо хорошо скрывающая горький кураж обреченного. Дослушав идеально нейтральный и по содержанию, и по тону ответ Гарри, он вальяжно откинулся в кресле и с деланным сожалением проговорил:

— А знаете, меня это более всего поражало в новостях британской прессы. Как так получилось, что из всех людей с сомнительной репутацией Святой Поттер оделил своим покровительством наиболее подлое и беспринципное семейство? На чем основан этот интересный выбор?

— Возможно, как-то повлияло то, что Нарцисса Малфой спасла мне жизнь в день последней битвы? — по-прежнему нейтрально отозвался Гарри. — Или то, что Драко Малфой с первого дня после освобождения работал над тем, чтобы ликвидировать последствия власти Волдеморта? А кого бы вы предложили мне в друзья?

— Складно излагаете, Поттер. Вы действительно считаете, что ваш «друг» тоже одержим благими целями и трудится во имя мира в магической Британии? Тогда у меня для вас плохая новость!

— Это вы присылали воспоминания в «Пророк»? — перебил его Гарри.

Бёрк осклабился:

— Так значит, как минимум кое-что вам известно... И как, вам понравилось увиденное?

— Мне это неинтересно. Была война, лично я успел пару раз воспользоваться Непростительными, и у меня, как видите, даже нимб не отклеился. Вы настолько боитесь Малфоев, Санктуар?

— Я? Боюсь? Впрочем, можно сказать и так. Я боюсь того, что может сделать эта семейка, получив возможность влиять на судьбу моих внуков. Сейчас дети надежно спрятаны, и их безопасность зависит только от надежности чар. А как только они выйдут из тени... вы можете поручиться, что ваш «друг» не постарается отнять их у матери и раздать на воспитание в максимально неподходящие для этого семьи? Вы ведь кое-что знаете о таком способе воспитания, не так ли?

— Я не знаю ничего об их матери, может, она тоже в розыске, и тогда остаться с детьми ей не дадут. В максимально неподходящие семьи — однозначно, нет. Я могу обещать, что за этим прослежу лично.

Санктуар заинтересованно склонил голову:

— А вот это уже похоже на деловой разговор, мистер Поттер. Как насчет Непреложного Обета от вас? Вы лично поручитесь, что моим внукам вернут Бёрк-мэнор, что они получат нормальное воспитание...

— У меня есть крестник, может, слыхали? — перебил Гарри. — И я твердо уверен, что его прадед упал бы в обморок, узнай он, кто и как участвует в воспитании наследника рода Блэк. Вы действительно хотите, чтобы я обеспечил «нормальное воспитание» на свой вкус?

— Я обозначу все пункты максимально подробно.

— И тогда они станут неприемлемыми для меня, не так ли? Здраво оцените свои пожелания и не забудьте, что я — выкормыш Дамблдора, и всё такое.

— Да, это так, — во взгляде старого волшебника промелькнула брезгливая жалость. — Что ж... Хорошо. Вы можете принести Непреложный в том, что не допустите вмешательства Малфоев в жизни Бёрков?

— При том, что Драко — глава Отдела, по сути решающего все вопросы помощи темным семьям?

— У вас на все есть отговорка, — устало и обреченно огрызнулся Бёрк. А Гарри осенила идея самого простого решения.

— Послушайте, то есть главная проблема в Малфоях?

Старик хмыкнул так, будто Гарри спросил что-то вроде «вас волнует всего лишь конец света?».

— Ну так давайте я вам устрою встречу с Люциусом! Настоящую нейтральную встречу, под мои гарантии безопасности для обоих.

Ухмылка Бёрка стала совершенно сардонической, и Гарри затараторил быстрее, пока его не перебили:

— Поймите вы, я не могу вам ничего обещать за Малфоев — у вас явно слишком сложные отношения, в которых я мало что понимаю. Но точно знаю, что и Люциус предпочтет прекратить эту вашу вендетту, если появится реальная возможность. С ним договаривайтесь о гарантиях ненападения или о чем там еще. А я прослежу, чтобы вы действительно договаривались, а не устроили грызню!

На последних словах Бёрк лающе рассмеялся.

— О, это вы самоуверенно заявили, юноша! Проследит он, ох, Мерлин!

