В мечту. Я (не) живу (джен)

Около года назад.

Топот, громкие разговоры, смех, вопль «ты оборзел, что ли?!» сливались в какофонию перемены. Миц и Максим лавировали между ребят, которые лавировали между ними и другими ребятами. Миц держалась за Максимом, потому что люди имели скверную привычку налетать на нее и идти дальше, как будто ничего не произошло. Максим оглядывался на сестру и заговорщицки улыбался.

— Осуществляем спуск на первый этаж посредством лестницы, — сделав «лицо робота», отчеканила Миц. Максим подхватил ее «роботизированный» голос:

— Миссия «побег с уроков» проходит без инцидентов. Боевые единицы «учителя» не преследуют нас. Вижу цель, осуществляем столкновение со сторожевой единицей «Всевидящее Око».

Хихикая, они остановились перед раздевалкой. Ряды курток манили близкой свободой, но это была ловушка. Где-то там, за перегородкой, сидела обманчиво безобидная старушка со взглядом — плодом любви ястреба и сканера.

Какой-то парень несмело шагнул внутрь гардероба. Мгновенно сигнализацией грянул суровый голос:

— Куда собрался?

— Меня с шестого урока отпустили, — пролепетал парень. — У меня это… температура.

— Кто отпустил? Почему без учителя? Вот приведешь, он скажет, что тебя отпустил, тогда куртку и получишь! Какой урок?

— Математика…

— Посидел бы на математике, не переломился! Такой предмет пропускать! Голова у него болит, знаю я, как у вас, сорванцов, на улице голова болит. Пусть учитель приходит и тебе куртку берет. Чего встал?

Закатив глаза, парень вышел из раздевалки.

— Чокнутая, просто чокнутая, — шепотом заявил он Миц и Максиму. — Вот тебе какое дело, отпустили меня или я прогуливаю? Платят, что ли, больше?

Не дожидаясь ответа, он скрылся в толпе.

— Ну что, шпионская единица «Миц», готова? — хмыкнул Максим.

— Хоо, — Миц прижала кулак груди, попытавшись спародировать солдатскую стойку из какого-то аниме. — Все, пошла на вражескую территорию.

Сердце забилось чаще, когда она переступила порог раздевалки. Стараясь на всякий случай не смотреть на Всевидящее Око, Миц осторожно прошлась по рядам и, отыскав их с Максимом куртки, направилась к выходу.

— Милочка, ты обалдела?!

Подпрыгнув на месте, Миц с замершим сердцем развернулась.

— Я сто раз тебе говорила! — чеканила Око по телефону. — Таблетки эти выбрось к чертовой матери, у них фирма фуфло, это мел, а не таблетки. Говорю тебе — мел ты пьешь, МЕЛ! Есть другая фирма, нормальная, только вспомнить бы, как называется…

Облегченно вздохнув, Миц скользнула к выходу.

— Еее! — поприветствовал ее Максим. — Ты лучшая!

— Ну так, — победоносно улыбнулась Миц. — Учись, как это профессионалы делают.

— А как они это делают? Правда, что ты сделала Всевидящему Оку, что она постоянно тебя в упор не замечает?

— Правда, я не знаю. Может, за мое образование ей не платят? — хихикнула Миц, вспомнив слова недавнего парня.

— Причем исключительно только за твое образование, — вернул ей ухмылку Максим.

Идя с ним к скамейке, Миц в очередной раз попыталась вспомнить, не делала ли она ничего хорошего гардеробщице. Всех учеников, пытавшихся уйти раньше шестого урока, она нещадно разворачивала назад, потому что «прогуливаете, да?!», и только на Миц ни разу не обратила внимания. Какое-то время Миц даже не знала, что эту милую старушку ненавидит вся школа.

«Почему на тебя посмотрело так мало людей?»

* * *

Лежа в кресле, Миц закрывала ладонью глаза. Зачем ей это приснилось? Почему-то фокус смещался то на Максима, то на странную фразу в конце сна. Голос, который произносил ее… Ей точно снилась только школа? Но, кроме нее, Миц помнила лишь какие-то обрывки. Чай, осколки, пасмурное небо…

Пошевелив головой, Миц ощутила прикосновение мягкой ткани к щеке. Сместила взгляд. Оказалось, она лежала под пледом, заботливо укрытая кем-то из родителей. Миц улыбнулась, ощутив благодарность. Хорошие они все-таки. Интересно, а сколько времени?

