Немёртвый (джен)

Поселение мы штурмовали пять дней. Первое время рыцари Света сыпались на нас как снег на голову, но они не ожидали внезапного нападения в этом направлении, и нам удалось разбить их довольно быстро. Досадно, что большая часть населения успела покинуть свои дома, пока рыцари пытались отбить атаку и отбросить нас как можно дальше, но я так рвался вперёд, что не уступал им ни клочка земли, с остервенением пробиваясь вперёд. Искатели доложили, что на местном кладбище случился неизвестный прорыв, разбудивший несколько десятков могил, и нужно было немедленно добраться до них первыми, пока епископы не сожгли всех новых немёртвых. Или пока они сами не сошли с ума и не превратились в ораву нежити, с одинаковым рвением нападавшую как на поселения дышащих, так и на наши. Но мне было плевать на них. Плевать на всех, кому не повезло проснуться в могиле, кто утратил свой функционал и не годился ни для чего, кроме как для бытовых нужд или исследований в лаборатории. Я дрался не на жизнь, а насмерть с рыцарями Света не за них, а за себя, ведомый острым чувством близости своей цели: узнать, кто я и почему стал немёртвым; узнать, чью именно глотку я должен перерезать точно так же, как перерезали мою собственную.

С поля боя тянулись длинные вереницы: искатели тащили обратно искалеченных немёртвых и рыцарей, которых не прекращали изучать в лабораториях. Их тела, наполненные Светом, не годились для запчастей в руках хирургов-реставраторов и не слушались немёртвых тел, словно отравляли их. Но алхимики не теряли надежды докопаться в своих исследованиях до сути защиты, ведь если её взломать, мы могли получить доступ к неограниченному ресурсу свежих тел, которые сами шли к нам на смерть.

Но с победой наша работа была ещё не закончена: нужно было проверить поселение и добраться до кладбища, чтобы успеть вывезти всех и оттуда. Даже если находившихся там немёртвых не получится социализировать, то как раз они и станут отличными запчастями для других. Карвиус получит новый позвоночник, который, возможно, продержится дольше предыдущих, а Велоку могут найти пригодную челюсть, и его невнятное бормотание превратится в полноценную речь. В последнее время Матильда развлекалась и тем, что пришивала дополнительные пары рук немёртвым. Подобная честь была предложена и мне, но я отказался. Меня вполне устраивало моё нынешнее тело, которое довольно-таки неплохо функционировало и не спешило гнить и разлагаться, несмотря на перегрузки в бою, которым я его регулярно подвергал. Были, конечно, типичные проблемы с горлом, требующим ухода и еженедельной реставрации, но на фоне всех остальных я был буквально счастливчиком, поэтому не желал лицезреть у себя на теле новые швы, которые тоже потребовали бы ухода. Кроме того, чужие конечности никогда бы не слушались меня идеально и были бы бесполезны в бою.

— Капитан, разведка сообщает, что в домах ещё остались дышащие. Возможна засада, — доложил один из моих подчинённых, молодой лейтенант Холкс, которого мне подкинули неделю назад. Кажется, парню не повезло налететь на дикого кабана, который разодрал ему грудь и горло недалеко от границ немёртвых. Он рано попал искателям в руки, отчего, как и я, сохранил неплохой функционал тела, успешно прошёл обучение в Академии и сразу после выпуска попал в гвардию, что давало мне понять: он не проходил испытаний. Не получил приглашения или испугался предупреждений. Впрочем, я склонялся к первому варианту, поскольку с моей точки зрения мозгов у него не было от слова совсем, что изрядно меня раздражало, и он был первым кандидатом на роль моего живого щита.

Он передал мне карту поселения с отмеченными на ней позициями дышащих. Я кивнул, принимая её, и развернул перед собой, внимательно изучая.

— Приготовления закончены? — вместе с этим спросил я.

— Из уцелевших гвардейцев сформированы три отряда. К каждому прикреплено по разведчику для безопасности. Также в наличии четыре катапульты, которые почти не пострадали, — отрапортовал он.

Я нахмурился, размышляя. Отметки о дышащих были хаотично разбросаны по разным постройкам. «Это не рыцари Света, — понял я. — И не засада». Как бы сильно я их ни ненавидел, но знал, что рыцари идиотами не были. Если бы они поджидали нас внутри, то сконцентрировали бы все силы в определённом месте, позволяющем повернуть бой в их пользу. Будь условия другие, я бы мог предположить, что они рассредоточились, готовясь напасть на нас со всех сторон. Но не в этом случае. Я снова осмотрел карту. Не было никакого смысла и никакой логики в том, где находились эти дышащие. Скорее всего, это просто несколько идиотов, отказавшихся покидать свои дома.