— Не Мерлин, но — да, прослежу, — уже ровно и холодно подтвердил Гарри.

Старик посмотрел на него долгим оценивающим взглядом и медленно покачал головой.

— Нет. С Люци мы не договоримся, и даже вашего могущества не хватит, чтобы это изменить. Приведите ко мне младшего Малфоя. С ним у меня меньше... личной неприязни, и потому есть шансы на продуктивный разговор.

— Младшего? — растерянно переспросил Гарри, почувствовав, как внутри панически ёкнуло. — Вы же понимаете, что он все равно ни о чем не сможет договориться без одобрения отца?

— Младшего, — подтвердил Бёрк, глядя на Гарри с неприятным интересом. — Договориться-то он сможет, скрепить договоренность — нет. Вот пусть договаривается, а потом сам уламывает папашу. К аргументам в изложении сына Люци прислушается с большей вероятностью, чем к любым моим словам.

— Так, — с отчетливо малфоевской интонацией проговорил Гарри, — допустим. Но сначала мы обсудим условия всего дальнейшего. Когда вы договоритесь с Малфоями и скрепите договоренности, а также получите все другие гарантии благополучия для ваших наследников, если таковые будут нужны, — он в упор посмотрел на волшебника за оградой, — тогда вы сдадите мне свою палочку, и я препровожу вас в Аврорат. И этот пункт мы скрепим Непреложным.

— Да-да, — с издевательской серьезностью покивал Бёрк. — Мое место — в Азкабане, я помню.

— И еще, — игнорируя его тон продолжил Гарри, — вы также под Непреложный поклянетесь, что не причините вреда Драко. Этот обет вы принесете еще до того, как я его вызову.

— И кто его скрепит, юноша?

— О... — сказал Гарри. — Ладно, я подумаю. Сфера Безопасности как поле переговоров вас устроит?

— Да, вполне, если я буду видеть, как вы ее ставите.

— Да смотрите на здоровье!

Гарри отступил шагов на двадцать от ограды, так и не повернувшись к Бёрку спиной: кто его, старого Пожирателя, знает, решит еще приложить чем-нибудь в честь начала переговоров! Но старик мирно сидел в своем кресле, правда, с палочкой в руке, но рука спокойно лежала на коленях, и палочка даже не была обращена в сторону Гарри. Впрочем, это ни о чем не говорило.

Для начала Гарри проверил зону будущего купола на наличие разных неприятных сюрпризов и убедился в их полном отсутствии. Затем поставил саму Сферу Безопасности — старинное заклинание для тех, кто хочет вести переговоры с врагом. Сам купол был непроницаем для большинства атакующих заклинаний, а внутри него никто не мог сотворить никакие чары, направленные на другого волшебника без прямого согласия адресата заклинания, а также полностью блокировалось применение любых площадных чар. От Экспульсо непосредственно под ноги это, конечно, не защищало, но собственные щиты тоже никто не отменял, так что в целом эта Сфера считалась одной из лучших гарантий для подобных случаев. Правда, ее тоже полагалось постоянно поддерживать, но как Гарри сегодня уже убедился, «полагается» — не значит «обязательно», по крайней мере, для Избранного.

— Вам все нравится? — уточнил он, закончив колдовать.

Бёрк настороженно переводил взгляд с купола на опустившего палочку Гарри и обратно, потом философски покачал головой:

— Некоторые слухи об Избранном определенно не лгут.

— Труднее всего отгадать — какие именно, — ехидно отозвался Гарри, но тут же посерьезнел. — Сейчас мы с вами обговорим тексты Обетов: и о безопасности Драко, и о вашей сдаче после заключения договоренности с Малфоями. Потом вы войдете в Сферу, я возьму вас за руку, и как только Драко появится, вы начнете произносить Обет. Драко его скрепит.

— Сфера и Обет о ненападении. Вы очень переживаете за юного Малфоя, — Бёрк сально улыбнулся. — Я полагаю, что причиной вашей симпатии к этой семье стала отнюдь не его матушка. Понимаю вас, я слыхал, многие считали этого мальчика...

— Лестрейндж в последние минуты тоже решил поговорить с миссис Малфой о ее муже и сыне, — громко сообщил Гарри. — Лестрейндж умер очень плохой смертью. Вы все еще хотите договориться о возвращении Бёрк-мэнора вашим внукам?