Пять утра, подсказал валяющийся на столе телефон, до которого Миц дошла, сонно покачиваясь. Едва пожелтевшее на востоке небо и пустая улица за окном сообщали то же самое. «Вот я и поспала, как хотела», — подумала Миц, и воспоминание из вчерашнего дня потянуло за собой остальные. Неправильный Максим, мысли о неизбежности смерти… Горечь вновь начала заполнять сознание Миц.

«...автор может полностью воссоздать только того человека, чья личность ему абсолютно незнакома и безразлична, либо...».

«... абсолютно незнакома и безразлична...».

Ну конечно! Надежда пронзила Миц, как молния. ПВМ сказал ей, что конкретно она не сможет воссоздать Максима, но что, если его создаст кто-то другой? Другой человек...

Вспышка надежды угасла. Ну да, бегать по городу и спрашивать людей: «Можете придумать мир, где мой брат жив?». В лучшем случае на нее посмотрят с видом «девочка, с тобой все в порядке?».

...или персонаж...

Последний обрывок мысли громом прокатился в сознании. Судорожно нашарив в кармане шорт ПВМ, Миц выдохнула:

— Способны ли персонажи из выдуманных миров создавать собственные выдуманные миры?

Нет, к персонажам из уже существующих произведений она не пойдет, это ничем не будет отличаться от приставания к реальным людям. Но на правах автора заставить кого-то из собственного выдуманного мира...

Но едва начавшие строиться планы разрушились коротким ответом ПВМ:

«Нет».

Гром утих. Теперь — лишь мерный шум дождя из мысленного кладбища.

— Почему? — машинально выдавила Миц.

«Межмировое пространство не способно принимать выдуманные миры персонажей», — туманно ответил ПВМ. Миц не удовлетворило услышанное.

— Почему оно не способно этого делать? — настойчиво спросила она и досадливо поморщилась. — Черт, ты же опять сейчас не ответишь… почему межмировое пространство не способно принимать выдуманные миры персонажей?

«Информация недоступна, — вдруг резко произнес ПВМ. — Нехватка данных».

Это еще что значит? То есть понятно, что оно значит, но… какого черта?

— Почему межмировое пространство не способно принимать выдуманные миры персонажей? — на всякий случай повторила Миц, смутно надеясь, что у ПВМ случился какой-нибудь кратковременный сбой.

«Нехватка. Данных», — повторил ПВМ еще резче и суше. Миц даже показалось, что в его голосе промелькнуло раздражение.

— Блин… — Она с досадой уперлась рукой в стол. Ладно, ответ на более важный вопрос она получила, а причина, по которой персонажи не могут создавать выдуманные миры, не так уж важна. Но это означало, что у нее остается только один вариант. Отыскать незнакомого человека и попросить его вообразить нужный ей мир. Фактически — подойти к случайному прохожему и сказать: «Вообразите мне, пожалуйста, мир, который такой же, как настоящий, но там жив мой брат». Весело…

Может, сработает просто попросить прочитать описание ее мира, которое так и лежит в заветном вордовском файле? О ней в любом случае подумают как о сумасшедшей, но это хотя бы проще, а значит, люди охотнее согласятся.

Миц задала вопрос ПВМ и вновь получила сухой ответ:

«Нет».

— Да почему?! — чувствуя отчаяние, крикнула Миц и тут же замерла, испугавшись, что могла разбудить маму и папу. Несколько секунд она напряженно вслушивалась в тишину квартиры и лишь когда убедилась, что из спальни родителей не доносится никаких звуков, шепотом произнесла: — Почему чтение описания мира не способно создать выдуманный мир?

«Выдуманные миры создаются с помощью энергии реальности, аккумулируемой воображением своего автора, — заговорил ПВМ. — Написание текста, рисование и прочие виды искусства — лишь способ систематизировать воображаемые образы и придать им более четкую форму. Сам процесс сотворения вида искусства, отдельно от сознания человека, не способен создать выдуманный мир. По этой же причине чтение книг, просмотр фильмов, рассматривание картин не способны повторно сотворить мир, показанный в данных произведениях искусства».