— Один отряд оставляем в поддержке за поселением, вот здесь. — Я ткнул в карту, указывая, где именно хотел видеть отряд, отвечающий за защиту тех, кто отправится в поселение. С этого места хорошо просматривалось как само поселение, так и все прилегающие территории, так что там могла получиться хорошая опорная позиция, которую я потом передам другому подразделению, отвечающему за защиту границ. — Туда же отправятся катапульты. Поставьте их на нашу «мягкую подушку», чтобы легко и быстро развернуть в любом направлении. Если на горизонте появятся рыцари — немедленно открыть по ним огонь. Вся разведка остаётся там же и открывает глаза в сторону горизонта, в поселении они мне не нужны.

— Но если засада… — попытался возражать Холкс, но я остановил его горящим кроваво-красным взглядом, отчего он тут же поспешил убраться от меня в сторону.

— Нет там засады. Озвучьте мой приказ и выступаем, — распорядился я и отвернулся от него, сдерживаясь, чтобы не прибить прямо сейчас. Командование сквозь пальцы смотрело на косвенное убийство подчинённых в пылу боя, но вряд ли оно будет довольно, если я сверну чью-то шею просто так.

Через десять минут, закончив собственные приготовления и сменив комплект оружия, поскольку предыдущий нуждался в чистке и заточке, я вышел впереди двух отрядов и бегло оглядел их состав. Холкса в их числе не было. Боится. Правильно боится.

Разведчики бесстрастно следили за моими действиями. Я знал, что они не рады, что я удалил их из отрядов, но мне были не нужны прямо за спиной глаза и уши, которые мне не подчинялись. Разведка была другим подразделением, и его члены могли игнорировать мой прямой приказ, если это нарушало их основные задачи. Однако я мог просто не брать их с собой. Ослушаться приказа остаться в поддержке они не могли, потому что именно поддержка была их прямой обязанностью.

Оседлав своего коня, я махнул рукой, и мы двинулись вперед быстрой рысью, поднимая клубы снега. Один отряд я отдал под управление Паскаля — лучшего своего лейтенанта на нынешний момент, второй взялся возглавить сам.

Поселение было небольшим, всего три улочки, связанные между собой небольшими переулками. Собор находился в самом центре поселения и представлял для меня наименьший интерес. Кроме того, приказом было запрещено входить на его территорию без предварительных исследований, поскольку святая земля не всегда однозначно реагировала на приближение немёртвых. Однако именно за ним и было то самое кладбище, ради которого мы пришли.

Отдав приказ рассредоточиться и обыскать все дома, я занялся тем же самым, намереваясь непременно обойти каждый дом — так или иначе. Не уйду, пока сам не осмотрю, и пусть трактуют это как хотят. Клещами не вытащат отсюда.

Жилища дышащих радикально отличались от наших: мебель в неразумном избытке, расписные сосуды, предназначение которых заключалось только в том, чтобы стоять на своём месте, множество одежды, часто слишком тонкой и непрактичной, которую они легкомысленно сменяли, едва там появлялся малейший дефект, никак не вредивший её функционалу. Подумав, я решил, что нужно было ещё распорядиться собрать все тряпки, которые здесь были, но махнул рукой. Пусть искатели сами этим занимаются. Может быть, они обнаружат здесь что-то ещё пригодное для использования, а не только одежду. Я понятия не имел, в каких ресурсах нуждаются все занятые подразделения немёртвых. Возможно, кто-то остро нуждался для своей работы в диване, который стоял здесь в гостиной, и заполнил ради него тысячу бланков в отделе обеспечения. А возможно — нет.

В четвёртом доме, который я посетил, обнаружился седовласый старик, смеривший меня мрачным взглядом. Он сидел в странном кресле, к которому зачем-то были приделаны два огромных колеса и два поменьше. «Возможно, не может передвигаться сам», — подумал я, вспомнив тележки искателей, на которых они привозили немёртвых. Мы оба знали, чем закончится эта встреча, поэтому я был несколько благодарен старику, когда он даже не дёрнулся, увидев поднятый меч. У меня не было времени бегать за ним. Зато теперь я понял, что за дышащие остались в поселении — это были старики. Из своих исследований я знал, что время не щадило дышащих, изменяя тела. Для нас чем-то подобным был некроз, пагубно влияющий на тело и ограничивающий наш срок существования. Но мы умели с ним бороться тем или иным способом. Кто-то высыхал до костей, практически разваливаясь на части, но продолжал бороться за каждое сухожилие, как ректор Карвиус, например. Дышащие же бороться со временем не умели. И когда накапливали его слишком много, дряхлели, слабели и умирали. Мне было интересно: бросили ли этих стариков в спешке свои же, посчитав обузой, или они предпочли остаться здесь сами?