— О, как тонко вы умеете намекать, юноша! Умолкаю! — но Бёрк не перестал сально улыбаться. На секунду Гарри захотелось объявить все договоренности отмененными и сжечь к Мордреду этого проклятого старика с его проклятым домом. К счастью, секундный порыв прошел, оставив только холод. Но если раньше у Санктуара Бёрка были какие-то шансы выторговать более мягкие формулировки Обетов, то теперь он их лишился. Кажется, старик понял это, поэтому внес лишь одну поправку в предложенный Гарри текст: ограничил свое обещание неприкосновенности Драко сроком до сегодняшней полуночи.

— К полуночи вы будете в Азкабане, — равнодушно сказал Гарри и принял правку. Затем он вызвал патронуса и надиктовал: «Навешивай на себя все, что носил, когда ждал нападения, и аппарируй максимально близко к запонке. Срочно. Готовься скреплять очередной Непреложный».

— Драко — послушный мальчик? — сладко поинтересовался Бёрк.

— Это последнее предупреждение. Мне уже не кажется, что у вас могут быть прямые потомки, достойные принять род.

Бёрк молча проглотил сказанное и отвел взгляд. Гарри еще пару секунд сверлил взглядом его переносицу, а потом достал из внутреннего кармана запонку-маяк и отбросил себе за спину.

— Руку.

Когда Бёрк протянул ладонь, Гарри крепко стиснул ее и прошипел вполголоса:

— У вас наверняка есть экстренный порт-ключ, но, спорим, я руками сверну вам шею раньше, чем он сработает? Вы правы, я беспокоюсь за Драко, поэтому — ни одного лишнего движения, пока не произнесете Обеты!

— Это я уже понял, юноша. Но чем больше смотрю на вас, тем меньше понимаю, как вы могли впутаться в это змеиное кубло.

Гарри просто снова посмотрел на Бёрка в упор, и тот заткнулся.

Всего через несколько минут хлопок аппарации возвестил о том, что к слову «срочно» Драко отнесся с максимальной серьезностью.

— Какого Мордреда?

— Всё потом. Подходи и скрепляй.

К чести Драко, он немедленно отложил все вопросы и просто встал рядом с Гарри, держа в руке палочку.

— Готов, — после чего выслушал и скрепил оба Обета: о собственной безопасности и обещание Бёрка сдаться после закрепления договоренностей с Малфоями.

— Интере-е-есно, — озвучил он немедленно по окончании ритуала. — И о чем же я должен договориться с этим?

Гарри демонстративно сделал шаг назад и приглашающе кивнул Бёрку. Тот в ответ пожал плечами, еще раз выражая полное недоверие ко всей затее.

— Ох, понимаешь, Драко, вот этот юноша предлагает мне сдаться в обмен на безопасность моих внуков и возвращение им Бёрк-мэнора. Но при этом предлагает им обратиться непосредственно к тебе, как известному защитнику прав родовой аристократии. Меня что-то смущает в его предложении. Догадываешься, что?

— Во-первых, с вашего разрешения, я — наследник рода Малфой, но переживу и просто обращение «мистер Малфой». А «этот юноша» — мистер Поттер. А, во-вторых... — тут Драко скривился, как от зубной боли, свалился со взятого высокомерного тона и развернулся к Гарри. — Мистер Поттер, Мордред тебя побери, во что ты меня втравил? Почему ты просто не пришиб эту гадину? Тебе сегодняшнего шоу по всему Лондону недостаточно?

Малфой выглядел так, словно его физически тошнит от присутствия Бёрка, и Гарри не поручился бы, что это только показательная гримаса. А Бёрк в свою очередь с комическим трагизмом развел руками, всем видом воплощая сакраментальное «я же говорил». Гарри в ответ только дернул губой, он сразу понимал, что будет непросто, и терпеливо ответил Драко:

— Тут речь не о нем, а о его наследниках. Несовершеннолетних еще. Молодого дурака Розье ты в свое время пожалел.

— Молодого дурака Розье я прикрыл от Азкабана. Мелким Бёркам Азкабан не грозит в силу возраста, и они так же, как Розье, имеют полное право валить в Америку хоть сегодня. Помочь с международной аппарацией могу запросто.