Что ж… это было довольно очевидно.

— Ясно… — прошептала Миц непонятно кому: то ли ПВМ, который не ответит, то ли себе. Уже и дождя не было, лишь безжизненная тишина и ставшее привычным разочарование. Значит, либо смириться с «недоделанным» Максимом, либо приставать к случайным людям в поисках того, кто согласится выполнить странную просьбу незнакомой девчонки? Отличные перспективы, ничего не скажешь. Каковы, интересно, шансы, что хоть кто-нибудь послушает ее, а не покрутит пальцем у виска и не уйдет?

Может, и ненулевые. Показать ПВМ, убедить согласиться на перемещение и потрогать прибор, показать межмировое пространство, доказать, что она не сумасшедшая. Миц ощутила вспышку воодушевления — плевать, сколько раз она опозорится, если хоть кто-то прислушается к ней, то!..

Только это все равно будет лишь двойник. Переносить на него любовь к настоящему Максиму — предательство.

Но… тогда… почему не задуматься о воскрешении настоящего Максима?!

— ПВМ, что будет, ес… Если переместить в собственный выдуманный мир тело человека, получится ли его воскресить? Человека, которому принадлежит тело?! — Миц трясло. Только попробуй, только попробуй отве!..

«Вы имеете в виду воскрешение настоящего человека посредством перемещения его тела в ваш выдуманный мир и использование различных методов воскрешения, доступных в данном выдуманном мире?».

— Да!

«Нет».

На миг комната исчезла, застланная тьмой в глазах. Непослушными губами Миц кое-как выдохнула слово. «Почему?».

«Попытка воскрешения настоящего человека в вашем выдуманном мире приравнивается к созданию персонажа. На созданного персонажа повлияют ваши представления о реальном человеке».

— Моем выдуманном мире? А что насчет… если переместить тело человека в чужой выдуманный мир и использовать… методы воскрешения, доступные там?

«…Это приравнивается к созданию персонажа».

— В смысле? Ты хочешь сказать, что это тоже будет двойник? Или что… что ты имеешь в виду, блин?!

ПВМ не отвечал около минуты, и Миц едва удерживалась от того, чтобы не швырнуть его на пол.

«Воскрешение реального человека в том смысле, который подразумеваете вы, невозможно осуществить посредством выдуманных миров. Если вы восстановите тело реального человека… — ПВМ опять задумался. — Данное тело. Тело реального человека. Станет телом персонажа. Так как создание нового человека или существа в выдуманном мире — это всегда создание персонажа. Такова логика межмирового пространства».

Стол был высоко, так высоко. Когда она оказалась на полу? Миц не чувствовала тело, она опять находилась где-то далеко, а тело было как автомобиль, в котором она жала на педали и вертела руль.

— Это самая ущербная логика, которую я слышала в своей жизни, — выговорили губы.

«…Мне жаль».

Миц прорвал истеричный, захлебывающийся смех. «Плевать, если родители услышат». Слезы катились по щекам, она задрала голову, и они потекли к ушам. Слабость, такая слабость, она ощущала ее, когда Максим лежал у подножия лестницы.

К чертям это гребаное воскрешение. Этих двойников. Жить — больно. «Как тебе повезло, Максим, ты ничего не чувствуешь, только покой!». Может, межмировое пространство уберегает ее от ошибки, потому что все живые страдают и зачем-то копошатся под реальным и выдуманными небесами, чтобы в итоге умереть и потерять все. Может, жизнь — это ад, а смерть — рай. А вечная жизнь — это наблюдение, как умирают все, кого ты знала. Смерть в любом случае делает все бессмысленным.

— Ненавижу все, — прошептала Миц. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу.

И как те же Вбирающие и люди из «Мы (не) умрем» живут? В постоянной войне, в страхе перед грядущей гибелью мира? Черт знает, чем закончится их история, но… Это же ужасно. Как главные герои ориджинала находят в себе силы бороться? Искать убежище, давать отпор людям снова и снова? Вообще что-то делать?

И почему ПВМ решил, что именно такой мир нужен ей? Вытерев лицо, Миц дрожащим голосом прошептала вопрос:

— Почему ты решил, что мир «Мы (не) умрем» подходит мне?