Покинув этот дом, я двинулся в следующий, в следующий и в следующий, пока наконец не наткнулся в одиннадцатом доме на то, что так хотел найти. На стене, покрытой белым полотном, в позолоченной раме висел портрет мужчины, в который я смотрелся почти как в зеркало. Почти, потому что кожа моя давно была иного цвета, глаза утратили блеск, волосы не были тщательно расчёсаны и уложены по плечам, и я совершенно точно никогда бы не надел на себя форму рыцаря Ордена Света. Здесь же на стене висел меч, очевидно принадлежавший мужчине. Я стоял перед портретом как громом поражённый, когда у меня за спиной раздался тихий вскрик, и я резко развернулся, выбрасывая вперёд руку с мечом. Там оказалась низенькая немолодая женщина в синем платье и чепце. Прижав руки к груди и сжимая в ладонях позолоченный диск с выгравированным на нём знаком Света, она с ужасом смотрела на меня, пятилась нетвёрдыми шагами и качала головой, словно отказываясь верить тому, что видела перед собой. Я запоздало вспомнил, что скинул свой капюшон, увидев портрет, и, конечно, она видела, насколько мы с ним похожи.

— Невозможно. — Я скорее прочитал по губам, чем услышал, и скривил губы. Вот именно: невозможно. Рыцари Света не могли стать немёртвыми, никогда и ни при каких условиях. Даже части освящённых тел не годились для реставрации, что уж говорить о них целиком.

— Уверены? — едко спросил я, на мгновение вспомнив, что такое эмоции. Что существует ещё что-то, помимо ярости и ненависти, которые я обычно испытывал и которые вели меня вперёд по жизни. Красное марево снова поддернуло взгляд, но было в нём что-то иное, непривычное, не такое, как обычно. Мой взгляд упал на расположенное рядом зеркало, и я увидел, как нечто алое выступило из глаз и теперь катится по щеке алым росчерком. Я недоумённо поднял свободную руку и осторожно коснулся лица, смазывая это, снял на пальцы и рассмотрел. Я бы сказал, что это была кровь, если бы думал, что она ещё сохранилась в моём теле. Ещё одно невозможно на сегодня.

— Как Лили? — зачем-то спросил я, рассматривая алые пальцы. Я был уверен, что это та самая бабушка, о которой мне рассказали столько историй.

— В-в-в сто-столице, — пролепетала женщина, и я кивнул. Хорошо. Пусть там и остаётся. Иначе я доберусь до неё. Иррационально, мне бы не хотелось, чтобы она попалась мне, потому что я совсем не был уверен, что не убью её, едва увидев. Там она в безопасности от меня. Пожалуй, теперь я действительно был тем самым злом, которое она когда-то упоминала.

Я хотел было наконец-то узнать у женщины, что же это за портрет такой и чей он, прежде чем убить её, но где-то вдалеке воздух разрезал характерный свист летящего снаряда и прогремел удар. А потом снова. Подвесная люстра на потолке закачалась, и сверху посыпалась пыль. «Рыцари Ордена Света. И совсем рядом, — понял я по тому, как близко вёлся огонь. — Они там спят, что ли, в поддержке? Какого Света они допустили их так близко к поселению? Надо уходить». Я не удержался от усмешки: какая-то неведомая мне сила хранила как Лили, так и её (очевидно) бабушку, складывая события каждый раз таким образом, что убивать их мне казалось нерациональным. Впрочем, это только на время.

— Вам не выжить здесь, — предупредил я женщину, доставая кинжал и направляясь к портрету. — Сейчас здесь рыцари Света, на которых придётся отвлечься, но мы вернёмся. Потратьте предоставленное вам время с умом.

Я вырезал портрет из рамы, скрутил его и привязал к поясу. Первой подвернувшейся под руку тряпкой стёр с лица кровь. Пораздумав, я аккуратно снял со стены и меч. Коснувшись лезвия, отдернул руку: жжётся, зараза. Зато держать за рукоять, перемотанную толстой кожей, было вполне себе возможно. Внешне меч выглядел совершенно обычным, ничем не выдавая сути металла, и я подумал о том, что сейчас вполне смогу пронести его в Некросити незамеченным. Неплохо будет иметь в своём арсенале подобную игрушку. И я быстро заменил один из своих мечей на освещённый.

Накинув на голову капюшон, я бросил последний взгляд на женщину, которая не сдвинулась с места, по-прежнему безмолвно наблюдая за мной.