— Мои потомки должны жить в этом доме, и ты это отлично понимаешь, наследник. Мистеру Поттеру вот не нравятся методы, которыми я добиваюсь для них этого права, так что давай, помоги мне доказать мистеру Поттеру, что другого пути у меня просто нет. А то он думает, что если я просто поселю молодежь в этом доме «законным путем» — допустим, у меня это получится, — то дальше они будут жить долго и счастливо в полном покое.

— Если вдруг не надумают влезть в какую нибудь незаконную или темномагическую историю? — уточнил Драко.

— О, да, в мире много разных соблазнов, — трагически покивал Бёрк. — Мне бы только Непреложный от тебя, что конкретно Малфои не станут причиной тех неприятностей, которые грозят моим бедным крошкам. Ни прямо, ни косвенно. У Люциуса ведь уже есть опыт войны с детьми из неугодных семей? — старик насмешливо покосился на Гарри. — Хочу быть точно уверен, что никому из малышей не подбросят какой-нибудь дневник, например, и что Малфои не «найдут» у себя в старых бумагах документ о древнем долге, в счет которого следует отнять у Бёрков родовое поместье. Можешь пообещать мне это, наследник?

Драко стойко выдержал упоминание реддлова дневника и в ответ взял не менее трагический и очень задушевный тон:

— Мистер Бёрк, я хоть сейчас пообещаю не только безопасность, но и полнейшую протекцию и всестороннюю помощь всему роду Бёрк, включая вас, если вы перед этим поклянетесь под Непреложный, что ни вы сами, ни никто иной не внушали вашим милым внукам ненависти к семье Малфой. Или нет, давайте ваш старший мальчик сам жизнью поклянется, что не мечтает свернуть шею любому из моей семьи?

Бёрк только зло оскалился в ответ. Драко понимающе кивнул и снова развернулся к Гарри.

— И чего ты от меня хочешь?

— Слушай, ну мало ли, кто о чем мечтает? — возмутился тот в ответ. — Ты сам знаешь, что недоброжелателей у тебя пол-Англии. Ну будет еще один, это так важно?

— У половины Англии дедушка не разносил магловский Лондон. Мы говорим о наследнике древнего рода, которых всего два десятка на всю Англию, — раздраженно огрызнулся Малфой и тут же обратился к Берку:

— Сколько вашему старшему, мистер Бёрк? Шестнадцать, верно? — дождался неохотного кивка и ослепительно улыбнулся Гарри. — Шестнадцать. Деточка совсем. Тебе рассказать, что может шестнадцатилетний парень, которому всю жизнь крутили мозги в правильную сторону? У меня богатейшая фактография!

— Значит, давай искать устраивающий тебя вариант. Ведь вам это тоже надо, правда? Ты же не хочешь, чтобы мистер Бёрк опять объявился через несколько лет и с новыми силами взялся за старые каверзы? Давай решать проблему сейчас?

— Давай! Ты можешь его просто заавадить при попытке к бегству...

— Прелестный юноша просит у своего покровителя голову врага, — прокомментировал Бёрк. — Картина маслом, древнеримская жанровая сценка.

— Детей тоже заавадить при побеге? — мирно спросил Гарри, проигнорировав реплику старика. — Ты сам сказал, старший уже готов сменить деда на посту вашего лучшего врага.

— Предлагаю решать проблемы по мере поступления! — отрезал Драко. — Еще никто из этих «детей» лично мне ничего не сделал. И в розыске еще не числится, и нападений на маглов не устраивал. Есть некоторая надежда, что и впредь воздержатся, чем Мерлин не шутит? А сейчас прямо перед тобой Пожиратель в розыске. Который непосредственно сегодня доказал, что ни разу он не «бывший». Почему тебе вообще взбрело в голову с ним торговаться и ставить какие-то условия для ареста? Только не говори, что не справился бы просто его скрутить!

— О, Мерлин, какой текст из уст самого молодого да раннего из носителей метки, лучшего исполнителя Круциатусов! Но ты-то, конечно, именно «бывший», да, Драко? — не смолчал Бёрк. — И именно поэтому именно ты сейчас требуешь крови, а я всего лишь прошу о защите интересов нескольких несовершеннолетних волшебников.