Прибор ответил. И Миц никак не ожидала услышать от него именно это:

«Мир «Мы (не) умрем» способен дать вам ответ».

— Что? — растерянно нахмурившись, проговорила Миц. — А можешь уточнить? Уточни, пожалуйста.

«Вы желаете узнать, зачем продолжать жить, если существует смерть. Мир «Мы (не) умрем» способен дать вам ответ на этот вопрос», — после секундной заминки проговорил ПВМ.

Миц едва не рассмеялась опять:

— Серьезно? Поиск смысла жизни? Исцеление души, вот это все, как по книжке? У меня уже есть психолог, мне хватает, спасибо! Не говоря уже о том, что я не этого хотела, я искала способ возродить Максима, прием!

Поток мыслей, кое-как сформулированных. ПВМ не ответил. Разумеется.

— Ответ… Мне не нужен ответ, мне нужно!..

Максим? Мир без смерти? Покой?

Она попробовала задать себе вопрос еще раз.

«…чтобы все это прекратилось».

Миц сидела, смотрела на ПВМ и чувствовала, как все сильнее впиваются его края в пальцы, которые она все крепче сжимала. Перемещатель слепо смотрел в потолок голубыми пятнами в центре.

Она ударила кулаком с зажатым прибором о диван.

— Подавись ты. — Миц зажмурилась, на фоне темноты перед глазами налилась и растворилась тусклая волна точек. — Предположим, я попробую. Дам ему второй шанс. Ты же выбрал для чего-то этот мир. Что ж, спаси меня. — Она усмехнулась. — Или я докажу тебе, что жизнь дерьмо.

* * *

Межмировое пространство проплыло перед ней. Сверкающие сферы выдуманных миров на темно-синем фоне. Яркие, светлые, прекрасные — сферы с логичными и оригинальными мирами внутри, которые оказали большое влияние на умы многих людей. Не такие яркие, но все же целые и красивые — менее значимые для человечества и менее оригинальные миры, но не уступающие своей логичностью и цельностью первым. Потрескавшиеся, тусклые, выглядящие хрупкими — миры со множеством недочетов и нестыковок в своей истории. Большие сферы — самостоятельные миры. Маленькие, кружащиеся вокруг них — фанфики, заимствующие вселенные первых. Бесчисленное множество результатов фантазии человечества.

А еще — вакуум. Мертвая тишина, отсутствие воздуха… и отсутствие того, что делало вакуум настоящим. Более серьезного вреда человеческому телу, чем просто смерть от нехватки кислорода.

Потом все вновь размазалось и слилось, потому что опять Миц понеслась куда-то с бешеной скоростью. Пока на пути не выросла одна из сфер, и Миц не нырнула в нее с головой, как в воду.

Каждый раз в этом месте — как первый.

Когда уже привычное недолгое помутнение сознания, вызванное перемещением, прошло, Миц обнаружила себя на знакомом каменистом берегу. К счастью, на этот раз она не угодила в реку и теперь находилась в нескольких шагах от кромки воды. Похоже, здесь тоже стояло раннее утро — воздух был по-утреннему свеж и легок, в нем витала тишина, нарушаемая журчанием реки и редкими трелями, видимо, уже проснувшихся птиц. Солнце висело довольно низко, почти скрываясь за кронами деревьев, и его свет был не закатно-багровым, а трепетно-желтым, прозрачным. На траве там, где падали солнечные лучи, блестела роса.

А еще было по-утреннему прохладно. Поежившись, Миц обхватила себя руками и пожалела, что не взяла какую-нибудь кофту. На этот раз она была предусмотрительнее и телепортировалась в футболке, джинсах и кроссовках, но как-то не подумала о том, что в мире Вбирающих может оказаться прохладно. Но не телепортироваться же обратно за кофтой? Или телепортироваться?

По-прежнему ежась, Миц неуверенно огляделась. Река журчала, перекатываясь по камням. Кусты пушились листьями и блестели каплями росы на них. Хвойные деревья, похожие на кедры, щетинились иголками и стояли плотной сине-зеленой стеной. Природа просыпалась, собираясь существовать еще один день, и ей было все равно на шестнадцатилетнюю девчонку из другого мира.