— Лили расстроится, если вы погибните, — серьёзно заметил я. — И для собственного блага ни с кем, кроме неё, не говорите про меня.

— Капитан! — снаружи послышался голос Паскаля и приближающийся звук нескольких пар ног, и я поспешил уйти. Будет лучше, если они не зайдут в дом и не увидят женщину, иначе мне будет сложно объяснить командованию, откуда внутри поселения взялись трупы моих людей, если драки с рыцарями здесь не было. Да и Паскаля было жаль — единственный толковый лейтенант под моим управлением.

Быстро собрав оба отряда, я поднял их по коням и по широкой дуге повёл через опорный пункт. Желания кидаться на врага вслепую, не зная их количества и расположения, у меня не было. Уже наверху, оценив ситуацию и обматерив разведку на чём Свет стоит за то, что проспали приближение конницы, я отправил в Некросити записку с некро-ястребом: нужно было подкрепление и прибытие защитников. А сейчас у меня было только три отряда нападающих и четыре катапульты против семи отрядов рыцарей. Уверен, их катапульты тоже прибудут, но позже. Они замедляли рыцарей, поэтому всадников перебросили сразу вперёд, а основные силы ещё подтянутся.

— Сколько мы продержимся? — шелестяще спросил один из разведчиков, приближаясь ко мне. Я стоял рядом с инженерами, отвечающими за управление катапультами, и обсуждал с ними траекторию ведения огня, чтобы как можно сильнее задержать приближение рыцарей и разбить как можно больше их сил.

— Около часа — точно, — ответил я, переглянувшись со старшим инженером, и получил его утвердительный кивок.

— В поселении пахнет дышащими, — заметил разведчик, испытующе глядя на меня. Разведка приносила ценные сведения для построения стратегии, но в остальном была, с моей точки зрения, бесполезна. Их организмы, постоянно подвергающиеся влиянию кислорода, который они вдыхали, страдали от хронического некроза, который затрагивал в том числе и мозг, отчего нарушалась целостность их логического мышления, пропадало чувство страха или самосохранения.

— Странно, — хмыкнул я, позволив себе усмешку и думая о том, что, пожалуй, был даже слишком хорошего мнения об их мыслительных процессах. — К чему бы это? Особенно если учесть, что ещё пару часов назад это было их поселение, а не наше.

— От вас тоже пахнет дышащими, — не унимался разведчик, и я подавил желание достать клинок рыцаря, чтобы вспороть ему грудь и заставить заткнуться раз и навсегда. Глаза полыхнули красным.

— Тоже странно, — повторил я, оскалившись. — С учётом, откуда я вернулся.

В груди снова поднималось какое-то давно забытое рокочущее чувство, и я, поддавшись ему на мгновение, не выдержал и рассмеялся в лицо разведчику. Едва первые звуки смеха вырвались из груди, как я уже не мог остановиться. Свет побери, что же со мной произошло в этом поселении? Я же никогда не смеялся. Я ведь забыл, как это делается.

Разведчик отступил, словно испугался.

— Всё в порядке? — спросил Паскаль, приближаясь к нам и внимательно глядя на меня. Я знал, что этот малый без лишних разговоров вывернет разведчика наизнанку, стоит мне только указать ему. Тьма знает, что за счёты у него были с этим подразделением, но он их терпел только ввиду необходимости. Отчего нравился мне только больше.

— Полностью, — я широко усмехнулся. Так широко, как никогда до этого, отчего обеспокоился на мгновение, не повредится ли лицо. Надо сказать, что с некоторых пор оно мне начало нравиться. Мысли снова вернулись к портрету и тому, что за человек на нём был. Недопустимо, чтобы это увидел кто-то ещё. Это вызовет гораздо больше вопросов, чем я насобирал ответов. Скрученное полотно продолжало висеть у меня на поясе, и я не собирался снимать его, пока не найду подходящее место для хранения. Как любит говорить Шелок: оторву и руки, и ноги, и голову любому, кто только сунется. По счастью, пока никто не задавал вопросов, хотя я был уверен, что разведка уже косилась в мою сторону, чуя запах дышащих, идущий от полотна и клинка. Вот почему один из них подошёл ко мне.

— Расходимся по коням. Третий отряд тоже.

— Мы останемся без защиты? — спросил старший инженер, и я кивнул.