Малфой в ответ окончательно занемел лицом, и издевательская полуулыбка казалась словно вмороженной в неподвижную маску. И в голосе у него зазвучала такая заледеневшая насмешка:

— Да, сейчас я хочу твоей крови. С первой секунды, как тебя увидел. Ты вот вспомнил, что мой отец умеет воевать с детьми врагов. Расскажи теперь, как ты воевал со мной. Я, конечно, был уже постарше Джиневры, зато воевать с детьми врагов, уже поверженных и поверженных не тобой, куда безопаснее. Но жизнь не стоит на месте, и то, что казалось безопасным, теперь вдруг обращается против тебя. Я еще планирую позлорадствовать на твоей могиле.

Такого Драко — исполненного не ненависти, но яростного глубинного отвращения — Гарри еще не видел. Он в очередной раз подумал о том, что в школе у них с Малфоем была даже не мелочная грызня, а вот именно что детские игры, и заново порадовался, что не пустил Драко к Лестрейнджу. Видно же, что Малфою сейчас действительно плохо от одних только воспоминаний, а тот Пожиратель, небось, был не лучше этого. Бешеным усилием воли подавив в себе желание немедленно обнять Драко и аппарировать его куда угодно, лишь бы прочь от этой жирной старой жабы, которая смела обижать его когда-то, Гарри просто медленно развернулся к Бёрку.

— Вы же говорили, что с младшим Малфоем у вас меньше личной неприязни, чем со старшим?

Бёрк не ответил. Он был занят: разглядывал Драко в упор с каким-то новым недобрым, но уважительным интересом. Зато ответил сам Малфой, явно для того, чтобы не уйти слишком далеко в собственную злость и боль:

— А это правда, с отцом у них счеты намного хуже. Мне он не сделал ничего такого, за что стоило бы просто молча убить. А отец был в официальной опале у Лорда, это уже совсем другая история... Так ты сперва хотел свести его с отцом? Думаю, тут не в личной неприязни дело, просто меня он надеялся либо уболтать, либо спровоцировать на какую-нибудь глупость, а отец его самого за две минуты утопил бы в грязи и сверху плюнул. Мистер Бёрк хорошо умеет оттаптываться на лежачих и продавливать под себя слабейших, а вот дипломатия равных ему не дается. Отец бы с него не слез, не получив вассальной присяги, как минимум... О!.. — Драко умолк, резко просветлел лицом и глубоко задумался.

— На всякий случай: вряд ли вам действительно удастся меня скрутить, юноша, — счел нужным предупредить Бёрк. Гарри в ответ издевательски вскинул бровь:

— Мы ведь говорили не об этом. Помните, в самом начале? Я сказал, что либо вы придумаете, как легализовать права внуков на дом и после этого сдадитесь, либо родового особняка Бёрк просто не будет. Я дал вам шанс попытаться обезопасить наследников от Малфоев, но я не вижу, чтобы вы им пользовались. Если Драко сейчас решит просто плюнуть вам в лицо и уйти, я его пойму и сочту свою часть обязательств полностью выполненной. Вы действительно паршивый дипломат.

— Поттер, ты серьезно обещал уничтожить род? — выдохнул Драко. И прежде чем Гарри успел задуматься об этом и дрогнуть, перевел почти искренне сочувственный взгляд на Бёрка. — Вам действительно очень не повезло, Санктуар! По-настоящему разозлить Героя — задача непростая, но вы справились. С удовольствием отошел бы в сторонку и посмотрел, как ваш мэнор превращается в руины, но, к сожалению, Поттер зачем-то собирался его сохранить, и я не хочу, чтобы он расстроился, когда очнется. Расстроенный Герой — почти такая же напасть, как разозленный. Или сохранение этой халупы — это все-таки пренебрежимая минутная блажь, а, Поттер?

Малфой заметно оттаял и повеселел, что немедленно передалось и Гарри тоже.

— У маглов это называется «сохранение культурных ценностей». И Люциус, и Андромеда считают, что любому роду надо дать шанс выжить. Не хочу, чтобы мне было стыдно перед ними за вандализм.