«Есть ли в этом какой-то глубокий смысл? — с мрачной иронией подумала Миц. — Я в произведении, значит, должен быть символизм? Что означают деревья? Мировое древо, мироздание… ээ… А река? Вода — колыбель жизни? Рассвет — начало. Начни новую жизнь? Или это просто лес и чертов холод, а синие занавески — это синие занавески».

И что дальше? Где ее ответ? Колеблясь, Миц провела пальцем по одному из голубых пятен на ПВМ. Может, уйти? Ей уже перехотелось здесь быть. Или все-таки?.. Ну да, стоять здесь и ждать неизвестно чего. Миц медленно занесла большой палец над ПВМ, и тут ее внимание привлек непонятный звук.

Он как-то не особо вписывался в тихие звуки раннего утра. Какое-то шуршание. Как будто... по траве что-то катилось. Звук доносился со стороны леса и в утренней тишине был слышен довольно отчетливо. Миц окинула берег взглядом, невольно крепче сжав ПВМ в руках. И одновременно с этим шуршание стихло.

Между деревьями остановилась инвалидная коляска. Ее металлические части блестели в лучах утреннего солнца, траву приминали четыре средних по величине колеса, обтянутых толстыми черными шинами. В коляске, положив руки на подлокотники, сидела девушка, примерно ровесница Миц. Худенькая, сутулящаяся. Жесткие, недостающие до плеч, немного взлохмаченные черные волосы, широкий лоб, в противоположность ему узкий острый подбородок и... необыкновенные глаза.

Все остальное словно померкло и потеряло свою значимость, когда Миц встретилась с их взглядом. Ей доводилось слышать выражение «глаза на пол-лица», и к глазам этой девушки его смело можно было применить. Большие, круглые, ярко-желтого цвета, они смотрели в лицо гостьи из другого мира, и их взгляд был так пристален, что ощущался буквально физически.

Миц вдруг стало страшно. У нее возникло четкое ощущение, что она обнажена, причем не телом, а — что самое жуткое — душой. Этот взгляд словно проник в ее мозг, а глаза девушки стали прожекторами, чей свет достиг самых глубин сущности Миц и выставил напоказ каждую, даже самую мимолетную мысль, каждое воспоминание, каждый ментальный скелет в шкафу. Ее душа была как на ладони, и эту душу медленно, тщательно изучали, стараясь ничего не упустить.

— Ты из Защитников? — вдруг спросила девушка ровным, немного напряженным тоном.

— Н-не... нет... — прошептала Миц, дрожа. Она изо всех сил пыталась зажмуриться или отвернуться, но ее взгляд словно оказался прикован к глазам незнакомки. Жуткие прожектора продолжали пронзать ей душу.

Лицо девушки смягчилось, и она облегченно улыбнулась. Но тут же снова напряглась и задала второй вопрос:

— Ты хочешь каким-то образом причинить вред живущим здесь Вбирающим?

— Нет, — опять тихо сказала Миц. Говорить громче ей не позволяло пересохшее горло.

Облегчение на лице девушки отразилось более явно, улыбка на этот раз была шире и явнее. Она кивнула каким-то своим мыслям, не опуская, впрочем, взгляд, и, посерьезнев, спросила вновь:

— Но тогда зачем ты здесь? Как сюда попала? И где была эти три дня?

Ее голос теперь звучал мягко и дружелюбно, но в сочетании со страшным пронзающим взглядом казался чуть ли не издевательским.

— Ты все равно не поверишь. Пожалуйста, хватит! — не выдержав, отчаянно крикнула Миц. Ее трясло. Ощущение обнаженности собственной души внушало ей чуть ли не первобытный ужас.

Девушка вздрогнула, точно до нее только что дошло, что происходит, на лице мелькнуло смущение. Она поспешно прикрыла глаза. Страшные прожектора исчезли за веками, и в ту же секунду Миц удалось зажмуриться. От облегчения у нее подкосились ноги, и она едва удержалась от того, чтобы не упасть на камни. Ее душу больше не просвечивают. Ее мысли снова принадлежат только ей одной.