— До вас доберутся, если только будем разбиты мы. Я выманю их туда, — я указал место на карте, которое выбрал для боя. В стороне от поселения. — Мы не успели обойти все дома, поэтому в поселении ещё могут быть дышащие. Если повезёт, они попытаются покинуть его и пойдут этой дорогой, — я провёл пальцем по карте, указывая, где именно, — чтобы выбраться и добежать до леса за спины рыцарей. Тогда рыцарям придётся перебросить часть сил на их защиту. К этому времени они уже потеряют часть своих сил из-за катапульт, когда будут пытаться пробиться к нам. Поэтому получиться три-четыре отряда против трёх, а это уже не так фантастически невозможно.

— Мы просто так отпустим дышащих? — спросил Паскаль.

— Мы просто так отпустим приманку, — уточнил я. — Иначе в ней нет никакого смысла. Но ты прав, надо создать видимость угрозы, иначе тоже не будет смысла. — Я впечатался взглядом в разведку, которая была сомнительной боевой единицей, но тут могла сгодиться. Убью двух зайцев один ударом: выпущу ту женщину из поселения и избавлюсь от тех, кто слишком много обращает внимания на то, на что не следует. — Выдайте им коней. Если из поселения побегут люди, пусть максимально открыто преследуют их, но не трогают, чтобы рыцари не потеряли причину разделиться.

— Это не работа разведки, — осторожно возразил мне всё тот же разведчик, и я снова широко ему улыбнулся, буквально наслаждаясь работой своих мышц на лице.

— Так напишите по возвращению на меня докладную в трибунал, — ласково посоветовал я. — Но сейчас ситуация чрезвычайная, и я, как старший по званию, ваш бог и господин на поле боя. Если желаете, то возразите мне, и я прикажу сворачивать силы и трубить отступление, но тогда уже я напишу докладную в трибунал, по какой-такой причине был вынужден увести войска, тогда как мог удержать позицию до прихода подкрепления.

Разведчик отступил от меня. Теперь я не сомневался: он тоже боялся. Умница.

— Они уже знают, что катапульты не вкопаны, а на «подушках»? — спросил я инженера, кивая в сторону рыцарей.

— Мы ещё не поворачивались, — покачал тот головой. — Как поставили на диски в ту сторону прицелом, так они и вылетели прямиком под нас.

Я улыбнулся ещё шире, хотя это тоже казалось мне уже невозможным.

— Как только преодолеют этот рубеж, — я прочертил полосу на карте, — начинайте линейный не прицельный обстрел. А до тех пор следите, чтобы не вертеть «головой». Даже если будете мазать. Пусть подойдут поближе.

Катапульты не подвели, и женщина из деревни тоже. Пока рыцари силились преодолеть огневой барьер, из поселения выбежали пятеро дышащих и кинулись к лесу как раз по тому пути, который я указал. Следом за ними верхом бросилась разведка. Рыцари Света, замешкавшись на мгновение, разделились. Я слышал несвязные крики их командующих, отдающих спешные приказы. Как только рыцари преодолели условный рубеж, думая, что ушли с огневой позиции катапульт, те завертелись на своей дисковой «подушке», быстро поворачиваясь и прицельно обстреливая противника без промаха — с такого расстояния уже невозможно было промахнуться. И снова крики: кто-то вопил от боли, придавленный конём или сжимая культю, оставшуюся от размазанной по земле ноги или руки, кто-то просто от страха или ярости, видя, что происходит вокруг. Они пытались перегруппироваться, но сейчас это было уже не важно. Их число быстро сводилось к тому минимуму, на который я рассчитывал. Когда расстояние совсем сократилось, я повёл свои три отряда по широкой дуге, целясь рыцарям во фланг и вынуждая их тем самым прекратить движение по прямой к катапультам, а также смещаться в сторону — мне навстречу. Перестраиваясь, чтобы защитить свой фланг и, возможно, тыл от меня, они оставались ещё какое-то время на линии огня катапульт, увеличивая тем самым их боевую мощь для меня. Ведь они не могли знать, оставил ли я на катапультах кого-нибудь ещё и нет ли у меня дополнительных козырей в рукаве. Впрочем, козырей в рукаве не было. Я сам был своим самым главным козырем. Мы шли длинной вереницей друг за другом из-за холма, так, чтобы нельзя было сразу оценить количество моих отрядов, и перегруппировывались уже на ходу, собираясь вместе. И когда нас уже можно было сосчитать и понять, что два отряда на защиту пятерых дышащих от одного отряда бесполезной малочисленной разведки — это слишком много, было уже поздно что-либо менять. Мои три отряда только-только схлестнулись тремя с половиной отрядами рыцарей, ещё два их отряда играли в кошки-мышки с разведкой и оказались достаточно далеко, чтобы было невозможно экстренно позвать на подмогу, а я уже знал, что победил. Снова.