— Отец бы тебе только «спасибо» сказал! — фыркнул Драко. — Но мы будем внимательны к пожеланиям Избранного, и, как бы ни было противно, я возвращаюсь за наш воображаемый стол переговоров. Итак, начнем с начала. Мистер Бёрк хочет вернуть поместье своим наследникам, но при этом опасается злонамеренных действий со стороны Малфоев и хочет гарантий, закрепленных магией. Допустим, я даже не против. Но! Я не буду клясться не причинять вреда людям, которые сами запросто могут причинить вред мне, иначе я остаюсь элементарно беззащитным, правильно? Значит, либо я приношу Непреложный с бездной оговорок об обстоятельствах, при которых мое обещание недействительно: самозащита, опосредованная самозащита, предупреждение ущерба имуществу... Короче, приношу его в таком виде, в каком он мистеру Бёрку совершенно не нужен. Мистер Бёрк будет уверен, что Малфои таким образом оставляют себе лазейки для действий, противоречащих Обету, и будет прав.

И Бёрк, и Гарри смотрели на Малфоя с почти одинаковой настороженностью. Драко явно ощутил себя на коне, разливался соловьем, но в этом задоре отчетливо прослеживались тревожные нотки. Что-то он затеял такое, что явно не понравится Бёрку, но и не факт, что нравится самому Малфою.

— Либо я приношу Обет в более приемлемом виде, но тогда требую встречный Обет аналогичного содержания от Бёрков. И тут возникает этическая дилемма: можно ли связывать Непреложным несовершеннолетних? Потому что, если не взять обеты со всех, роду Бёрк ничто не помешает хорошенько воспитать своих младших представителей, и лет через десять на меня полезут юные мстители, которым, если я со своей стороны приношу Обет без лишних оговорок, я опять-таки не смогу противопоставить совершенно ничего. Я пока верно рассуждаю?

— Я принесу Обет за всех, как глава рода, — тут же вступил Бёрк, но Драко только отмахнулся:

— Не смешите. По условиям договора вы отправляетесь в Азкабан. Себя вы уже списали со счетов, и если кто-то из младших Бёрков нарушит ваш Обет, вы умрете довольным, а у них будут развязаны руки. Вам ничто не мешает даже прямо приказать кому-то сделать это — властью главы рода. Нет, меня устроит только персональная ответственность каждого. И тут мы возвращаемся к названной проблеме. Старшему шестнадцать, это уже вполне вменяемый возраст. Но есть еще двое других, одиннадцати и семи лет, я не ошибаюсь?

— Одиннадцати и трех, — мрачно поправил Бёрк.

Драко запнулся и ощутимо выпал из своего нездорового задора — до того его заинтересовала эта поправка.

— Любопытно... — задумчиво протянул он. — Три года младшему ребенку, допускаю. Последний подарок от уходящего разрушать Хогвартс супруга не зарегистрирован в министерских записях, — Бёрк метнул в него ненавидящий взгляд, Драко издевательски оскалился, но развивать тему не стал. — Но я, видите ли, на фоне недавних событий перечитывал ваше дело в Аврорате, графу «родственники» — особенно тщательно. Гестия Линни Бёрк, девяносто пятого года рождения.

— Нет ее, — мрачно отрезал старик. — Какая-то зараза, магловская, наверное, а доступный нам врач разбирался больше в ранах и проклятьях. Сейчас это к делу не относится.

— Магловская зараза, — Драко обернулся к Гарри и посмотрел на него очень сложным взглядом: смесь из «я же говорил» и искренней тоски. — Ты понял, Поттер? Есть Мунго, для тех, кто боится Мунго — есть я, но очень благородному семейству Бёрк не подошли оба варианта. И вокруг не нашлось достаточно надежного врача. Третий ребенок в семье, к тому же девочка — недостаточный повод рисковать раскрытием тайного убежища. Ты все еще не понимаешь, почему я считаю, что этот человек не должен существовать?

— Обратите внимание, мистер Поттер, сейчас юный Малфой пытается чрезвычайно грубо манипулировать вами на уровне эмоций, — скрипуче проинформировал Бёрк.

— Вы пытались это делать на протяжении всего разговора, и тоже безрезультатно, — ровно откликнулся Гарри. — Я тебя понял, Драко. Но палачом работать буду, только если не останется другого выхода.