— Прости за это, — услышала она смущенный голос девушки. Ниже, чем у Тирри, но тоже довольно высокий, немного монотонный. — Нужно было убедиться, что ты не враг. Ты ведь та девушка, которую встретили Ринк и Тирри два дня назад? Подходишь по описанию.

— Да. Только необязательно было залезать мне в голову, — зло сказала Миц. Она решилась открыть глаза, но на этот раз старалась не встречаться со взглядом девушки. Так вот о каком способе узнать, врет Миц или нет, говорили Тирри и Ринк! Позволить этой Вбирающей заглянуть ей в душу и узнать ее намерения! Миц ничуть не сомневалась, что это так: слишком сильно было недавнее ощущение открытости и беззащитности собственного разума. Ее душил гнев. Эта девчонка, она ведь все видела, все ее мысли, все!..

— Я не!.. — Воскликнувшая было девушка замолчала и глубоко вздохнула. На ее лице промелькнула досада. — Я не залезала тебе в голову, — продолжила она медленно, четко выговаривая каждое слово, словно старалась отпечатать их в сознании Миц. — Знаю, это чувствуется именно так, но я не читала никаких твоих мыслей, не видела воспоминаний, не рассматривала душу. При взгляде в глаза другого человека я лишь вижу, лжет он или нет. Твои ощущения при этом — лишь побочный эффект. Раздражающий всех, в том числе и меня, — неожиданно горько призналась девушка. — Я не лгу. Поверь, я действительно только узнала, что ты говоришь правду.

Побочный эффект?.. Миц искоса посмотрела на незнакомку, стараясь не поднимать взгляд выше ее подбородка. У нее не было никаких подтверждений слов девушки, но все-таки она ощутила, как по телу волной разливается облегчение. Если это правда побочный эффект, значит, ее мысли остались тайной. Никто по-прежнему не знает, о чем она думает, мечтает, грустит. Ее разум — по-прежнему уютный уголок, принадлежащий ей одной.

А еще Миц заметила кое-что странное. Если Ринк и Тирри казались неуловимо неправильными, то незнакомая девушка выглядела откровенно чужеродно. Словно на картинку пейзажа кто-то неумело наложил в фотошопе фигуру из другого изображения. Девушка не казалась частью этого мира и вызывала ощущение, что она очутилась здесь по ошибке.

Вбирающие казались неправильными, потому что здоровые люди подсознательно ощущали нехватку энергии стихий в их организмах и то, что по-хорошему они выживать не должны. Чем больше стихий не хватало, тем отчетливее было чувство. Сколько не хватает этой Вбирающей? Двух, трех, всех?

— Меня зовут Тлирина, — произнесла девушка мягко. — А тебя?

Миц машинально подняла взгляд на ее лицо и поспешно опустила его. Правду говорила Тлирина или нет о своих способностях, но вновь испытывать чувство обнаженной души ей не хотелось. Взгляд скользнул по телу Вбирающей и добрался до ног. И Миц невольно вздрогнула, заметив то, чего не замечала раньше.

Ног у Тлирины не было. Вернее, были, но назвать их ногами не поворачивался язык. На их месте торчали две культи, оканчивающиеся там, где у других людей находились колени. У Тлирины же в этом месте болтались пустые штанины, завязанные узлом.

Тлирина заметила взгляд Миц. Она поспешно положила ладони на концы культей и ссутулилась еще больше, неловко пытаясь скрыть их. Осторожно посмотрев ей в лицо, Миц увидела, что то стало напряженным. Теперь уже Тлирина избегала ее взгляда, отвернув голову. Ее губы плотно сжались, руки нервно комкали ткань штанов.

— Твое имя, — проговорила Тлирина тихим и неестественно ровным тоном. Она по-прежнему старалась не смотреть на Миц. — Ты его так и не сказала. Как тебя зовут?

— А... точно... — поспешно затараторила Миц, отводя взгляд. Внутри бушевали смущение и неловкость. — Миц. То есть Марина. То есть... — Смешавшись окончательно, она замолчала.

— Так Миц или Марина? — недоуменно спросила Тлирина. Она по-прежнему прикрывала руками ноги, но уже не комкала штаны, видимо, озадаченная ответом Миц и поэтому отвлекшаяся от собственного смущения.