— Жаль, но ожидаемо. Тогда возвращаемся к моему рассуждению, — Драко показательно встряхнулся и снова обратился к Бёрку. — Мне нужна личная ответственность, с трехлетнего ребенка я ее не получу по определению. А значит, и безоговорочную клятву о неприкосновенности всей семьи Бёрк точно не дам. Я один вижу логический тупик?

— Ну и что ты придумал?

— Вассалитет рода Бёрк.

Санктуар издевательски расхохотался. Малфой любовался этим смехом со снисходительным удовлетворением победителя. Когда хохот Бёрка иссяк, Драко вежливо попросил:

— Ваши контр-аргументы, пожалуйста.

Старик задумался, по-настоящему надолго и глубоко. А Драко тем временем полностью развернулся к Гарри, но заговорил чуть громче обычного, явно рассчитывая, что и Бёрк тоже послушает его рассуждения.

— Варианты вассальной клятвы бывают очень разными, и когда мистер Бёрк прожует свою попранную гордыню, он согласится, но только на Ганзейский оммаж. И я милостиво приму это условие, потому что объективно это действительно наиболее честное решение для нашей ситуации. В этом варианте род Бёрк сохраняет максимальную свободу маневра, а на Малфоев накладывается максимум ограничений в плане возможности злоупотребить правами сюзерена. Но, в целом, подчиненного положения рода Бёрк это, коне-ечно, не отменяет, — последнюю фразу Малфой пропел ровно с той же интонацией, с какой Нарцисса рассказывала о «полной смерти» Лестрейнджа. — Но это действительно является оптимальным компромиссом. Вассалы не могут посягать на сюзерена, сюзерен обязан заботиться о благополучии вассалов и точно не должен им целенаправленно вредить. А главное, сами клятвы относительно мягкие. Непреложный можно нарушить по недомыслию, а права на ошибку он не дает: нарушение — смерть. А вассалитет, особенно Ганзейский оммаж, дает за неправильные действия довольно болезненные, но совсем не летальные последствия, к тому же сюзерен может от них полностью избавить, если нарушитель явится с повинной. Так что лично мою трепетную совесть это полностью устраивает. Традицию воевать с детьми проигравшего рода я поддерживать не стану! — на этих словах Малфой снова повысил тон, явно обращаясь именно к Бёрку:

— Есть только один нюанс. Мистер Бёрк сейчас думает, будто принимает решение. А на самом деле, все будет зависеть от того, согласится ли со мной отец. Только его финальная воля будет иметь значение.

— Ты многого хочешь и много на себя берешь, мальчик, — подал голос Бёрк.

Драко круто развернулся к нему и отчеканил:

— Внимательно. Слушаю. Любые. Другие. Предложения.

Постоял немного, демонстративно ожидая ответа, и снова развернулся к Гарри. Заговорил уже тише и предельно серьезно, без налета торжества победителя.

— Правда в том, что если ты действительно хочешь жизни этому роду, мелюзгу надо возвращать домой. Я верю, что ты никуда уже не отпустишь старика, но с его арестом или смертью дети могут и не найтись. Не сомневаюсь в его умении прятаться и прятать близких. И если их мамаше не хватит ума вылезти из подполья, мелкие либо перемрут, либо вырастут во что-нибудь вроде последних Мраксов. Так что, как мне ни противно, придется договариваться, чтобы он вывел их сам. Цени, на какие жертвы я иду ради твоих спасительских закидонов.

— Ценю, — невольно улыбнулся Гарри. Что бы ни творилось вокруг, но Хорь остается собой, и это прекрасно! — Только ты ж раньше говорил, что вассалитет — это старомодная пурга, дословно. А если это действительно еще работает, ты правда думаешь, что он согласится?

— Согласился уже. Если бы Бёрк считал, что у него есть другой выход, он бы со мной и разговаривать не стал, по крайней мере, после такого предложения. Раз он все еще стоит тут, значит, уже согласился. Понимаешь, он может устроить погром на весь Лондон, но объявить кусок Норфолка экстерриториальным и потом держать тут оборону пару ближайших десятилетий у него мощи не хватит. Не может он отвоевать свой мэнор силой, а других вариантов, особенно после гибели Лестрейнджа и зачистки старой агентуры, у него нет. Так я хоть действительно предлагаю ему довольно серьезные гарантии для его младших. И Ганзейский оммаж называется дословно «Союз Вольных», там сюзерену особо негде разгуляться. Бёрк знает, что я сейчас действительно милосерден, как Мунго Бонам. Но, формально, это вассалитет, и ты не представляешь, какое наслаждение мне это доставляет!