— Настоящее имя — Марина. Прозвище — Миц. Лучше зови меня Миц, мне так больше нравится, — наконец взяв себя в руки, разъяснила Миц. Она опять старалась смотреть в район подбородка Тлирины, чтобы не встречаться с ней взглядом и одновременно не видеть ее ноги.

— Миц... — задумчиво пробормотала Тлирина, склонив голову набок и точно прислушиваясь к звучанию своего голоса. — А почему именно такое прозвище? Что оно означает?

У Миц возникло ощущение, что Тлирине на самом деле не очень интересна история ее прозвища, и она просто пытается отвлечь собеседницу. Впрочем, сама Миц вполне ее понимала. Поэтому она ответила, хотя воспоминания об этом были несколько... болезненными:

— Это перевернутое «цим», а «цим» — звук, с которым сталкиваются мечи.

Озадаченное выражение лица Тлирины ее не удивило. Такое было у всех, кто слышал объяснение.

— Мы с братом в детстве любили драться на мечах… игрушечных… и еще мне слышался такой звук в мультиках, где были бои на мечах. И он мне очень нравился. В начальной школе брат перевернул «цим» и дал мне прозвище. Тогда почти у всех наших друзей были прозвища, и ему захотелось, чтобы у нас они тоже появились. Он решил перевернуть, потому что «Миц» казалось ему похожим на сокращение моего имени. — С нервной усмешкой Миц развела руками. — А себя он стал называть Мац, чтобы перекликалось со мной, и еще это тоже звучит как сокращение его имени. Про свое прозвище он потом забыл, а мое ко мне прилипло.

«Миц-Миц-Миц! Не знаю, зачем, но я загуглил слово «Миц», короче, на немецком так кошек подзывают, а еще ты, гм, «сок» на иврите. Не волнуйся, «Мац» я тоже гуглил, можешь звать меня Московским Авиационным Центром. Ну и да, кошек мной тоже можно подзывать, только в Болгарии».

Миц порывисто вздохнула и укусила изнутри щеку. Воспоминания вспыхивали, как боль. Зачем она вспоминала? Зачем Тлирина спросила?

— Хм… — Тлирина почему-то опять отвернулась, а ее лицо стало… виноватым? — Ясно. Значит, Миц… — Она опустила голову и принялась усиленно разглядывать свои штаны.

— Что такое? — недоуменно спросила Миц.

— Просто… — Тлирина бросила на нее неловкий взгляд и снова переключилась на штаны. — Твое лицо. Оно погрустнело.

— А… — Миц вдруг ощутила ком в горле. — А. Понятно. И я не хочу об этом говорить, — мрачно добавила она, трогая мочку уха. Ногти впились в кожу, и боль частично помогла.

— Я и не спрашиваю. — Не поднимая голову, Тлирина едва заметно передернула плечами. — Я тоже… не люблю обсуждать такие вещи.

У нее тоже кто-то умер? Для такого мира это логично. «Да ладно, зато они не страдают, это живые неудачники страдают по ним», — Миц едва удержалась от горькой усмешки. Параллельно с этой мыслью она ощутила благодарность. Слава богу, что не произошло сухого стандартного диалога: «А где твой брат? — Он умер. — О, мне жаль».

— И все-таки, — осторожно продолжила Тлирина, наконец подняв лицо. Миц опять поспешно перевела взгляд ниже уровня ее глаз. Может, это было и невежливо, но она ничего не могла с собой поделать. — Все-таки, Миц, что ты здесь делаешь? И как оказалась в этом лесу?

— Ты мне все равно не поверишь, — буркнула Миц. Ну в самом деле, какой тут может быть разумный ответ? «Я пришла сюда из другого мира, потому что телепортирующий прибор мне сказал, что тут может быть ответ на вопрос, которым я даже не интересовалась»?

— Поверю. — Тлирина улыбнулась. — Если это будет правдой, я поверю.

А зачем сообщать что-то девушке, которую ты первый раз видишь? Еще и персонажу. Миц неопределенно пожала плечами. Внезапная мысль пришла ей в голову: что Тлирина вообще делает в лесу рано утром? Как-то удачно она оказалась там, куда телепортировалась пришелица из другого мира. А что, если это какая-то ловушка?

— А что ты сама тут делаешь? — прямо спросила Миц. — То есть... сейчас же раннее утро, верно? Мало кто просыпается в такое время. А ты не только встала, но и оказалась аккурат в том месте, где оказалась я. Как-то это не похоже на простое совпадение.

Тлирина явно растерялась: похоже, она не ожидала от Миц такого вопроса. Но буквально через секунду ее лицо вновь стало спокойным.

— У меня бывают... предчувствия, — задумавшись на мгновение, ответила она. — Иногда. Что мне надо куда-то пойти или откуда-то уйти, что скоро произойдет что-то хорошее или плохое. И сегодня я проснулась с чувством, что мне надо прийти сюда.

Честно говоря, Миц было трудно поверить в это. Конечно, в этом мире такое вполне возможно — почему бы одной из Вбирающих не обладать такой способностью? Но скептицизм человека из мира настоящего, где подобные слова звучали бы отговоркой, такими мыслями трудно перебивался.

— Мне не очень в это верится, — честно призналась Миц. — Просто... в прошлый раз Вбирающие... не очень хорошо меня встретили. Понимаю, конечно, что я действительно выглядела подозрительно, и перестраховка не помешала бы, но все-таки. В конце концов, люди начали войну против Вбирающих, откуда мне знать, как ваш лагерь относится к ним? Может, вы все это время искали меня, чтобы убить?

— Я не обманываю! — Тлирина вдруг оскорбленно выпрямилась, и Миц еле успела избежать контакта с ее возмущенным взглядом. — Я действительно лишь почувствовала, что мне надо прийти сюда!

Тлирина глубоко вздохнула и заговорила спокойнее:

— Да, мы тебя искали. Потому что не знали, Защитница ты или нет, стоит нам ожидать нападения после твоего побега или нет. Мы просто боялись за свою безопасность. Но никто не собирался убивать тебя, даже если бы ты оказалась Защитницей. Если бы ты осталась, остальные всего лишь дождались бы меня, а я всего лишь поговорила бы с тобой и узнала, лгала ты или нет. К тому же... здесь большой лес. Ты могла заблудиться, попасться диким животным, просто не найти что поесть и умереть от голода. Так что мы искали тебя еще и для того, чтобы тебе помочь. Это правда! — вновь горячо воскликнула Тлирина. — Понимаю, ты не можешь знать этого наверняка, но это действительно так. Мы не убиваем обычных людей и нормально к ним относимся. Тебе сейчас ничто не грозит, я же видела, что ты тоже говоришь правду.

Силы вдруг словно оставили Тлирину, и она устало сгорбилась в коляске. Миц медленно переваривала ее слова, ошеломленная внезапной вспышкой гнева. Она была такой… человечной.

— Пойдем в лагерь, — устало и мягко произнесла Тлирина. — Клянусь, тебе никто там не причинит вреда. Я скажу, что ты не Защитница и не хочешь причинить нам вред. Мне поверят. Мне нет смысла врать ни тебе, ни своим товарищам.

Да пошло оно все к черту, вдруг подумала Миц. А почему бы и нет? В конце концов, она всегда может сбежать с помощью ПВМ. Тем более что ей еще делать? Сидеть дома? Бегать по улицам и просить людей вообразить мир с живым Максимом? Так хотя бы развеется.

— Пойдем, — сказала Миц, вздохнув. Все желание спорить и подозревать пропало.

Несколько секунд Тлирина удивленно смотрела на нее, словно не ожидала, что Миц так быстро согласится, а затем расслабилась и облегченно улыбнулась.

— Все будет хорошо, — заверила она Миц. — Никто тебя не тронет.

«Посмотрим...»

Миц задумалась было, почему Тлирина не спрашивает про ее загадочную телепортацию при побеге, но тут же вспомнила. Ее перемещения в межмировое пространство просто не заметили. ПВМ сам говорил ей, что другие существа не замечают телепортации из другого мира и обратно, такой вот отвод глаз. Для Ринка и Тирри, наверное, все выглядело так, словно Миц незаметно выскользнула и сбежала. Хоть это хорошо. Миц совершенно не хотелось говорить об этом.

— Надеюсь, — запоздало ответила она Тлирине и сделала первый шаг вперед.

«Черт с ними. Но я в этом мире в последний раз».