— Бред какой-то, — честно сказал Гарри. — Человек боится, что ты обидишь его внуков, и поэтому согласится магически признать тебя их господином? Это слишком высокая философия для меня.

— Именно так. Потому что после завершения оммажа я не смогу просто взять и заавадить их к фестралам, как только увижу. Или переловить и посадить на цепь в подвалах Малфой-мэнора.

Гарри на это только хмыкнул, но Драко покачал головой, и голос его прозвучал глухо, когда он сказал:

— Просто ты, Поттер, знаком с семейством Малфой совсем не с той стороны, что господин Бёрк. Ты многое забыл, наверное. Дневник Реддла действительно был, и подвалы мэнора ты видел сам. Честно говоря, я буду только рад, если у отца не будет соблазна. Отношения с семейством Бёрк у него весьма пылкие, а после недавней охоты на меня и вовсе... Эту войну надо заканчивать, понимаешь?

— Эту войну надо заканчивать, — эхом откликнулся Гарри и вздрогнул, когда за спиной раздался кашляющий смех старого Бёрка.

— Мерлин мой, Люци вырастил пацифиста! Впрочем, мне это на руку, так что поздравляю, мальчик, считай, что ты меня уговорил. Беги к папочке, спрашивай разрешения.

Гарри сильно пожалел, что на нем самом сейчас нет никаких магических ограничений, и сдерживаться, чтобы не бросить в старую жабу что-нибудь типа Круциатуса надо исключительно собственными силами. Драко же, напротив, отреагировал только легкой усмешкой.

— Спасибо, мистер Бёрк, обязательно побегу. А вы пока вызывайте то, что осталось от вашей семьи.

— Не раньше, чем ты дашь Непреложный о том, что по крайней мере сегодня до полуночи Малфои не причинят им вреда.

Драко зло сощурился, но тут Гарри положил ему руку на плечо.

— Я буду рядом. Насчет самозащиты можешь не волноваться, я-то ничего обещать не буду.

— И неприкосновенность только детям, поименно, — непререкаемо добавил от себя Драко. — Да, так сойдет. А невестка ведь вам всё равно не слишком дорога? — едко оскалился он в ответ на явно имеющего что возразить Бёрка. И пояснил уже для Гарри:

— Присцилла Бёрк, два эпизода применения пыточных заклятий к маглам. Уверен, если леди не будет дурой, она расскажет об угрозах детям или просто жестоком психологическом давлении. Тем более, что давление ведь и было, правда, мистер Бёрк?

Тот только смерил его презрительным взглядом и обратился к Гарри:

— Тем не менее, я и с вас хотел бы Обет, мистер Избранный...

— Обойдетесь, — грубо отрезал Гарри. Эта торговля его откровенно достала. — Вы правда думаете, что я тут столько времени торчу, чтобы потом заавадить младенца? Не нравится — не соглашайтесь. Если мне приспичит, я по вашей крови всех найду, и вряд ли вы сумеете мне помешать.

— Как я уже говорил, мистер Бёрк, вы совершили действительно редкое деяние. Если бы Избранный злился часто — от Британии давно один Корнуолл остался бы, — медово сообщил Малфой.

— И вас я никуда не отпущу. Можете попытаться, но не советую. Надеюсь, у вас есть способ просто вызвать их сюда? — решил дожать Гарри.

— Есть, — Бёрк сдался окончательно.

Еще через несколько минут Драко принес очередную клятву, на этот раз ручаясь и за себя, и за Люциуса с Нарциссой. Гарри невольно катал в голове мысль о том, сможет ли он, если что, пресечь действие Непреложного, уж очень довольный вид был у Бёрка. Потом Драко аппарировал в Малфой-мэнор, а Гарри скомандовал:

— Вызывайте семью. Им ведь еще надо объяснить, что происходит.